Тема 15

ПРОБЛЕМА ЧЕЛОВЕКА В ФИЛОСОФИИ И НАУКЕ

Цель: дать знание о философии антропологии.

Задачи:

1) раскрыть образ человека в классической и неклассической философии;

2) охарактеризовать концепции антропогенеза.

Человек как предмет философского анализа. Образ человека в классической и неклассической философии. Проблема синтеза философского и научного знания о человеке.

Современные концепции антропогенеза: креационистская, трудовая, игровая и др.

Проблема жизни и смерти в духовном опыте человечества. Бытие человека и модусы человеческого существования.

План

1. Программа синтеза философского и научного знания в «философской антропологии» (М. Шелер, А. Гелен, Т. Плеснер).

2. Современные концепции антропосоциогенеза: креационистская, трудовая, игровая и другие.

3. Проблема жизни и смерти в духовном опыте человечества.

4. Бытие человека и модусы человеческого существования: любовь, страх, агрессия и смех, эрос, стыд и прочее.

15.1 Программа синтеза философского и научного знания

в «философской антропологии» (М. Шелер, А. Гелен,

Т. Плеснер)

Среди важнейших мировоззренческих вопросов, которые на протяжении всей истории решала философия, одно из центральных мест занимали проблемы человека, его природа и смысл существования.

Термин «философская антропология» используется в трех значениях: первое связано с возникновением в начале XXв. самостоятельной философской дисциплины, направленной на изучение человека как биологического организма, второе — с пониманием философской антропологии, включающей не только научный подход к человеку, но и его ценностное видение. И, наконец, термин «философская антропология» закреплен за конкретной современной философской школой, главными представителями которой были немецкие философы М. Шелер, А. Гелен, Г. Плеснер и другие.

Макс Шелер (1874—1928) — основоположник философской антро-пологии, программные положения которой изложены в работе «Положение человека в космосе» (1928). Свою философскую позицию Шелер выразил так: « Вопросы, что есть человек и каково его положение в бытии стали для меня наиболее существенными, центральными среди всех других философских вопросов». Учение Шелера начинается с анализа двойственности человеческого действия. С одной стороны, человек сопричастен миру, соизмерим с ним, в нем «проживает», а с другой — противостоит ему, способен «стать над» жизнью, стать сопричастным Абсолюту — Богу. Здесь человек имеет дело с ценностями, которые предписывают долженствование поведению человека, они связаны с целеволевым усилием. Человек потенциально (через сопри-частность к Богу) способен «прорываться» к ценностям, однако в силу «мировоззренческой ущербности» и ограничений, накладываемых современной «практицистской» цивилизацией, его возможности ограничиваются. Причиной «мировозренческой ущербности» является преувеличение роли разума в культуре и познании. Разум ценностно слеп, ценности невыразимы, их можно только чувствовать. В многослойной структуре чувств он выделяет уровни: 1) чувства чувственности (ощущений); 2) чувства телесности как состояния, и чувства жизни как функция; 3) чистые душевные чувства; 4) духовные чувства, чувства личности, не имеющие природы «состояний». Это высший уровень непосредственного созерцания сущностей, в которых самообнаруживают себя ценности и которые можно трактовать как «встречу» и соучастие в жизни «другого». Акты переживания здесь носят не психологический характер, а космический. «Механизмами» прорыва в эту область является, по Шелеру, вырывание себя из «здесь-и-сейчас», «тут-бытия», «снятие» реальности.

Человека делает человеком прежде всего способносность трансцендировать себя в актах молитвы («не человек молится — он сам есть молитва жизни, осуществленная поверх него самого, он не ищет Бога — он сам живой «Х», которого ищет Бог!»). Человек есть «граница», «переход», «божественное явление» в потоке жизни, вечный «выход» жизни за пределы самой себя». Он — сопряжение человеческого и сверхчеловеческого, конечного и бесконечного, временного и вечного, естественного и сверхъестественного. Шелер делает предметом своего специального рассмотрения телесно — душевное единство человека. Биологическое и психическое есть и у животных, но не они определяют, что есть человек. В силу нисшествия Божьей милости, человек трансцендирует свою жизнь, выходит за ее границы. Эта составляющая человека есть «дух», конструирующий его в личность. Дух есть внеприродный принцип персональности, а сама личность, будучи тайной, есть центр и условие подлинно человеческих актов. Личность опредмечивает все, сама, не превращаясь в предмет. Залог ее бытия — постоянное самопроектирование себя в духовных актах, обнаруживание себя через сосуществование ею же порожденных духовных актов. Личность нельзя познать, к ней можно лишь «подойти» и «понять» в любящем созерцании сущностей. На этом основании он строит многоуровневую «организацию» человека.

1. В основе всего живого, в том числе и человека, лежит бессознательно одушевленная основа — «чувственный прорыв» к «высшему» (миру ценностей). Это порыв к воплощению себя в личности.

2. Следующий уровень образуют «инстинкты» как целесообразная направленность на удовлетворение жизненно — витальных потребностей, которые включают в себя «привычки» (следование чему-либо), «интеллект» (выбор чего-либо). Это уровень явленности ценностей через знаки и символы. На этом уровне жизнь, пронизанная отношениями господства, сама себя конституирует.

3. «Жизни» противостоит «дух», конституирующий «личность», основанную на отношениях любви как объективности (непредвзятости к вещам и другим), как умение созерцать абсолютные и вечные сущности — ценности.

Векторность человеку задается «снизу вверх» от «порыва» к «ценности», где «низшее» всегда выступает условием для «высшего», но прогресс духа всегда осуществляется за счет аскетического отрицания жизни. Отсюда изначальная трагичность человеческого бытия: чем выше человек в своем духовном развитии, тем жизненно слабее он становится.

Дух создает культуру, но не может ее воплотить сам в социуме, в мире действенного, он могущественен только в мире идей, сила которых в их «чистоте». «Хитрость духа» должна заключаться в умении «поставить» себе на службу «низшее», при этом дух всегда «дистанцирует» от жизни, используя склонность человека к неприятию действительности.

