Американская литература конца 19 века

Последние полтора десятилетия XIX века были отмечены интенсификацией интеллектуальной жизни страны: появилась целая группа мыслителей, пытавшихся разрешить как извечные философские вопросы, так и вопросы социальной справедливости и гуманности. Философы Джозия Ройс, Джордж Сантаяна, Уильям Джеймс, Чарльз Сандерс Пирс, Джон Дьюи, Оливер Уэнделл Холмс как специалист по праву, экономисты и социологи Торстейн Веблен, Герберт Кроули, Лестер Фрэнк Уорд, Генри Джордж и крупнейший мыслитель черной Америки Уильям Дюбуа — все они сетовали на поверхностные суждения и "порочную идеологию", занимавшие "ментальное пространство США".

Новая школа американских философов и психологов стремилась к тому, чтобы абстрактные, казалось бы, рассуждения о материализме, идеализме, детерминизме и свободе воли утвердились в сознании американцев как нечто, непосредственно их касающееся. Таким образом они старались предотвратить вымывание истинно человеческих основ жизни массивным потоком механистических сил.

Издательское дело в стране продолжало интенсивно развиваться. Фермеры, фабричные рабочие, мелкие горожане, каждая этническая группа, жители каждого региона имели теперь собственную газету или журнал.

Одновременно с расширением читательской аудитории происходило ее расслоение. Разборчивый читатель, который ранее жил исключительно в Бостоне и других городах северо-восточного побережья и распространился по всем крупным центрам США, всегда получал журналы, которые соответствовали его духовным и эстетическим запросам и политическим пристрастиям. Теперь же появилась масса изданий, которые обслуживали самую разнообразную публику и ориентировались на ее культурный уровень и вкусы. Разрыв в читательских пристрастиях был настолько огромен, что Америка, казалось, находилась в разгаре культурной гражданской войны. "Между университетской этикой и деловыми этиками, между американской культурой и американским народом, <...> между академическим педантизмом и бульварным сленгом нет и не может быть ничего общего, никакой "нейтральной полосы", — писал известный критик начала XX века В.В. Брукс.

Однако чтение не только газет и журналов, но и художественной литературы наконец-то стало общенациональной привычкой.

Книгопечатание в Америке, начиная с периода Реконструкции, также было явственно ориентировано на два слоя, можно сказать, два класса читателей. Крупные центры книгопродажи — Нью-Йорк, Бостон и Филадельфия поставляли в книжные магазины продукцию для образованных горожан, тогда как "подписные" издательства обеспечивали книгонош, которые разносили "культуру" по мелким городишкам и селам Америки. Огромная, в большинстве своем грамотная, но не слишком рафинированная читательская аудитория: мастеровые, фермеры и члены их семей — заранее заказывала публикацию книг по истории, вопросам морали, медицинской помощи, патриотические или юмористические сочинения и лишь изредка — художественные произведения.

В этих условиях писателям, чтобы достичь успеха, приходилось "выкручиваться" изо всех сил: устраивать публичные лекции (позже — публичные "чтения"), ради популярности, а не только лишь заработка, печататься в дешевых журналах, создавать сценические версии своих произведений, так как посмотревшая "представление" публика охотно заказывала публикацию "понравившегося романа". Карьера литератора требовала талантов бизнесмена, и в 1880-е авторы стали все чаще прибегать к услугам литературных агентов. Однако доходы писателей заметно выросли, по сравнению с довоенными, что во многом и подталкивало к поиску читательской благосклонности. В конечном итоге, это — наряду с прочими обстоятельствами — тормозило развитие литературы.

Американская словесность рубежа веков далеко не сразу пришла в соответствие с масштабностью экономических и социальных сдвигов в стране. Долгое время главные литературные свершения оставались связанными с романтизмом, который продолжал доминировать в поэзии. Проза же, взявшаяся проторить путь реализму, топталась на месте. Во-первых, она не спешила освобождаться от системы ценностей, которые сложились под знаком пуританской идеологии.

Живучести пуританского мировосприятия способствовало то, что оно отнюдь не противоречило новой протестантской этике делового успеха, а, напротив, даже укрепляло ее: "Делайтесь состоятельными! — призывал проповедник Р. Конвелл. — Честно нажитое богатство — лучший путь проповеди Евангелия". Вследствие этого популярные социал-дарвинистские идеи Спенсера (они неизбежно проникли в США из Европы и увлекли писателей молодого поколения — Гарленда, Лондона, Драйзера) парадоксально уживались с требованием целомудренности литературы, по отношению к которому новые реалии жизни и даже оригинальность художественного мастерства оказывались второстепенными.

