Гольдман Л. - Лукач и Хайдеггер. - 2009

формулируют подходы и позиции, для которых группа, истинный субъект, если его еще и нет в наличии, то он зарождается, вырабатывается; и весьма вероятно, что эти позиции будут измене­ ны, когда группа появится.

(Январь-март 1968)

Б. В. Марков

ВЕСТНИК РЕВОЛЮЦИИ И АПОСТОЛ БЫТИЯ

Послесловие к книге Л. Гольдмана «Лукач и Хайдеггер»

Название труда Л. Гольдмана1 располагает к противопоставлению двух мыслителей. На самом деле автор намеревался показать, что это иллю­ зия, порожденная антиисторической точкой зре­ ния, проецирующей на прошлое ситуацию на­ стоящего, которое само едва ли может быть понято, если мы не располагаем его в генетиче­ ской перспективе. Работа Гольдмана, хотя и не­ завершенная, интересна для современного чита-

1 Люсьен Гольдман (1913-1970) эмигрировал из Румы­ нии во Францию. Изучал в Вене социологию у австрий­ ского теоретика социализма М. Адлера. Во время Второй мировой войны работал ассистентом швейцарского пси­ холога и философа Ж. Пиаже. После войны вернулся во Францию; в 1959 г. избран директором Практической школы высших исследований, был профессором универ­ ситета Сорбонна; с 1964 г. — директор Центра социоло­ гии литературы при Свободном университете в Брюсселе. Движение протеста второй половины 1960-х гг. (особенно студенческие волнения во Франции в 1968 г.), а также со­ бытия в Чехословакии оказали глубокое влияние на Гольдмана. Именно они стали причиной пересмотра идей марксизма. Этой проблеме посвящены две из его послед­ них работ: «Марксизм и гуманитарные науки» (1970) и сочинение «Лукач и Хайдеггер» (1973). Гольдман пытался синтезировать структурализм, диалектику и экзистенциа­ лизм, предложив один из первых вариантов «гуманиза­ ции марксизма».

211

теля по ряду причин. Во-первых, открытием общих установок двух мыслителей, воспринимае­ мых как антиподы. Во-вторых, реконструкцией интеллектуальной ситуации 60-х гг. XX века через призму проблем, обсуждаемых в начале прошлого столетия. Можно отметить еще одну сторону дела. Сегодня многие воспринимают прошлое как «ужасное», ибо оценивают его по меркам сегодняшнего дня. Дело Хайдеггера, ко­ нечно, более громкое, чем дело Лукача. Но и он является спорной фигурой как на Западе, так и на Востоке. С одной стороны — философ миро­ вого значения, который мог бы составить интел­ лектуальную славу Венгрии, Германии и России; с другой стороны — крупный деятель коммуни­ стического движения. Соблюдая политкорректность, Лукача относят к представителям «запад­ ного марксизма» и этим нейтрализуют его критику как капитализма, так и социализма.1

1 Георг (Дердь) Лукач учился в университете Гейдельберга, который закончил в 1918 г. Судя по первой работе «Душа и форма», Лукач формировался в интеллектуаль­ ном поле феноменологии и философии жизни, синтези­ руя идеи Дильтея, Гуссерля, Зиммеля, Ласка и Кьеркегора. Следующая работа «Теория романа» ориентирована на гегельянство и марксизм. В »Историю и классовое сознание» Лукач включил некоторые важные элементы мышления Гуссерля.

В 1919 г. Лукач стал комиссаром народного образо­ вания (заместителем) в Венгерской советской республике. Во время эмиграции Лукач входил в состав руководства Венгерской коммунистической партии и непродолжи­ тельное время был ее генеральным секретарем. В резуль­ тате отхода от линии Коминтерна ему пришлось оставить ответственные организационные посты в партии и в Ин­ тернационале. Начиная с 1929 г. Лукач посвящает себя

212

Юсуф Ишахпур, подготовивший издание лек­ ций Гольдмана, считает, что главным собеседни­ ком Хайдеггера при обсуждении проблемы смыс­ ла бытия был Лукач, даже если его имя никогда и не произносилось. На первый взгляд установки Лукача и Хайдеггера альтернативны, и утвержде­ ние Гольдмана о сходстве оказывается явной на­ тяжкой. Однако есть основания предполагать, что Хайдеггер искал ответ на ту же самую про­ блему, что и Лукач. Не только в «Бытии и време­ ни», но и в других работах Хайдеггер обсуждает тему отчуждения и переводит ее на свой язык. Оба мыслителя, так сказать, отталкиваются от Маркса и модернизируют его теорию примени­ тельно к условиям современности.