Таким образом, человек изначально двойственен, он всегда в «мире» и «за миром». Отсюда амбивалентность самого понятия «человек», в котором даны одновременно и «известность» и «тайна», подлежащая постоянному расшифровыванию, что позволяет приближаться к идеалу «всечеловека» — никогда не реализуемому, но всегда манящему. В расшифровке «тайны» и состоит, по Шелеру, предназначение философии.

Арнольд Гелен (1904—1976) в своем главном труде «Человек, его природа и его положение в мире» (1940) дал интегративное описание человека как целостного и единого существа, не распадающегося на «тело» и «душу». Ключевыми при описании такого человека выступают понятия «действие», «сообщество», «культура». Человек должен отвоевать себе условия существования у мира и при этом постигать себя. Социальные институты и нормы предстают в концепции Гелена в качестве форм, восполняющих биологическую недостаточность человека и реализующих его жизненные устремления.

Гелен обратился к комплексу идей о человеке как «недостаточном» существе. Он указывает на принципиальное отличие человека от любых иных живых существ. Человек обделен полноценными «инстинктами», не имеет своей особой экологической ниши и тем самым не может находиться в гармонии с природой. У него нет предопределенности к определенному типу жизни в некой особой среде. При этом он целостен, и может быть понят лишь в этой своей целостности. В силу этого человек, по Гелену, всегда проблематичен, открыт миру, деятельностен, характеризуется избытком внутренних «побуждений». Он вынужден нести на себе непосильный груз ответственности за свое собственное выживание и самоопределение в мире. Человек всегда «перегружен», не может реализовать свои интенции, «мешающие» друг другу. В результате возникает феномен неизбежного дистанцирования человека по отношению к самому себе. Он вынужден, согласно Гелену, быть постоянно нацеленным на изменение как самого себя, так и окружающей его среды, он не может просто «жить», а вынужден «вести жизнь», изобретая механизмы, позволяющие «разгружать» ее от чрезмерного перенапряжения, заменяя все больше непосредственные взаимодействия символическими. Параллельно человек подталкивается к постоянному «переистолковыванию себя» посредством языка. Символическое самоистолковывание действий накладывает ограничения на потребности (желания) и конституирует «зоны» интересов. Совокупность измененных таким образом фактов с необходимыми для этого средствами и является, по определению Гелена, культурой. Действуя люди, во-первых, продуцируют культуру, которая не может мыслиться вне природы человека. Там, где у животного мыслится окружающий мир, у человека располагается сфера культуры. Во-вторых, люди соотносят свои действия с действиями других, кооперируются с ними, порождая многообразие человеческих сообществ.

В-третьих, они создают социальные институты, регулирующие их взаимо-действия. Институты являются своего рода «заменителями» «инстинктов», автоматизирующих человеческую жизнь. Они обеспечивают устойчивые интересы людей, формируя «привычки» и обогащая «мотивы», внося закономерность и предсказуемость в человеческое поведение. Таким образом, человек самой природой спроектирован и приспособлен для культурных форм существования. Гелен выделяет четыре самостоятельных этоса, пред-ставленных в современных типах общества:

1) стремление к взаимности, базирующееся не на принуждении, а на речевых коммуникациях, накладывающих ограничения на нежелательное поведение — это отношения взаимного признания;

2) психологические добродетели — стремление к благополучию, потребность в защите и заботе, чувство долга, сострадания;

3) родовая мораль, поддерживающая «групповое чувство», «гуманитарность»; нормативная ориентация на жизнь человека как вида;

4) институциональный этос, поддерживающий иерархии и сокращающий возможности индивидуального выбора действий. За счет инсти-туционального этоса происходит нейтрализация агрессивных импульсов индивидов и групп и достигается приемлемый для общества компромисс. Сопоставляя третий и четвертый уровни, конкурирующие между собой, Гелен критикует «нивелирующее равенство», присутствующее в родовой морали и ведущее к «массовому эвдемонизму», в тоже время, он видит опасность поглощения индивида институтами. Согласно его взглядам, современная ситуация характеризуется «распадом» и «кризисом» институтов, ведущих к «размыванию» ценности «ответственности» в обществе, место которой занимают бесконечные «оправдания». Сужение поля действия ответственности пропорционально расширяет поле действия страха и неуверенности. Все это, по его мнению, является следствием глобального кризиса индустриального общества.

Хельмут Плеснер (1892—1985) трактовал человека в единстве его биофизических и духовных сторон. Свою концепцию он строит на основе естествознания и, прежде всего, биологии. Человек должен быть понят в рамках одного проекта, как природное и культурное существо. Согласно Плеснеру, способность живого организма взаимодействовать с окружающей средой реализуется по-разному: у растений — простым «вчленением» в среду; у животных — проявлением определенной самостоятельности по отношению к среде; у человека — эксцентричностью, которая проявляется в интеллектуально-нравственной и в эмоционально-поведенческой сферах. Плеснер сформулировал некоторые нормы внутреннего развития и внешнего отношения человека к бытию. Во-первых, человек должен сам себя сделать тем, кто он есть. Управление своей жизнью он осуществляет на основе культуры. Во-вторых, человек не только растворяется в мире, но и обладает дистанцией по отношению к нему. В-третьих, человек лишен равновесия. Достигнув чего-либо, он не может обрести покой, а стремится к бесконечному самоизменению, оставаясь тайной для самого себя. Человек, по Плеснеру, мучается сомнениями в существовании Бога, не сомневаясь лишь в своем собственном существовании. Эти выводы были изложены им в работе — «Ступени органического и человек. Введение в философскую антропологию (1928). Плеснер, исходя из идеи «ступеней органического», с одной стороны, «вписывает» человека в «ряд живого», противопоставляя «неживому», а с другой, — выявляет его специфичность. Если растение непосредственно включено в среду, то животное уже имеет «центр», координирующий его со средой, хотя и не осознает себя как центр. Это доступно лишь человеку. Данное осознание предполагает выход за пределы «сотворенного», человек выносит свой «центр» «за», он «поставлен на ничто». Именно поэтому частные науки не могут ухватить сущность человека. С этой задачей может справиться только философия, дерзающая размышлять о «ничто». Человек, по Плеснеру, творит себя как «лицо». Это творение имеет три аспекта: 1) экспрессивный (постоянное самовыражение); 2) исторический (непрекращающаяся реализация); 3) социаль-ный, предполагающий не только различение в себе индивидуального и всеобщего «я», но и выход за пределы единичного в сферу «мы», в которой разворачивается «человеческая свобода». «Творя себя лицом», человек неизбежно отличает «самого себя» в актах совершаемых выборов, обнаруживая свою открытость миру и негарантируемость собственного бытия.

