Гольдман Л. - Лукач и Хайдеггер. - 2009

мому мыслителем, который не назван по имени. Необходимо добавить, что понятие овеществле­ ния едва ли может быть ссылкой на Маркса, в первую очередь потому, что анализ овеществлен­ ного сознания занимает в Капитале лишь одну главу, а также потому, что Маркс использует термин «товарный фетишизм». Перевод выраже­ ния «товарный фетишизм» выражением «овеще­ ствление» дал именно Лукач в 1922 г.

Согласно Хайдеггеру, вся эта проблематика овеществления вполне правомерно; тем не ме­ нее, она размещается на уровне науки, она от­ носится к онтическому уровню и может найти объяснение лишь после онтологических иссле­ дований, которым наука не занимается. У Лу­ кача также проблема размещается на уровне науки, но она полностью остается проблемой философии, так как у него философия и наука не отделены друг от друга. Когда, исходя из терминологии, Хайдеггер рассматривает фило­ софию овеществления сознания как онтологию субъекта, и располагает ее на онтическом уров­ не науки и разделения между субъектом и объ­ ектом, он недооценивает специфичность под­ хода Лукача, который постоянно использует прежний язык и его разделения, чтобы их же и отрицать, и который, чтобы говорить о несуще­ ственности ценностных суждений и суждений факта, обязан говорить об этих суждениях по отдельности. Становление этих терминов, их безусловная противоположность вытекает, меж­ ду прочим, из процессов овеществления, кото­ рые касаются как социальной и экономической действительности, так и сознания субъекта.

ПО

Лукач сам указывал на затруднения, вызван­ ные его подходом, во введении к своей книге, главным тезисом которой как раз и является утверждение, что для того, чтобы перейти от позитивистской науки к науке философской и положительной, необходимо преодолеть проти­ воположность субъекта и объекта и отталки­ ваться от идеи, что в обществе тот, кто осмысли­ вает общество, ставит себя в соответствие с мировоззрением определенной социальной группы, и поэтому, осмысливая общество, соци­ альная группа осмысливает саму себя и, следо­ вательно, здесь нет разделения между субъек­ том и объектом.

Строгое сходство между Хайдеггером и Лукачем обнаруживается при исследовании того, что Хайдеггер называет «традиционной онтологией», а Лукач — традиционной философией или пози­ тивистским мышлением и наукой, которая как раз и состоит в разделении суждений факта и ценностных суждений, в утверждении, что созна­ ние познает объекты независимо от субъекта, следовательно, в утверждении, что всегда есть и субъект, и объект. В этом отношении Лукач и Хайдеггер безоговорочно согласны друг с дру­ гом: мир не дан непосредственно познающему сознанию, которое познает его таким, как он есть и затем его оценивает. Говоря на языке Пиа­ же, сам объект, протокольная констатация пози­ тивизма — присутствие какого-то предмета — является не фактом, но уже конструкцией: вся­ кое мышление предполагает конструкцию субъ­ екта. Данного нам мира не существует, объект сконструирован, и его неотделимость от субъек-

111

та доходит даже до их тождества — частичного, по моему мнению; тотального согласно Лукачу — в общественных науках. Понятие Лукача Gegenstandsstruktur переводится как «объектив­ ность»; но это понятие противоположно любой идее абсолютной объективности: объективность не существует, всегда имеет место структуриро­ вание объекта субъектом.

Хайдеггер видит в Декарте ту фундаменталь­ ную точку, где в философии познающего и мыс­ лящего Я происходит разрыв между субъектом и объектом, так как неразрешимая для него про­ блема — узнать, как это Я доходит до познания действительности, поскольку в первую очередь существует познающее Я и внутренняя реаль­ ность. Лукач ставит те же самые проблемы, но, учитывая источник вдохновения его работы, ко­ торая обращена не к философам, он ставит их на уровне идеологических проблем своего времени. Тем не менее, другое глубокое различие противо­ поставляет двух мыслителей в интерпретации этих проблем, различие, имеющее сове основание в том, что разделяет двух философов.

У Хайдеггера существует двойственность меж­ ду двумя измерениями, подлинности и неподлин­ ности, онтологического и онтического. С одной стороны, неподлинное, онтическое, разрыв субъ­ екта и объекта, констатация, полагание мира как существующего, данного, Vorhanden; это полага­ ние берет начало либо в сознании, либо, как говорит об этом Хайдеггер — и Лукач в опреде­ ленной мере — в разновидности технической практики. Человек обнаруживает себя в непод­ линности, в мире зла, и когда на этом уровне, не

112

осмыслив его истину, он поднимается на вершину культуры, он создает философию и метафизику

ипроизводит псевдоонтологию мира как данного

исубъекта, который ему противостоит. Это свой­ ственно повседневному сознанию и позитивист­ ской науке, признаваемой, между прочим, Хайдеггером правомерной в своей области, и это же свойственно и философии. И вовсе не благодаря зову иного измерения, подлинности, к которой мы еще вернемся, философ доходит до фунда­ ментального онтологического сознания, которое постигает Dasein в его проекте, как нечто соот­ носимое с миром, внутри которого его проект обнаруживается. Существование этих двух изме­ рений у Хайдеггера — это что-то вроде первич­ ного онтологического данного: это так есть, и иначе быть не может. Мир описывается на осно­ ве предпонимания, и речь идет о феноменологи­ ческом описании того, что должно быть понято и принято, даже если — согласно Хайдеггеру — феноменология должна в первую очередь искать смысл бытия, который не является непосредст­ венно данным.

