Материалы к истории страны камчатки, ее жителей, их нравов, наименований, образа жизни и различных обычаев...

   Камчаткою именуется собственно только местность между истоками реки Камчатки и ее устьем¹. Вообще же под этим названием разумеется все то пространство суши, которое, начиная от 58° северной широты и кончая 51° с несколькими минутами, вдается от материка Азии в море, напротив острова и бухты Карага, вплоть до устья реки Таловки; в направлении с запада на восток это пространство связано с материком 60 верстным перешейком² и всюду ограничивается и омывается двумя отдельными морями; из них одно именуется морем Пенжинским, другое же -- Восточным океаном, вернее, каналом де Фриса между Америкой и Азией³. К востоку, напротив этой суши, лежит материк Америки, а именно на 56° широты, против устья реки Камчатки, на расстоянии 60--70 голландских миль⁴, тогда как острова канала (пролива) расположены на расстоянии всего 20--25 миль⁵; с запада Камчатка омывается водами обширного Пенжинского залива; на севере она примыкает к землям и обиталищам корякского народа; в юго-западном же от нее направлении расположены острова Курильские и Японские, ряд которых образует вплоть до Японии почти непрерывную цепь.

   Указанное пространство суши отличается, впрочем, весьма неоднородной шириною и видом своим мало разнится от фигуры ромба. Наибольшей ширины оно достигает на 56° северной широты⁶ между Хариузовкой и устьями реки Камчатки; отсюда суша постепенно суживается с обеих сторон; под 53° местность между устьем реки Большой, с одной стороны, и бухтою и гаванью Авача -- с другой, имеет ширину 28 миль⁷ и затем, вплоть до Лопатки, ширина постепенно уменьшается, а перешеек Карага на противоположной стороне насчитывает лишь 8 голландских миль ширины, и с середины его в обе стороны открывается вид на море⁸.

   Название "Камчатка"⁹ эта страна получила при ее завоевании русскими казаками; последние, узнав от обитавших там языческих племен, что самая большая в стране река именуется ими Камчаткою, назвали вследствие этого всех обитавших на ней жителей, по своему обыкновению, камчадалами¹⁰.

   Кончат -- имя весьма знатного и именитого человека, некогда проживавшего на берегах этой реки.

   Хотя все жители Камчатки, по-видимому, отличаются общностью происхождения, но не все они, однако, довольны тем, что их прозвали одним общим именем¹¹; они очень жалуются, что их именуют камчадалами, тогда как они отличаются друг от друга: 1) наименованиями своих племен; 2) названиями своих обиталищ; 3) обозначениями своих соседей; 4) произношением слов, хотя последнее, в сущности, у всех у них одинаково, как одинаковы и их образ жизни, нравы и привычки¹².

   Племена, обитающие между Лопаткою и Тигилем, называют себя ительменами, или в женском роде "ительма", "ительмалахч" {Ительмалахч -- далее ительмелахч (соответственно в источнике перевода: Itxlmalacktsch -- Itxlmelachtsch). - Ред.}, хотя и не существует причины, почему они именуют себя именно таким образом или откуда производится это название, тем более, что на их языках не существует слова, имеющего сходство с этим наименованием¹³. Господа Шётген и Страленберг вскоре произвели отсюда названия древних скифов, обитавших по реке Эдели или Волге, а также немецкое слово edelmann (благородный, дворянин).

   Впоследствии я с большим удовольствием узнал, что слово "ительмен" равнозначно с "кима"¹⁴ -- "житель". "Ителахса" -- "я живу, населяю", а "ма ителахсан" -- "где он проживает". Слово "мен" -- все равно что "мужик", во множественном числе -- "люди". Поэтому, следовательно, все слово означает живущих людей, или насельников. Radices (корни) этих слов в настоящее время сохранились только в языке людей, обитающих от Немтика до Морошечной. Ниже я сделаю из этого несколько deductiones historicas (исторических выводов).