Плеснер сформулировал три антропологических закона:

1. Закон естественной искусственности — поставленность на «ничто» компенсируется результатами человеческой деятельности.

2. Закон опосредованной непосредственности — осознавание своего сознания, видение того, что объективное есть только таковое для сознания человека.

3. Закон утопического местоположения — отрицая абсолютное, человек постоянно нуждается в нем для собственного «удержания» в мире.

Человек, как культурное существо, наслаждается и страдает, «желает и надеется, думает и хочет, чувствует и верит, страшится за свою жизнь и во всем этом должен познавать дистанцию между совершенством и своими возможностями». Именно культура позволяет противостоять опасностям, которые несет с собой открытость человека миру.

15.2 Современные концепции антропосоциогенеза:

креационистская, трудовая, игровая и другие

Важное значение для понимания сущности человека, путей развития общества имеет выяснение вопроса о происхождении человека. Существуют разные подходы к решению данной проблемы.

Наиболее ранние представления связаны с различными мифоло-гическими концепциями чудесного рождения человека из земли, воды, воздуха или космоса.

На смену мифологическому мировоззрению пришло религиозное, в рамках которого была обоснована креационистская (от лат. creatio — творение, создание) модель происхождения мира и человека, согласно которой, человек является результатом божественного творения, наиболее совершенным и уникальным созданием Бога на земле.

Для различных религий мира характерны: во-первых, вера в божественное происхождение человека, во-вторых, признание души как источника жизни, т. е. того, что выделяет человека из «царства животных». Правда, в религиозных системах и животные наделены душой, но она по сравнению с человеческой имеет более низкое происхождение. Интересно и то, что в большинстве религий мира первые люди оказываются созданными из одного материала — глины, в которую Бог-творец «вдохнул» бессмертную душу.

Так, в священной книге христиан Библии следующим образом описывается появление первого человека на Земле. За пять дней Бог создал небо, землю, сушу, растения, зверей. А на шестой день Бог взял кусок сырой земли и вылепил человека. Затем он вдунул в лицо его дыхание жизни и стал человек живым. Через некоторое время Бог взял одно из ребер человека, создал из него жену и привел к человеку. Адам и Ева дали начало роду человеческому.

Эволюционная теория базируется на идее естественного происхождения человека из природной среды. К версиям эволюционизма относятся: эволюционная антропология, трудовая теория антропогенеза, игровая теория, психоаналитическая и семиотическая.

Эволюционная антропология считает, что возникновение человека начинается примерно 5—8 млн лет назад с возникновением первых гоминид (австралопитеков) — прапредков человека. Характерными признаками австралопитеков были: прямохождение, использование огня, зачатки производственной деятельности. Кстати, наука связывает генезис человека с оформлением гоминидной триады, т. е. генетически наследуемых признаков, определяющих человека как биологический вид: прямохождение, кисть, мозг.

Следующей стадией эволюции стали архантропы (древнейшие люди), существовавшие 800—600 тыс. лет назад. Для них характерны большие лобные доли, рост — 168 см. Они использовали устойчивые виды орудий каменной индустрии. У людей появились первые зачатки речи. Община архантропов состояла из 3—6 мужчин, 6—10 женщин и 15—20 детей.

100 тыс. лет назад появляются палеонтропы (древние люди), которые больше известны как неандертальцы. Их рост составлял 155—165 см, у них существовала развитая орудийная деятельность. Неандертальцы умели обрабатывать кожу животных, сооружать жилища, добывать огонь. Они уже использовали практики захоронения животных.

Приблизительно 40 тыс. лет назад появляется неоантроп (кромань-онец) или homo sapiense (человек разумный). Его рост составлял 160 см, средняя продолжительность жизни — 24—30 лет.

С точки зрения антропологии оформление как гоминидной триады, так и социума осуществлялось благодаря эволюции генетического материала человека. Причиной эволюции ген считалась их мутация из-за радиоактивной деятельности Земли того времени, смена магнитных полюсов, источников пищи и т. д.

По мере развития биологии, антропологии, а позже генетики возникают естественно-научные представления о происхождении человека. Наибольшую известность во второй половине XIXв. получила эволюционная теория Ч. Дарвина. В своих работах «Происхождение видов путем естественного отбора» (1859), «Происхождение человека и половой отбор» (1871). Ч. Дарвин обосновал идею появления различных биологических видов в ходе эволюционного развития. Движущей силой эволюции выступают изменчивость, наследственность и естественный отбор. Главную причину изменчивости организмов Ч. Дарвин видел в изменениях окружающих условий жизни. В процессе борьбы за существование выживают те организмы, которые в наибольшей степени приспосабливаются к меняющимся условиям существования.

В результате наследственной изменчивости и непрерывного действия естественного отбора организмы в процессе эволюции накапливают новые приспособительные признаки, что, в конце концов, ведет к образованию новых видов.

В соответствие с эволюционной теорией человек как особый биологический вид также имеет естественное, природное происхождение и генетически связан с высшими млекопитающими. Психика человека, его способность мыслить, трудиться — многократно усиленные естественным отбором инстинкты, низшие формы которых есть у животных. Эволюционная теория в определенном смысле «растворяла» человека в животном царстве. Дарвин так и не дал четкого ответа на вопрос, что именно послужило причиной выделения человека из животного мира.

Трудовая теория была попыткой дать ответ на этот вопрос.

Ф. Энгельс выделяет труд в качестве главной причины превращения обезьяны в человека. Труд — это целесообразная деятельность человека по преобразованию вещества природы с использованием орудий труда. Трудовая деятельность, считал Ф. Энгельс, присуща только людям и выступает основой существования человеческого общества. Труд создал человека, способствовал развитию мозга, появлению сознания и речи. Эти выводы были сформулированы им в работе «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека».

