Денежный анализ

После всего сказанного можно признать, что денежная теория XVIII в. представляла

собой достаточно грубый анализ динамического процесса. Горизонт анализа постоян-

но расширялся с целью включения макроэкономической теории общего уровня эко-

номической активности. Настойчиво доказывая, что увеличение предложения денег

создает дополнительную покупательную способность, стимулирующую выпуск про-

дукции, инфляционисты XVIII в. в конце концов выдвинули теоретическое обоснова-

ние идеи, согласно которой накопление золота и серебра —есть путь к достижению

богатства и мощи. Эту мысль ≪жевали≫ на протяжении более чем двух столетий без

всяких объяснений того, что она на самом деле означает.

Признавая замечательные достижения в денежной теории XVIII в., вполне можно

усомниться тем не менее, было ли убеждение в преимуществах ползучей инфляции

оправданно даже и в то время. В сочинениях Лоу и Беркли недостаточно учитывались

реальные проблемы преимущественно аграрной экономики, которые не могли быть

решены просто с помощью запуска денежного насоса. Адам Смит и Рикардо делали,

вероятно, слишком сильный акцент на бережливости и предприимчивости, но их

скептицизм по отношению к денежным панацеям был вполне уместен в условиях

экономики, страдавшей от недостатка капитала и хронической структурной безрабо-

тицы.

Постепенное развитие реального анализа в XVIII в. и его победа над денежным

анализом ранних меркантилистов как нельзя лучше отражены в развитии теории

процента. Под ≪денежным≫ мы понимаем анализ, в котором с самого начала в рассмот-

рение вводится денежный фактор и отрицается возможность получить существенные

характеристики экономической жизни с помощью модели бартера. ≪Реальным≫ мы

называем анализ экономической деятельности единственно в форме решений, прини-

маемых по поводу товаров и услуг и связей между этими решениями; деньги здесь

представляют собой ≪вуаль≫, ибо хорошо функционирующая денежная экономика

позволяет анализировать обмен так, как если бы он был бартерным. Имея в виду эти

различия, мы можем быстро разделаться с так называемой денежной теорией процен-

та у меркантилистов.

Идею обратно пропорциональной зависимости между величиной денежной массы

и процентной ставкой можно найти, среди прочих, у Локка, Петти и Лоу. Она опира-

ется на вполне здравую мысль: если процент есть цена, уплачиваемая за заем денеж-

ных средств, то он тем ниже, чем денег больше, точно так же, как снижается цена

товара при уменьшении его нехватки. Адам Смит ставил в вину Локку и Лоу то, что

они считали, будто с увеличением количества денег и ростом цен процентная ставка

должна упасть, поскольку любая сумма денег теперь обеспечит заемщику покупку

меньшего количества товаров; иными словами, спрос на деньги упадет из-за снижения

ценности денег относительно товаров. Смит указывал, что эта ошибка была ≪полно-

стью разоблачена мистером Юмом≫: если предположить, что эффект возросшего

предложения денег заключается только в повышении уровня цен, то очевидно, что

ставка процента не будет затронута, так как она есть лишь отношение между двумя

денежными суммами. Однако не похоже, чтобы вышеупомянутые авторы придержи-

вались позиции, критиковавшейся Адамом Смитом. Скорее, как отмечал Кантильон,

это ≪банальность, общепринятая среди всех, кто писал о торговле, будто возросшее

количество денег в государстве снижает в нем ставку процента, так как когда деньги

в избытке, их легче занять≫. Важно помнить, что соотношение между количеством

денег и процентной ставкой никогда не рассматривалось в отрыве от нормального

экономического развития. Увеличение М ведет к снижению нормы процента потому,

что обычно сопровождается увеличением реального национального богатства. Для

подтверждения этого вывода достаточно простого эмпиризма: широко известно, что

общий уровень рыночной ставки процента —по первичным коммерческим ссудам — в XVII в. имел тенденцию к снижению, и также не секрет, что процент в бедных

странах, таких, как Испания, Шотландия и Ирландия, был почти вдвое выше, чем в

богатых Голландии и Англии.

Это все, что можно сказать по поводу меркантилистской теории процента, и

поистине странно, что Кейнс видел положительные стороны в ней или, если на то

пошло, в любой чисто денежной теории процента. Часто упускается из виду, и не в

последнюю очередь самим Кейнсом, что процентная ставка в полной кейнсианской

системе определяется не просто количеством денег и уровнем предпочтения ликвид-

ности, но также ≪реальными≫ факторами, выраженными графиком спроса на инвести-

ции и функцией потребления.Короче говоря, классики могли ошибаться, отрицая

воздействие денежных факторов на ставку процента, но реальный аналитический

прогресс был достигнут, когда они отвергли зависимость процентной ставки исключи-

тельно от количества денег.

10. Реальная ставка процента

Выдвижение реальных теорий процента связано с именами Кантильона, Юма и Тюр-

го. Все трое критиковали денежные теории своих предшественников, но допускали,

что увеличение предложения денег может временно снизить ставку процента. Одна-

ко, если цены выросли соответственно росту денежной массы, равновесие невозможно,

пока ставка процента не примет своего прежнего значения: при более высоком уровне

цен для финансирования любого проекта требуется большее количество денег, следо-

вательно, спрос на денежные займы увеличится, а состояние равновесия требует,

чтобы он увеличился в той же пропорции, что и предложение заемных средств. Но,

вообще говоря, процентная ставка не считалась однозначно сопряженной с предложе-

нием денег. Воздействие увеличения предложения денег можно проследить с по-

мощью эффекта Кантильона: если вновь появившиеся деньги перетекают в руки

предпринимателей, чтобы быть сбереженными и инвестированными, процентная

ставка, возможно, упадет; но, попав первоначально в руки землевладельцев, они будут

пущены на потребление, а увеличение потребительского спроса приведет к тому, что

предприниматели будут в большей степени склонны и способны выплачивать более

высокие проценты.

Этот контраст между бережливым коммерсантом и расточительным лендлордом

характерен для всей экономической теории XVIII в., включая Адама Смита. Норма

реальных сбережений и чистых инвестиций представляется как зависимость не от

ставки процента или даже ожидаемой прибыли коммерсанта, а от преобладания

определенных общественных классов, проникшихся философией бережливости. Про-

центная ставка зависит от соотношения предложения заемных средств и спроса на

них, при том что прибыльность инвестиций и расточительность лендлордов управля-

ют спросом, а богатство страны и характер его распределения —предложением. Была

подтверждена старая доктрина о том, что развитые страны должны иметь низкие

процентные ставки, но теперь детальному анализу подвергались факторы, вызываю-

щие вариации спроса и предложения. Экономический рост должен увеличить значи-

мость ≪денежных стимулов≫ и таким образом создать дополнительное предложение

заемного капитала; снизится роль аграрного сектора, и, следовательно, потребитель-

ские ссуды лендлордам сойдут на нет. Более того, само по себе накопление капитала

уменьшит коэффицент доходности благодаря усилению конкуренции за неизбежно

ограниченное число инвестиционных возможностей. Так как процент есть производ-

ный доход —вычет из предпринимательской прибыли, —только одно это снизит

доход по денежным ссудам. Остальное сделает сдвиг в пропорции между кредиторами

и заемщиками. Это явилось новым, уже классическим объяснением, почему экономи-

ческое развитие, как правило, сопровождается снижением ставки процента.