Гольдман Л. - Лукач и Хайдеггер. - 2009

четырех этапов исследования, которое на этом уровне ставит проблему адекватности мировоз­ зрения реальности и сопоставляет идеологию и практику, чтобы понять их различия и попытать­ ся дать им объяснения.

В своей деятельности и ради сохранения сво­ его существования группы предрасположены к упорядоченности и вырабатывают в своей прак­ тике функциональную взаимосвязанность, пред­ полагаемую в их ментальных структурах, в их повседневном, политическом, экономическом и социальном поведении. Но эта упорядоченность, считающаяся значимой, редко проявляется в их сознании. Согласно знаменитой книге Лукача, группа лишь в исключительных случаях принима­ ет выражение своего мировоззрения; потому что группы целиком погружены в решение непосред­ ственных задач и потому что выражение миро­ воззрения часто влекло бы за собой непосредст­ венные трудности на уровне этих задач. Группа никогда автоматически не выделяет из своих рядов индивида, чтобы тот выразил ее мировоз­ зрение. Если вернуться к уже приводимому при­ меру, то философское учение Паскаля о спра­ ведливом грешнике, которое осуждает Церковь, не могло удовлетворять янсенистов, хотя и было выражением их мировоззрения, потому что они опасались выпускать в свет тексты, которые Цер­ ковь могла бы осудить; между прочим, Паскаль пишет Мысли лишь тогда, когда отделяется от янсенизма. Более того, Расин пишет и ставит пье­ сы, структурно соответствующие трагическому видению янсенизма, но янсенизм, со своей сторо­ ны, осуждает театральную деятельность во всех

190

формах, идет ли речь о написании пьес или об их постановке на сцене.

Можно также привести пример из другой области. Несколько лет тому назад, в знак ли­ берализации, Советы показали во Флоренции фильмы Дзиги Вертова, во время фестиваля, посвященного истине кинематографа. У Дзиги Вертова были трудности со сталинскими вла­ стями, и он исчез; всегда считалось, согласно тому, что нам о нем говорили, что речь идет об оппозиционном творчестве. Но, увидев фильмы Дзиги Вертова, который, повторим, имел серь­ езные трудности прежде, чем исчез, теперь мы понимаем, что это истинная эпопея сталинизма

иименно поэтому невыносимая для сталини­ стов. Вертов показывал трудности, нищету; он снимал, например, детские ясли, где дети были плохо одеты, плохо накормлены, тогда как ста­ линисты желали увидеть чудесную и убедитель­ ную картину своего несомненного успеха. Это

иесть эпопея, в том смысле, что Вертов пока­ зывает все трудности, вопреки которым стали­ нисты должны были действовать и, согласно его фильмам, действовали с присущими им му­ жеством и дисциплиной. Дзига Вертов по отно­ шению к сталинистам, Паскаль и Расин по от­ ношению к группе янсенистов, Жан Жене по отношению к левым французским радикалам держались — а Жан Жене продолжает дер­ жаться — на определенной дистанции, которой нельзя пренебрегать ради понимания и объяс­ нения их произведений.

Действительно, необходима определенная дистанция между индивидом, который выражает

191

мировоззрение группы, и группой, которая им­ плицитно вырабатывает возможность такого ви­ дения в своей практике. Необходима определен­ ная свобода, чтобы довести это мировоззрение до его крайней упорядоченности, как это делают великие произведения. Но генезис произведения, и мировоззрения, которое это произведение вы­ ражает, иначе говоря, генезис формы, структу­ ры, обладающей значением, может быть понят лишь в связи с исторической практикой коллек­ тивного субъекта, а не в связи с психологией или существованием отдельного субъекта и творца. Едва ли будут обнаружены чисто психологиче­ ские причины, которые, в течение нескольких месяцев, смогли изменить подход Паскаля и вы­ нудили его создать настолько разные произведе­ ния, как Письма к провинциалу и Мысли; чтобы понять их генезис, нам необходимо знать исто­ рию отношений церкви и янсенизма, и, в первую очередь, знать о существовании разнородных групп внутри янсенистского движения.

Коллективный субъект, о котором здесь идет речь, это не возобновленная версия картезиан­ ского эго, которая заменяет его абстрактной фи­ лософской единицей, поставленной в положение или располагающейся перед миром. Группа не возвышается над личностями, которые образуют ее, действуя сообща или бездействуя. Именно личности и действуют, изменяют друг друга в се­ тях отношений, изменяют, следовательно, то, что делают другие, и тем самым образуют группы. Субъект является сверхиндивидуальным, множе­ ственным и коллективным, и в то же время он яв­ ляется объектом; субъект и объект тождественны

192

в той тотальности, из которой они происходят: группа рождается в действиях, которые она же и порождает.

