Община , . .

рассмоц." i в работе «Миросозерцание,

мысль, женщина о истории русскщ о обще! тешь. Основном ирн-чппии пояплении общины он считан страх: «...(фетишистский

страх таинственных сил природы и грубой физической силы человеческой был первым естественно-психологическим мо­тивом к соединению первоначальных физиологических, родо­вых союзов в гражданское общество... Страх этот был одним из самых первых естественных мотивов к распространению об­щинной колонизации по северу-востоку Европы, колонизации так называемых «черных земель» и «черных диких лесов». Страх насилия сильных мужей-татей и разбойников... неволь­но заставлял искать убежища и жить в бепрестаином ожида­нии насилия, грабежа, разбоя, хищничества... При таких опа­сениях всем маломочным людям не оставалось никакого другого средства самосохранения и самообеспечения от наси­лия сильных мужей, как только уходить в лес и там объеди­няться в общины и совокупными, общими силами бороться с деспотической, порабощенной, хищнической силой сильных мужей». Большую роль в вопросе образовании общины Ща­пов отводил нравственному фактору, считая его главной при­чиной, заставлявшей «...всех маломочных смердов заключать между собой согласие...».

Историк активно сотрудничал с восточно-Член РГО сибирским отделом Русского географическо­го общества, находившегося в Иркутске. На средства, предоставленные обществом, он побывал в несколь­ких экспедициях. В 1866 г. в Туруханской экспедиции изучал жизнь местных сибирских племен, живших по реке Енисей (рукопись сгорела в городском пожаре 1879 г.). Результатом поездки в 1874 г. в Забайкалье стал труд «О Ленской общине», некоторые главы которого были опубликованы, в том числе «Бурятская улусно-родовая община», «Эгоистические инстин­кты в ленской народной общине, бурятской улусной, оседло-инородческой и русско-крестьянской».

В ссылке были написаны работы «Естествознание и народ­ная экономия», «Сибирское общество до Сперанского» (рас­крывает процесс дифференциации сибирского крестьянства и показывает эксплуататорскую сущность сельской буржуазии). Отличительная черта их — актуальность, и можно говорить о политической злободневности.

В статье 1875 г. (за год до смерти) Щапов по-Концентральные _ВХОр_ИЛ идеи, высказанные им еще студентам

Казанского университета в 1861 г.: «Прочи­тайте летописи, исторические акты до V века. Кто устроил, за­селил, обработал русскую землю из-под лесов и болот? Кто

как не селения общины?.. Акты исторические и юридические почти на каждой странице говорят о неутомимой, богатырс­кой, страдальческой работе русского сельского народа, о дви­жении его на все четыре стороны сквозь дремучие леса, боло­та, мхи непроходимые со своими заветными спутниками — топором, косой, сохой и бороной?<...> То в актах, то в писцо­вых книгах отметились имена всех первых основателей, стро­ителей нашей обширной сельской Руси, отметились в назва­нии сел, деревень и починков. Раскройте любую писцовую книгу — она вся испещрена именами этих строителей почин­ков и деревень...»

Попытка Щапова установить периодизацию русской исто­рии в зависимости от состояния естественно-научных позна­ний русского народа; объяснение отсталости России слабос­тью и медленностью «возбуждения нервной восприимчивости русского народа»; показ Петра I как умственного гения; пре­увеличение влияния географического фактора на интеллекту­альное развитие народа; внимание к колонизационному дви­жению народных масс и их «богатырскому» труду по освоению новых пространств; да и сам философский стержень истори­ческих работ, заключавшийся в признании разума как главно­го и творящего фактора в области естествознания и в истории развития общества, — все это свидетельства причудливой эк­лектики, результат переработки Щаповым узнаваемых идей эпохи — от СМ. Соловьева и Н.И. Костомарова до К. Маркса. Щапов считал Маркса великаном «антрополого-социального движения и прогресса».

Щапов оказал заметное влияние на умственную жизнь стра­ны и отдельных мыслителей. Его концепцию общины за осно­ву своих размышлений об историческом развитии России в домонгольский период взял Н.Ф. Даниельсон. Щапов пред­ложил оригинальное решение проблем, которые ставила жизнь, и история являлась для него важным, питающим мысль источ­ником. В 1860-е гг. Герцен и Щапов зачислялись современни­ками в категорию единомышленников. Так, И.С. Тургенев, выступая против теории русского социализма Герцена и кри­тикуя «земство» Щапова, называл «земство, артель и общи­ну» — «троицей», найденной Герценом и Щаповым. Щапов привлекал внимание Чернышевского. Известно не только уча­стие Чернышевского в организации коллективного протеста против ссылки Щапова в монастырь, но и факт их личной бе­седы на квартире А.Н. Пыпина.