Глава I. Экологическое образование в условиях экологического кризиса

§ 1. Экологический кризис как кризис антропоцентрического сознания

«Разруха не в окружающем мире, разруха в головах!» — говорил когда-то профессор Преображенский из повести М.А. Булгакова «Собачье сердце».

Если двадцать-тридцать лет назад экологические проблемы обсуждали только специалисты, то сейчас о том, что «экология» везде, знают даже дети. (Когда в 1870 г. Эрнст Геккель ввел в науку это слово, навряд ли он предполагал, что лет через сто оно станет популярным в массовом сознании.) По общепринятому определению, экология — это наука, изучающая системы живых организмов, их отношения с окружающей средой и зависимости между различными формами жизни. Но в сознании большинства людей слово «экология» связано еще и с понятиями «тревога», «защита», «сохранение». И несмотря на это, лишь недавно стало приходить понимание того, что экологический кризис — это, не в последнюю очередь, «разруха в головах», и именно в них нужно вначале привести все в порядок.

В то же время технократическая парадигма мышления, свойственная XX в., настолько сильна, что выход из экологического тупика по-прежнему ищется в привычных путях: контроль за применяемыми в промышленности технологиями, принятие природоохранных законов, создание «экологически чистых» производств и т. п., — иными словами, коль скоро экологический кризис порожден техническим прогрессом, то надо просто внести соответствующие коррективы в направление этого прогресса.

Экологический кризис мыслится как нечто внешнее по отношению к человеку, а не как то, что заключено в нем самом. Показательно, что в «Стратегии сохранения природы» Международного союза охраны природы (1980 г.) такой пункт, как воспитание людей, находится лишь на седьмом — последнем! — месте. Но ведь действенность любых мер, принимаемых по защите природы, в конечном счете, определяется поведением людей, которые взаимодействуют с ней, их отношением к природе.

А пока регулирование государством состояния окружающей природы является принудительным и поэтому не может решить проблему ее разрушения: защита природы превращается в войну между государством и производственником-человеком, а в войне, как известно, все средства хороши. Отсюда тайный вывоз отходов с заводов и их несанкционированное захоронение, залповые выбросы ядовитых газов по ночам, подкуп чиновников государственных природоохранительных органов и т. д., не говоря уже о мытье личных машин на берегах рек, брошенном на газон окурке и выкалывании подростками глаз у котят.

Поэтому все большее число исследователей приходит к выводу, что экологический кризис — это во многом мировоззренческий, философско-идеологический кризис. С этой точки зрения, решение экологических проблем в глобальном масштабе невозможно без изменения господствующего в настоящее время экологического сознания.

Человечество прошло долгий путь в развитии своих отношений с природой и на каждом этапе складывалось особое, свойственное именно этому этапу, экологическое сознание. Термином «экологическое сознание» традиционно обозначается совокупность представлений (как индивидуальных, так и групповых) о взаимосвязях в системе «человек — природа» и в самой природе, существующего отношения к природе, а также соответствующих стратегий и технологий взаимодействия с ней.

Именно сложившийся тип экологического сознания определяет поведение людей по отношению к окружающей их природе.

Парадигма человеческой исключительности

Многие исследователи считают, что можно говорить о принципиальных различиях между «западными» и «восточными» обществами. Логика исторического развития «западной» цивилизации, развития ее отношений с окружающим миром оказалась такова, что в общественном сознании прочно утвердилась так называемая парадигма «человеческой исключительности» (Human Exceptionalism Paradigm), которая определяет самые различные аспекты мировоззрения. Для нее характерны антропоцентризм (греч. anthropos — человек + kentron — центр), антиэкологизм и социальный оптимизм, которые выражаются в следующих постулатах:

1) Поскольку, кроме генетической наследственности, люди обладают также и культурным наследованием, человек принципиально отличается от всех остальных живых существ на Земле, над которыми он доминирует.

2) Именно социальные и культурные, а не биофизические факторы окружающей среды являются главными факторами, обусловливающими деятельность человека: человек живет в социальном, а не в природном контексте.

3) Технологический и социальный прогресс может продолжаться бесконечно, и все социальные проблемы так или иначе принципиально разрешимы.

Сущность западного антропоцентрического экологического сознания

В сфере экологического сознания парадигма «человеческой исключительности» предстает как парадигма «человеческой освобожденности» (Human Exceptionalism Paradigm), освобожденности от подчинения объективным экологическим закономерностям. Базирующееся на ней «западное» экологическое сознание в целом может быть названо антропоцентрическим, поскольку для него характерны следующие особенности.