Трудовая теория происхождения человека известна нам в марксистском понимании, однако, не сводится к нему. Все сторонники этой теории считают, что именно труд, начинающийся с изготовления орудий труда, создал человека. В ходе трудовой деятельности рука становилась все более гибкой и свободной. Одновременно развивался мозг, более тесным становилось общение людей и, наконец, возникла потребность что-то сказать друг другу. Таким образом, орудийная деятельность, сплочение в общество, речь и мышление стали решающими факторами превращения обезьяны в человека.

Однако почему человек стал трудиться? И как объяснить переход от инстинктообразных к целеполагающим формам труда? Согласно А. Геленну, человек изначально был обречен на труд в силу своей уязвимости и слабости. Человек — неспециализированное животное, у него нет специального органа адаптации и защиты: клыков, когтей и т. д. Для реабилитации этого момента человеку и понадобился труд.

Последующие исследования археологов, палеонтологов, этнографов в определенной мере подтвердили положение Ч. Дарвина и Ф. Энгельса. Однако на многие вопросы, связанные с происхождением человека, не существует однозначных ответов. Поэтому наряду с эволюционной и трудовой теориями антропосоцигенеза существуют и альтернативные концепции, связывающие происхождение человека с возникновением человеческой культуры: игровая, психоаналитическая, семиотическая.

Процессы антропосоциогенеза (возникновение человека и общества) протекали одновременно с культурогенезом (становлением культуры). Термин «культура» (от лат. cultura — возделывание, обрабатывание, почитание) издавна используется для обозначения того, что сделано человеком, как синоним искусственного в противоположность природному, естественному. В философии под культурой понимается система исторически развивающихся надбиологичесих программ человеческой деятельности, поведения и общения, выступающих условием воспроизводства и изменения социальной жизни во всех ее основных проявлениях. Так, уже первые орудия труда представляли собой внегенетические информационные программы деятельности (т. к. любое орудие диктует способы поведения с ним, требует владения соответствующими навыками работы, очерчивает круг возможных операций), передающиеся от поколения к поколению. Вещи, созданные руками человека и пополняющие фонд культуры, не только выступали материальными носителями передаваемой информации, но и являлись отражением человеческого сознания, принимавшего активное участие в процессе их создания. Мир культуры эволюционирует исторически, не всегда совпадая с историческим развитием человека. Культурная эволюция человека осуществлялась многообразными способами, что дало основание для возникновения различных версий культурогенеза.

Игровая концепция, базирующаяся на идеях голландского иссле-дователя Й. Хейзинга в качестве всеобщего принципа становления мировой культуры выделяет игру как основу человеческого общежития, форму свободной творческой личности человека. В своей книге «Человек играющий» он продемонстрировал, что разные сферы человеческой культуры (искусство, философия, наука, политика, юриспруденция, военное дело и др.) тесно связаны с игровыми феноменами По мнению Хейзинги, игра древнее культуры. Он ссылается на то, что играть способны и животные, они не ждали появления человека, чтобы он научил их играть. Все основные черты игры уже есть в играх животных, и человеческая цивилизация не прибавила тут никаких существенных признаков. Игра распространяется одновременно на мир животных и мир людей, значит, она не опирается по своей сущности на какой-нибудь рациональный фундамент, она не связана ни с определенной степенью культуры, ни с определенной формой мироздания. Хейзинга считает, что игра предшествует культуре, сопровождает ее, пронизывает ее от рождения до настоящего времени. Вместе с тем, он подчеркивает, что культура не происходит из игры в результате некоторой эволюции, а возникает в форме игры: самой культуре в исходных ее формах присуще нечто игровое, т. е. она осуществляется в формах и атмосфере игры.

Психоаналитическая концепция. Основатель психоанализа Зигмунд Фрейд считал, что в основе цивилизации лежит постоянное обуздание человеческих инстинктов. Этот процесс Фрейд считал неизбежным и необратимым. Свободное удовлетворение инстинктивных потребностей человека несовместимо с цивилизованным обществом, прогресс которого зиждется на отказе от них или отсрочивания возможностей их удовлетворения. Культура — это методическое принесение в жертву либидо (сексуального влечения), его принудительное переключение на социально-полезные виды деятельности и самовыражения. Это Фрейд иллюстрирует, рассматривая структуру психики человека. В психике можно выделить три инстанции: «Я», «Оно», «Сверх-Я». Бессознательное «Оно» представляет собой кипящий котел инстинктов. Задача сознательного «Я» найти такое удовлетворение импульсов «Оно», которое не шло бы в разрез с требованиями социальной реальности. За наблюдением этих требований следит «Сверх-Я» — представитель общества, моральных и религиозных идеалов и авторитетов, действующий с помощью угрызений совести, боязни общественного осуждения и т. д. Под действием социального исторического мира, происходит изменение животных импульсов в человеческие инстинкты. Человекообразное животное становится человеком только посредством фундаментальной трансформации его природы.

Семиотическая концепция в качестве сущностной характеристики фиксирует внебиологический знаковый механизм хранения и передачи социального опыта (социокод), обеспечивающий социальное наследование. В рамках данного подхода культура — это мир символических форм, фиксирующий совокупный исторически развивающийся социальный опыт и передающий его от поколения к поколению в содержании различных семиотических систем. В роли таких семиотических систем и соответственно основы возникновения культуры изначально выступали предметные действия человека, орудия труда, язык, предметы быта, затем религиозные представления, техника, произведения искусства, научные знания, философские идеи и т. п.

15.3 Проблема жизни и смерти в духовном опыте человечества

Жизнь и смерть — две основные темы духовной культуры человечества. Люди пытаются постигнуть тайну человеческого бытия, ответить на вечные вопросы: что такое жизнь? Как продлить жизнь? Что есть смерть? Что будет после смерти?

Существуют два принципиально различных подхода объяснения вечных вопросов жизни, смерти и бессмертия.

Первый подход можно обозначить как объективистский. Он связан с именами таких философов, как Спиноза, Гольбах, Гегель, Лафарг, с догматикой иудаизма, христианства и ислама и, отчасти, с установками естествознания. В его основе лежит представление об изначальном непоколебимом миропорядке, в котором заранее предначертаны все события общественной и личной судьбы, «расписаны» все этапы мировой истории.