5. Актуальность проблемы субъекта

Что в наши дни можно с уверенностью конста­ тировать в индустриально передовых странах За­ пада — так это развитие общественного богатства как условия и предпосылки социализма, которое в то же самое время, в силу особых условий этого развития, выступает и в качестве главного препят­ ствия на этом пути. Оказывается, что это богатст­ во заслоняет собой горизонт и мешает любой созидательной деятельности, без которой социа­ лизм не может быть претворен в реальность и не имеет никакого смысла. Созидательная деятель­ ность, творчество имеет свой источник не в инди­ виде, а в деятельности всех членов общества, и эта деятельность имеет важнейшее значение для куль­ турной жизни и для творчества, осуществляемого индивидами. Очевидно, общество не однородно, оно состоит из классов и групп, которые пытают­ ся навязать свои взгляды или бороться против господствующих воззрений. Но в настоящее вре­ мя положение дел все больше и больше склоняет­ ся к господствующему догматизму фактического состояния вещей и к пассивной критике, которая может говорить «Нет», не имея возможности что-либо изменить.

Если процесс овеществления в либеральном обществе устранил из сознания индивидов любое коммунитарное измерение, он все же не уничто-

13 Л. Гольдман

193

жил все виды деятельности. Индивид мог дейст­ вовать, даже если его деятельность неизбежно приводила к провалу, потому что осуществление индивида — индивидуализм, который провозгла­ шает либеральное общество — невозможно. Из этого противоречивого отношения появились на свет великие классические романы XIX века, теория которых была создана Лукачем. Тем не менее даже такая форма деятельности стала недоступной, или же серьезно оскудела, как и произведения, которые ей соответствуют. Гене­ тический структурализм очень скоро признал значение Робб-Грийе и Натали Саррот. Это крупные писатели; тем не менее, нет ничего об­ щего между ними и Стендалем, Бальзаком или Флобером, если приводить в пример лишь писа­ телей того периода, когда процессы овеществле­ ния уже зашли далеко. Здесь дело не в таланте, а в исторических возможностях.

Помимо особых условий развития богатства в западных обществах особый риск представляет собой разделение на две группы, одна из кото­ рых — наиболее многочисленная — оказывается в принципе обреченной на пассивность, а дру­ гая — технократия — монополизирует все ре­ шения.

Технократию следует строго отличать от бю­ рократии. Макс Вебер исследовал структуру бю­ рократии и ее функции в качестве необходимого элемента либерального капитализма. Это меха­ низм с точными абстрактными законами, кото­ рый функционирует независимо от какого-либо индивидуального вмешательства, которое, наобо­ рот, представляется как причина нарушений его

194

работы. Технократия, в сущности, представляет собой нечто иное. Речь, на этот раз, идет о груп­ пе, монополизирующей решения; о группе, спо­ собной, в самих эти решениях, избегать любой бюрократизации, адаптироваться к изменяющим­ ся условиям, принимать эффективные решения за рамками абстрактных правил. За пределами этой группы и ее возможностей остается все об­ щество в целом, которому отводится роль пас­ сивного исполнителя.

После 1946 года на Западе были только лег­ кие депрессии, потому что технократия сумела избежать крупных кризисов перепроизводства. В настоящее время она все время стремится к тому, чтобы все больше и больше повышать уро­ вень потребления. Посредством значительного развития производительности труда, устранения кризисов и обеспечения материального благо­ состояния технократия надеется удержать об­ щественные массы в состоянии фундаменталь­ ной пассивности. Действительно, отсутствие кризисов — обнищания, как полагал Маркс, — могло бы препятствовать осознанию массами своего положения, тогда как потребление по­ зволяет переносить пассивность. Такое потреб­ ление охватывает даже культуру. Развитие производительности требует компетентных ис­ полнителей и высокого уровня образования. За массовым производством автомобилей следует производство массы университетских дипломов и безграмотных университетских профессоров, которые, за пределами области их специально­ сти, могли бы оставаться в полном неведении и пассивности. Огромная масса информации пре-

195

доставляется людям, все меньше и меньше спо­ собным придать ей форму и понять её. Диплом и книга карманного формата не должны скрывать эту ложную культуру потребления. Нам угро­ жает именно эта опасность, а не проблемы про­ изводительности и развития.

Ментальные структуры — это препятствия, которые следует побеждать вместе с экономиче­ скими и социальными трудностями. Любая дея­ тельность, которая бы отделяла одно от другого, была бы обречена на провал, а критика спуска­ лась бы на тот самый уровень потребления, кото­ рый она разоблачает. Деятельность и критика не могут уже исходить из должного, из нравствен­ ного постулата, утверждаемого некоторыми в ка­ честве нормы. Критика может развиваться лишь в качестве объективной возможности, в качестве возможного сознания, связанного с возможно­ стями деятельности.