УЛукача все совершенно иначе: данное яв­ ляется лишь эмпирическим фактом, который нуждается в конструировании, в научном объяс­ нении, спрашивающем почему, как, в какой си­ туации, в какой момент, каким способом и ради чего. Если в определенный момент люди мыслят так, а не иначе, то это ставит не проблему фено­ менологического описания, но научную пробле­ му. Как происходит, что в определенный момент индивиды на уровне повседневного сознания, ученые, занимающиеся позитивными науками,

8 Л. Гольдман

113

философы, занимающиеся философией, оказы­ ваются в таком положении разрыва между субъ­ ектом и объектом?

Хайдеггер отделяет науку от философии, в которую наука не проникает. У Лукача, напро­ тив, никакая проблема философии не ставится правомерным способом, если мы не переводим ее в научные термины. Не существует позитивной науки о фактах человеческого существования, также самой по себе правомерной, которую фи­ лософии не пришлось бы дополнять. Следова­ тельно, как раз на уровне научного исследования и придется всякий раз доказывать, почему пози­ тивистский анализ неправомерен и почему фило­ софский анализ позволяет нам лучше понять проблему; но и наоборот, когда мы ставим про­ блему на философском уровне, необходимо ста­ вить ее исторически, чтобы найти ее положитель­ ное объяснение. Сходства и различия между двумя философами, которые нас занимают, про­ являются на каждом из этих уровней. Проблема аналогична, поскольку речь идет о преодолении противоположности субъекта и объекта и тради­ ционной онтологии. Ответы различаются, так как у Хайдеггера наука отделена от философии, а история является историей духа двух измерений; тогда как у Лукача наука и философия неразде­ лимы в постижении и объяснении одной единст­ венной истории, которая не является непосредст­ венно данной, и которую предстоит «делать» в науке и на практике.

Действительный субъект любого историческо­ го действия у Лукача, вдохновляющегося Мар­ ксом, субъект любой человеческой деятельно-

114

сти — это множественный субъект; субъект, который в то же время является и объектом, по­ скольку именно он сам и познает и воздействует на то общество, частью которого он оказывается. На уровне исторической деятельности, филосо­ фии и культуры этот множественный субъект представляет собой особую группу, класс, наце­ ленный на организацию или на всеобщее пере­ устройство общества, чем и вызваны термины: история и классовое сознание. По отношению к индивидуальному «субъекту» — и по отношению к Dasein Хайдеггера, которое и есть индивид — истинно лишь то, что вселенная не является чем-то данным, что, например, дом, понятие дома не представляет собой факт, данный еще до того, как его обнаруживает субъект. Если речь идет о понимании дома, социальной организации, права, искусства, государства или любой иной культур­ ной и исторической реальности как постоянно преобразующегося продукта деятельности субъ­ екта, то необходимо обратиться к группам, которые все это делают; но индивидуальный «субъект» оказывается в ситуации — которую описывали и Хайдеггер, и Лукач — осознания мира, который имеется, мира, к которому инди­ вид может относиться на уровне техники или о котором он может судить на уровне ценностных суждений. Тем не менее Лукач не останавливает­ ся на таком описании.

Согласно Лукачу, разделение между субъек­ том и объектом, между суждением факта и цен­ ностным суждением возникает при определенных исторических условиях, вместе с развитием за­ падноевропейской буржуазии и распространени-

115

ем рыночного производства, вместе с феноменом овеществления. Определенный этим овеществле­ нием мир предстает как зрелище, как объект, ко­ торые изучается извне, а человек — как один из элементов этого мира, как нечто данное в этом мире, которое может быть изучено на уровне позитивистской социологии. Это овеществление касается не только мира, «объекта», оно распро­ страняется даже на психические структуры, ко­ торые не только рассматриваются в качестве дан­ ных (Vorhanden), но и исчезают в некоторых своих аспектах и обнаруживают себя как свойст­ ва вещей. Тотальность, как и коллективный субъ­ ект, следовательно, уже не воспринимаются соз­ нанием, а практические человеческие отношения существуют только через установление цены, на рынке, между покупателем и продавцом, между, по видимости, свободными, равными и изолиро­ ванными индивидами.

