Для страницы  http://ldn-knigi/lib.ru  02.2004

[e-mail]

 

http://www.vestnik.com/issues/2003/0402/win/kadzhaya.htm

 

Валерий КАДЖАЯ (Москва)

 

Валерий Георгиевич Каджая родился в 1942 г. в Тбилиси.

В 1965 г. закончил факультет журналистики Тбилисского университета. С 1963 г. работал репортёром республиканской газеты «Заря Востока». С 1966 г. живёт в Москве, где много лет проработал в качестве специального корреспондента «Известий». Постоянно публикуется в ведущих демократических российских газетах («Коммерсантъ», «Независимая газета», «Российская газета») и журналах («Новое время», «Власть»). В 2000 г. стал лауреатом премии Союза журналистов Москвы за цикл статей против антисемитизма. В 2002 г. был удостоен диплома Союза журналистов России за публикации по проблемам детства и воспитания.

В январе нынешнего года в Москве вышла в свет его книга «Почему евреев не любят?», в которой он подверг острой критике первый том книги А.Солженицына «Двести лет вместе».

 

«ЕВРЕЙСКИЙ СИНДРОМ» СОВЕТСКОЙ ПРОПАГАНДЫ и до какой степени оказался ему верен Солженицын

 

Бесстрастные цифры свидетельствуют, что евреи на фронте присутствовали в той же пропорции к общей численности еврейского населения, что и представители остальных национальностей СССР — в пропорции к своим народам. И воевали не хуже других. Тем не менее, антисемитизм, если верить Александру Солженицыну, на фронте был. И причину его писатель видит в том, что на передовой евреев было значительно меньше, чем во втором и третьем эшелонах фронта: «и всякому было наглядно: да, там евреев значительно гуще, чем на передовой». Термин «наглядно» к историческому инструментарию не относится, это сугубо эмоциональный взгляд, который всегда субъективен. Объективны же только цифры и факты.

 

Тайная политика Сталина

 

Солженицын прекрасно знает об этих цифрах и фактах, но, противореча самому себе, чуть ли не в следующем абзаце приводит опубликованные в 1975 году данные исследования о национальном составе двухсот стрелковых дивизий с 1 января 1943 года по 1 января 1944 года: «В этих дивизиях на указанные даты евреи составляли соответственно — 1,50% и 1,28%, при доле в населении 1,78% (на 1939 г.), — и лишь к середине 1944, когда армия стала пополняться за счет населения освобожденных областей, доля евреев упала до 1,14%: почти все евреи там были уничтожены». Правда, даже здесь Солженицын не может удержаться от того, чтобы не передернуть исходные данные: принято ведь исчислять не от количества населения, а от призыва. Доля же евреев в общем призыве составляла 1,3 процента, так что в стрелковых дивизиях их было даже гуще, чем людей других национальностей. А что такое «стрелковая дивизия»? Это и есть то самое «пушечное мясо», которое перемалывалось на передовой.

 

Все евреи-фронтовики, с которыми мне довелось беседовать, в один голос утверждают, что в отношении себя со стороны однополчан они никогда, ни в чем и никакого недоброжелательства не ощущали. На фронте, на передовой никто не обращал внимания, кто ты — еврей, грузин, татарин, русский, главное, — как ты воюешь. Евреи воевали хорошо, поэтому никаких претензий к ним не было.

 

Зато в глубоком тылу антисемитизм действительно разрастался. Я имею в виду не тот бытовой, который получил распространение в Сибири, Казахстане, Средней Азии, чего раньше там никогда не наблюдалось. Это и понятно: до войны евреев в тех краях было раз-два и обчелся. Но с первых же дней немецкого нашествия туда хлынул поток эвакуированных и беженцев, именно туда перебазировали с оккупированных территорий, а также из зоны риска почти все оборонные и важные для народного хозяйства предприятия, там же сосредоточилось и большинство госпиталей, НИИ и КБ. А в этих учреждениях евреев было действительно немало. Впрочем, синдром отторжения и неприятия характерен не только в отношении евреев. Не очень жаловали аборигены и русских, эвакуированных в Казахстан и Среднюю Азию. Но удивительно, что русские, сами страдавшие от дискриминации, были главными распространителями антисемитизма.

