[Править]Падение монархии

Основная статья: Отречение Николая II

Акт об отречении Императора Николая II. 2 марта 1917 г.

Отказ от принятия Верховной власти до решения Учредительного собрания вел. кн. Михаила Александровича. 3 марта 1917 г.

Восстание 160-тысячного столичного гарнизона сильно осложнило положение царя, однако в распоряжении Николая II, как Верховного Главнокомандующего, всё ещё находилась многомиллионная армия на фронте. По состоянию на 1 марта революция фактически ещё ограничивалась одним только Петроградом. Ричард Пайпс подчёркивает, что теоретически царь мог бы, «договорившись с немцами», перебросить, ценой оголения фронта, достаточное для подавления революции число войск. Действительно, после получения в Ставке известий из Петрограда, было начато формирование «карательной экспедиции» во главе с генералом Ивановым Н. И. Её численность по сравнению со 160-тыс. революционным Петроградским гарнизоном была относительно небольшой, и состояла из отправленных от Северного фронта двух пехотных полков и двух кавалерийских, а также пулемётной команды, двух артиллерийских батарей и батальона георгиевских кавалеров. Предполагалась также отправка от Западного фронта трёх пехотных гвардейских полков, которые на деле, впрочем, никуда так и не двинулись.

Сложившаяся ситуация таила в себе ряд рисков. Во-первых, ход событий показывал, что революция начинает перекидываться с самого Петрограда также на гарнизоны в Ораниенбауме, Петергофе, Стрельне и Царском Селе, на военно-морскую базу в Кронштадте. Это создавало опасность того, что революционное брожение может в любой момент перекинуться и на солдат на фронте — с непредсказуемыми последствиями. При другом варианте развития событий, полномасштабные бои между войсками «карательной экспедиции» и революционным Петроградским гарнизоном в столице воюющей империи фактически означали начало гражданской войны — также с непредсказуемыми последствиями.

Современники и исследователи оценивают эти риски по-разному. Г. Катков подчёркивает, что силы «карательной экспедиции» были относительно небольшими в первую очередь потому, что «фронтовые начальники» не собирались оголять фронт, направляя свои войска на решение внутриполитических проблем. Кроме того, по мнению исследователя, первоначально предполагалось подавление революции именно небольшими силами с тем, чтобы не раздувать конфликт до состояния гражданской войны. Ричард Пайпс считает, что Петроградский гарнизон уже к 1-2 марта потерял боеготовность и превратился в «сброд», который могло бы разогнать небольшое количество надёжных войск.

Так или иначе, но революционеры понимали эти риски довольно хорошо, развив бурную деятельность по захвату контроля над основными вокзалами и железными дорогами, с тем чтобы блокировать передвижения «карательной экспедиции генерала Иванова». В конечном итоге эта задача удалась — основные силы генерала Иванова были блокированы в Луге, также комиссар Бубликов чуть было не заблокировал и поезд с самим царём.

В сложившейся ситуации на первое место всё больше выходит настроение царского генералитета, его готовность организовывать подавление революции. В этих обстоятельствах ключевыми фигурами становятся командующие фронтами и флотами, и, в первую очередь — начальник штаба Верховного главнокомандующего генерал Алексеев. Как начальник штаба, генерал Алексеев являлся первым заместителем Верховного Главнокомандующего, которым на момент революции являлся сам царь. Так как Николай II имел много других обязанностей в качестве главы государства, фактическим главой армии являлся генерал Алексеев.

С началом революции генерал Алексеев принял деятельное участие в организации её подавления. 28 февраля он по собственной инициативе предложил добавить в состав «карательной экспедиции» несколько частей; понимая всю важность железных дорог, генерал Алексеев 28 февраля безуспешно пытался предотвратить захват революционерами Министерства путей сообщения.

Однако под влиянием сообщений из Петрограда и Москвы, наглядно демонстрировавших весь размах революционного движения, настроение генерала Алексеева постепенно изменилось. Первым свидетельством этого изменения является телеграмма № 1833, отправленная в 1¹⁵ ночи на 1 марта генералу Иванову. Эта телеграмма утверждала, что «28 февраля в Петрограде наступило полное спокойствие» и «Воззвание к населению, выпущенное временным правительством, говорит о незыблемости монархического начала в России…Переговоры приведут к умиротворению, дабы избежать позорной междоусобицы, столь желанной нашему врагу». Содержание телеграммы и сам её тон никак не соответствовали действительности, и могли свидетельствовать лишь о нарастающем переломе в настроениях генералитета.

2 марта после получения новых сообщений из Петрограда генерал Алексеев разослал командующим фронтами и флотами телеграммы с вопросом о желательности отречения.

