Гольдман Л. - Лукач и Хайдеггер. - 2009
.pdfнатива встречалась и за пределами сталинизма. Она выражалась в оппозиции между пониманием
иобъяснением в методологии наук о духе в немецких университетах и у феноменологов. Со гласно последним, поиск значения должен про исходить на основе позиции понимания, посред ством интуиции и эмпатии; в ином случае мы заслуживаем обвинения в позитивизме, который изучает, например, способ создания произведе ния каузально, по модели естественных наук, и ничего не может понять в изучаемом феномене. Сталинистам, чтобы стать приверженцами науки, необходимо было назвать себя материалистами,
инаоборот, назвав себя материалистами, они становились приверженцами науки; аналогичным образом, согласно теоретикам эмпатии, мы ухо дим из науки, как только начинаем искать объяс нения.
Между тем, после Гегеля, на уровне пусть и не научных, но методологически сформулирован ных положений, а затем после диалектического материализма и сочинений Маркса, эта альтерна тива должна быть полностью отвергнута. Мате риализм и идеализм — это два дополняющих друг друга облика одной и той же ложной пози ции, которая сводит материальную реальность к механизмам, а смысл располагает вне ее, в духе. В первом и третьем из Тезисов о Фейербахе Маркс весьма ясно высказался об этой проблеме. По его мнению, Фейербах упразднил деятель ность, чтобы отделить от нее созерцание и чувст во, которое должно связывать нас с объектом, но вследствие этого разделения и этого упразднения деятельность становится достоянием идеализма и
180
теории. Когда реальность и людей понимают как механизмы, в соответствии с прежним материа лизмом, смысл выносится за пределы реальности, и мы вынуждены представлять, согласно треть ему из Тезисов о Фейербахе, что какие-то инди виды — сверхчеловеки или теоретики — возвы шаются над обществом, несут с собой смысл и могут действовать. Исследование смысла не яв ляется исключением из исследования способа производства, но в той же мере и исследование способа производства не представляет собой ис ключения из исследования смысла. Диалектика устраняет дуалистические альтернативы между материализмом и идеализмом, между детерми низмом и волюнтаризмом, между формализмом абстрактных исторических периодизаций и ирра циональностью неуловимых индивидуальностей, вторгающихся в ход истории. Диалектика, в сво ем основании и своем принципе, монистична и для нее смысл обнаруживается в самой человече ской реальности и вместе с ней изменяется. Каж дая структура обладает собственным смыслом, который коренится в ее общем значении, в ее единстве и ее строении, которые могут быть по няты лишь в связи со способом производства, то есть, исходя из более широкой структуры, кото рая порождает этот смысл, и по отношению к ко торой он и образует структуру, обладающую значением.
Эта связь между смыслом и способом произ водства, это отношение между пониманием и объяснением, является проблемой конкретных развивающихся тотальностей. Одна мысль Пас каля — если брать пример из уже завершенного
181
исследования — должна быть понята вначале в Мыслях в целом, а эти Мысли в их связи с твор чеством Паскаля, которое само должно быть объяснено на основе той более широкой тоталь ности, которую образует движение янсенистов. Творчество Паскаля обладает ценностью, пони маемой в связи с янсенизмом, который его объ ясняет. Сам янсенизм позволяет нам понять дво рянство мантии, тогда как дворянство мантии объясняет движение янсенизма. Затем положе ние дворянства мантии должно быть понято и объяснено в связи с классовыми отношениями во Франции XVII века и в связи с другими мировоз зрениями, которые они породили, и так далее. Весь этот подход, одновременно и объясняющий
ипонимающий, все больше и больше приближает нас к смыслу одной из мыслей Паскаля и к спо собу ее производства, который не может быть от нее отделен. Суть в том, чтобы постоянно обна руживать конкретные опосредствования, преодо левающие альтернативы дуалистического мышле ния, так как реальность не отделена от своего смысла: она в одно и то же время и материальна,
иобладает значением.
