4.4 Завершение введения христианства в Норвегии. Олаф (Олав) II Харальдссон Святой. [3,4]
Исторические сведения: - ОЛАФ (Олав) II Харальдссон Святой (также Олаф Толстый) (Olav Haraldsson den Hellige ) (ок. 995 — 29 июля 1030, Стикластадир, близ Тронхейма), король Норвегии в 1015-1028. Олаф был сыном местного конунга Харальда Гренландца, потомка Харальда I Прекрасноволосого, и, таким образом, мог претендовать на норвежский престол. Согласно традиции, Олаф с 12 лет был в викингских походах.
«Олав сын Харальда был невысок, коренаст и силен. Волосы у него были русые, лицо широкое и румяное, кожа белая, глаза очень красивые, взгляд острый, и страшно было смотреть ему в глаза, когда он гневался. Олав владел многими искусствами: хорошо стрелял из лука, отлично владел копьем, хорошо плавал. Он сам был искусен во всяких ремеслах и учил других. Его прозывали Олавом Толстым. Говорил он смело и красиво. Он рано стал умным и сильным, как настоящий мужчина. Все родичи и знакомые любили его. Он был упорен в играх, и везде хотел быть первым, как ему и подобало по его знатности и происхождению.» (Сага об Олаве святом –III)
Участие в викингских походах на чужбине означало, прежде всего, участие в разбойничьих и захватнических действиях. Как сообщается в летописях -Он грабил на Западе, на Британских островах. Однако, в одной из саг Круга земного мы встречаем описание удивительного и знаменательного события, которое явилось, очевидно, поворотным пунктом в жизни молодого Олава.
«Когда Олав конунг стоял в Карлсаре и ждал попутного ветра, чтобы плыть в Нёрвасунд, а оттуда в Йорсалахейм, ему приснился замечательный сон, будто подошел к нему статный и видный, но внушающий ужас муж и заговорил с ним. Он просил Олава отказаться от своего намерения плыть в дальние страны.
— Возвратись в свою отчину, потому что навеки будешь конунгом Норвегии.
Олав конунг понял этот сон так, что он будет править страной и своими соотечественниками долгие времена.» (XVIII).
Вне всякого сомнения, это было прикровенное описание духовной встречи с великим мужем Скандинавии Олавом Трюгвасоном.
Через некоторое время Харольдссон крестился. В 1015 Олаф возвратился в Норвегию и подчинил ее себе в течение года. В этих событиях можно усмотреть некоторые параллели с новозаветным повествованием обращения к христианскому служению апостола Павла.
Действуя как его родственник, первый христианизатор Норвегии Олаф Трюггвасон, иначе и быть не могло, Олаф стремился основать правление на христианских законах, считая церковь своим союзником, а образцом — Карла Великого. Он активно строил церкви, привез с собой английских монахов, разделил Норвегию на церковные округа.
Норвегия в церковном отношении первоначально была подчинена архиепископам северной Германии. Но политика, проводившаяся духовенством, прежде всего, способствовала укреплению норвежской монархии. В свою очередь и церковь нашла у короля поддержку, и том числе и материальную. В отличие от других стран Запада, церковь в Норвегии не могла рассчитывать на широкий приток пожертвований населения и на передачу в ее пользу массы земельных владений. Отчуждению наследственных участков земли препятствовали традиционные ограничения, и попытки духовенства отменить их, были малоуспешными. Владения церкви и монастырей, которые вскоре стали основывать в Норвегии, составились преимущественно из пожалований короля; впоследствии они росли за счет подарков знати, а также в результате закладов недвижимой собственности бедными людьми, которые не сумели затем выкупить свои участки, и путем расчистки новых территорий. Далеко не сразу сумела церковь добиться и введения десятины (лишь в первой половине XII века).