Христианское понимание смысла жизни, смерти и бессмертия исходит из ветхозаветного положения «День смерти лучше дня рождения» (Экклезиаст) и новозаветной заповеди Христа «… Я имею ключи от ада и смерти». Богочеловеческая сущность христианства проявляется в том, что бессмертие личности как целостного существа мыслимо только через воскресение. Это сфера тайны и чуда, ибо человек выводится из сферы действия природно-космических сил и стихий и становится как личность лицом к лицу с Богом, который тоже есть личность. Таким образом, целью жизни человека является движение к жизни вечной. Без осознания этого земная жизнь превращается в сон, пустую и праздную мечту. В сущности, она есть только приготовление к жизни вечной, которая не за горами для каждого. Смерть разрушает не тело, а тленность его, и поэтому она — не конец, а начало жизни вечной. Христианство категорически осуждает самоубийство, так как человек не принадлежит себе, его жизнь и смерть «в воле Божьей».

Другая мировая религия — ислам — исходит из факта сотворенности человека волей всемогущего Аллаха, который, прежде всего, милосерден. В отличие от христианства, земная жизнь в исламе оценивается высоко. Тем не менее, в Последний день все будет уничтожено, а умершие воскреснут и предстанут перед Аллахом для окончательного суда. Вера в загробную жизнь является необходимой, поскольку в этом случае человек будет оценивать свои действия и поступки не с точки зрения личного интереса, а в смысле вечной перспективы. Разрушение всей Вселенной в День справедливого суда предполагает творение нового совершенного мира. О каждом человеке будет представлена «запись» деяний и мыслей, даже тайных и вынесен соответствующий приговор. Таким образом, восторжествует принцип верховенства законов морали и разума над физическими закономерностями. Морально чистый человек не может находиться в униженном положении, как это имеет место в реальном мире. Ислам категорически запрещает самоубийство. Описание рая и ада в Коране полны ярких подробностей, дабы праведники могли полностью удовлетвориться, а грешники получить по заслугам.

Отношение к смерти и бессмертию в буддизме значительно отличается от христианского и мусульманского восприятия. Сам Будда отказывался отвечать на вопросы: бессмертен ли познавший истину или смертен? Может ли познавший истину быть смертным и бессмертным одновременно? В буддизме, признается только один вид «дивного бессмертия» — нирвана как воплощение трансцендентного Сверхбытия, Абсолютного Начала, не имеющего атрибутов. Поскольку личность понимается как сумма дхарм, находящихся в постоянном потоке перевоплощения, то отсюда следует бессмысленность цепи перерождений. Выходом является прорыв этой цепи и достижение просветления, блаженного «острова» — нирваны, находящегося в глубине сердца человека, где «ничем не владеют» и «ничего не жаждут». Известный символ нирваны — гашение вечно трепещущего огня жизни — хорошо выражает сущность буддийского понимания смерти и бессмертия. Как говорил Будда: «Один день жизни человека, видевшего бессмертную стезю, лучше столетнего существования человека, не видевшего высшей жизни».

Спокойное и умиротворенное отношение к жизни, смерти и бессмертию, стремление к просветлению и освобождению от зла характерно и для других восточных религий и культов. В этой связи меняется отношение к самоубийству, оно считается не столько греховным, сколько бессмысленным, ибо не освобождает человека от круга рождений и смертей (сансара), а только приводит к рождению в более низком воплощении. Нужно преодолеть такую привязанность к своей личности, ибо, по словам Будды, «природа личности есть непрерывная смерть». Избавление при жизни от источников страдания, «омраченных действий и скверн» (эгоизма, злобы, гордости, ложных взглядов и т. д.) и власти своего «я» — лучший путь обретения бессмертия.

Второй подход во главу угла ставит субъективность человека, его самодеятельность, творчество. Сущность подхода хорошо выражают афоризмы: «Человек — мера всех вещей», «Человек — творец самого себя».

Это концепции, основанные на безрелигиозном и атеистическом подходе к миру и человеку, где единственной ценностью является земная жизнь, а смерть — ее непреодолимой трагедией.

Разумеется, «в чистом виде» эти подходы характеризуют полярные позиции, а в реальной жизни приходится считаться и с объективными условиями бытия, и с миром своих субъективных творческих потенций.

Для верующего тут все ясно, а для неверующего возникает альтернатива возможных путей решения этой проблемы.

Определяя понятие смысла жизни, необходимо отметить как минимум три его «измерения». Первое связано с понятием «святости жизни» как таковой, что является ныне предметом такой дисциплины, как биоэтика. Все живое, в том числе и во Вселенной, имеет право на жизнь в силу самого факта рождения. Эта витальность — первична для человека. Необходимо принять мысль, которая подтверждается наукой и просто здравым рассудком, что в мире не возможно полное уничтожение даже элементарной частицы, а действуют законы сохранения. Сохраняется вещество, энергия и, как полагают, информация и организация сложных систем. Следовательно, частицы нашего «я» после смерти войдут в вечный кругооборот бытия и, в этом смысле, будут бессмертными. Правда они не будут обладать сознанием, душой, с которой связывается наше «я». Более того, этот вид бессмертия обретается человеком в течение всей жизни. Можно даже сказать в форме парадокса: мы живы только потому, что ежесекундно умираем. Ежедневно отмирают эритроциты в крови, клетки эпителия на наших слизистых, выпадают волосы и т. д. Поэтому зафиксировать жизнь и смерть как абсолютные противоположности в принципе не возможно ни в действительности, ни в мысли. Это две стороны одной медали.

Также можно выделить биологическое измерение проблемы жизни, смерти и бессмертия, ибо эти состояния по сути дела — различные стороны одного феномена. Давно уже была высказана гипотеза панспермии, постоянного наличия жизни и смерти во Вселенной, их воспроизводства в подходящих условиях. Известное определение Энгельса «Жизнь есть способ существования белковых тел, и этот способ существования состоит по своему существу, в постоянном самообновлении химических составных частей этих тел», акцентирует космический аспект жизни. Рождаются, живут и умирают звезды, туманности, планеты, кометы и другие космические тела, и, в этом смысле не исчезает никто и ничто. Данный аспект наиболее разработан в восточной философии и мистических учениях, исходящих из принципиальной невозможности только разумом понять смысл этого вселенного кругооборота. Материалистические концепции строятся на феномене самопорождения жизни и самопричинения, когда, по словам Энгельса, «с железной необходимостью» порождаются жизнь и мыслящий дух в одном месте Вселенной, если в другом исчезают.

