«Низший пилотаж»

К середине 80‑х в среде «бомбил» установились новые правила. Если можно так назвать грабеж среди бела дня, которым занимались серьезные фарцовщики по отношению к своим менее «крутым» коллегам. Обладатели свободной наличности в крупных количествах, полученной от фарцовки другими (более прибыльными) способами, подряжали своих менее раскрученных, менее удачливых или более молодых коллег на самую опасную часть процесса фарцовки – установление первого контакта с иностранцем, желающим провернуть торгово‑обменную операцию и последующую сделку. Снабдив товарами для продажи или обмена, «контактеров» посылали забросить крючок, продемонстрировать ассортимент возможных предложений, поторговаться и совершить непосредственно обмен. После того как сделка была завершена, посланный возвращался к «старшому» и отдавал все вещи, которые удалось «набомбить», получая сразу свою долю наличности в «деревянных». Доля была небольшой. Хорошо, если половина. Свинство, конечно, и вообще «западло» по всем параметрам, но ведь никто не заставлял фарцовщиков соглашаться на столь кабальные условия, кроме собственной жадности и дурости. Не спорю, быть может, я немного погорячился, когда написал такую формулировку, ведь не у каждого фарцовщика, как уже говорилось, была возможность выйти на прямые и относительно безопасные поставки товара, а денег и красивых вещей хотелось в Советском Союзе многим молодым людям.

Вот и приходилось соглашаться на предложения «рвачей», чтобы попытаться чуть‑чуть продвинуться по карьерной лестнице в среде фарцовщиков. Получалось, правда, далеко не у многих. Да что там, поставленной цели достигали единицы. Все остальные начинающие или через некоторое время попадали на зону, или понимали, что таким образом они серьезных успехов на поприще фарцовки не достигнут, и возвращались в лагерь законопослушных граждан. Текучка кадров в этой категории фарцовщиков была огромная и уж точно самая большая по сравнению с остальными категориями.

Советская пресса, не вдаваясь в подробности, подразумевала под фарцовщиками исключительно эту – самую нестабильную – категорию. На долю начинающих, «бомбивших» иностранцев возле гостиниц, приходилось больше всего «народного презрения». В СССР пресса имела определенный вес, а впрочем, если долбить одно и то же на протяжении нескольких лет и даже десятилетий, то можно убедить человека: что черное – это белое. Особенно если человеку, по большому счету, «по барабану», о каком все‑таки цвете идет речь. В среде законопослушных «совков» эта категория фарцовщиков олицетворяла собой «гнусное идолопоклонство перед Западом», а фарцовщики изображались как всеми презираемые парии. И действительно, газетные статьи, обличительные фельетоны рисовали перед советским гражданином очень неаппетитный образ: жадного, даже алчного человека, не обладающего и зачатками собственного достоинства, способного «ради тряпки продать Родину». И ладно бы еще алчность и жадность, но вот ограниченность фарцовщиков как личностей и их тупость в бытовом плане действительно выглядела со страниц газет отталкивающе.

Показательные уголовные процессы над фарцовщиками, которые периодически комментировались на страницах газет, только добавляли «дровишек» в пламя общественного презрения. Но справедливости ради, грамотного освещения подобных процессов не было вовсе. Как не наблюдалось и объективной оценки личностей подсудимых. Достоянием гласности становились в первую очередь суммы и перечень вещей, из‑за которых фарцовщик угодил на скамью подсудимых, а эти перечни действительно звучали жалко, особенно после высокопарных высказываний. «Презрение соотечественников», «Действия, позорящие звание советского человека» и – кофточка, найденная при обыске после задержания. Или дамские колготки. Последние почему‑то особенно смешили простых советских людей в подобного рода показательных процессах и убеждали их в окончательной и непроходимой тупости фарцовщиков, рисковавших честным именем и свободой за такую малость. Мысль, что судили не совсем тех и совсем не за те суммы, как‑то не приходила большинству людей в голову. Стоит у гостиницы, пристает к иностранцам – значит, фарцовщик. А то, что настоящие фарцовщики, ворочавшие солидными суммами люди, практически не попадались, так об этом советским людям как‑то забывали сообщать.

Такими бедолагами, «бомбившими фирмачей» возле интуристовских гостиниц, особенно в конце 70‑х и в 80‑х годах, практически не интересовались даже чекисты. Многие из таких «бомбил», само собой разумеется, почти сразу после первого появления возле иностранных граждан были вызваны на строгую «беседу», но вызывали их больше для проформы или, если угодно, предостережения, что ни в коем случае не рекомендуется переходить определенную черту в отношении с иностранцами. Практической пользы чекистам от таких фарцовщиков не было почти никакой. Контакты с иностранцами имели случайный характер, да и длилась сделка не более пяти‑десяти минут, в течение которых никаких слов, кроме исковерканного английского предложения обменять вещички на спиртное, значки или икру, не звучало. Вот и подумайте, что интересного для чекистов можно было извлечь из такого «ченча»? Да ничего.

Завершая описание представителей этой породы фарцовщиков, я хотел бы объяснить, кем впоследствии стали те самые «старшие», которые, отсиживаясь в безопасности, посылали своих молодых коллег выполнять самую опасную работу. Они никуда не делись и с приходом в страну БОЛЬШИХ ПЕРЕМЕН. Фарцовщики после открытия границ государства под странным названием СНГ перестали видеть смысл в своем бизнесе, тем более что с поляками конкурировать было все равно невозможно, и на сцену вышли люди, способные обменять любую валюту в любое время дня и ночи. Вот эти‑то первые «менялы» и были быстро переквалифицировавшимися «старшими», или «смотрящими», как они любили себя называть. Узнаете знакомое выражение? А нет, так посмотрите на досуге по телевизору «Бандитский Петербург», благо его крутят почти беспрерывно хоть по какому‑нибудь каналу.

В самом начале истории официального бизнеса в России эти «менялы» действовали уже по привычной схеме: выставляли одного человека (за долю малую) рядом с интуристовской гостиницей и гуртом ждали в отдалении клиентов, желающих немедленно поменять валюту на рубли. А уж спустя год‑другой расползлись эти «менялы» по всему городу. Помните замерзших парней с картонной табличкой «Куплю валюту»? А «хозяева» стали потом очень богатыми людьми. Те, кто выжил в безжалостной мясорубке «передела». Психология этих людей, привыкших выставлять впереди себя «живой щит», сформировалась как раз во времена расцвета фарцовки. Точнее, той ее разновидности, что заставляла совсем молодых парней «бомибить» возле интуристовских гостиниц, причем даже не на себя, а «на дядю».

Большинство же успешных фарцовщиков, тех фарцовщиков, что были полноправными участниками теневой экономики в СССР, получали вещи теми способами, которые я уже описывал, – скупали оптом у тех, кто имел непосредственный и, что важно, постоянный доступ к источникам товара.