Христианизация ознаменовала новый этап в развитии норвежского раннего государства. Появилась новая идеологическая опора его, в лице духовенства в норвежском обществе возникла сила, последовательно боровшаяся против старых языческих порядков, которые пронизывали всю традиционную социальную структуру. Если прежде социально-правовая община (округ тинга) была вместе с тем и культовой общиной, то теперь это единство было разбито, поскольку церковные приходы строились по новой схеме, не совпадавшей с системой тингов.
«Конунг направился на юг вдоль побережья, останавливаясь в каждом фюльке и созывая бондов на тинг. На каждом тинге он велел читать христианские законы и заповеди. Он запрещал многие дурные обычаи и языческие обряды, потому что ярлы жили по старым законам и никому не навязывали христианских обычаев. В то время повсюду на побережье люди были крещены, но большинству христианские законы оставались неизвестны, тогда как в горных долинах и горах все и подавно оставались язычниками, так как, когда люди предоставлены самим себе, они крепко помнят веру, которой их научили в детстве. Тех, кого Олав не мог уговорить принять христианство, он принуждал к этому силой и не смотрел на то, кто перед ними,— могущественный человек или нет»(LX).
Олав конунг также христианизировал внутренние районы Норвегии, пытался сломить могущество местных вождей. Поэтому вскоре Олав стал ненавистен большинству населения Норвегии, но Господь хранил его. В одной из саг рассказывается о покушении на конунга прямо в церкви:
«В день вознесения Олав конунг пошел на мессу. Епископ во главе шествия стал обходить церковь, и за ним шел конунг. Когда они вернулись в церковь, епископ подвел конунга к его месту к северу от двери в алтаре. Рядом с конунгом там сидел, как обычно, Хрёрек конунг. Он прикрыл лицо плащом…Когда месса подошла к концу, Олав конунг встал, поднял руки над головой, наклонился к алтарю, и плащ соскользнул у него с плеч. Тут внезапно и стремительно вскочил Хрёрек конунг и нанес Олаву конунгу удар кинжалом. Но так как конунг наклонился, удар пришелся по плащу. Плащ сильно порвался, но конунг не был ранен. Когда конунг почувствовал удар, он отскочил. Хрёрек конунг нанес еще раз удар кинжалом, но промахнулся и сказал:
— Что ж ты, Олав Толстый, бежишь от меня слепого!
Конунг приказал своим людям взять его и вывести из церкви. Они так и сделали. После этого случая люди Олава просили его, чтобы он разрешил им убить Хрёрека.
— Ты слишком испытываешь судьбу, конунг,— говорили они…» (LXXXIV).
В главе противодействия королевской власти и его христианской политике стояла старая знать, которая сохраняла с бондами традиционные связи. Она была способна вовлекать их в свою борьбу против тех королей, которые чрезмерно, на ее взгляд, усиливались. В решающей схватке между Олавом Харальдссоном и могущественными людьми Норвегии, которые перешли на сторону Кнута Датского, большинство бондов выступило против своего короля. И это нетрудно объяснить, если вспомнить, что в качестве носителя новшеств выступал именно король: он безжалостно искоренял языческие культы, а заодно и их приверженцев, он посягал на институт родовой мести, весьма живучей у скандинавов, упорядочивал сбор кормлений и раздавал вейцлы своим приближенным. Приверженное традиции крестьянское общество отрицательно реагировало на эти нововведения.
Многие ему изменили и приняли деньги от датского конунга Кнуда I Могучего, против которого Олаф выступал в союзе со шведским конунгом Энундом Олафссоном. В своем противостоянии с Кнудом Олав не получил никакой поддержки внутри страны и ему пришлось покинуть ее. Некоторое время он находился у великого князя Ярослава Мудрого. Вот как об этом пишется в сагах
«Приехав в Гардарики, Олав конунг предавался глубоким раздумьям и размышлениям о том, как ему быть дальше. Ярицлейв конунг и его жена Ингигерд предлагали Олаву конунгу остаться у них и стать правителем страны, которая, называется Вульгария. Она составляет часть Гардарики, и народ в ней некрещеный. Олав конунг стал обдумывать это предложение. Но когда он рассказал о нем своим людям, те стали его отговаривать от того, чтобы он остался в Гардарики, и убеждали его вернуться в Норвегию в свои владения…Он часто думал обо всем этом и обращал свои мысли к Богу, прося, чтобы Бог указал, как ему лучше всего поступить. Все эти мысли не давали ему покоя, и он не знал, что ему делать, ибо видел, что ему не миновать беды, как бы он ни поступил (CLXXXVII).