   Настоящие камчадалы, обитатели берегов самой реки Камчатки, именуют людей, населяющих побережье Пенжинского моря, "хуиггоай" {Живущие около Большой реки именуют живущих далеко от них оленных (кочевых) коряков "таглабан", оседлых же по течению Тигиля коряков -- "танголач". -- Прим. Стеллера.}¹⁵. Японцы, по своей морской торговле давно известные прибрежному населению Пенжинского моря, получили от них имя "сюсаманн" {Сюсаманн -- далее: зюземанн, сюземен, сюземанн (соответственно в источнике перевода: Suhsamann -- Suhsemen, Suhsemann). -- Ред.}¹⁶. Коряки, обиталища которых граничат с их владениями неподалеку от Тигиля, называют их "тауихимель" -- "далеко отстоящие" {Население вдоль Большой реки именует их "коанги головель" -- "спящие", быть может, оттого, что те их никогда не тревожат и чукчи никогда не проникали в эти отдаленные местности. -- Прим. Стеллера.}, тогда как чукчи дали им за их воинственность и беспокойный нрав прозвище "коанг агомин" -- "сердитые люди". Русских называют они "брахтадт", сами не зная, почему и откуда взялось это слово. При этом мне приходится упомянуть об одном обстоятельстве, в силу которого всякий разумный человек вскоре перестанет заниматься критическим разбором названий и пояснять на их основании разные исторические события: последнее возможно лишь постольку, поскольку стали бы доискиваться корней их слов в других азиатских языках и на этой почве пояснять их происхождение; лично я всегда находил radiees (корни) и derivationes (производные слова) их имен в их собственном языке. Среди прочих забавных вещей жители Камчатки обладают, между прочим, и привычкою не принимать в свой язык ни одного чужого слова. Всегда, когда им попадается чужое слово, будь то название лица или предмета, они, по живости своего характера и фантазии, тотчас же изобретают слово на основании сравнения с их знакомым предметом. Порою они имеют для этого достаточное основание, порою не имеют. Таким образом, русский называется у них "брахтадт", жрец или священник -- "богбог", студент -- "сокеинач", "студонат" ("студеный") -- холодный, доктор -- "дуктонасс", хлеб -- "брахтадт аугч", русские предметы или лица -- "сарана", дьячок -- "ки аангич" {Утку Anas caudacuta Islandica Wormii они называют также "аангич", давая в этом имени звукоподражание крикам данной утки¹⁷; таким же точно образом они передают и звуки различного колокольного перезвона, совершаемого дьячком, тем более, что последний звонит в самое разнообразное время, как и утка издает свой крик в любое время дня и ночи, когда ей вздумается. -- Прим. Стеллера.}, колокол -- "кук", железо -- "оачу", кузнец -- "оасакисса" ("покоритель железа"); матрос -- "учавсшинита" (собственно, "поднимающийся наверх", потому что моряки по вантам поднимаются на мачту); конопатчик -- "колупассан" ("затыкатель"). Подполковника Мерлина, присланного к ним в качестве следователя и приказавшего некоторое число из них повесить, они именуют "итахсашах" -- "вешатель", а палача, расправлявшегося с осужденными при помощи кнута, -- "юсутшашэ" -- "драчун". Когда к ним приезжают русские, то их первое приказание гласит: "Свари чайку"; а так как чайка является птицею, которая по-ительменски называется "сокосох", то и чай они называют "сокосох". Они не делают различия в обозначении пола; что касается ее императорского величества, то они именуют государыню неизменно Коач Эрем Государь, то есть "по образу солнца сияющий повелитель", так как "коач" означает "солнце", "эрем" -- "повелитель". Русского человека они называют simplificitor (попросту) "татах", что на их языке означает "давай сюда", -- выражение, являющееся первым требованием русских. Казака же они именуют "брахтадт" или "брахтатах" {Брахтатах -- далее брахтатад (соответственно в источнике перевода: Brachtatach -- Brachtatad). - Ред.}, несомненно оттого, что якутские казаки, которые первоначально их покорили с оружием в руках, говорили между собою всегда по-якутски и называли себя "барах"; в сочетании же слова "давай" со словом "ступей" ("ступай") они называли казаков "ступай давай", что значило "двигайся, подавай" и в чем всегда выражался modus precedendi (способ действия) казаков.

   Между тем достойно внимания и то, что раз ительмен назвал лицо и вещь по-своему, то название это немедленно распространяется по всей стране и уже навсегда, и происходит это из-за незнания русского языка, который понимает большинство населения, но согласно их обычаю и ingenico (вкусу) {Удивительно, как мои филологические предположения насчет названия казаков "брахтати" совпали с действительностью. Об этом мне сообщил старик-ительмен, впрочем, со следующею оговоркою: "тати" означает чужаков, "брахтати" -- чужих людей, постоянно произносящих слово "ступей", то есть "ступай". -- Прим. Стеллера.}.

