Глава 2. Профессиональная идентичность как психологическая проблема

2.1. Реконструкция профессиональной идентичности: определяющие категории

2.1.1. Профидентичность: Я и Дело

Термин “профессия” восходит к корневым значениям слов (латинского, французского языков) profiteri с примерно таким переводом: говорить публично, объявлять, заявлять.

В русскоязычной речевой практике этот термин многозначен, его семантика не совпадает с той, которая употребительна, например, в работах англоязычных авторов, которые различают трудовые занятия (occupation) по уровню, причем профессиями (profession) называют только относительно высокие ступени континуума трудовых занятий (Ritzer, 1972).

В отечественной научной и публицистической литературе термин “профессия” употребляется чаще всего в четырех разных значениях, выделенных Е. А. Климовым:

1. общность людей, занятых в определенной области, отрасли труда (“Мы — представители малочисленной профессии”, “Люди этой профессии должны иметь хорошее пространственное воображение”);

2. область деятельности как множество трудовых постов (“В этой профессии избыток кадров”);

3. работа, процесс деятельности в определенной области (“Это очень беспокойная профессия”);

4. качественная определенность человека, имеющего некоторые умения, знания, опыт, личные качества (“Я хочу приобрести вторую профессию”, “У него нет профессии”).

В. Д. Брагина в дополнение к этим значениям предполагает, что профессия есть не только совокупность трудовых действий человека, требующих от него специальных знаний, умений и навыков, но и его социальная позиция [50].

Профессии, трудовые посты, рабочие места — явления общественные, возникающие и сменяющие друг друга несравненно быстрее, чем природно обусловленные особенности человека. В тех случаях, когда организм человека, его природные особенности имеют те или

117

иные ограничения, люди создают внешние и внутренние средства деятельности для их преодоления.

В соответствии с исторически сложившимся разделением труда в обществе существуют рабочие посты, должности, места. Каждый такой пост не только имеет традиционно сложившееся оснащение, оборудование, но и характеризуется системой прав, обязанностей, норм поведения, требований к знаниям, навыкам, культуре работника [147; 176].

Каждый такой пост, со всей системой его требований называют специальностью, ею надо овладеть. Специальность — это необходимая для общества ограниченная (вследствие разделения труда) область приложения физических и духовных сил человека, дающая ему возможность получить взамен приложенного (затраченного) им труда необходимые средства существования и развития. Профессия — это группа родственных специальностей. [147; 196].

Профессии описываются не только в терминах, выражающих присущие им свойства, т. е. обязанности, умения, навыки, но и в таких характеристиках как престиж, уровень требуемого образования, материальный достаток, социальная значимость труда, привилегии и другие [105; 27—28].

Выделяют следующие основные характеристики профессии [253]:

1 — это ограниченный вид трудовой деятельности (вследствие разделения труда);

2 — деятельность должна быть общественно-полезной;

3 — профессиональная деятельность предполагает специальную подготовку;

4 — это деятельность, выполняемая за определенное вознаграждение, моральное и материальное, дающее человеку возможность удовлетворять не только свои насущные потребности, но и являющиеся условием его развития;

5 — это деятельность, дающая человеку определенный социальный и общественный статус.

Прежде чем детально обсуждать профессионализацию практической психологии, следует упомянуть о критериях, которые обычно используют для определения профессии.

• Знания и умения. Существует определенный объем знаний, присущий данной профессии, который можно приобрести с помощью системы профессионального обучения и тренировки. Необходимого уровня навыков и умений невозможно достигнуть без практической работы на протяжении нескольких лет, желательно под руководством

118

старших представителей данной профессии. Кроме того, специалист постоянно находится в курсе новых разработок в теории и практике.

• Понятие услуг и общественного интереса. Профессионал предоставляет свои знания и опыт в распоряжение клиентов за соответствующее вознаграждение как услугу. Он работает в интересах клиентов. Однако он рассматривает их с точки зрения более широкой социальной перспективы и помнит о более широких общественных нуждах и интересах при работе с индивидуальными клиентами.

• Этические нормы. Существует набор общепринятых этических норм, которые применяют и разделяют члены этой профессии. Они определяют, какое поведение при оказании профессиональных услуг правильно, а какое нет.

• Соответствие общественным требованиям. Общество, в котором существует профессия, и ее клиентура признает общественную роль профессии, статус и нормы поведения. Возможно явное признание, например, с помощью официального документа, регулирующего и защищающего профессиональную практику.

