Аффективно неустойчивая психопатия

Аффективно неустойчивую психопатию не всегда легко диффе­ренцировать с истерической. В отличие от чрезмерно возбудимой психопатии, аффективно неустойчивая лишена злобности и взрыв­чатости. Патогенез этой психопатии в значительном проценте случаев связан с нарушением внутриутробного развития, длительными соматическими заболеваниями в раннем детстве, преимущественно в возрасте до 3 лет.

Среди проявлений аффективно неустойчивой пси­хопатии преобладает неустойчивость настроения с переходом от уныния к восторгу или наоборот по самому ничтожному поводу, ко­торая чаще всего сопровождается фоном беззаботности, веселос­ти и легкомыслия. Такие больные, как правило, поверхностны, не­усидчивы и отвлекаемы, склонны к хвастовству и многоречивости, в большинстве случаев все видят в розовом свете, крайне податли­вы, быстро увлекаются и быстро забывают собственные намерения и решения, предаются азартным играм, развратным действиям, к которым быстро привыкают.

Подростки с аффективно неустойчивой психопатией избыточно говорливы, легко устанавливают дружеские отношения, быстро реализуют внезапно возникающие минутные желания, за­претные влечения, нередко криминальные: возможны глубокие, но очень непродолжительные вспышки гнева, особенно при психичес­кой травме, вплоть до развития реактивного психоза.

Патофизиологической основой этой психопатии является чрезмерная подвижность корковых процессов на фоне слабого активного торможения, что обусловливает неустойчивость, повышенную лабильность, легкую сменяемость установок и привя­занностей. В школе такие дети капризны, шумливы, эмоционально лабиль­ны, суетливы, легко поддаются дурным влияниям, непрерывно ме­няют свои решения и не выполняют данные обещания. Если им делают замечания, они быстро переходят в кратковременное тоск­ливое состояние, плачут, жалуются на головную боль и неприят­ные ощущения во внутренних органах.

Даже незначительная личная неудача вызывает у них реакции, совершенно лишенные здравого смысла, кратковременные взрывы вспыльчивости, ненависти к близким и школе. При этом они бросают школу, совершают побеги из дому, вовлекаются в уличную жизнь, ночуют на вокзале, в парке, на чер­даке, возвращаются домой сами или в сопровождении представи­теля милиции.

П. Б. Ганнушкин характеризует аффективно неустойчивых пси­хопатов как людей примитивных, слабохарактерных, которые лег­ко попадают под влияние дурной среды, спиваются, делаются кар­тежниками, растратчиками, мелкими мошенниками, их надо веч­но понукать, бранить или одобрять.

По мнению Э. Крепелина и П. Б. Ганнушкина, прогноз при аф­фективно неустойчивой психопатии в большинстве случаев, особен­но у взрослых, неблагоприятный.

Психолого-педагогическое воздейст­вие, применение нейролептических и седативных средств, психоте­рапии с целью компенсации психической дисгармонии у лиц с аф­фективно неустойчивой психопатией во многих случаях оказывает­ся неэффективным.

Псевдологическая психопатия (патологические лживость и фантазирование)

Впервые наиболее характерные особенности псевдологической психопатии были проанализированы французским психиатром А. Дельбрюком в 1891 г. Он указывал, что поступки такого боль­ного определяются усиленным фантазированием, оторванным от реальности, что он склонен к лживости, хвастовству, живет безза­ботно, легко становится на путь наживы, воровства и мотовства.

Автор считал, что эта аномалия обусловлена наследственным отя­гощением.

В 1894 г. отечественный психиатр А. А. Говсеев отмечал, что псевдологию следует рассматривать как бредоподобное фантазиро­вание, которое вытекает из конституциональных особенностей лич­ности, сочетающей в себе переживание реальности и грез.

Э. Крепелин (1904), выделяя псевдологов в самостоятельную группу больных психопатией, в одном случае описывал их под на­званием «лгунов и плутов», в другом — «лгунов и мошенников». Он подчеркивал, что внешне они кажутся одаренными, тем более что хорошо владеют речью и нередко обладают художественными способностями, но их мышлению не хватает планомерности и свя­занности, суждениям — зрелости и обстоятельности, а жизни — глубины и серьезности.

П. Б. Ганнушкин характеризовал этих больных как лиц, кото­рые умеют держаться с достоинством, ловких, часто изящных, очень заботящихся о своей внешности и о впечатлении, произво­димом ими на окружающих. Несмотря на некоторые способности, они редко обнаруживают подлинный интерес к чему-либо, кроме своей личности. Самой типичной их особенностью является неспособность держать в узде свое воображение. Будучи уличенными и не видя уже никакого выхода, они легко приходят в полное отчаяние и тогда совершенно теряют свое достоинство.

Поскольку у детей раннего дошкольного возраста нелегко отдифференцировать поток творческого сочинительства в игровой деятельности, расширяющего познавательные способности, от псевдологии, то к диагностике этой психопатии у них нужно подходить крайне осторожно. У детей на третьем году жизни можно наблю­дать различные проявления фантазии, оторванной от реальности, что не является патологией. Способность отделить фантазию типа конфабуляции или прожектерского сочинительства от реальной действительности ребенок приобретает позже, в младшем школь­ном возрасте. Более того, лживость в детском возрасте — явление нередкое, безупречная правдивость достигается только воспитани­ем. При этом следует иметь в виду, что привычка лгать далеко не всегда представляет собой особенности личности. Нередко она обусловлена желанием избежать предстоящего наказания, до­биться какой-нибудь выгоды, скрыть свой проступок, необходи­мостью приспособиться к жизни, особенно при деспотизме в семье и конфликте в школе, и др. Такая ложь проявляется эпизодически и не должна рассматриваться как псевдология.

В раннем детстве (в первые три-четыре года жизни) у обследо­ванных наблюдались диатезы, длительные диспепсические расст­ройства, частые респираторные заболевания, лихорадочные состоя­ния и локальные судороги невыясненной этиологии, в том числе ларингоспазм, а также ночные и дневные страхи. В физическом развитии отклонений не было. Органическая неврологическая ми­кросимптоматика, как правило, не выявлялась. Телосложение и черты лица правильные, выражение лица подкупающе приветливое, движения быстрые, порывистые. Имели место внутрисемейные уродливые условия воспитания, способствующие формированию определенной системы взглядов и поведения.

Псевдологию нельзя отождествлять с обманами памяти, наблю­даемыми при тех органических заболеваниях мозга, когда больной как бы заполняет ложным воспоминанием то, что им забыто. В первом случае больной верит в достоверность своих неверных воспоминаний, а во втором — нет. Патологическая ложь страдаю­щего психопатией отличается от лжи здорового человека своей со­вершенной нецелесообразностью, причем психопат понимает ее нелепость, но не может подавить свою потребность лгать. Такая патологическая ложь представляет собой как бы рудимент бредоподобных фантазий. Но в отличие от истинной бредоподобной фантазии, патологическая ложь психопата не сопровождается тре­ногой, растерянностью. Она носит постоянный, а не временный характер, представляет собой особенность, свойственную данной психопатической личности.

Гипертрофированное стремление к лживости, самоутвержде­нию при помощи лживости, в которой больше риска, чем расчета, наглость и дерзость, взвинченный пафос речи, мечта о мести тем, кто не верит их вымыслам, игнорирование истины, ущербность суж­дений—таковы характерные особенности их. поведения.