   Нижнеострожские камчадалы, обитающие по реке Камчатке, именуются со стороны тех, которые живут у Пенжинского моря, "сангтееран"; курильцев зовут "кузин"; слово "остров" по-ительменски -- "замач", а население, живущее на пространстве от Большой реки до Лопатки, называет жителей тех отдаленных островов "куши"¹⁸. Живущим у Пенжинского моря дальше к северу, около залива ничего о куши не известно. Отсюда у казаков, являвшихся в те края первоначально без переводчиков, возникло, несомненно, и название курильцев, тем более, что решительно никому из обитателей Лопатки ничего не известно о курильцах, и они чрезвычайно удивляются, что острова, тянущиеся от Лопатки, именуются Курильскими.

   Жители Лопатки и окрестностей Курильского озера являются настоящими ительменами¹⁹. Их язык похож на ительменский, лишь только немногим отличаются их нравы и обычаи. Причина этого кроется в том, что, сохраняя что-то общее с населением Кроноцкого носа, они изменили свой образ жизни вследствие отсутствия больших рек и недостаточного количества рыбы для своего пропитания. Они поневоле становились смелее и стали решаться выходить в море на довольно крупных судах -- байдарах и охотиться на обильно встречающихся там морских зверей. Они и сами называют себя ительменами. Они стали постоянно проживать на ближайшем из Курильских островов, который до появления русских посещали только ради промысла: они опасались, что с прибытием русских на них наложат дань. С тех же пор, как это действительно случилось, они живут попеременно то на материке, то на островах. Обитатели же второго из Курильских островов являются потомками особого племени и в такой же мере странствуют по остальным островам и по морю²⁰, в какой это делают на суше татары в поисках пропитания и ради удовольствия. Износив или утратив выторгованные у русских одежду и железные изделия, они, спустя шесть, семь или девять лет, вновь появляются на другом острове, в течение нескольких лет проживают там, аккуратным образом уплачивают ясак за все минувшие годы и вновь покупают себе все необходимое. Эти люди, именующиеся собственно куши и представляющие собою одну часть всего населения тех мест, получили от жителей Лопатки название "сумчаи" -- "островитяне". Последние называют население материка "чуамуан" -- "жители материковые". Остров на их языке именуется "бурумуши"; отсюда произошло казацкое название второго Курильского острова -- Парамузис²¹. Итак, происхождение и наименование камчадалов и курильцев -- ясно; почему же коряки получили от казаков это свое название, я до сих пор столь же затрудняюсь выяснить {Впоследствии мне удалось узнать, что коряки получили это свое наименование от казаков по следующему поводу. Северный олень называется по-корякски "хора"; так как казаки, по своем прибытии в те места, чаще всего слышали это слово от населения, быть может, также получали от них оленей в подарок и на прокорм, равно как заметили, что все интересы и все благосостояние этих людей сводится к владению множеством северных оленей, то они и прозвали их "коряки", или "оленные мужики". Название же "чукчи" является испорченным казаками словом "чаучова", каковым обозначают себя сами коряки. Из этого видно, что чукчи и коряки одного происхождения²³ и одинаково именуются, следовательно, раньше составляли один народ. -- Прим. Стеллера.}, как не знаю, почему сахалары, якуты, носят название бухарского происхождения или откуда произошли наименования чукчей и юкагиров²². Коряки, живущие на севере в пограничной с Камчаткою области, отчасти и на самой Камчатке, именуют обитающих около Пенжинского моря ительменов "намалау" {Намалау -- далее намалан (соответственно в источнике перевода: Namalau -- Namalan). -- Ред.} -- "живущие в подземных жилищах", обитающих же по реке Камчатке называют "ютилитан", не умея объяснить этого имени; самих же себя, поскольку они занимаются скотоводством и держат табуны северных оленей, коряки называют "чаучова" -- "маленькие люди". Их сородичей, оседлых коряков, которые живут не внутри страны, а постоянно обитают в подземных жилищах на морском побережье ради ловли рыбы и морских зверей, они называют "кюмала акалила" -- "оседлые, спокойные". Олюторских оседлых коряков, обитающих на берегах Восточного океана, в устье реки Олюторы, около большого морского залива, и питающихся рыбою и мясом морских животных, а также от промысла лисьего и собольего, они называют "елутора" или "канагвала", не причисляя их к своему племени и порою вступая с ними в борьбу²⁴. Юкагиров, граничащих на севере с коряками, они именуют словом "эдель", что по-корякски означает "волки". Причиною этого является то обстоятельство, что юкагиры не знают скотоводства, а заняты исключительно охотничьим промыслом, наподобие волков питаясь добычей.

