Арагонский король
Педро II — Арагонский король, слывший в Испании крупнейшим защитником христианства от мавров, как и сеньор Монпелье ГильемVIII, не высказали враждебности папскому престолу в начале крестового похода. Но, как только божье дело принимает мирской оборот, Педро II пытался взять на себя роль посредника в конфликте Симона м Раймона VI: король заключает брачный договор между его сыном Жаком, четырех лет отроду, и дочерью Симона Амиси и в то же самое время король выдал и свою сестру Санси за сына графа Тулузского. Педро II пытался задобрить Симона де Монфора и выказывал всяческое расположение Тулузскому дому, полагая, что своим авторитетом отведет от Раймона VI гнев Церкви. Но папа отвергает посредничество короля, легаты снова предъявили Раймону ультиматум: баронам регламентировалась пища и одежда, их обязывали немедленно разрушить все свои замки и крепости и отныне жить не в городах, а в деревнях, «как мужланы». Они не имели права оказывать ни малейшего сопротивления, если их атакуют крестоносцы. Сам же граф должен был отправиться за море в Святую Землю и пребывать там столько, сколько укажут легаты.
Источник так характеризует Педро II:
«Король, который сердцем добр, а нравом – прост и прям,
Что по рожденью своему король всем королям»47
Граф всеми силами пытался избежать разрыва с папой, но нелепость предъявленных условий вынуждает его не повиноваться, за что он снова отлучен от церкви папой. Иннокентий III теряет интерес к походу, считает его законченным и упрекал легатов в излишнем рвении.
Не найдя защиты у папы, граф Тулузский обращается к Педро II за помощью: если бы Симон был разбит приверженцем католической веры Педро II, то «папа при всей великой ненависти к ереси вынужден был бы склониться перед свершившимся фактом и предоставить Арагонскому королю самому преследовать еретиков в стране, которую он в этом случае мог взять под свое покровительство.” Педро II принял сторону угнетенного и разоренного Лангедока. Даже если его желание помочь шуринам не было бескорыстным, не надо забывать, что этот феодальный король чувствовал, что притеснениями, которые терпели его вассалы, задета его собственная честь. К тому же семейная и национальная солидарность толкали его на защиту наследства сестер и страны, на языке которой он говорил и чьи поэты приводили его в восторг.»48
Оценивая позицию Арагонского короля, Ж. Мадоль пишет, что она не была вызвана религиозными мотивами (король не симпатизировал катарам), а отказ римской церкви использовать услуги католического монарха в деле урегулирования конфликта показывает, что крестоносцами двигали не религиозные, а сугубо политические мотивы.
Педро II погибает в битве при Мюре 1213г, и его королевство, в котором остался малолетний наследник, надолго выбывает из игры. Раймон VI мгновенно выходит из игры и укрывается в Англии у Иоанна Безземельного, дожидаясь четвертого Латеранского собора, чтобы подать жалобу.
Жители Тулузы не пожелали сдаться на милость Монфора. Если бы Монфор смог прибавить к титулам виконта Безье и Каракассона еще и титул графа Тулузского, он оказался бы одним из самых могущественных вассалов французского короля. А это не могло не обеспокоить Филиппа Августа.
После двух побед 1214 г. при Бувине и Ла-Рош-о-Муане над Иоанном Безземельным и коалицией, образованной императором и графом Фландрским, король Франции становится могущественным государем христианского мира. Теперь он может перенести заняться делами на Юге Франции и доверить своему сыну, будущему Людовику VIII , лично повести в 1215 г. королевский крестовый поход на Юг. Таким образом, заинтересованность Филиппа Августа в расширении своих владений очевидна.
Раймон VI пытается найти защиту на вселенском собора, надеясь на заступничество папы.
Латеранский собор.