Важное значение работы Гольдмана для пони­ мания эволюции марксизма и генезиса хайдеггерианства состоит в том, что он рассмотрел эти направления в более широком, чем обычно при­ нято, контексте. В качестве точки отсчета фило­ софии XX века обычно выбирают неокантианцев, которые господствовали в университетах Гер­ мании и были учителями почти всех видных философов XX века. Также отмечают влияние неопозитивизма. В конфронтации с ними форми-

литературной критике и философии. Приход к власти на­ цистов вынудил его эмигрировать в Советский Союз, где он оставался до окончания Второй мировой войны. В 60-е гг., когда Лукач отходит от сталинизма, была опубликована его ранняя работа «История и классовое сознание», которая расценивается как самая смелая и са­ мая плодотворная попытка переосмыслить марксизм. В 2003 г. она была издана в России в переводе С. Н. Зем­ ляного и с его обстоятельным предисловием.

213

ровались альтернативные программы. Это отно­ сится, прежде всего, к феноменологии. Однако наиболее радикальным разрывом с классической философией считается экзистенциализм. Гольдман вписывает в эту панораму европейской фи­ лософии марксизм. По его мнению, он не был маргинальным явлением, ибо зародился в лоне университетской философии (левое гегельянст­ во) и вновь вернулся в университеты после 1915 г. Именно позитивизм и университетский марксизм и были объектами критики Лукача. От Маркса он унаследовал, прежде всего, «неклассический подход» в философии: человек находится не пе­ ред миром, который он пытается понять и на ко­ торый он воздействует, но внутри этого мира, чьей частью он является. Поэтому не существует разрыва между бытием и собственным существо­ ванием.

Лакан и Альтюссер актуализировали вопрос Маркса: кто, откуда и от чьего имени говорит? По Гольдману, организованный капитализм и но­ вая технократия — вот реальные субъекты речи современных философов. Прежде всего это каса­ ется структуралистов — Леви-Стросса и Мишеля Фуко, заявивших о смерти субъекта и перемес­ тивших интерес от человеческих отношений и деятельности на формальные структуры. Гольдман ставит проблему субъекта в связи как с заяв­ лением структуралистов о его смерти, так и с трендом на индивидуализм у представителей эк­ зистенциализма. Индивиду он противопоставляет идею группы, класса, которые являются субъек­ тами истории. Отсюда проистекает пафос Гольдмана по отношению к ранним работам Лукача,

214

где раскрывается значение тотальности и тожде­ ства субъекта-объекта.

По мнению Гольдмана, первая и главная общ­ ность между Лукачем и Хайдеггером проявля­ ется в возобновлении гегелевской традиции, в отказе от трансцендентального субъекта и пони­ мании человека как существа, неотделимого от мира, а также в определении его места в мире как историчности. Историческая деятельность, как для Лукача, так и для Хайдеггера, является недоступной позитивистскому знанию и подсуд­ на только познанию философскому, онтологиче­ скому. Различия состоят в том, что для Хайдегге­ ра исторический субъект индивидуален, а по Лукачу история творится в деятельности тран­ синдивидуального субъекта, т. е. общественными группами и классами. Для Лукача все, что делают люди, имеет исторический характер, и он не видел принципиального различия между гумани­ тарными науками и философией; история описа­ на им в категориях прогресса и регресса, созна­ ния и свободы, тогда как у Хайдеггера понятие прогресса лишено значения, а история имеет лишь два измерения — подлинности и неподлин­ ности.

Сравнивая двух мыслителей, Гольдман акцен­ тирует следующие черты сходства и различия:

1. Протест против позитивизма. По Хайдеггеру, позитивные социальные науки резко от­ личаются от онтологического постижения. По Лукачу, марксизм и позитивизм несовместимы. Позитивизм в марксизме — это ревизионизм. Наоборот, философская диалектика способству­ ет преобразованию мира. Лукач проблематизи-

215

ровал понимание фактов, как «кусочков самой реальности»: факты это овеществленная действи­

тельность. Говоря современным	языком, фак­
ты — дело рук человека, продукт	интерпретации.

Хайдеггер вообще не работал понятиями эмпири­ ческого и теоретического, а опирался на феноме­ нологическую дескрипцию Гуссерля и довел ее до «конкретности», представив как самообна­ ружение бытия. Следует принять во внимание, что реконструкция эмпирического знания Гольд-

мана	основана	на генетической эпистемологии
Ж. Пиаже.
2.	Критика	«созерцательности»	классиче­
ской	философии.	Лукач уточнил и развил первый

тезис Маркса о Фейербахе и дал такое опреде­ ление «созерцательности», которое похоже на характеристику «пред-ставления» у Хайдеггера. «Созерцательность», согласно Лукачу, или «по­ став» (Gestel), по Хайдеггеру, конституирует субъекта, рассматривающего мир как объект пре­ образования. Одна из главных задач «Бытия и времени» состоит в преодолении разделения субъекта и объекта. Об этом же говорится в пер­ вом тезисе Маркса о Фейербахе, где критикуется «созерцательность » предшествующего материа­ лизма. Лукач также исходит из неразрывности субъекта и объекта и критикует не только пози­ тивизм, но и неокантианскую теорию ценностей. Само различие суждений о фактах и ценностях он считал ошибочным.

