9. Язык и политика – два аспекта их соотношения: 1) язык как орудие политики, 2) язык как объект политики.

В первом случае речь идет о ведении политики средствами языка: язык выступает здесь как инструмент воздействия на общество для достижения определенных политических целей, в этом смысле говорят о “языковом манипулировании”. В последнее время в этих рамках активно развивается также проблематика “нейролингвистического программирования” (Neuro-Linguistic Programming – NLP), которое определяется как воздействие вербальной и невербальной коммуникации на человеческий мозг для обретения контроля над деятельностью людей. Этим целям противоположна защита (и самозащита) от языкового манипулирования.

Во втором случае подразумеватся политика, которая проводится в отношении самого языка, т.е. собственно “языковая политика” (в настоящем курсе рассматривается именно этот аспект). Западные исследователи нередко применяют синонимичный термин “языковое планирование”. История термина выявляет его связь с терминами “плановый язык” (Э.Вюстер) и “сконструированный язык” (О.Есперсен). Отсюда производные термины плановая и конструктивная лингвистика, обозначающие научные области, к которым относится (или с которыми может быть связана) теория языковой политики. Критика этого подхода и уточнение терминов. Противопоставление “анализирующей” и “синтезирующей” лингвистики (В.Оствальд) как база для адекватного определения места языковой политики в языкознании. Языковая политика в системе междисциплинарных связей (лингвистика и политология).

Объекты языковой политики и языкового планирования: 1) конкретный язык (например, русский), 2) группа языков (выделяемая по разным признакам, например, по их происхождению – славянские языки, по взаимодействию в составе многонационального государства – языки народов Российской Федерации, по взаимодействию на международной арене – мировые языки и пр.), 3) языковая ситуация (тип контактирования и взаимодействия языков), 4) коммуникативная ситуация (допустимость или недопустимость использования тех или иных языковых пластов – диалектизмов, жаргонизмов, табуированной лексики и пр. – в речевом общении; формирование речевого поведения и через него языковой личности).

Цели языковой политики и языкового планирования. Основные цели языковой политики в применении к конкретному языку: 1) сохранение существующего языка, 2) изменение существующего языка. Другие возможные цели языковой политики: 3) возобновление функций (“оживление”) мертвого литературного языка (современная история иврита); 4) создание нового литературного языка (история новонорвежского, индонезийского и др. языков). Языковое планирование (но не обязательно языковая политика) может преследовать также цели 5) создания региональных надъязыковых систем (общеславянский язык Крижанича, современные попытки создания общескандинавской языковой нормы или общескандинавского языка), 6) создания общемировых надъязыковых систем (международные искусственные языки типа эсперанто).

10. Этнические проблемы тесно связаны с проблемами федерализма, что придает им особую актуальность. Жизнь, в том числе и опыт национальной политики в СССР, показали, что искусственное нациестроительство ведёт к противоречиям между этносами и государством. Этнократические процессы наносят явный ущерб территориальной целостности России, затрагивая геополитические процессы. Проблемы федерализма относятся к числу наиболее сложных и многогранных. Но они являются ключевыми для дальнейшей судьбы России. Без оптимально построенной государственной национальной и региональной политики невозможно проводить любые социально-экономические и политические преобразования. Пока неустойчива ситуация в сфере федеративных и межэтнических отношений, невозможно преодолеть системный социально-экономический кризис, а межэтническое согласие всё-таки обеспечивает какой-то минимум стабильности и позволяет вести деятельность в направлении реформирования.

Однако в отношении федерализма среди его исследователей нет единого понимания, что он является, прежде всего, средством оптимального регулирования межэтнических отношений, обеспечения многообразных форм государственного строительства с учётом культурных и правовых традиций народов, населяющих Россию. Все существующие в мировой практике модели устранения противоречий между целями этнонационального и общегражданского развития в рамках федеративных государств сводятся к двум основным направлениям - адаптационному и унификационному. Унификация может проявляться в строительстве федерации на основе этнического федерализма или на полном устранении этничности из федеративных отношений, т.е. на так называемой губернизации федерации. Для нас этнический федерализм неприемлем тем, что может усилить вытеснение русских и национальных меньшинств из республик и породить этнические чистки. Губернизация федерации неосуществима (во всяком случае, в ближайшие десятилетия) из-за сопротивления этнических элит, у которых сохраняется возможность мобилизации населения республик на открытую борьбу с федеральным центром. В современных условиях разумнее “не ломать сложившиеся формы федеративных отношений, а полнее адаптировать их к обслуживанию как национальных, так и общегражданских задач развития российского общества. Подобный подход может быть реализован в сценарии “этнополитическая интеграция”, предусматривающем сохранение этнической специфики регионов и “достраивание каркаса” единых связей и отношений в рамках федерации” (6, с.217).