Правовой статус психолога можно рассмотреть на примере школьного психолога (педагога-психолога): Должность психолога вводится на основании инструктивного письма Государственного комитета СССР по народному образованию от 27.04.89 г. № 16 “О введении должности психолога в учреждениях народного образования” в пределах утвержденного фонда заработной платы.

Психолог утверждается из числа специалистов, имеющих высшее образование и опыт работы в области возрастной и педагогической психологии, психодиагностики, психокоррекции, активных методов социально-психологического обучения и психологического консультирования, прошедший специальную подготовку (переподготовку) для получения соответствующей квалификации.

Психолог в своей практической деятельности реализует диагностическое, профилактическое, развивающее, коррекционное и другие направления в организации психологической службы учебного заведения [159; 9].

• Профессиональный подход. Во многих ситуациях невозможно подготовить более или менее официальную декларацию норм, определяющих истинно профессиональное этическое поведение. В таких случаях специалиста будет направлять его личная этика, его собственное понимание того, что такое правильная или неправильная практика, что выгодно для клиента и общества, а что нет. Каждый

119

профессионал, включая тех, кто официально придерживается коллективных норм поведения, должен много раз сделать личный выбор и решить, какие нормы уважать и как вести себя в определенных ситуациях. Никто не сможет решать за него, такова специфика самой идеи психологической практики в ситуациях, где возможно множество решений и сталкиваются разные интересы [325; 120].

Профидентичность в ракурсе “Я” и “Дела” требует определения в категориях профессионального развития. Взаимосвязь общей психологии и психологии профессионального развития явилась основанием для построения ряда теорий профессионального развития, большинство из которых могут быть отнесены к пяти основным направлениям: 1) дифференциально-диагностическому, 2) психоаналитическому, 3) теории решений, 4) теории развития, 5) типологическому [156; 158].

Развитие человека как субъекта профессиональной деятельности идет по пути поэтапного возникновения и даже преднамеренного создания им некоторых возможностей, из которых какие-то выбираются для реального осуществления. При этом в связи с исключительной многообусловленностью и нестандартностью любых ситуаций в обществе, в мире труда, профессий, и высоким уровнем неопределенности возможных исходов из нестандартных ситуаций принципиально невозможно заранее предвосхитить весь трудовой жизненный путь человека. (Е. А. Климов).

В рамках интересующей нас проблемы рассмотрим направление теории развития, проанализированной Кондаковым И. М., Сухаревым А. В. [156; 162—163].

Уже в 20-х г. г. прошлого столетия (Э. Шпрангер, Ш. Бюлер) исследования юношеского возраста показали, что одной из основных его характеристик является поиск профессии. Одним из первых заниматься этим вопросом специально начал Э. Гинцберг, который постулировал, что профессиональный выбор — это длительный, продолжающийся более десяти лет процесс, включающий в себя ряд взаимосвязанных решений. Этот процесс необратим, так как более ранние решения ограничивают дальнейшие возможности, и заканчивается он компромиссом между внешними (конъюнктура, престиж) и внутренними факторами (индивидуальные особенности и т. п.)

Э. Гинцберг представил профессиональное развитие как последовательность качественно специфических фаз, где разделительным критерием выступают содержание и форма перевода индивидуальных

120

импульсов в профессиональные желания. Аналогичные исследования проводились также в ФРГ У. Джейдом.

В дальнейшем на основе стадиальной модели Э. Гинцберга Д. Сьюпер создал теорию, в которой объединил феноменологические концепты с дифференциальной психологией, что и обусловило появление самой популярной за рубежом теории профессионального развития. В 1952 г. он выдвинул следующие положения:

1.  Люди характеризуются их способностями, интересами и свойствами личности.

2.  На этой основе каждый человек подходит к ряду профессий, а профессия — к ряду индивидов.

3.  В зависимости от времени и опыта меняются как объективные, так и субъективные условия профессионального развития, что обусловливает множественный профессиональный выбор.

4.  Профессиональное развитие имеет ряд последовательных стадий и фаз.

5.  Особенности этого развития определяются социально-экономическим уровнем родителей, свойствами индивида, его профессиональными возможностями и т. д.

6.  На разных стадиях развитием можно управлять, с одной стороны, способствуя формированию у индивида интересов и способностей и, с другой, поддерживая индивида в его стремлении “попробовать” реальной жизни и в развитии его Я-концепции.