Исследование, которое должно быть согласо ванно направлено и на смысл, и на способ произ водства, должно также, чтобы привести к досто верным результатам, выполнить четыре условия. Если объектом изучения является произведение, необходимо начать с исследования мировоззре ния, лежащего в его основе, а также группы, для которой это мировоззрение обладает характером функциональной необходимости, и все это, разу меется, независимо от взглядов исследователя и
182
его ценностных суждений. Во вторую очередь, для того, чтобы лучше представить мировоззре ние и возможное сознание группы, исследование должно ориентироваться на общество в целом и исследовать адекватность мировоззрения группы
иее возможного сознания относительно общест ва в целом, чтобы определить его истинный или идеологический характер. Исследователь, кото рый работает с древней эпохой, находится вне ее, на определенной исторической дистанции, и он может лучше понять совокупность отношений между группами той эпохи, чем это делали на уровне своего сознания те, кто в эту эпоху жили
итворили. Эта дистанция ни в коей мере не унич тожает тождество объекта и субъекта; она дела ет, всякий раз различным способом, это тождест во относительным; но она необходима даже и для современной эпохи — несмотря на все труд ности, которые она предполагает и которые не обходимо преодолеть, чтобы суметь эту дистан цию установить — чтобы определить наделенную значением структуру какого-либо произведения или события и обнаружить те опосредствования, которые выражают ее происхождение. Тождест во субъекта и объекта располагается на ином фундаментальном уровне, в изначальной ориен тации на объект, ориентации, которая сама берет свое начало внутри тотальности, внутри опреде ленного момента истории, как берет там начало
иобъект исследования. Следовательно, должна быть определена совокупность мировоззрений различных групп в обществе в целом, и исследо ватель должен выяснить, в какой мере мировоз зрение каждой из этих групп обладает идеологи-
183
ческим характером, то есть, какого максимума сознания каждая группа может достичь, созна ния, которое не следует смешивать с реальным психологическим сознанием.
Тем не менее это субъективное сознание и субъективные цели также должны быть изучены, и это образует третий момент исследования. Уровень субъективного сознания часто имеет второстепенное значение, поэтому до сих пор мы им пренебрегали; но субъективный проект, осоз нанно субъективный, может быть иногда весьма важным, им не следует систематически пренебре гать. Речь идет не только о субъективном и непо средственном сознании творцов, но также, и главным образом, о реальном сознании различ ных групп, которые и являются истинными субъ ектами. Связав неосознаваемую рациональность поведения группы с ее возможным сознанием, которое обнаруживает его смысл, необходимо исследовать, как эта рациональность проявляет себя в реальном субъективном сознании группы. И, наконец, четвертый этап, возвращающий нас к двум первым параметрам исследования, должен раскрыть социальное равновесие, к которому стремится деятельность группы, хотя это равно весие, результат деятельности различных групп, весьма редко — как мы уже подчеркивали — соответствует субъективно осознаваемым целям тех групп, которые в этой деятельности участву ют, или даже неосознаваемым проектам, управ ляющим их деятельностью, которые только «прибавочное сознание» может сделать ясными.
Смысл и способ производства, неразрывно связанные, должны быть разделены в стратегии
184
исследования. Оно начинается в первую очередь с исследования смысла и должно определить ми ровоззрение прежде, чем приниматься за три других дополнительных уровня. Этот смысл не оккультный и не эзотерический; он очевиден, но не дан непосредственно, потому что наши мен тальные структуры все меньше и меньше способ ны непосредственно достигать тотальности и смысла, потому что наши социальные отношения крайне опосредствованы. Часто даже случается, что общая структура, порождающая смысл, структура, которую можно уловить лишь посред ством ее включения в иную, более широкую структуру, не дана непосредственно и требует целого ряда опосредствовании, чтобы ее можно было уловить. Когда в Средние Века утвержда лись теологические значения, согласно которым Бог эффективно вмешивается в реальность, эти общие значения также нуждались в исследовани ях, но они были даны почти непосредственно и не требовали предварительного удвоения посред ством аналитических рассуждений. Когда роман, которому соответствуют эмпиризм и рациона лизм, лишенные общего видения, появляется в качестве литературы распадающегося мира, в этом мире — который также является миром ин дивидуализма — индивид был реальностью, не посредственно созерцаемой на уровне истории и восприятия. Авторы романов, очевидно, стреми лись изобразить все отношения между индиви дом и вселенной, но им приходилось избирать слишком длинные окольные пути, чтобы привес ти читателя к этому общему смыслу, выходящему за рамки простой развлекательной истории. Этот
185
окольный путь становился все более и более длинным между Дон Кихотом, который еще стре мился к каким-то ценностям, и жизнью госпожи Бовари, которая, на первый взгляд, не превосхо дит уровень анекдота и простого повествования о событиях. Увеличивается расстояние между не посредственно воспринимаемым и общим смыс лом, который в нем все же явно имеется; и для нас, уже не обладающих непосредственным вос приятием тотальности, окольные пути и опосред ствования усложняются.