11. В национальной политике России остро стоит проблема коренных малочисленных народов (КМН). В России к коренным малочисленным народам, согласно Единому перечню коренных малочисленных народов РФ, утвержденному Постановлением Правительства РФ от 24 марта 2000 года № 255, отнесены 63 народа. Это особая группа этносов, проживающих в местах традиционного расселения их предков. Этим народам присущи своеобразие языка, культуры, хозяйственной деятельности и образа жизни в целом, несущее на себе отпечаток природных условий и исторического пути развития. Ввиду недостаточно продуманной государственной политики, равнодушия к их проблемам, патерналистской политики и промышленной экспансии, самобытность малочисленных народов оказалась под угрозой.

В последние годы созданы законодательные основы правового статуса коренных малочисленных народов. В 1993 году права этих народов впервые были закреплены на конституционном уровне, когда государство гарантировало их права в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права и международными договорами Российской Федерации (ст. 69). В 1996 году принят закон “Об основах государственного регулирования социально-экономического развития Севера”. В 1999 году принят федеральный закон “О гарантиях прав коренных малочисленных народов РФ” и в 2000 году - федеральный закон “Об общих принципах организации общин коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока”, обогатившие правовую базу статуса КМН. Но, несмотря на все недостатки законодательства, более серьезной проблемой является его осуществление на практике.

Деятельность КМН также может быть урегулирована государством не только с помощью закона, но и договором. Использование при регламентации деятельности КМН публично-правового договора успешно применяется за рубежом, например, в Канаде. В России на государственном уровне впервые такая возможность упоминается в постановлении Государственной думы от 26 мая 1995 года “О кризисном положении экономики и культуры малочисленных коренных (аборигенных) народов Севера, Сибири и Дальнего Востока Российской Федерации”, в котором предлагается рассмотреть вопрос о создании системы договорных отношений Правительства РФ с территориальными объединениями общин коренных народов. В пункте 8 Концепции государственной политики по разграничению предметов ведения и полномочий между федеральным, региональным и муниципальным уровнями власти (февраль 2001 г.) признается возможность и необходимость заключения договоров о разграничении предметов ведения и полномочий между органами местного самоуправления и федеральным центром.

Таким образом, в настоящее время на законодательном уровне и в общественном сознании получила развитие идея договорного правового регулирования взаимоотношений КМН как возможного варианта их существования в современном мире. Хотя в практической деятельности в этом направлении сделано мало, тем не менее, создание и работа общественных объединений КМН, в первую очередь Ассоциации коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в центре и в регионах их проживания, развитие общин, попытки культурного самоопределения, создания представительных органов власти из коренных народов и борьба коренных народов за конституционные права “на исконную среду обитания и традиционный образ жизни”, в конечном итоге могут привести к созданию достойных условий жизни для коренных малочисленных народов. Автономные округа стали неэффективны как формы социального патронажа над коренными малочисленными народами, а автономный статус округов часто используется пришлым этническим большинством для эксплуатации природных ресурсов данных территорий.

12. Осети́но-ингу́шский конфли́кт — этнополитический конфликт на территории Пригородного района Северной Осетии (Российская Федерация), приведший к вооружённым столкновениям 31 октября — 4 ноября 1992 года, многочисленным жертвам со стороны осетинского и ингушского населения. По состоянию на 2010 год не урегулирован.

6 октября 2004 года президент Владимир Путин подписал указ «О мерах по совершенствованию деятельности государственных органов по развитию отношений между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия», согласно которому была упразднена должность специального представителя президента России по вопросам урегулирования осетино-ингушского конфликта и его аппарат. Обязанности по решению проблем беженцев были возложены на полномочное представительство президента РФ в Южном федеральном округе.

В 2005 году проблема урегулирования осетино-ингушского конфликта приобрела особую актуальность. В соответствии с законом о местном самоуправлении, субъекты федерации должны были до 31 марта закончить и законодательно закрепить разграничение муниципальных образований. Ингушетия оказалась единственным регионом России, где не определены административные границы республики, так как Народное собрание Ингушетии отказалось обсуждать закон «О муниципальных образованиях Республики Ингушетия». По мнению депутатов[20], границы муниципальных образований Ингушетии должны быть обозначены с учётом ранее входивших в её состав территорий, согласно «Закону о реабилитации репрессированных народов», который предполагает возвращение этим народам отторгнутых у них ранее земель. Однако указанный закон вступает в противоречие с российским законодательством, согласно которому границы между субъектами Федерации могут быть изменены только с их взаимного согласия. Народное собрание Ингушетии полагает, что сначала нужно вернуть республике «спорные территории», а уже потом определять границы муниципалитетов.