7.  Профессиональное развитие состоит, в сущности, в развитии и реализации его Я-концепции.

8.  Взаимодействие Я-концепции и реальности происходит при проигрывании и исполнении профессиональных ролей.

9.  Удовлетворенность работой зависит от того, в какой мере индивид находит адекватные возможности для реализации своих способностей, интересов, свойств личности в профессиональных ситуациях, что в значительной степени определяется возможностью играть ту роль, которая казалась подходящей на стадии профессионального развития, которые Д. Сьюпер назвал стадиями пробуждения и исследования [156; 162—163].

Так же, как и для других теорий, основывающихся на работах Ш. Бюллер (Э. Роу, Д. Тидеман, О'Хара), для теории Д. Сьюпера характерно обращение к понятию Я-концепции. В разных теориях профессионального развития оказываются использованы самые разнообразные

121

подходы к Я-концепции: и социологические, и структурно-психоаналитические, и фактор-аналитические и феноменологические. [156; 163].

Применительно к теории и практике психологии труда и профессионального самоопределения Н. С. Пряжников заявляет, что субъектность проявляется в самостоятельном и осознанном построении перспектив своего развития в определенной трудовой деятельности и во всей жизни в целом, которая как бы составляет контекст для конкретного труда и развития человека в этом труде.

Если говорить о развитии субъекта труда, то прежде всего, следует говорить о развитии его способности самостоятельно осмысливать свою деятельность, самостоятельно находить смыслы этой деятельности и искать пути совершенствования себя в этой деятельности. [253; 78].

Н. С. Пряжников пишет, что по мере познания и самопознания неизбежно расширяются границы непознанного. Отсюда следует логичный вывод, что предела в профессиональном развитии не существует.

Известны следующие периодизации развития человека как субъекта труда (важны этапы и их последовательность):

Климов Е. А. (1983) выделяет стадию предигры; стадию игры; стадию овладения учебной деятельностью; стадию оптации; стадию профессиональной подготовки; стадию развития профессионала.

Бодров В. А. (1991) предлагает следующую последовательность: стадия предигры, стадия игры; стадия овладения учебной деятельностью; стадия профессионального обучения; стадия профессиональной адаптации; стадия развития профессионала; стадия реализации профессионала; стадия спада, завершения жизни.

Сьюпер Дж. (1975) выделил следующие стадии и их содержание: роста: развитие интересов, способностей; исследовательский: апробация своих сил в различных видах трудовой и учебной деятельности; утверждения: профессиональное образование и упрочение своих позиций в обществе; поддержания: создание устойчивого профессионального и социального положения.

Н. С. Пряжников заключает, что в своем развитии человек осваивает разные составляющие будущей субъектности собственного труда (физическую, интеллектуальную, профессиональную) с неодинаковой скоростью [253; 91].

Решение проблемы профидентичности как реализации человека на профессиональном поприще связана с вопросами профпригодности.

Свойство “пригодность” отличается тем, что может быть приписано лишь конкретной ситуации, обязательно включающей в себя два

122

компонента: “данный человек” и “данная специальность” и означает это свойство их взаимное соответствие. Свойство “профессиональная пригодность” не присуще человеку как таковому. Он не является носителем этого свойства. Профпригодность — это взаимное соответствие данного человека в данной области приложения его сил в данное время.

Профессионально пригодные качества в каждом случае не рядоположены, а образуют нечто целое, систему: гражданские качества, отношение к профессии, труду, интересы и склонности, дееспособность, единичные, частные, специальные способности, навыки, привычки, знания, опыт. У человека не может быть полностью готовой профпригодности до того, как он практически включился в соответствующую трудовую деятельность. [147; 75—83].