Об уповании на Бога и христианской ревности в делах говорят следующие повествования:
«…Случилось, что у сына одной знатной вдовы в горле вскочил такой большой нарыв, что мальчик не мог ничего есть, и считали, что дни его сочтены. Его мать пошла к Ингигерд, жене конунга Ярицлейва, так как была с ней знакома, и показала ей сына. Ингигерд сказала, что она не может его вылечить.
— Пойди к Олаву конунгу, — говорит она. — Он здесь лучший лекарь — и попроси его коснуться рукой того, что болит у твоего сына, а если он откажется, то скажи, что я его об этом прошу.
Вдова сделала так, как ей сказала жена конунга. Придя к Олаву конунгу, она сказала ему, что у ее сына нарыв в горле и он при смерти, и попросила конунга коснуться рукой больного места. Конунг ответил, что он не лекарь и что ей надо обратиться к лекарю. Тогда она сказала, что ее послала жена конунга:
— Она просила меня передать ее просьбу, чтобы Вы применили все свое искусство. Она мне сказала, что ты лучший лекарь здесь в городе.
Конунг подошел к мальчику, провел руками по его шее и долго ее ощупывал, пока мальчик не открыл рот. Тогда конунг взял кусочек хлеба, размочил его и положил крестом себе на ладонь. Потом он положил этот кусочек хлеба мальчику в рот, и тот его проглотил. У мальчика сразу прошла боль, и через несколько дней он был совсем здоров. Мать мальчика и все его родные и знакомые были очень этому рады. Сначала думали, что у Олава конунга просто искусные руки, какие бывают у тех, кто владеет искусством лечить, но потом, когда все узнали, что он может творить чудеса, поняли, что это исцеление было подлинным чудом» (CLXXXIX)
«Однажды в воскресенье случилось, что Олав конунг сидел на своем почетном месте за столом и был так занят своими мыслями, что не замечал, как идет время. В одной руке он держал нож, а в другой — какую-то деревяшку, от которой он отстругивал мелкие стружки. Перед ним стоял слуга и держал кувшин. Он увидел, чем занят конунг, и понял, что тот о чем-то задумался. Слуга сказал:
— Завтра понедельник, государь.
Услышав эти слова, конунг взглянул на слугу и вдруг опомнился. Тут он велел принести свечу. Он собрал стружки себе в ладонь, поднес к ним свечу и поджег их. Отсюда видно, как он строго соблюдал все порядки и заповеди и не хотел нарушать их.» (CXC)
«Когда Олав конунг подошел к Стикластадиру, к нему явился один человек… Он предстал перед конунгом, приветствовал его и спросил, не хочет ли конунг принять от него помощь….
Тогда конунг спросил, крещен ли он или нет. Арнльот мог сказать о своей вере только то, что он верит в свою мощь и силу.
— Этой веры мне до сих пор хватало. А теперь я хочу верить в тебя, конунг.
Конунг говорит:
— Если ты хочешь верить в меня, то должен поверить и в то, чему я тебя научу. Ты должен поверить, что Иисус Христос создал небо и землю и всех людей и что к нему идут после смерти все добрые и праведные люди…(CCXV)
Через два года после смерти правителя Норвегии ярла Хокона Эйрикссона, Олаф, оставив своего малолетнего сына Магнуса у Ярослава, вернулся в Норвегию с армией, состоящей из его дружины, шведских добровольцев и лесных разбойников. Бонды и знать выступили против него, и в битве при Стикластадире войско Олафа было разбито, а сам он погиб. В момент гибели Олава произошло солнечное затмение.