Хайдеггер в поисках родоначальника субъ­ ект-объектного различия сначала остановился на Декарте. Однако впоследствии он уходит в своих генеалогических изысканиях все дальше. Объек-

216

тивистской трактовке истины как соответствия знания предмету он противопоставляет онтоло­ гическую концепцию истины как несокрытого («алетейя»). Это совпадает с Марксовой крити­ кой буржуазной экономической науки, которая принимает капитализм как данность, т. е. созер­ цательно. Различение подлинной и неподлинной действительности, которое проводили оба мыс­ лителя, привело к радикальному изменению по­ нимания соотношения бытия и сознания. Прежде чем стать объектом теоретического созерцания, действительность преобразуется практически. Однако марксистское и хайдеггеровское понима­ ние практики существенно различается. Мар­ ксисты, за редким исключением (Лукач, Косик, Батищев, участники югославского «Праксиса» и, конечно, Гольдман и Альтюссер), трактовали практику по Энгельсу. Выступая против агности­ цизма, он полагал, что «вещи в себе» приходит конец по мере развития промышленного произ­ водства, которое осваивает мир не спекулятивно, а практически. Хайдеггер же полагал, что только ручной труд раскрывает качества вещи, в то вре­ мя как промышленное производство осваивает мир как сырье.

Хайдеггер более критичен к науке, чем Лукач. У Маркса наука, в отличие от Р. Барта, не сво­ дится к буржуазному описанию мира. Однако «созерцательность» экономической науки выте­ кает из «созерцательности» буржуазного миро­ воззрения. Диалектический метод — это критика одновременно и сознания, и действительности. Диалектика раскрывает действительность как конкретную тотальность.

217

По Лукачу, действительность понимается нау­ кой и позитивизмом в овеществленной форме. По Хайдеггеру, следует различать подлинное и неподлинное бытие. Гольдман, хотя и признавал неприемлемость хайдеггеровских терминов в марксистской философии, однако считал их пе­ реводимыми: «тотальности» Лукача соответству­ ет «бытие» Хайдеггера, «человеку» — «здесь-бы- тие», «практике» — «сподручность».

3. Аналитика современности и обращенность в прошлое. Маркс говорил о возвращении «пер­ вобытного коммунизма». Хайдеггер также тяго­ тел к восстановлению форм жизни, которую вели античные греки и древние германцы, т. е. к общи­ не. Специфика докапиталистических обществ в том, что в отличие от капитализма интересы лю­ дей не замыкаются непосредственно на экономи­ ке, а опосредованы надстройкой — госаппаратом и религией. Так называемый «азиатский способ производства» существует по принципу «вечного возвращения»: община функционирует, даже если государство в кризисе. В связи с этим Гольдман поднимает тему глобализации (гло­ бального видения) и тотальности и считает, что их можно отождествить. Буржуазное сознание ограничено тем, что развитие приводит к снятию капитализма и, таким образом, к осознанию его конечности. Гольдман видит заслугу Лукача в по­ нимании факта перехода капитализма в постин­ дустриальное общество с плановой экономикой. Но если капитализм научился избегать кризисов или, точнее, вновь запускать экономику после очередного кризиса, то его существование стано­ вится вечным.

218

4. Поиски нового субъекта, точнее, медиума истории или бытия. По убеждению Лукача, про­ летариат и буржуазия — два класса в истории, которые нацелены на изменение и развитие. Однако сознание буржуазии полно антиномий, ибо развитие означает его преходящий характер. Пролетариат — единственный класс в истории, который заинтересован в своем упразднении. Главная идея «Истории и классового созна­ ния», — показать, как пролетариат уничтожает сам себя. В »Бытии и времени» Хайдеггер в поис­ ках такого сущего, которое задается вопросом о бытии, предполагал возможность подлинного, «неовеществленного » способа существовании (Dasein). Позже Лукач расценил свои надежды на пролетария, как мессианские. Хайдеггер тоже де­ лал ставку то на фюрера, то на мыслителя-поэта, которые слышат голос бытия.

Согласно Гольдману, Хайдеггер располагает марксизм рядом с национал-социализмом, ко­ торый пытается организовать народ в единую массу по признаку расы. На самом деле во «Введении в метафизику» национал-социализм противопоставляется американской демократии и советскому социализму. Их онтологический смысл видится в сопряжении планетарно предна­ значенной техники и человека Нового времени. Марксизм, согласно Хайдеггеру, был одной из законченных форм западного нигилизма, ибо он стремился сделать человека господином сущего. Проблема состоит в том, является это теоретиче­ ским заблуждением или оправданием политиче­ ского выбора. То, что марксизм был превращен в «идеологическую надстройку», еще не позволяет

219