Осознание единства жизни человека и человечества со всем живым на планете, с ее биосферой, и потенциально возможными формами жизни во Вселенной, имеет огромное мировоззренческое значение.

Эта идея святости жизни, права на жизнь для любого живого существа, уже в силу самого факта рождения, принадлежит к числу вечных идеалов человечества. Вся Вселенная и Земля рассматриваются как живые существа, а вмешательство в еще плохо познанные законы их жизни чревато экологическим кризисом. Человек предстает как малая частица этой живой Вселенной, микрокосмос, вобравший в себя все богатство макрокосмоса. Даже, если биологическая, телесная жизнь считается неподлинной транзитной формой человеческого существования, то и в этих случаях (например, в христианстве) человеческая плоть может и должна обрести иное, цветущее состояние.

Второе измерение связано с уяснением специфики именно человеческой жизни, поскольку единственный реальный факт в жизни любого человека — предстоящая смерть. Известно, что Л. Н. Толстой мучительно вопрошал: «Есть ли в моей жизни тот смысл, который не уничтожается неизбежно предстоящей смертью? К чему воспитывать детей, которые вскоре очутятся в таком же критическом состоянии, как их отец? Зачем же им жить? Зачем мне любить их, расти и блюсти их? Для того же отчаяния, которое во мне, или для тупоумия? Любя их, я не могу скрывать от них истины, всякий шаг ведет их к познанию этой истины. А истина — смерть». В рамках рационалистического подхода ответить на эти вопросы невозможно и приходится искать ответ на путях интуитивного постижения смысла своего бытия и определения того, что же для личности является высшей ценностью: Бог, человечество, близкие и родные, дети, справедливость…

Третье измерение — идея с обретением бессмертия, которая рано или поздно становится в центр внимания человека, особенно, если он достиг зрелого возраста. Выделяют несколько видов бессмертия:

1) бессмертие в потомках, которое осуществляется путем передачи генного аппарата родителей детям, внукам и т. д., близко большинству людей. Кроме принципиальных противников брака и семьи и женоненавистников, многие стремятся увековечить себя именно таким способом. Одним из мощных влечений человека является стремление увидеть свои черты в детях, внуках и правнуках. С этим связывается наследование не только физических, но и нравственных принципов семейного занятия или ремесла;

2) сохранение тела умершего, то есть мумификация или криогенизация. Опыт еще египетских фараонов, практика современного бальзамирования говорят о том, что в ряде цивилизаций это считается принятым. Достижения техники конца XXв. сделали возможной криогенизацию тел умерших с расчетом на то, что медики будущего их оживят и вылечат ныне неизлечимые болезни;

3) вхождение частиц нашего распавшегося тела в кругооборот вещества, энергии и информации во Вселенной, своеобразное «слияние с природой», упование на «растворение» тела и духа умершего во Вселенной, их вхождение в космическое «тело», в вечный круговорот материи. Это характерно для ряда восточных цивилизаций, особенно японской.

4) итоги деятельности человека в материальном и духовном производстве, которые входят в копилку человечества. Для этого, прежде всего, нужна уверенность в том, что человечество бессмертно и идет космическое предназначение в духе идей К. Э. Циолковского и других космистов. Если для человечества реально самоуничтожение в термоядерной экологической катастрофе, а также вследствие каких-то космических катаклизмов, то в этом случае вопрос остается открытым. Среди идеалов и движущих сил такого вида бессмертия чаще всего фигурируют борьба за освобождение человечества от классового и социального гнета, национальную независимость и обретение государственности, за мир и справедливость и т. п. Это придает жизни таких борцов высший смысл, который смыкается в бессмертии. Увековечиваются герои и пророки, страстотерпцы и святые, зодчие и изобретатели. Навечно сохраняются в памяти человечества и имена жесточайших тиранов, и величайших преступников. отсюда возникает вопрос о неоднозначности оценки масштабов личности человека. Создается впечатление, что чем большее количество жизней и сломанных человеческих судеб лежит на совести того или иного исторического персонажа, тем больше у него шансов попасть в историю и обрести там бессмертие. Способность влиять на жизнь сотен миллионов людей, «харизма» власти вызывает у многих состояние мистического ужаса, смешанного с почтением. О таких людях слагают легенды и предания, которые передаются от поколения к поколению;

5) достижение различных состояний, которые наука называет «измененные состояния сознания». В основном, они являются продуктом системы психотренинга и медитации, принятой в восточных религиях и цивилизациях. Тут возможны: «прорыв» в иные измерения пространства и времени, путешествие в прошлое и будущее, экстаз и просветление, мистическое ощущение причастности к Вечности.

Можно упомянуть и о других концепциях обретения бессмертия, направленных на изменение законов природы, достижение «жизни после смерти», а также многочисленные мистические течения, основанные на реальном наличии потустороннего мира и возможности общения с ушедшими. Более того, появляются сведения о наличии у каждого человека своеобразного энергетического фантома, который покидает его незадолго до физической смерти, но продолжает существовать в других измерениях. Эти концепции ведут к иному типу понимания проблемы бессмертия, что связано с необходимостью самоопределения в вечном мире информационно-энергетических сущностей.

Современная танатология (учение о смерти) представляет собой одну из «горячих» точек естественно-научного и гуманитарного знания.

Но все же, поиск и обретение смысла жизни и деяний каждого человека носит сугубо индивидуальный личностный характер.

Можно сказать, что смысл смерти и бессмертия, равно как и пути его достижения, являются обратной стороной проблемы смысла жизни. Очевидно, что эти вопросы решаются различно, в зависимости от ведущей духовной установки той или иной цивилизации.