Речь, следовательно, не идет о том, чтобы най ти некий эзотерический смысл, который исследо ватель вводил бы в произведение извне, но о том, чтобы установить единство, к которому у нас нет непосредственного доступа. Процесс понимания требует конструирования и рефлексии, и эта рефлексия является в то же время доступной и пониманию и объяснению. Исследование должно привести к одновременно конкретному и рацио нальному анализу. Только так оно может про двинуться еще дальше, чем иные попытки интер претации, потому что оно принимает в расчет целое, не ссылаясь на такую абстрактную или об щую вещь как законы; потому что в то время, как оно понимает произведение как произведение искусства — но не превращая его в нечто уни кальное и неповторимое, — оно включает его в историческое развитие и обнаруживает там его функцию. В каждом особом случае необходимо исследовать и единую структуру произведения и опосредствования по отношению к обществу в целом, которые позволяют выявить эту структу ру и показать ее функционирование. Пока эти
186
вопросы не руководят исследованием, оно оста ется в плену двух позиций, о которых мы уже го ворили: чисто формального объяснения и пони мания, которое говорит только о гении и о неповторимом.
Но как возникает этот обнаруживаемый и, тем не менее, на первый взгляд, скрытый смысл? Цель исследования — раскрыть его и опреде лить, но, разумеется, оно не привносит его про извольно извне; оно выводит его из объекта, который также создается в самом ходе полу чающего этот смысл исследования, из объекта, который в полном виде существует только вме сте с появлением смысла, позволяющего пости гать этот объект как структуру, обладающую определенным значением. Мы рассматриваем не объект, данный с заранее установленными правилами, но концепцию объекта, функциони рующего в качестве структуры, обладающей определенным значением, и методологическую концепцию. Известно, что даже независимо от их определения в исследовании, смысл и объект уже произведены в практике множественного субъекта. И исследование, которое стремится определить этот смысл и этот объект, приводит к результатам только по мере того, как оно обнаруживает в объекте достаточное число от ношений, чтобы открыть в нем необходимую упорядоченность, иными словами, функцио нальность для коллективного субъекта. Вне этой связи смысла и функциональности смысл следует понимать имманентно, внутри совокуп ности феноменов, находящихся в поле иссле дования, то есть — если взять пример с про-
187
изведением искусства — внутри совокупности элементов, образующих произведение, и их свя зей. Четыре этапа, которые мы ниже выделили в стратегии исследования, — это первый момент, который мы определили, настаивая на конкрет ных и позитивных критериях, гарантирующих правомерность подхода до того, как мы перей дем к трем остальным этапам, направленным со ответственно на адекватность мировоззрения реальности, на субъективную конечность и на объективный результат всякого действия и про изведения.
Не следует понимать упорядоченность в ло гическом смысле, и полагать, что все, что непо средственно не соответствует логике, все, что предполагает противоречия, не упорядочено. Упорядоченность должна быть понята в смысле относительной взаимосвязанности, в смысле функциональности по отношению к определен ной социальной группе и исходя из ее практики. Трагическое противоречие было упорядоченным видением мира для крайних янсенистов, и оно для них было очевидным и необходимым именно в качестве противоречия. Но видение также мо жет быть противоречивым и упорядоченным, оно может даже иметь свою упорядоченность в своем противоречии, и это противоречие может быть незаметным внутри группы. Например, в либе ральной идеологии идеи свободы и равенства, взятые в абсолютном смысле, исключают друг друга. Действительно, крайняя свобода отрицает равенство, а крайнее равенство отрицает свобо ду. Однако, они сосуществуют в мышлении про светителей и играют большую роль в борьбе про-
188
тив феодализма; они были связаны между собой и, несмотря на то, как мы теперь можем к ним относиться, это не были просто слова. Необходи мо изучать их функцию в каждый из историче ских моментов. Свободу и равенство начали про тивопоставлять и сделали явно противоречивыми позже, в ходе XIX столетия, но они не были про тивоположностями для прогрессивной буржуа зии. Относительно этой группы, это сегодняшнее противоречие, как бы его не формулировали, об ладало своей упорядоченностью. Очевидно — как известно теперь, и исторические исследова ния это прекрасно показали — буржуазия жела ла равенства лишь до определенной степени, по тому что это равенство, чисто юридическое, ей служило, но она, тем не менее, стремилась к это му равенству, внутри этих границ. Тем не менее это новое противоречие ставит уже не проблему упорядоченности, но проблему идеологии; это проблема ложного сознания, различия между тем, что может видеть сознание, и тем, что мо жет и чего стремится достичь реальная практика.
Упорядоченность, связанная с функцией, об разуется на уровне ментальных структур на ос нове данной исторической ситуации и в перспек тиве практики, определяемой одной группой в связи с другими группами. Будучи порождена практикой как одним из ее важнейших элемен тов, который ее поддерживает и делает ее воз можной, идеология редко соответствует практи ке, которую она вызывает к жизни, хотя она и сама была вызвана к жизни этой практикой. Это соответствие или несоответствие между идеоло гией и практикой составляет объект второго из
189