Оценка уровня профессиональной готовности человека к какому-либо труду, по данным целого ряда исследователей (В. Г. Асеев, И. К. Кряжева и др.), должна основываться на следующих критериях (К. М. Гуревич, М. П. Будякина, А. А. Русалинова, Е. А. Климов): удовлетворенность трудом и взаимоотношениями в коллективе; успешность в овладении профессией или успешность в работе; психофизиологическая “цена” труда. Так же в качестве признаков готовности человека к профессиональной деятельности можно рассматривать степень сформированности у него основных психических регуляторов деятельности: “образ объекта” (субъективный образ профессии); “образ субъекта” (образ “Я” — самосознание); “образ субъектно-субъектных и субъектно-объектных отношений” (профессиональной самосознание) (Климов Е. А., 1988). Иванова Е. М. пишет, что изучение названных признаков осуществляется по следующим показателям: знаниям (общим и конкретным), мере осознания этих знаний в социальном и личностном смыслах, возможности применения их при решении задач, специфичных для данной профессии, уровню самосознания и профессионального самосознания, функциональному состоянию. [116; 19]

В контексте профессионального служения заслуживает внимания для обсуждения вопрос о профессии психолога-практика.

Психопрактика долго допускалась лишь в форме кооперации “специалист-психолог”. По мнению Ф. Е. Василюка, у нас была именно и только прикладная, практическая психология, но не было психологической практики (т. е. особой социальной сферы психологических услуг) [63].

Ю. М. Жуков, Л. А. Петровская, О. В. Соловьева выделяют несколько причин появления психолога-практика:

123

— социальные институты и организации различного уровня все чаще и настойчивее обращаются к поиску социально-психологических резервов совершенствования своей деятельности. Возросла “психологическая чувствительность” современного общества.

— развитие этой дисциплины во многом предопределено значительным увеличением доли прикладных разработок. Сформировалась идея практической целесообразности психологии как вида профессиональной деятельности.

— сегодня несомненно позитивное в целом отношение интеллигенции к практической социальной психологии. Значительно расширился круг лиц, профессиональная подготовка которых включает в себя знакомство с основами социальной психологии.

— кристаллизация не столько познавательных, сколько реальных социальных проблем.[65]

В настоящее время психология, рассматриваемая как профессия, есть область производства не только информации, но и полезных действий определенного рода, направленных на человека как объект специального обслуживания. Продуктом труда здесь является приращение к качеству “вот этого человека” или, например, к качеству отношений “вот в этом коллективе” (Е. А. Климов).

Ф. Е. Василюк считает: “Переживание... составляет основной предмет приложения усилий практического психолога...” [64; 12].

Оказание психологической помощи, т. е. осуществление “полезных действий”, — целостная ситуация, в которой объединяются психология, в частности, психотерапия, и люди, ее осуществляющие.

Е. А. Климов отмечает, что психолог-практик — это новый тип профессионала-психолога. Он настолько иной, что для него не годятся те процедуры профессиональной аттестации, которые были традиционно установлены (наличие научных в общепринятом смысле публикаций, ведение занятий в вузе или работа в научном учреждении, успешная работа над диссертацией и пр.). Этот “иной” психолог, как бы он ни был успешен в практической работе, остается неоцененным; а в серьезных книгах, в учебниках психологии просто не имеют “законной прописки” многие понятия и проблемы психолого-практического плана. Некоторые формирующиеся психологи идут таким путем — пишут и защищают диссертацию, чтобы потом к ней не возвращаться; некоторые продолжают чувствовать себя несостоявшимися и находят удовлетворение в “живой” работе с людьми уже не в статусе психолога как такового (феномен кажущегося ухода из профессии). Тем не менее в общественном и профессионально-психологическом

124

сознании утверждается понятие “психолог-практик”, или “практический психолог”. Появляются веские логические обоснования этого типа специалиста, и он входит в жизнь профессионального сообщества, сам, в свою очередь, заостряя свою позицию и противопоставляя ее традиционному сциентизму, физикализму как чему-то неуместному в условиях современности. [147; 380—381].

Т. А. Флоренская пишет, что деятельность психолога-консультанта не воспринимается как научная работа; в качестве научной оценивается лишь исследование продуктивности и параметров этой деятельности. Сам же процесс работы консультанта остается вне области научного рассмотрения. Это явно не способствует развитию практической психологии — ее методологии, теории, метода, — оставляя психолога на произвол его “здравого смысла”, личных вкусов и личностных особенностей, что не дает возможности серьезной разработки критериев отбора консультирующих психологов и принципов их профессиональной подготовки [329; 13]

Кооперация “специалист-психолог” — один из распространенных видов практической (прикладной) психологии, другой, где психолог выступает в самостоятельной роли — он и практик, и отчасти исследователь, создающий для своей практики знания и теории.