Если у человека есть нечто вроде инстинкта смерти (о чем писал З. Фрейд), то каждый имеет естественное, врожденное право не только жить, каким он родился, но и умереть в человеческих условиях. Одной из особенностей XXв. является то, что гуманизм и гуманные отношения между людьми являются основой и залогом выживания для человечества. Если раньше любые социальные и природные катаклизмы оставляли надежду на то, что большинство людей выживет и восстановит разрушенное, то сейчас витальность можно считать понятием, про-изводным от гуманизма.

15.4 Бытие человека и модусы человеческого существования: любовь, страх, агрессия и смех, эрос, стыд и прочее

Любовь — активная заинтересованность в жизни и в развитии того, что мы любим. Забота и заинтересованность ведут к другому аспекту любви — к ответственности. Быть «ответственным» — значит быть в состоянии и готовности «отвечать». Любящий человек чувствует себя ответственным за всех ближних, как за самого себя. Ответственность в отношениях между матерью и ребенком побуждает мать к заботе, главным образом, о физических потребностях ребенка. В любви между взрослыми людьми ответственность касается, главным образом, психических потребностей другого человека.

Она могла бы легко выражаться в желании превосходства и господства, если бы не было компонента любви — уважения. Уважение — страх и благоговение. Оно означает способность видеть человека таким, каков он есть, осознавать его уникальную индивидуальность. Уважение предполагает отсутствие эксплуатации. Оно существует только на основе свободы, так как любовь — дитя свободы, а не господство.

Любовь очень разнородна, она включает в себя не только разные виды и их подвиды, но и то, что можно назвать формами любви, ее модусами. Видами любви являются, например, любовь к ближнему и эротическая любовь. Формами проявления любви к ближнему служат любовь к детям, любовь к родителям, братская любовь; модусами являются любовь мужчины и любовь женщины, любовь северянина и любовь южанина, любовь средневековья и любовь современная. Можно говорить просто о любви к ближнему; можно говорить более конкретно о любви к детям или, еще более конкретно, об отцовской, материнской любви.

Одним из модусов человеческого существования является страх — психическая реакция, связанная с предчувствием опасности. В то же время внутренняя «логика» страха построена на определенном дисбалансе знания и незнания: мы знаем источник опасности, но не можем быть уверены в возможности благополучного исхода. Страшит всегда что-то непонятное, незнакомое, другое, однако собственно страх возникает в ситуации угадывания во враждебном объекте чего-то ранее известного, пугающего. Примечательно, что человека, лишенного страха, называют безрассудным, так как когда ничего не знаешь и ничего не имеешь, можно позволить себе ничего не бояться. Неслучайна особая притягательность страха, покоящаяся на естественном любопытстве узнать и понять неизвестность, сделать ее своей и, тем самым, развенчать как что-то пугающее и тревожное.

Страх и стремление к его преодолению становятся мощным креативным импульсом культуры. По мнению О. Шпенглера, благодаря страху перед неразведанным пространством возникают города и декоративно-монументальное искусство; по мнению просветителей, страх перед природой создал богов и т. д. Человечество живет, преодолевая старые страхи и создавая новые. За различными культурно-историческими фетишами страха можно рассмотреть один неизменный сюжет, оправдывающий страх как таковой, — страх перед смертью. Несмотря на свою повсеместность, смерть выступает как принципиально недоступная для человеческого познания terra incognito — непонятность, которая создает не только богатую мифологическую традицию, но и питает наиболее глубинный, экзистенциальный человеческий страх.

Феноменами, помогающими преодолеть страх, являются агрессия и смех. Агрессия как спонтанная реакция, связанная с «жаждой разрушения» (З. Фрейд), в конечном итоге определяется борьбой за собственное существование и собственное «я». Смех как специфическая реакция на комическую ситуацию укоренен в особом пафосе жизни, дающей человеку право и привилегию радоваться, несмотря на смерть и побеждая страх. Сходные функции психологической разрядки выполняет плач, являющийся естественной альтернативой смеха («смеха-тела»). Трагическое и комическое в равной степени несут в себе элемент катарсиса, обновления, возникающего из чувства сопричастности чему-то более универсальному и значимому. Антитезой «смеха-ума» является стыд, иногда определяемый как страх быть осмеянным. Он также, как и смех, амбивалентен, проявляясь как на уровне спонтанной психической реакции, так и на уровне возможной «внешней» оценки ситуации, ее рациональной рефлексии.

Наиболее мощным жизнеутверждающим фактором в комплексе модусов человеческого существования является эрос. Эрос выступает своеобразным индикатором жизненных сил в целом, проявляющихся в неистребимой жажде желать, любить, хотеть. Изначальная направ-ленность эроса ориентирована всегда на что-то внешнее, где избранный объект стремления необходимо приблизить и сделать своим, что делает эрос мощной интегративной силой. Не случайно в древних космологиях любовь понималась как единое организующее начало Универсума, собирающее космос в целый организм и придающее ему жизнь. В отличие от организующего порядка Логоса ее сила принципиально иррациональна. Платон, например, состояние влюбленности отождествлял с манией, одержимостью, когда трезвые доводы рассудка отступают перед энергетикой желания.

Однако, как правило, именно эрос задает конкретную направлен-ность человеческих действий, вносит смысл в отдельные поступки, будучи сам подчинен исключительно инстинкту жизни и самосохранения. Особый статус эроса в культуре определяется его творческими возможностями. Устремляя человека к чему-то неположенному, временно недоступному, он преобразует как самого человека, заставляя его становиться лучше, так и вожделенный объект, раскрывая его новые грани. Эрос дает как бы первичный импульс любому творческому акту, вне зависимости от преследуемой цели (другой человек, истина, власть, благо и т. п.). По своей направленности эрос противоположен феномену агрессии, которая ориентируется не на созидание, а на разрушение. Эти явления взаимно дополняют и уравновешивают друг друга, поскольку создание нового неизменно предполагает разрушение старого. Нарушение баланса этих двух сторон сопряжено с серьезной опасностью для существования личности или культуры.

Вопросы для самоконтроля

1. «Человек — всего лишь тростник, слабейшее из творений природы, но

он — тростник мыслящий» (Б. Паскаль). В чем слабость и достоинство человека? Ответьте, опираясь на высказывания Б. Паскаля.