 

Бытовой антисемитизм подогревался завуалированной пропагандой, тон которой задавала Москва, точнее, Агитпроп ЦК КПСС. Писатель А. Степанов, автор известного романа «Порт-Артур», находившийся в эвакуации во Фрунзе, прислал в мае 1943-го главному редактору газеты «Красная звезда» Д. Ортенбергу, с которым был дружен, письмо, где, в частности, коснулся антисемитизма: «Демобилизованные из армии раненые являются главными его распространителями. Они [ведут настоящую погромную агитацию], открыто говорят, что евреи уклоняются от войны, сидят по тылам на тепленьких местечках. Я был свидетелем, как евреев выгоняли из очередей, избивали даже женщин те же безногие калеки. Раненые в отпусках часто возглавляют такие хулиганские выходки. Со стороны милиции по отношению к таким проступкам проявляется преступная мягкость, граничащая с прямым попустительством».

 

Это писал русский человек, но с обостренной совестью и чувством справедливости. Ортенберг переправил письмо в ЦК и 30 июля был вызван к А. Щербакову, который занимал с 1942 года посты начальника Главного политического управления Советской армии — заместителя наркома обороны, начальника Совинформбюро, кандидата в члены Политбюро, I секретаря МК и МГК и секретаря ЦК ВКП(б).

 

Щербаков вызвал Ортенберга вовсе не для того, чтобы обсуждать тревожное письмо Степанова. Он объявил ему… о смещении с поста главного редактора центральной армейской газеты «Красная звезда», который тот занимал с 30 июня 1941 года. «На вопрос же обескураженного таким решением Ортенберга, как объявить сотрудникам редакции о мотивах столь неожиданной отставки, тот невозмутимо ответил: «Скажите, что без мотивировки». Размышляя впоследствии о причинах своего смещения, Ортенберг вспомнил, как за несколько месяцев до этого Щербаков также вдруг вызвал его и без объяснений потребовал очистить центральную армейскую газету от евреев».

 

Эту историю поведал в своем фундаментальном труде «Тайная политика Сталина. Власть и антисемитизм»

Г.  Костырченко. Солженицын хорошо знает эту книгу, а самого Геннадия Васильевича, доктора исторических наук, называет «тщательным исследователем «еврейской» политики Сталина». Четырежды ссылается Александр Исаевич на указанную книгу, но из этих ссылок неосведомленный читатель скорее сделает вывод об антисемитском настрое историка, чем об антисемитском духе тайной политики Сталина, активным проводником которой был Щербаков. Это от него в начале 1943 года пошла по фронтам негласная директива: «Награждать представителей всех национальностей, но евреев — ограниченно». Но об этом позже.

 

А пока обратимся к еще одному отрывку из книги Костырченко, который «не заметил» Солженицын: «Набиравший силу государственный антисемитизм проявлялся не только в виде закулисных кадровых иллюстраций, но иногда даже в открытой печати, и опять же — в завуалированной форме. В январе 1943 года в журнале «Большевик» появилась статья председателя Президиума Верховного Совета РСФСР А.Е. Бадаева, в которой этот старый большевик, бывший депутат IV Государственной думы, предварительно процитировав слова Сталина о том, что «дружба народов СССР — большое и серьезное завоевание», привел статистику национального состава военнослужащих, награжденных боевыми орденами и медалями. Указав отдельно, сколько было таковых среди русских, украинцев, белорусов, он в самом конце этого списка, перечисляя уже чохом, без конкретных цифр, все другие национальности, чьи представители удостоились государственных наград за полтора года войны, упомянул после бурят, черкесов, хакасов, аварцев, кумыков, якутов и евреев. Налицо было явное стремление принизить заслуги последних в вооруженной борьбе с врагом. Ведь по данным главного управления кадров Наркомата обороны СССР на 15 января 1943 г., евреи находились на четвертом месте по числу награжденных (6767) после русских (187178), украинцев (44344) и белорусов (7210). Более того, через полгода евреи опередили по полученным наградам белорусов и вышли на третье место».

 

Возмущенные пренебрежительным отношением к боевым заслугам целого народа, руководители ЕАК (Еврейского антифашистского комитета) Михоэлс и Эпштейн направили 2 апреля записку Щербакову, в которой высказали опасение, что подобная подача информации может быть использована «гитлеровскими агентами», распространявшими слухи о том, что «евреи не воюют». Однако этот демарш не имел последствий. Подобно многим аналогичным документам письмо сразу же было направлено Щербаковым в архив».

Полному замалчиванию в средствах массовой информации подверглась и трагедия еврейского народа, тотальное уничтожение которого осуществлялось немцами на оккупированных территориях. На эту тему было наложено строжайшее табу.