В мировом психологическом сообществе психологи-практики более многочисленны. Среди психологов, непосредственно обслуживающих своих близких, одни занимаются проблемами отдельных людей в случаях эмоциональных или социальных кризисов, другие стремятся помочь решению проблем, возникающих в области образования или производственной деятельности, третьи создают программы для привлечения внимания людей к различным общественным мероприятиям или непосредственно участвуют в таких мероприятиях.

Некоторые работают в собственных частных кабинетах, другие — в школьных учреждениях. Ж. Годфруа выделяет клинического психолога, психолога-консультанта, школьного и промышленного психолога, педагогического психолога и психолога-эргономиста [83; 102].

Практическая сфера, описываемая Т. А. Флоренской, включает в себя: психотерапию, психодиагностику, психологическую службу в школе, службу телефона доверия, индивидуальное консультирование, групповой тренинг общения. При всем разнообразии эти области объединяются направленностью на преодоление душевных трудностей и на проблемы конкретного человека. Психология консультирования является той наиболее простой областью, которая, будучи

125

включена во все остальные виды практической психологии, содержит в себе основные ее принципы.

Абрамова Г. С. выделяет четыре сферы практики: психологическая диагностика, психологическая коррекция, психологическое консультирование, психотерапия [2].

Розин В. М. называет “практикующим психологом” психотерапевтов, консультантов, диагностов, инженерных и спортивных психологов, школьных психологов, психоаналитиков и т. д., которые опираются в своей деятельности на те или иные психологические теории и знания [275; 3]. По М. Розину, психологические знания не являются строго научными концепциями, они представляют собой метафорические системы, с помощью которых описана душевная жизнь человека. Эти концепции содержат яркие образы, метафорические сравнения, которые нисколько не приближены к научным понятиям, но использование которых дает людям ощущение “инсайта”, “катарсиса”, то есть всего того, что сопутствует чтению художественной литературы. [275; 18].

Возможности психологии для оказания психологической помощи описаны Б. С. Братусем:

“Психология, пожалуй, привнесла момент... опосредованности, то есть она не облегчает жизнь, не облегчает переживания, трудности, но она дает во внутреннем плане ощущение некоторой закономерности, что подобное было и с другими, что это имеет какую-то логику, какой-то внутренний закон. ... психология дает некоторый подспудный план иного видения. ... Это не значит, что ты его всегда можешь вызвать, можно почти полностью погрузиться в переживания, но возможность этого плана будет сохраняться. Это как бы вторая точка отсчета. ... И она может быть на самом деле страшной. Потому что психология без дураков — это страшно.“ [51; 74—75].

Р. Мэй утверждал:

“Личность динамична, а не статична, ее стихия — творчество, а не прозябание. Наша цель — новое, конструктивное перераспределение напряжений, а не абсолютная гармония. Полное устранение конфликтов приведет к застою; нашей задачей является превращение деструктивных конфликтов в конструктивные” [209; 30].

126

По мнению В. Ю. Большакова, практическая психология хороша как социальный механизм, действие которого направлено на оздоровление экологии общества [45; 181]. Совпадают с этой точкой зрения и взгляды Р. Мэя, полагавшего, что духовное произрастает из душевности. Психология, не претендуя ни на какое духовное руководство, может все же претендовать на защиту человеческой душевности, на ее экологию. Тут и охранительное отношение, и окультуривающее. Цель психологической помощи вообще состоит не в том, чтобы человек мог легко и безболезненно перенести свое страдание, а в том, чтобы он перенес его мужественно, по-человечески [209; 30].

Г. С. Абрамова видит особенности профессиональной практики психолога в ориентации на главные, значимые, свойства человека. [3; 6—7].

Существуют различия между психологической и христианской духовной помощью. Лоренс Дж. Крэбб в книге “Эффективная библейская помощь” утверждает, что есть три уровня христианской духовной помощи: 1. помощь через ободрение. 2. помощь через увещевание. 3. помощь через просвещение. Есть проблемы слишком глубокие и серьезные, чтобы в них мог разобраться любой желающий помочь. Он же утверждает, что проповеди не всегда затрагивают суть человеческих нужд и не касаются основных вопросов повседневной жизни. Церковь щедра на увещевания, но слаба на объяснения, по его мнению [337].

Однако не все так однозначно с профессиональной психологической помощью. Р. Каркхуфф, который занимался изучением эффективности “непрофессиональной помощи”, сравнил добровольцев-помощников с обученными наставниками, он обнаружил, что “пациенты добровольцев чувствовали себя так же, а чаще всего, лучше пациентов профессиональных наставников”. Он назвал несколько причин, объяснявших его открытие.