2. Л. Фейербаху принадлежит следующая мысль: «Отдельный человек, как нечто обособленное, не заключает человеческой сущности в себе… Человеческая сущность налицо только в общении, в единстве человека с человеком, в единстве, опирающемся лишь на реальность различия Я и Ты». Как Вы понимаете это определение сущности человека?

3. Утопист Р. Оуэн на вопрос «В чем состоит счастье человека?» отвечал:

«В приятных ощущениях или в умеренном удовлетворении всех его естественных потребностей». Совпадает ли его утверждение с Вашим мнением о счастье?

4. В чем смысл понятия «отчуждение»? Каковы причины отчуждения человека в обществе?

5. Как Вы относитесь к словам Н. А. Бердяева: «Судьба неповторимой индивидуальности не вмещается ни в какое мировое целое»?

6. Как понимать выражение Ж. П. Сартра: «Выбирая себя, я выбираю других»?

7. Чем обусловлен «антропологический поворот» в философии XXв.?

Тестовые задания

Выберите правильный(е) вариант(ы) ответов.

1. Условие становления человека как личности, фигурирующее в высказывании немецкого философа XIX в. Г. Геккеля о том, что истинная личность всегда не завершена в ее самосознании:

а) соответствие содержания человека социальным условиям его существования;

б) креативность (самотворение) человека;

в) изменение человека с возрастом.

2. Философ, который ввел в научный оборот понятие «жизненный мир»:

а) Ф. Ницше;

б) Б. Спиноза;

в) К. Маркс;

г) Э. Гуссерль.

3. Характерные черты повседневного, обыденного мира человека:

а) конкретность;

б) научная рациональность;

в) прагматичность;

г) эмпиризм;

д) обыденное сознание.

4. Основные экзистенциальные проблемы:

а) смерть;

б) смех;

в) гипотеза;

г) истина;

д) психика; труд; свобода; счастье.

5. Направления в философии XXв., сделавшие экзистенциональные проблемы бытия человека объектом специального анализа:

а) психоаналитическая традиция;

б) неомарксизм;

в) экзистенциализм;

г) структурализм;

д) персонализм.

6. Признаки деятельности человека, которые являются системообразующими:

а) форма приспособления человека к природной среде;

б) целеполагание или постановка определенной цели;

в) специфически человеческая форма отношения к окружающему миру;

г) преобразование внешнего мира;

д) наличие соответствующих мотивов.

7. Факторы, которые являются определяющими в формировании характера человека:

а) общественная среда;

б) самовоспитание;

в) наследственность.

Дополните фразу.

8. Антропологический кризис включает три основные составляющие: кризис духовный, кризис душевный, ________ .

а) Кризис моральный;

б) кризис национальный;

в) кризис телесный;

г) кризис культурный.

Тематика рефератов

1. Феномен человека и основные подходы к его постижению в философии и науке.

2. Происхождение человека. Научные и философские концепции антро-погенеза.

3. Биологическое и социальное в человеке.

4. Телесность и духовность в человеке.

5. Человек в системе социальных коммуникаций.

6. Проблема создания синтетической концепции человека.

7. Проблема жизни и смерти в духовном опыте человечества.

8. Бессмертие человека: мечта или реальность.

9. Проблема смысла и предназначения человека.

10. Жизнь, счастье, любовь — ценности человеческого бытия.

11. Свобода и ответственность как экзистенциальные характеристики бытия человека.

12. Игра как феномен человеческого бытия.

Список рекомендуемых источников

1. Бердяев, Н. О назначении человека / Н. Бердяев. — М. : [б. и.], 1993. — 234 с.

2. Демидов, А. Б. Феномены человеческого бытия / А. Б. Демидов. — Минск : [б. и.], 1997. — 86 с.

3. Духовность человека: педагогика развития: учеб. пособие / Н. В. Ми-халковича [и др.]; под ред. Н.В. Михалковича. — Мн.: Тесей, 2006. — 400 с.

4. Коган Л. Н. Человек и его судьба. — М. : Мысль, 1988. — 283 с.

5. Мир философии. Хрестоматия : в 2 ч. — М. : [б. и.], 1991. — Ч. 2. —

С. 252—271, 276—283.

6. Феномен человека — вчера и завтра / В. С. Поликарпов [и др.]. — Ростов н /Д. : Феникс, 1996. — 576 с.

7. Проблема человека в западной философии : сб. пер. с англ., нем., фр. / сост. П. С. Гуревич. — М. : Прогресс, 1988. — 547 с.

8. Тарасов К. Е., Кельнер М. С. «Фрейдо-марксизм» о человеке. — М. : Мысль, 1989. — 211 с.

9. Фролов И. Т. О человеке и гуманизме: Работы разных лет. — М. : Политиздат, 1989. —559 с.

10. Фролов, И. Т. О смысле жизни, о смерти и бессмертии человека /

И. Т. Фролов. — М. : Знание, 1985. — 64 с.

11. Фролов И. Т. Перспективы человека: Опыт комплексной постановки проблемы, дискуссии, обобщения. — 2-е изд, перераб. И доп. — М.: Политиздат, 1983. —350 с.

12. Фромм, Э. Духовная сущность человека. Способность к добру и злу /

Э. Фромм // Философ. науки. — 1990. — № 8—9.

13. Хамитов, Н. В. Философия человека: от метафизики к метаантропологии: Научное издание. / Н. В. Хамитов. — Киев: Ника — Центр; Москва: Институт общественных исследований, 2002. —334 с.

14. Хомич И. И. Человек — живая система: естественнонауч. и философ. анализ. — Минск : Беларусь, 1989. —271 с.

15. Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и

бессмертии. Древний мир — эпоха Просвещения / Редкол.: И. Т. Фролов и др., состав. П. С. Гуревич. — М.: Политиздат, 1991. —462 с.

16. Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и

бессмертии — XIXв. — М. : Республика, 1995. — 528 с.

17. Человек. Мыслители прошлого и настоящего о его жизни, смерти и

бессмертии. — XXв. — М. : Республика, 1991. — 463 с.

18. Юдин, Б. Г. О человеке, его природе и его будущем / Б. Г. Юдин //

Вопросы философии. — 2004. — № 2. — С. 16—28.