7. Доминик Энгр. Портрет л.-ф. Бертена. 1832

Когда этот портрет появился в Салоне 1833 года, современный критик Гюстав Планш писал, что образ, созданный Энгром, это образ представителя класса крупной буржуазии, которая пришла к власти, Вспомшш, что это было время, когда финансовая буржуазия посадила на трон Франции своего ставленника Луи Филиппа.

Создав этот замечательный портрет, в котором органически сочетались острая передача индивидуальности изображенного и глубокая социальная характеристика, Энгр в какой-то мере повлиял на развитие реализма середины века. Другую судьбу имели его исторические и мифологические композиции: они не оказали влияния на прогрессивных художников. Бесчисленные эпигоны Энгра оставались всегда лишь официальными салонными художниками, искусство которых было далеко от жизни.

Прогрессивные тенденции в исторической живописи нашли свое развитие у других художников, современников Энгра, - Жерикр и Делакруа, представителей романтизма. Картина "Плот Медузы" молодого художника Жерико, выставленная в Салоне 1819 года, по своей выразительности, жизненной правде выделялась на фоне холодных театральных, далеких от жизни композиций (илл. 8).

8. Теодор Жерико. Плот 'Медузы'. 1819

Ни один зритель не мог пройти мимо этого волнующего произведения. Поводом для картины Жерико послужила гибель фрегата "Медузы" летом 1816 года, наскочившего на риф у берегов Африки по вине неопытного капитана, назначенного правительством по протекции. Но картина Жерико не является только иллюстрацией этого события, она говорит о страданиях человека, о его героической борьбе со стихией. Перед нами плот, несущийся по разбушевавшемуся морю. В сильном порывистом движении изображена и группа людей, находящихся на плоту. В противоположность Энгру, который в своих картинах боялся нарушить статику и гармоничный абрис фигуры, здесь все дано в движении, даже мертвые тела, кажется, сейчас соскользнут с плота и их поглотит море. Порывистые движения создают ощущение беспокойства. Художник передал не только чисто внешнее движение - он и внутренне его осмыслил. Представлена целая гамма человеческих переживаний: от полной апатии и безнадежности старика, поддерживающего сына, до полного надежды и, может быть, даже ликующего жеста юноши, стоящего на краю плота и увидевшего спасательное судно. Это дает оптимистическое, героическое звучание композиции. Жерико не пошел вслед за рассказами очевидцев и не изобразил это событие во всей его натуралистической обнаженности. Он не стал показывать, как изголодавшиеся люди, охваченные отчаяйием, вооружились друг против друга. Наоборот, веря в человека, в его лучшие чувства, он внёс героику в этот эпизод. И передав со всей правдой страдание в лицах и жестах, он не представил изможденных тел. Прекрасна в своем пластическом совершенстве фигура юноши на первом плане, упавшего ниц. Это, несомненно, условность, но условность, которая придает величие этой сцене.

Условный темный колорит картины усиливает драматизм общего впечатления.

Однако колорит Жерико решительно меняется, когда он пишет то, что мог наблюдать в действительности, и коща стремится создать совершенно иное настроение, как, например, в картине "Дерби в Эпсоме", отличающейся насыщенным цветом, резким сопоставлением звучных интенсивных тонов.

Обе картины Жерико были программными для своего времени и имели большое значение для дальнейшего развития искусства.

Динамизмом своей композиции Жерико разрушил классические каноны, он вдохнул жизнь в искусство и вывел его на новую дорогу. Своим правдивым изображением страданий, эмоций человека он показал дорогу последующим поколениям художников. Жерико, так же как Энгр, изучал натуру и для своей картины сделал немало этюдов, но в отличие от Энгра он не утратил связи с реальностью, когда создавал и большую законченную композицию. Его картина была близка всем прогрессивно настроенным людям не только потому, что она была своего рода памфлетом, направленным против ненавистного правительства Бурбонов, но и потому, что она пробуждала гуманистические идеалы.

Горячее, полное страстности искусство Жерико было созвучно многим художникам; спустя примерно два десятилетия оно вдохновляло польского художника П. Михаловского. Искусство Жерико нашло свое продолжение и во Франции в лице его гениального друга Эжена Делакруа, глубоко ценившего Жерико. Делакруа (1798 - 1863), как и Жерико, боролся за новую красоту, он также стремился создать искусство больших эмоций, больших страстей. В Салоне 1822 года Делакруа выставляет картину "Данте и Виргилий", навеянную, несомненно, "Плотом Медузы" Жерико, но, стремясь к предельной выразительности, Делакруа, изображая грешников, не побоялся показать, как они извиваются и корчатся от боли, как сокращаются от страданий мускулы.

Делакруа не остается равнодушным к освободительной войне в Греции, к событию, которое приковывает внимание всего передового человечества. Байрон едет в Грецию и борется за ее освобождение; героическую борьбу греческого народа воспевают А. С. Пушкин и Виктор Гюго. Картина Делакруа "Резня на острове Хиосе" (илл.9) является своеобразным выражением протеста против насилия, проявленного турками. На фоне пейзажа, в котором видны пожарища и сцены убийства, Делакруа изобразил группу измученных, истерзанных пленных греков, противопоставляя эту группу победителю-турку, скачущему на коне. Он презрительно смотрит на побежденных. Как и Жерико в "Плоте "Медузы", Делакруа передает самые разнообразные человеческие чувства.

Созданные Делакруа образы величественны и красивы. Он достигает этого как построением композиции, объединением фигур в монументальные группы, так и ритмом плавных линий.