В марте 2005 года депутаты Госдумы и сенаторы от Ингушетии обратились[21] к президенту Путину с просьбой помочь в определении границ республики с Северной Осетией и Чечнёй. Аналогичное обращение было направлено[22] тогдашнему полномочному представителю президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрию Козаку, которому предлагалось, в частности, обратить внимание на «возвращение в состав республики Пригородного района». В апреле Дмитрий Козак предложил[21] президентам Северной Осетии и Ингушетии Александру Дзасохову и Мурату Зязикову подписать подготовленный под его руководством и при помощи Федеральной миграционной службы, Министерства юстиции и Госстроя план «Первоочередные совместные действия по урегулированию осетино-ингушского конфликта октября — ноября 1992 года». В документе подробно расписаны сроки возвращения беженцев и места для их расселения, указаны ответственные за процесс ведомства, а также определён механизм решения территориальных споров между республиками в Конституционном суде России.

Дзасохов, однако, отказался его подписать, заявив[21], что документ не имеет финансовой базы и может спровоцировать в республике новый виток напряжённости.

8 февраля на совещании у полпреда президента РФ в Южном федеральном округе Дмитрия Козака был принят план мероприятий по ликвидации последствий осетино-ингушского конфликта. Оказалось, однако, что этот план возвращения ингушских вынужденных переселенцев устраивал лишь осетинскую сторону. Народное собрание Ингушетии отвергло его, поскольку, по мнению депутатов[27], предложенный вариант урегулирования грубо нарушает конституционные права ингушей — вместо возвращения в свои дома ингушским вынужденным переселенцам предлагают обустраиваться на новых землях, причём это переселение может затянуться на годы. В связи с этим депутаты ингушского парламента направили Владимиру Путину обращение[27], в котором указывают на проосетинскую позицию, занятую полпредом.

13.

Совершенствование федеративных отношений

Совершенствование федеративных отношений входит в число приоритетных задач внутренней политики и призвано реализовать на практике конституционные принципы федерализма, особенно принцип равноправия всех субъектов Российской Федерации в отношениях с федеральными органами государственной власти, обеспечить равенство всех национальных общностей в каждом субъекте Российской Федерации и в России в целом при осуществлении ими своих социально - экономических, политических и национально-культурных прав. Оптимизация федеративных отношений не преследует цель "губернизации" республик или, наоборот, "республиканизации" краев и областей. Своеобразие российского федерализма состоит в сочетании территориального и национального начал. Для развития федеративных отношений необходимо:

принятие федеральных законов, заключение договоров и соглашений, конкретизирующих принципы организации и взаимодействия федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации в целях укрепления общероссийской государственности и повышения самостоятельности субъектов Российской Федерации;

совершенствование механизма учета интересов субъектов Российской Федерации на федеральном уровне, расширение полномочий органов государственной власти субъектов Российской Федерации, повышение их ответственности за положение дел не только в своем регионе, но и в стране;

осуществление мер политического, экономического и правового характера, обеспечивающих государственную поддержку и стимулирование экономической активности регионов;

разработка правовых механизмов реализации совместных полномочий федеральных органов государственной власти и органов государственной власти субъектов Российской Федерации;

совершенствование экономического механизма федеративных отношений, в том числе бюджетной системы и системы налогообложения;

совместная реализация федеральных и региональных программ развития. Развитие федерализма предполагает учет региональных особенностей при проведении экономических реформ и обусловливает необходимость межрегионального сотрудничества для обеспечения стабильности в обществе, в том числе в сфере национальных отношений.

Одним из инструментов реализации государственной национальной политики является программно-целевой подход, который обеспечивает объединение усилий органов государственной власти, органов местного самоуправления и национальных общностей в достижении общей цели улучшения качества жизни, удовлетворения национально - культурных запросов всех народов Российской Федерации. Федеральные программы социально-экономического и национально - культурного развития народов, соответствующие программы субъектов Российской Федерации должны учитывать положения настоящей Концепции.

В основу таких программ должна быть положена система мер, направленных на сохранение и развитие культур, языков, традиций народов, расширение сотрудничества и духовное взаимообогащение граждан всех национальностей.