2 (15) марта в 15⁰⁰ к царю выехали представители Госдумы Гучков и Шульгин. Их поездка сопровождалась одним из первых острых конфликтов либеральной Госдумы с Советом. Совет заблокировал попытку Родзянко выехать для аудиенции с царём, потребовав от него отправляться только вместе с председателем Исполкома Чхеидзе и батальоном революционных солдат. Согласно Суханову Н. Н., под давлением лично Керенского железнодорожники всё-таки предоставили Родзянко поезд, однако к этому времени царь уже успел уехать со станции Дно во Псков.

После этого Гучков и Шульгин решили отправиться тайно от Совета. Положение ещё более осложнялось тем, что той же ночью революционные солдаты самовольно убили ехавшего с Гучковым в одном автомобиле князя Вяземского.

По дороге с Гучковым и Шульгиным связался генерал Иванов, сообщивший, что он окончательно блокирован революционными железнодорожниками, разобравшими пути. Согласно мемуарам Шульгина, в расположении Батальона георгиевских кавалеров уже появились агитаторы, и «георгиевцы уже разложились… На них нельзя положиться… Они больше не повинуются». В 20⁰⁰ Гучков и Шульгин прибыли во Псков.

2 (15) марта в 14⁰⁰ царю начали поступать телеграммы командующих фронтами и флотами по вопросу о желательности отречения. Все командующие высказались за отречение, включая даже великого князя Николая Николаевича. Исключением стал лишь командующий Черноморским флотом адмирал Колчак, телеграммы ни за, ни против отречения не отправивший.

В частности, командующий Румынским фронтом генерал от кавалерии Сахаров В. В. направил царю следующую телеграмму:

Генерал-адъютант Алексеев передал мне преступный и возмутительный ответ председателя, Государственной Думы Вам на высокомилостивое решение Государя Императора даровать стране ответственное министерство и пригласить главнокомандующих доложить Его Величеству через Вас о решении данного вопроса в зависимости от создавшегося положения. Горячая любовь моя к Его Величеству не допускает душе моей мириться с возможностью осуществления гнусного предложения, переданного Вам председателем Гос. Думы. Я уверен, что не русский народ, никогда не касавшийся Царя своего, задумал это злодейство, а разбойничья кучка людей, именуемая Государственной Думой, предательски воспользовалась удобной минутой для проведения своих преступных Целей. Я уверен, что армии фронта непоколебимо встали бы за своего державного вождя, если бы не были призваны к защите родины от врага внешнего и если бы не были в руках тех же государственных преступников, захвативших в свои руки источники жизни армии. Таковы движения сердца и души. Переходя же к логике разума и учтя создавшуюся безысходность положения, я, непоколебимо верноподданный Его Величества, рыдая, вынужден сказать, что, пожалуй, наиболее безболезненным выходом для страны и для сохранения возможности биться с внешним врагом, является решение пойти навстречу уже высказанным условиям, дабы промедление не дало пищу к предъявлению дальнейших, еще гнуснейших притязаний. Яссы. 2 марта. № 03317. Генерал Сахаров.

Исследователь Куликов С. В. в своей фундаментальной работе «Бюрократическая элита Российской империи накануне падения старого порядка» подчёркивает, что целый ряд высших чинов царского генералитета фактически перешли на сторону Госдумы ещё во второй половине 1916 года: командующий Кавказским фронтом великий князь Николай Николаевич, командующий Особой армией генерал Гурко В. И., командующий Юго-Западным фронтом генерал Брусилов, командующий Северным фронтом генерал Рузский, начальник штаба Верховного Главнокомандующего генерал Алексеев и т.д. Мотивы их были разными; как считает исследователь, генерал Алексеев был, в первую очередь, недоволен деятельностью Распутина, которую он оценивал крайне негативно.

Сходным образом впоследствии развивались события Ноябрьской революции 1918 года в Берлине, заставшей кайзера Вильгельма II в Ставке на удалении от столицы. Генералитет во главе с начальником штаба генералом Грёнером отказался подавлять революцию, а канцлер Германии Максимилиан Баденский даже объявил об отречении кайзера от престола, хотя никакого отречения на тот момент ещё не было.

2 (15) марта около 15⁰⁰ царь Николай II принял решение отречься от престола в пользу своего наследника, цесаревича Алексея при регентстве младшего родного брата великого князяМихаила Александровича. В течение дня царь принял решения отречься также и за наследника. Согласно мемуарам очевидцев, особенным ударом для царя стало известие о переходе на сторону революции даже находившейся в столице одной из сотен Собственного Его Императорского Величества Конвоя; конвойцы традиционно являлись предметом особого внимания Николая II.