В отличие от профессионалов:

а) доброволец всегда ближе к тому, кому он помогает, знает его как своего друга, что позволяет ему лучше понять проблему и найти в ней тайные ключи, а также проявить искреннее сочувствие;

б) он чаще может прийти на помощь;

в) он больше знает о своем подопечном, его семье, ситуации на работе, о его образе жизни, убеждениях или окружении; все это позволяет ему более активно принимать решения и помогать человеку измениться;

г) может разговаривать на уровне, доступном подопечному;

127

д) ведет себя более свободно и раскованно, легко может вставить в разговор уместную шутку и разрядить обстановку юмором.

Очень часто профессиональный наставник или обученный наставник действует в соответствии с определенной теорией. Добровольного помощника это меньше всего волнует. Поскольку его интересует лишь страждущий человек, то все его усилия направлены на оказание помощи. Чаще случается, что ему это удалось лучше, чем его профессиональному партнеру [337].

Н. С. Пряжников выделяет этапы развития психолога-практика, через которые проходят многие практические психологи:

1. стремление самоутвердиться в практической психологии, реализуемое часто в поиске и освоении эффектных, общепринятых, “модных” на данный момент методов работы (ориентация на нормативно-заданные, надежные способы работы);

2. некоторое “разочарование” в общепринятых формах и методах психологической работы, связанное с тем, что данные методы не всегда позволяют решить проблемы клиентов, а также с тем, что часть методов оказывается по разным причинам неприемлемой для данного психолога (формирование мотивационной основы для будущего развития индивидуального стиля деятельности);

3. попытка сделать что-то по-своему, стремление “импровизировать” в своем труде, вкладывать что-то от себя лично... (начало формирования индивидуального стиля деятельности);

4. осознание необходимости теоретической базы для “импровизации” и выработки индивидуального стиля деятельности (переосмысление сущности своей работы)”

5. импровизация на основе знания (нового осмысления своего дела, связанная с выработкой собственного, индивидуального стиля работы, что выражается в модификации известных методов, в конструировании новых методик и методических приемов, а также в нахождении новых смыслов своего труда.

Н. С. Пряжников отмечает, что не все психологи по ряду субъективных и объективных причин выходят на уровень полноценного формирования собственного стиля профессиональной деятельности [253; 98—99].

Добавим, что не всех дипломированных психологов отличает профессиональный подход, в связи с чем уместно обсудить основные характеристики профессионального подхода.

Профессиональный подход характеризуется такими признаками, как:

1. Техническая компетентность. Во многих случаях “техническое превосходство” психолога и его “исключительная власть” над клиентом

128

сильно отличаются от того, что может наблюдаться в некоторых других профессиях. Для этого имеются две основные причины.

Во-первых, разрыв в знании и опыте между психологами и их клиентами, если и есть, то совсем небольшой. И психолог, и клиент могут иметь одинаковое образование и схожий практический опыт. Таким образом, клиент может быть вполне хорошо подготовлен к решению о том, принять или отвергнуть совет психолога, и к контролированию работы психолога во время выполнения задания. Во-вторых, психопрактика — не закрытая профессия. Во многих странах барьеров для занятий этим родом деятельности нет или они минимальны [325; 120].

Профессиональные ассоциации психологов в разных странах пытались определить общий объем знаний, которым должен обладать каждый член ассоциации. В. М. Розин считает, что психологическое знание включает в себя три разных семиотических и семантических образования — собственно научные знания, замыслы (проекты) нового человека и символические описания, являющиеся с одной стороны, представлениями, т. е. знаниями, а с другой, — событиями [275; 15].

Профессиональные ассоциации определили характер и минимальную продолжительность опыта работы, которые являются условиями для членства, например, 3—5 лет работы в области консультирования, включая период 1—2 года руководства проектами для клиентов.

Это лишь основные критерии приема; они не показывают, достаточно ли психолог компетентен для выполнения данного задания. Судить об этом могут только психолог и клиент вместе.

Как общее правило, и это основной признак профессионализма, психолог должен хотеть и быть способным критически оценивать собственные знания и умения, рассматривая новое задание. Он никогда не будет представлять себя в ложном свете. Профессионально нужно быть моральным человеком. Василюк Ф. Е. признается, что это возможно, “когда снижаются претензии”, а задача самосовершенствования остается [257; 57].