Радикальный разрыв между суждением фак­ та и ценностным суждением, разрыв, установ­ ленный между индивидом и миром, где мир предстает как нечто данное (Vorhanden) — это иллюзия, согласно Лукачу, которая не просто происходит из фундаментальной структуры че­ ловеческого бытия как одна из двух постоянных и вечных возможностей — как полагает Хайдеггер, — но которая является следствием другой иллюзии, порожденной овеществлением, откуда идут также и корни всей философии, начинаю­ щей с индивидуального субъекта, с Я. Рынок уп­ разднил восприятие тотальности — Dasein Хайдеггера, — на всех уровнях. Возьмем один пример из множества других: пример с исчезно-

116

вением Экономической таблицы после Франсуа Канэ, начиная со Смита и в течение более столе­ тия. Действительно, в разговорах об homo economicus, об индивиде, который приходит на рынок, или о Робинзоне и его потребностях то­ тальность производства исчезает из сознания, как на других уровнях исчезают и другие пред­ ставления о тотальности, например, община и Бог. Здесь и начинается философия и мышление Я, мышление Декарта или, если вернуться к на­ шему примеру, мышлением Смита и Риккардо в политической экономии.

В связи с этим Лукач исследует генезис транс­ цендентального субъекта, и этому исследованию нет эквивалента у Хайдеггера. Этот субъект поя­ вился во времена французской революции, когда в философию желали ввести идею связи между человеком и миром, когда прежнее картезиан­ ское разделение уже не могло быть принято. Самое важное для Канта и Фихте, как и для Де­ карта — это индивид-субъект, связанный с атомизацией общества рыночного производства. Так, этот индивидуальный эмпирический субъ­ ект — Пьер, Жан или Иммануил Кант — всегда обнаруживающий себя в мире, данном заранее, не может быть фундаментом такого отношения к миру, как не может быть он и существом, консти­ туирующим этот мир. Новая проблематика, сле­ довательно, заключалась одновременно в том, чтобы соотнести мир с субъектом, без которого он лишился бы смысла, и сохранить Эго как ин­ дивидуальный субъект, не вводя коллективный субъект, связанный с тотальностью и историей. Начиная с этой проблематики, с этих двух поло-

117

жений, самих по себе непримиримых, и рож­ даются различные формы трансцендентального субъекта: мир создается субъектом, но этот субъект не является эмпирическим субъектом по­ ложительных наук, это не субъект, изучаемый психологией и социологией, это разновидность философской конструкции, которая называется сознанием вообще или трансцендентальным субъектом.

Проводя сравнение с этой философской кон­ струкцией, Лукач настаивает на огромном пре­ восходстве марксисткой диалектики, потому что там субъект, без которого мир не может быть по­ нят, — это субъект множественный: потому что для марксизма, если мир есть объект, то и сам субъект есть объект, а объект есть субъект. Весь исторический мир в данный момент материально и интеллектуально конституируется коллектив­ ными субъектами, которые могут быть доступны пониманию лишь в диалектической и философ­ ской науке; существует неразрывная связь между миром, вселенной значений, в которой живут люди, и людьми, которые ее создают, и эта связь имеет двойной смысл: субъект является частью мира и в своих практических действия привносит в него смысл, но и этот мир является частью субъекта и его конституирует. Этот круг, пороч­ ный для статической философии, не является проблемой для диалектической науки об исто­ рии. В Тезисах о Фейербахе Маркс говорит, что обстоятельства создают людей, но что при дан­ ных обстоятельствах люди создают новые об­ стоятельства и что в своей практике они преоб­ разуют себя, преобразуя мир.

118

Согласно Лукачу, трансцендентальный субъ­ ект рождается внутри индивидуалистического мышления, чтобы решить характерные для этого мышления проблемы, но не преуспевает в этом, будучи неспособным выйти из овеществления, являющегося истоком философии и мышления Эго во всех его формах. Этот исторический, эко­ номический и социальный феномен овеществле­ ния лежит в основе изменения эпистемологии, которое описывают Хайдеггер и Лукач и которое объясняет только последний. И тот и другой же­ лают преодолеть антиномии этой эпистемологии; они противопоставляют традиционной онтологии два фундаментальных понятия: Zuhandenheit и практику, и мы обнаружим — в отношении этих двух понятий — одно и то же соответствие и одно и то же различие между их философиями. Важнейшая идея этих двух понятий уже сущест­ вовала в первом тезисе о Фейербахе:

«Главный недостаток всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — заключается в том, что предмет, действитель­ ность, чувственность берётся только в форме

объекта, или в форме созерцания, а не как чело­ веческая чувственная деятельность, практика,

не субъективно».

Фейербах забывает, что созерцание есть дея­ тельность, воспринимающая деятельность, что нет объекта, отделенного от субъекта, данного в пассивном созерцании, что мир не воспринимают как нечто данное, но что этот мир создается при определенных условиях. Именно эту деятель­ ность мы вновь обнаруживаем у Хайдеггера в понятии Zuhandenheit y то есть, подручного, инст-

119