Олав конунг погиб в среду в четвертые календы августа месяца. Войска сошлись около полудня, битва началась до мидмунди, конунг пал до нона, а темно было от мидмунди до нона».(CCXXXV)(Солнечное затмение, которое здесь описывается, произошло на самом деле 31 августа 1030 г; нон — 3часа пополудни, мидмунди — середина между полуднем и ноном. На самом деле, затмение началось в 13.40, достигло максимума в 14.53 и кончилось в 16.00.)
Его тело еще не было захоронено, когда произошло чудесное исцеление слепого.
«Бонды не стали обирать убитых, так как сразу после битвы многих из тех, кто сражался против конунга, обуял страх…»(CCXXXV) «…Они взяли тело Олава и перенесли его в заброшенную хижину, стоявшую в стороне от усадьбы. …Среди них был один слепой, о котором рассказывают следующее. Он был беден, и с ним ходил поводырем мальчик. Они вышли из усадьбы и стали искать пристанища. Они подошли к хижине, где лежало тело конунга.…. А когда он ощупывал пол, он почувствовал под руками что-то мокрое. Поправляя шапку мокрыми руками, он коснулся пальцами глаз. Он почувствовал сильную резь в глазах и стал тереть их мокрыми руками. Затем он вылез из хижины и сказал, что там нельзя лежать, так как все внутри мокро. Но когда он вылезал из хижины, он увидел свои руки, а потом и все, что было поблизости и что можно было видеть в темноте. Он сразу же пошел обратно в усадьбу, вошел в дом и сказал всем, что он прозрел и стал зрячим…»(CCXXXVI)
После смерти Олава Норвегией стал править сын Кнуда I Могучего Свен и его мать Ольвива. Их правление по датскому образцу вскоре вызвало недовольство норвежцев. Правление датчан стало рассматриваться как наказание за убийство конунга. В народе стали говорить о чудесах, происходящих у места захоронения Олафа, и его друг, епископ Гримкель, провозгласил Олафа Святым. Вскоре многие вожди, выступавшие ранее против Олафа, признали его святость. Хотя Олаф официально так и не был канонизирован, его культ быстро распространился в Скандинавии. В Новгороде уже в конце 11 в. существовала церковь святого Олафа, построенная для готландских купцов. Олафу посвящены многие церкви. Скандинавская литература изобилует примерами исцелений, побед в безнадежных битвах и других чудес Олафа Святого. В крестьянской среде он наделялся рядом черт языческих богов — Фрейра, приносящего урожай, и Тора-победителя, защитника от всякой нечисти. Олаф стал воплощением библейского идеала справедливого короля и рассматривался как «вечный король Норвегии». В 12 в. король Магнус Эйрикссон провозгласил себя «вассалом и подданным святого Олафа». Традицией ему приписывается введение первых христианских законов.
Когда могучий викинг Харальд Сигурдарсон, единоутробный брат Олава Святого, возвратившись из заморских походов, в 1046 г. разделил власть над Норвегией с Магнусом Добрым, а затем стал ее единовластным государем, конфликты между королевской властью и народом вновь обострились. Харальд вполне заслужил прозвание «Суровый»: огнем и мечом он подавил выступления бондов. С гибелью Харальда во время похода на Англию (1066 г.) завершается эпоха викингов. Прозвище его сына и преемника на престоле Олава «Тихий» (или «Бонд») не менее символично, чем прозвище самого Харальда. Наступает мирный период, во время которого культурные контакты с Западом усиливаются. Именно ко времени правления Олава Тихого (1066–1093) относится рост городов,; при нем строятся первые каменные церкви в Норвегии (до этого существовали только деревянные церкви оригинальной конструкции). В это же время в Норвегии оформляется церковная организация с четырьмя епископствами, подчиненными архиепископству в Гамбурге-Бремене (до 1104 г., когда было основано архиепископство в Лунде, Швеция). Христианизация Скандинавии к этому времени была полностью завершена.