Соответственно профессиональный психолог будет воздерживаться от выполнения заданий, которые выходят за пределы его компетентности. [325; 121].

2. Соблюдение интересов клиента. Во время выполнения задания психолог предоставляет свои знания и опыт в полное распоряжение клиента, и его задача — найти наилучшее возможное решение в интересах клиента. Не всегда ясно, что это за интересы и что клиент в действительности хочет получить в результате. Нередко возможен

129

конфликт между краткосрочными и долгосрочными интересами, которого клиент может не видеть до объяснения психолога. [325; 121].

Психологическая практика нуждается в стабильном развитии и обретении эффективности. Возникает проблема оценки эффективности.

В. Леви пишет:

“…всюду сплошь психотехники — преподавание, демонстрации. Каких только, оказывается, нету на свете — личностные, межличностные, групповые, социальные, сексуальные, философские, трансценден-тальные... Уйма восточных, древних, магических, культовых, уйма новейших, западных и восточно-западных, всевозможно помесных. С применением химии, с применением электроники. Прорвало, обуяло. И все, все это о том — КАК, что да как. А зачем?” [171; 14].

В. М. Розин обращается к проблеме оценки форм осознания работающих в русле оказания психологической помощи психологов.

Есть деятельность психологов, приводящая к изменению ценностных и смысловых содержаний сознания клиента и не менее распространены случаи, приводящие к деструкциям психики клиента, но оцениваются они в оптимистическом ключе. Психолог-практик сам в определенном смысле клиент и не свободен от обычных человеческих недостатков.

Критерии эффективности психологических практик Розин подразделяет на два случая: ближайший эффект психологической помощи и отдаленный. Эффект психологической помощи складывается из трех факторов: участия и помощи, понимания происходящего, появившейся надежды на улучшение.

В. Н. Цапкин приводит мнение Дж. Френка о зависимости эффективности психотерапии от веры психотерапевта в действенность своего метода и веры пациента в помощь своего психотерапевта и мнение Дж. Мармора, что эффективность психотерапии зависит не столько от метода, сколько от опыта и личности психотерапевта [349; 18—19].

3. Наличие образовательного элемента. Помочь клиенту понять, как он может сам себе помочь, — основная задача психолога, которую он выполняет от всего сердца. [325; 123]. Эту мысль развивает Р. Мэй, считавший, что с помощью консультанта клиент должен отыскать то, что Аристотель определил как “энтелехию”, т. е. “ту единственную форму в желуде, из которой неизбежно разовьется дуб”. Как утверждает К. Юнг, каждый из нас несет в себе свою форму жизни, ту не поддающуюся определению форму, которую невозможно вытеснить

130

другой. Эта форма жизни, истинное “Я”, охватывает глубины человеческого разума, проникая далеко за пределы обыденного сознания, которое, как кривое зеркало, способно дать искаженное изображение истинного “Я”. Отыскать самого себя можно, только соединив сознательное “Я” с различными уровнями подсознания [209; 21].

4. Беспристрастность и объективность. Опытный профессионал может контролировать свои убеждения исключать предвзятое мнение, оставаться всегда объективным. Он должен отказаться от задания, если не может сохранить объективность по эмоциональным причинам. Ф. Е. Василюк пишет:

“Что психолог действительно должен, если он хочет быть полезен человеку как специалист, — это, сохранив способность к состраданию, образующую эмоционально-мотивационную почву, которая питает его практическую деятельность, научиться подчинять свои непосредственные этические реакции, прямо вытекающие из сострадания, позитивно определенной программе психологической помощи, как это умеет в своей области делать хирург во время операции или учитель, применяющий то или иное воспитательное воздействие, отнюдь не всегда приятное для воспитанника.” [257; 59].

5. Конфиденциальность — общепринятый принцип работы независимого профессионала.

6. Запрос оптимальной оплаты за свои услуги. Запрашивать чрезмерное вознаграждение от неинформированного клиента — непрофессионально. Занижать вознаграждение и работать в убыток в надежде, что это устранит конкуренцию, — также непрофессионально. [257; 125]. “Смысл сидящего (психотерапевта — Л. Ш.) перед вами в том, что я соглашаюсь за плату, но по-честному ходить с вами по вашим тупикам. И умею это делать.” [257;. 56].