Необходимо также, чтобы мышление могло ориентироваться в области возможного и в об­ ласти действия. Это отвергает почти все совре­ менное мышление. На самом деле, в этой новой ситуации, вместе с организованным капитализ­ мом развивается также структуралистская идео­ логия, достигшая господствующего положения только в конце войны в Алжире, хотя некоторые из ее представителей начали свою творческую карьеру гораздо раньше. Структурализм развива­ ется не в рамках технократического мировоззре­ ния, но на основе того среднего слоя, универси­ тетского или иного, который становится все более и более пассивным. Он, в сущности, харак­ теризуется отрицанием понятий субъекта и дея-

196

тельности и, имплицитно, отказом от понятий ис­ тории и содержания, которые связаны с двумя первыми понятиями. На основе этого отрицания предполагаются две возможности: с одной сто­ роны, изучение формальных трансисторических структур, в соответствии с моделью языка, как это практикует Леви-Стросс; с другой стороны, можно вспомнить о Фуко, который осуществляет довольно точные научные исследования сущест­ вующих структур и утверждает, тем не менее, что смысл, если он существует, может быть найден теперь лишь в безумии и бессознательном, по ту сторону от любого субъекта. Существует также, у Альтюссера, марксистская версия структура­ лизма, которая утверждает о существовании структур внутри истории, не связанных с челове­ ческой деятельностью. Действуют единства; они имеются, но наука не может знать, откуда они появились и как они преобразуются. Наука не­ способна — или будет способна только в отда­ ленном будущем — объяснить, как от одной структуры переходят к другой. Устранив челове­ ческую деятельность, структурализм сделал не­ разрешимой проблему перехода.

С годами генетический структурализм оказы­ вается в оппозиции по отношению к экзистен­ циализму, который ведет речь об абстрактном индивиде и абстрактной свободе. Мы защищали структуру от этой субъективации всего возмож­ ного, доказывая, что границы не могут быть только внешними, но образуют также и психи­ ческую структуру человека, настаивая на сверх­ индивидуальном характере субъектов. Теперь, когда эпоха кризисов капитализма позади, и ус-

197

танавливаются механизмы саморегуляции, струк­ турализм отвергает фундаментльные философ­ ские проблемы. У Альтюссера речь не идет уже о человеке, само это ложное понятие — идеологи­ ческое, по его мнению, — не имеет ни смысла, ни теоретической функции в социальных науках. Сами производственные отношения создают ис­ торические ситуации и навязывают людям раз­ личные роли. Разумеется, это один из аспектов марксистской концепции, и это фундаменталь­ ный аспект; но не следует забывать и о другом аспекте, согласно которому производственные отношения есть ни что иное, как отношения меж­ ду людьми, отношения, возникающие на основе предшествующих исторических ситуаций.

Эта новая интерпретация марксизма у Аль­ тюссера, ее влияние и ее успех должны быть по­ няты в новом идеологическом и экономическом контексте. Когда произошли перемены, и струк­ турализм начал развиваться, а затем занял гос­ подствующее положение, огромное число моло­ дых мыслителей, интеллектуалов и студентов, оказались в тяжелом и мучительном положений. Они испытывали симпатии к марксизму или к марксистскому образованию; уже потрясенные десталинизацией они, помимо прочего, были во­ влечены в новое структуралистское течение. Их положение было сложным и чреватым конфлик­ тами. Такая книга, как книга Люсьена Сэва Мар­ ксизм и структурализм, которая ставила вначале проблемы в рамках марксистского подхода, а за­ тем под углом структурализма, рискуя сделать выбор в пользу структурализма, прекрасно выра­ жала эту душераздирающую ситуацию. Люсьен

198

Сэв кончил жизнь самоубийством, что для мыш­ ления нового поколения обернулось большой потерей, потому что Сэв был одним из самых многообещающих его представителей. Но про­ блематика Сэва не была свойственна только ему, она была проблематикой целого ряда молодых мыслителей до прихода Альтюссера. Луи Альтюссер показал, что конфликта не существует, он устранил всякое различие между марксизмом и структурализмом, отождествив их, и, чтобы сделать это, ему пришлось грубо исказить тексты Маркса и найти в них комбинаторику, монтаж, механику и т. д. Альтюссер критиковал, главным образом, гуманизм Маркса, представляя мар­ ксизм как глубоко антигуманистическое мышле­ ние, и он критиковал понятие, которое использу­ ется по любому поводу: понятие отчуждения. Устранение человека едва ли приемлемо в интер­ претации Маркса, поскольку о человеке идет речь почти во всех Тезисах о Фейербахе. Но че­ ловек — это не субъект-индивид, как, кажется, полагают структуралисты и Альтюссер, которые отказываются от понятия человека. Человек не является причиной возникновения структуры. Сама эта проблема знания, которая, будь это знание о человеке или о структуре, лежит в осно­ ве другой проблемы, является ложной пробле­ мой, неуместной в диалектике. Тем не менее, критика Альтюссером понятия отчуждения час­ тично правомерна. Отчуждение имеет слишком широкое содержание, чтобы суметь составить ра­ ботающее научное понятие, тогда как овеществ­ ление обладает большей точностью. Но новое понятие отчуждения должно быть выработано

199