1) Высшую ценность представляет человек. Лишь он самоценен, все остальное в природе ценно лишь постольку, поскольку оно может быть полезно человеку, приносящее ему вред — антиценно. Природа объявляется собственностью человечества, причем, как само собой разумеющееся, считается, что оно имеет на это право.

2) Иерархическая картина мира. На вершине пирамиды стоит человек, несколько ниже — вещи, созданные человеком и для человека, еще ниже располагаются различные объекты природы, место которых в иерархии определяется полезностью для человека. Мир людей противопоставлен миру природы.

3) Целью взаимодействия с природой является удовлетворение тех или иных прагматических потребностей: производственных, научных и т. д., — получение определенного «полезного продукта». Сущность его выражается словом «использование».

4) Характер взаимодействия с природой определяется своего рода «прагматическим императивом¹»: правильно и разрешено то, что полезно человеку и человечеству.

5) Природа воспринимается только как объект челове­ческих манипуляций, как обезличенная «окружающая сре­да».

6) Этические нормы и правила действуют только в мире людей и не распространяются на взаимодействие с миром природы.

7) Дальнейшее развитие природы мыслится как про­цесс, который должен быть подчинен процессу развития человека.

8) Деятельность по охране природы продиктована даль­ним прагматизмом: необходимостью сохранить природную среду, чтобы ею могли пользоваться будущие поколения.

Таким образом, антропоцентрический тип экологичес­кого сознания — это система представлений о мире, для которой характерны: 1) противопоставленность человека как высшей ценности и природы как его собственности, 2) восприятие природы как объекта одностороннего воз­действия человека, 3) прагматический характер мотивов и целей взаимодействия с ней.

Проявление антроцентрического экологического сознания.

Антропоцентрическое экологическое сознание пронизывает все сферы деятельности человека: хозяйственную, политическую, образовательную и т.д. В экономических расчётах при планировании нового производства учитывается его прибыльность, рыночная конъюнктура, возможность удовлетворения спроса и т.д., иными словами, в центр внимания поставлен фактор полезности для человека; благополучие же мира природы вообще выносится за рамки анализа. Даже если и проводится экологическая экспертиза, то, как правило, она осуществляется со следующей точки зрения: насколько изменится среда обитания человека; насколько это производство будет для него безопасным, т. е., в ко­нечном счете, опять же с точки зрения человека, а не са­мой природы как таковой.

Характерно, что в современном мире ответственные ре­шения в отношении природы принимаются в основном го­рожанами, которые невольно переносят свой жизненный опыт на мир природы — все можно переставить, передви­нуть, изменить направление (как в антропогенной среде).

Экологическая информация в прессе построена на кли­ше «в пределах допустимых норм». Допустимых для чело­века, но ведь для отдельных видов животных и растений эти «нормы» могут оказаться запредельными!

На шоссе одного небольшого района, изучавшегося в Дании, за год погибло 192330 только позвоночных живот­ных! Если бы речь шла о людях, возникла бы такая волна протеста, что правительству, вероятно, пришлось бы запре­тить использовать автомобили.

Учебные программы по биологии, географии, экологии, призванные, в общем-то, воспитывать «ответственное от­ношение к природе», пронизаны идеей полезности ее для человека: «вредные и полезные жуки», «значение леса в на­родном хозяйстве», «полезные ископаемые» и т. п.

Антропоцентрическая парадигма мышления настолько глубоко проникла в современное сознание, что проявляется даже у людей профессионально, на самом высоком уровне занимающихся охраной природы. Например, Всемирный фонд дикой природы, действительно много сделавший для сохранения редких животных, в качестве цели своей дея­тельности провозглашает следующее: «Сохраним мир жи­вотных, чтобы и наши потомки могли ему радоваться». Часто необходимость сохранения существующих видов животных и растений обосновывается тем, что будущие поколения, может быть, еще придумают, как их можно ис­пользовать в своих целях.

Антропоцентрический тип экологического сознания очень устойчив, люди не хотят от него отказываться. По данным одного из исследований около 90% читателей газет просто избегают статей об экологических проблемах, пос­кольку они разрушают сложившийся «благополучный» об­раз мира: как говорится, катастрофа должна произойти, что­бы доказать, что она вообще возможна.

Таким образом, экологический кризис — это и «кризис в головах», а не только порождение научно-технического прогресса. Его истоки уходят в глубь веков, к тем време­нам, когда человек противопоставил себя природе: люди и раньше не задумываясь разрушали природу, но вырублен­ные леса успевали вырасти, загрязненные озера самоочища­лись, место убитых зверей занимало их потомство. В XX в. количественные изменения просто превратились в качес­твенные.

Для преодоления экологического кризиса необходимо новое видение мира, новый тип экологического сознания.