В этом плане очень показательна творческая судьба Кейт Шопен (1851—1904), талантливого прозаика, крепкого мастера новеллистического жанра и "местного колорита", завоевавшей читательское признание двумя сборниками рассказов из жизни креолов Луизианы "Старожилы Байо" (1894) и "Ночь в Акадии" (1897). Писательница была буквально уничтожена критикой и подвергнута общественному остракизму после публикации романа "Пробуждение" (1899), психологически тонкого и виртуозно выполненного исследования женской души.

Произведение сочли вызывающим и неприличным: его героиня, молодая замужняя дама Эдна Понтилье, совершает супружескую измену, нимало этим не тревожится и вдобавок в финале впадает в непростительный грех самоубийства, причем, даже не из раскаяния, а просто повинуясь минутному импульсу. Общественность была возмущена глубокой безнравственностью героини, не задумывающейся над последствиями своих поступков, и явным сочувствием к ней автора.

В действительности же невероятной явилась не обывательская (в романе нет ни одной откровенной сцены), но художественная смелость К. Шопен. Она новаторски — без авторского комментария и морализаторства — изобразила не до конца еще сложившуюся, а только пробуждающуюся личность юной женщины, распахнутую навстречу всем звукам, краскам и запахам окружающего ее мира. Шокированные читатели и критики попросту не заметили ни красоты и совершенства стиля, ни трагической, без мелодраматизма, силы произведения. Их приговор был окончателен; ошельмованный автор опередившего свое время романа, К. Шопен навсегда ушла из литературы, а через пять лет и из жизни.

Развитие реалистической прозы тормозилось, во-вторых, распространением "улыбающейся" традиции, признанной "наиболее американской", но на деле ограничивающей, сужающей видение писателями такой разносторонней и часто кризисной современной жизни. Эта "улыбка" становилась все более нарочитой и постепенно начала восприниматься едва ли не как "гримаса глупца". Ярчайший пример тому — творчество Уильяма Сидни Портера, писавшего под псевдонимом О. Генри (1862—1910).

Блестящий мастер новеллы и вместе с тем автор, не имеющий себе равных по части "перевязывания ран" простых американцев, он пользовался большой популярностью лишь у самого неразборчивого читателя. Неизменно счастливые развязки его рассказов в конце концов наскучили современникам. Письма и неоконченные рукописи О. Генри свидетельствуют о том, что он не вполне охотно оставался "добрым сказочником", а мечтал о "простой честной прозе".

Своеобразным "ограничителем", в-третьих, было и почти неизбежное стремление литераторов к коммерческому успеху, жертвами которого оказались в США многие писатели. Так, например, Фрэнсис Брет Гарт (1836—1902), приехавший из Олбени в Сан-Франциско в 1870-е, на какое-то время стал самым знаменитым писателем Америки. Один из пионеров "местного колорита", он в своем "Счастье ревущего стана и других рассказах", по сути, выступил создателем популярного образа Дикого Запада, населенного сентиментальными мошенниками, храбрыми отщепенцами и падшими женщинами с золотыми сердцами.

В тридцатипятилетнем возрасте Брет Гарт победителем отправился на восток страны и подписал с крупным журналом "Атлантик Мансли" контракт в 10 тысяч долларов, после чего его литературная карьера быстро закончилась. Его произведения, в которых писатель явно повторялся, не имели успеха, большие долги и горькое разочарование, в конце концов, сделали Гарта добровольным изгнанником. В 1878 он поступил на консульскую службу в Англии и покинул США, как оказалось, навсегда.

И, наконец, серьезнейшей причиной отставания американской словесности как от европейской литературы, так и от темпов социально-политического развития собственной страны, была незрелость национальной реалистической традиции, ее провинциальный характер, обусловленный всеми предыдущими обстоятельствами. Блестяще освоившей романтические принципы изображения действительности, но столкнувшейся с изменившимися жизненными реалиями, литературе США вновь приходилось начинать, практически, с чистого листа, не копируя при этом европейский опыт, который не соответствовал американской специфике. Вновь, как и прежде, требовалась одухотворяющая идея, способная дать импульс художественному развитию.

Неким свежим дуновением явилось оформление и все более уверенная деятельность школ "местного колорита", постепенно освобождавшихся от инерции изящного, "благопристойного" письма, ревнителями которого оставались высокообразованные бостонские "брамины" — Генри Уордсворт Лонгфелло, Джеймс Рассел Лоуэлл и Оливер Уэнделл Холмс. Много сделавший в свое время для национальной культуры, этот триумвират пытался по-прежнему определять эстетические нормы американской словесности, "как будто не было Гражданской войны, и в Америке нет иных регионов, кроме Новой Англии", — как сказал о нем современник.