Исследователи показывают, что в раздувании конфликта большую роль играли папские легаты, а сам Иннокентий III придерживался более умеренных взглядов, но не смог одолеть фанатизм и радикализм своих сторонников. В очередной раз это продемонстрировал собор 11 ноября 1215г, на котором в очередной раз решалась судьба графа Тулузского, рассчитывающего получить защиту папы. Однако подавляющее большинство Собора было настроено на оправдание действий Монфора и осуждение Раймона VI, что в конечном счете и произошло: в соборе участвовали «71 архиепископ, 410 епископов и 800 аббатов, представлявших Церковь севера и юга, востока и запада; присутствовали также послы и делегаты от венценосных особ и крупных городов. Собор вынес свое определение католической веры и правоверности. Еретики — катары и вальденсы в Лангедоке, на Балканах и в Италии (и в других странах, где они были менее распространены), — осуждались без малейших послаблений и предавались анафеме. Были определены и утверждены меры борьбы с ними. Церковь вменяла в обязанность светским властям бороться с ересью под страхом отлучения. Светские власти, осмелившиеся пренебречь этой обязанностью, объявлялись папой отрешенными от прав. Папа был волен отписать их домены любому из католических сеньоров, кто согласится их принять»49, в отношении графа было принято лишить его власти в пользу сына Раймона VII, все земли, отбитые у еретиков, передавались под власть Монфора, а территории, не завоеванные крестоносцами, будут, согласно повелению Церкви, отданы под надзор тех, кто оказался способен соблюдать и защищать интересы мира и веры, дабы потом передать их сыну графа Тулузского по достижении им совершеннолетия. Он получит все или только часть, в зависимости от того, как он себя проявит:
«Был господином всех земель Монфор провозглашен;
Взяв лен, и вотчину, и край, чужие испокон,
Граф прежних истинных господ изгнал с позором вон.
Раймон из-за клеветников своей земли лишен»50
З. Ольденбург подчеркивает, что «Лютеранский собор узаконил и освятил моральное поражение Церкви. Папа прекрасно знал о зверствах крестоносцев. (…) Ни одно из постановлений Собора не заклеймило жестокостей воинов Господних и не запретило их на будущее»51.
После того, как Собор признал Симона де Монфора хозяином завоеванных земель, ему осталось только получить от французского короля титул графа Тулузского.
Примечательно, что первый шаг в качестве легитимного суверена Симон направил против архиепископа Нарбоннского, бывшего союзника и автора собственного возвышения. Как владетель доменов графа Тулузского Симон действительно имел право на титул герцога Нарбоннского, который носил графский дом. Легат присвоил себе этот титул в 1212 году, и враждебность между ним и Монфором обострилась, и архиепископ грозил Монфору отлучением от церкви. Как видим, инструменты воздействия церкви могли использоваться ее представителями и в личных целях.
Решения собора стали сигналом к восстанию Юга. Война меняет свой характер: « сражаются не за ересь или против нее. Южане объявляют себя добрыми католиками, поминая поминутно Иисуса Христа и Богоматерь, но они хотят, чтобы край вернули его законным суверенам. С того момента, как они превратились в побежденных, защищающихся от захватчиков, религиозный вопрос окончательно отошел на второй план»52.
Умирает Иннокентий III, и новый понтифик Гонорий III благословляет новый крестовый поход, но «в качестве противников Церковь имела уже не кучку еретиков-пацифистов и ненадежных баронов, а целый народ, открыто и сознательно не признававший ее авторитета»53.
Южане оказывают сопротивление, Симон призывает на помощь короля Франции, и тот отправляет во второй раз своего сына к Тулузе в 1219г, но в этот период войны успех будет на стороне южан : и отныне в течение нескольких лет французы будут терять один за другим города, завоеванные при Симоне де Монфоре. Даже Каркассон возьмут и вернут молодому Транкавелю, сыну несчастного Раймо-на-Роже. «Успех ошеломляющий, но у этой победы не было будущего»54, – так напишет Ж. Мадоль, т.к. в ход войны вмешается новый король Франции — Людовик VII.