Как отмечает Ричард Пайпс,

Все говорит о том, что Николай II отрекся из патриотических соображений, желая избавить Россию от позорного поражения и спасти ее армию от разложения. Окончательным доводом, заставившим его пойти на этот шаг, было единодушное мнение командующих фронтами, в особенности телеграмма вел. кн. Николая Николаевича. Не менее знаменателен факт, что Николай обсуждал возможность отречения не с Думой и ее Временным правительством, а с генералом Алексеевым, как бы подчеркивая, что отрекается перед армией и по ее просьбе. Если бы царь в первую очередь заботился о сохранении трона, он мог бы скоропалительно заключить мир с немцами и бросить войска с фронта на усмирение бунта в Петрограде и Москве. Он предпочел отказаться от короны ради спасения фронта.

Хотя все это время царь не терял самообладания, отречение явилось для него большой жертвой, и вовсе не потому, что ему были дороги сама власть или ее внешний блеск — первое он считал тяжким бременем, второе — скучной показухой, — но потому, что этим актом, по его мнению, он нарушал клятву, данную перед Богом и страной.

Сжигание царских символов

Отречение произошло во Пскове в 23 часа 40 минут в штабном вагоне императорского поезда в присутствии эмиссаров Временного комитета А. И. Гучкова и В. В. Шульгина, а также генералов Н. В. Рузского и Ю. Н. Данилова. Революционным комендантом Петрограда становится Лавр Корнилов, который 5 (18) марта возьмет царскую семью под арест в Царском Селе.

Великий князь Михаил Александрович не рискнул вступить на престол, так как не располагал никакой реальной силой. Окончательно его колебания завершились после переговоров с представителями Госдумы во главе с Родзянко, прямо заявившими, что в случае принятия им престола в столице разразится новое восстание, и Дума не может гарантировать ему безопасность.

Прощальный приказ Николая II войскам

В последний раз обращаюсь к Вам, горячо любимые мною войска. После отречения моего за себя и за сына моего от престола Российского, власть передана Временному правительству, по почину Государственной Думы возникшему. Да поможет ему Бог вести Россию по пути славы и благоденствия. Да поможет Бог и Вам, доблестные войска, отстоять Россию от злого врага. В продолжении двух с половиной лет Вы несли ежечасно тяжёлую боевую службу, много пролито крови, много сделано усилий, и уже близок час, когда Россия, связанная со своими доблестными союзниками одним общим стремлением к победе, сломит последнее усилие противника. Эта небывалая война должна быть доведена до полной победы. Кто думает о мире, кто желает его — тот изменник Отечества, его предатель. Знаю, что каждый честный воин так мыслит. Исполняйте же Ваш долг, защищайте доблестную нашу Великую Родину, повинуйтесь Временному правительству, слушайте Ваших начальников, помните, что всякое ослабление порядка службы только на руку врагу. Твёрдо верю, что не угасла в Ваших сердцах беспредельная любовь к нашей Великой Родине. Да благословит Вас Господь Бог и да ведёт Вас к победе Святой Великомученик и Победоносец Георгий. 8-го марта 1917 г. Ставка. НИКОЛАЙ^[80].

Выбор Михаила в качестве нового царя в любом случае был неудачен; как отмечает Ричард Пайпс, он обладал мягким, слабовольным характером, и в условиях такого острого политического кризиса, как Февральская революция, не испытывал особого желания принимать шатавшийся трон. Кроме того, по данным исследователя Куликова С. В., Михаил Александрович, также как и, впрочем, большинство великих князей, являлся сторонником ответственного министерства.

Вместе с тем во время переговоров Милюков попытался уговорить великого князя не отрекаться от престола, и даже предложил всем монархическим силам оставить Петроград и сгруппироваться в более консервативной Москве, однако открывшаяся перспектива гражданской войны крайне испугала всех присутствующих.

3 (16) марта великий князь призвал всех граждан России подчиниться Временному правительству до созыва Учредительного собрания, которое должно было решить вопрос о форме правления. При откладывании же вопроса о форме правления до Учредительного собрания возвращение монархии (в конституционной её форме) не исключалось. В тот же день в Петроград прибыли думские делегаты Гучков и Шульгин, привезшие с собой манифест об отречении. Гучков попытался во время своего выступления в железнодорожных мастерских провозгласить здравицу «императору Михаилу», после чего рабочие пришли в ярость, и едва не разорвали его на куски.

На следующий день, 4 (17) марта, в газетах опубликовано два манифеста — Манифест об отречении Николая II и Манифест об отречении Михаила Александровича, а 7 (20) марта — декларация с политической программой Временного правительства.

8 (21) марта уже бывший царь выехал из Могилева, издав прощальный приказ войскам, в котором завещал «сражаться до победы» и «повиноваться Временному правительству». Само Временное правительство этот приказ так и не опубликовало. 9 марта Николай под именем уже арестованного «полковника Романова» прибыл в Царское Село.