Основополагающим требованием к программе национально - культурного развития каждого народа является учет органического единства традиций и новаций, бережное отношение к традициям, обычаям и иным ценностям, а также институтам, отражающим особенности культуры каждого народа и общие ценности Российского государства.

Свою роль должны сыграть и меры по поддержке различных форм местного самоуправления, созданию условий для проявления инициативы и самодеятельности всех групп населения, а также учет их интересов и потребностей в деятельности органов местного самоуправления.

Межнациональные отношения в стране во многом будут определяться национальным самочувствием русского народа, являющегося опорой российской государственности. Потребности и интересы русского народа должны в полной мере найти отражение в федеральных и региональных программах, постоянно учитываться в политической, экономической и культурной жизни республик и автономных образований Российской Федерации. Не меньшее значение имеет решение комплекса проблем народов республик, автономных образований, а также национальных общностей, проживающих в других субъектах Российской Федерации, обеспечение соответствующего представительства народов Российской Федерации в органах государственной власти и органах местного самоуправления. В этих целях необходимо:

обеспечить сохранение и развитие традиционных форм хозяйствования, приумножение духовных ценностей, создаваемых искусством и литературой, народным творчеством, развитие и расширение сферы применения национальных языков, утверждение принципов культурного плюрализма, двуязычия и многоязычия при интегрирующей роли русского языка;

14. Региональная политика неизбежно пересекается с другими направлениями внутренней политики. Вычленение региональной политики в качестве отдельного направления обычно происходит в территориально неоднородных странах, где сложная региональная структура вынуждает центр разрабатывать комплекс специальных мер. При этом по своему содержанию региональная политика может совпадать с другими направлениями внутренней политики, т.е. ее "множество" пересекается с целым рядом других "множеств". Например, регулирование вопросов экономического развития регионов сближает ее с экономической политикой, управление миграционными процессами — с демографической политикой и т.п. Региональная политика определяется не по "отраслевому" содержанию применяемых ею мер, а по целям, связанным с регулированием баланса "центр — регионы". Регулирование же баланса может проводиться самыми разными методами.

В региональной политике и ее исследованиях широко распространен экономический, или экономико-географический, подход. Он связан с традиционной практикой рассмотрения региона как социально-экономического комплекса и понимания регионального развития в категориях социально-экономического развития.

В отечественной практике экономический подход восходит еще к советским временам, когда об автономном политическом развитии регионов не могло быть и речи, и регулирование регионального экономического развития составляло практически все содержание государственной региональной политики, по крайней мере, в ее эксплицитной форме.

В таком традиционном понимании предметом региональной политики является размещение производительных сил. Вот одно из характерных определений: "главным направлением региональной политики Советского государства является планомерное развитие экономического потенциала всей системы регионов, отвечающее экономическим и политическим задачам страны в целом с учетом интересов каждой союзной республики" [Некрасов, 1978, с. 3].

Хотя вопросы экономического характера занимают большую часть в этом определении, тем не менее становится ясным, что региональная политика не сводится только к экономике. Так, наряду с экономической политикой в этом определении присутствует национальная политика. Проблематика регионального развития, если рассматривать ее вне рамок марксистского подхода, который преобладал на том этапе, также не является чисто экономической и может быть выведена на более общие проблемы политической децентрализации.

Причины "экономического" перегиба в актуальной региональной политике и ее определениях, характерных для советского периода, понятны. Региональная политика осуществлялась в условиях плановой экономики и жесткой вертикали власти. Тезис о политическом единстве страны не позволял рассуждать в категориях политической децентрализации, хотя СССР активно пользовался институтом национально-территориальной автономии.

Политическое содержание региональной политики определяется по нескольким направлениям.

Сохранение территориально-политической системы. Это — главный императив региональной политики. Его условно можно назвать геополитическим императивом (поскольку он обеспечивает геополитическую субъектность государства как целостной системы, входящей в глобальную систему более высокого ранга). В духе теории функционализма можно говорить о политике, направленной на обеспечение преобладания центростремительных сил над центробежными на всей территории государства. В этой связи региональная политика направлена на сохранение территориальной целостности государства. Это, в частности, предполагает определение регионов, представляющих собой зоны геополитического риска (сепаратистские, пограничные, спорные территории), и поиск способов их удержания.

Контроль и баланс. Также региональная политика решает проблему централизованного контроля за регионами и одновременно — эффективного баланса полномочий и ресурсной базы центральных и региональных властей.