   Своих заклятых, исконных врагов -- чукчей они называют за их высокий рост и силу "танинегу" -- "сильные люди". Своих западных соседей, ламутов или тунгусов, они именуют "куяямку" -- "всадники" за то, что те обыкновенно умеют ездить верхом на северных оленях, подобно тому, как мы на лошадях; этого обычая нет у коряков, которые, пользуясь равнинным характером своей поросшей мхом страны, зимою и летом запрягают оленей в повозки и таким образом обычно разъезжают на них. Русских или сибирских казаков они называют "мильтангата" -- по их, вначале столь им страшным и изумительным, ружьям: "мильхен" -- у них обозначение огня, и все это слово значит "огненные люди". У всех камчадальских племен, за исключением одних лишь коряков, казаки именуются "брахтатад", подобно тому, как сами эти племена носят общее прозвище ительменов; при этом, впрочем, они носят еще и другие, частные названия в зависимости от их обиталищ и в целях распознавания друг друга по этому признаку. "Ксу" {Ксу -- далее также Ксуи (соответственно в источнике перевода: Xsu -- Xsui). -- Ред.} -- это "внутреннее озеро", поэтому "ксуаи" -- люди, живущие около Курильского озера; "кугсеры" -- люди, обитающие по течению Большой реки; "аноры" -- те, что живут у Верхнего острога и у истоков реки Камчатки; Техаи -- река, именуемая русскими Воровскою, а "чайсары" -- люди, по берегам ее обитающие. "Лигенуры" -- так коряки называют население около реки Камчатки.

   Что касается языков, на которых говорят на Камчатке и на островах, то их различают три главных.

   Ительменский язык распадается на много наречий, среди которых выделяются три главных²⁵; один из них именуется у русских другим морским или шандальским. На этом языке говорят все живущие около и в окрестностях реки Камчатки, и этот говор не столько наречие, сколько настоящий язык, сильно отличающийся от прочих тамошних наречий. При этом, впрочем, удивительно, что люди, живущие по берегам обоих морей, понимают друг друга, хотя они и не в состоянии отвечать собеседнику на его языке; кроме того, и слова этих языков по своему составу совершенно различны между собою, как всякий может воочию убедиться при сопоставлении словарей обоих языков, и это мне до сих пор остается совершенно непонятным. Нижненский язык оттого называется языком шандальским, что Шандальский острог на реке Камчатке был, во времена прибытия русских на полуостров, наиболее известным и населеннейшим там пунктом. Имя свое он получил от ительменского богатыря Шандала, бывшего до появления русских кем-то вроде царька, так как создал единовластие и часто ходил войною на всех непокорных ему на Камчатке, грабя, убивая и превращая их в своих рабов. Другим главным наречием является язык жителей побережий Пенжинского моря на протяжении от Лопатки до Тигиля; впрочем, по каждой реке, начиная от Большой реки, население говорит на своем особом языке или наречии. В окрестностях Воровской реки люди, хотя и понимают друг друга, однако уже не в состоянии изъясняться между собою на своих наречиях, исключая тот случай, когда кто-нибудь научился языку соседей. Здешние переводчики и ительмены умеют говорить на 8--10 языках или наречиях. По мере приближения к Тигилю наблюдается уклонение языка от большерецкого наречия и постепенное смешение его с языком коряков; таким образом, много ительменских слов имеют корякские, корякские же слова -- ительменские окончания.

   На третьем языке говорят жители второго и следующих за ним островов, и я очень сожалею, что до сих пор не нашлось ни одного русского толмача, знающего этот язык²⁶. Судя по сведениям об этих островитянах, представляющих особую народность, знакомство с их языком могло бы оказаться весьма выгодным. Вероятно, на нем говорят жители тех островов вплоть до Японии, так уверяют, что попадающие к ним в плен японцы многое понимают на их языке.

   Речь населения Бурумуши представляет собою опять новый и особый язык и почти тождественна с тем, на котором говорят жители Кунашира, четвертого со стороны Японии острова²⁷. Об этом свидетельствует курильский толмач Николай Сторожев.

   Другим главным языком является корякский, в свою очередь распадающийся на три диалекта, распространенных дальше пределов Камчатки. Первый диалект, или основной язык, мы находим у оседлых коряков около Пенжинского моря, а также у оленных коряков, чаучова; диалект этот грубее, и произношение его твердое. От него отличается второе наречие, распространенное среди олюторцев: русские называют его другим морским корякским языком. На третьем наречии говорят чукчи; оно гораздо мягче, женственнее, с примесью многих свистящих звуков, подобно нашему швабскому языку²⁸.

   Все три племени вполне понимают друг друга и без затруднения изъясняются между собою, хотя по своему складу они и резко отличаются друг от друга. Я полагаю, что если Америка получила свое население из Азии, то это население исключительно корякского происхождения с включением в него чукчей²⁹; это подтверждается следующим: 1) характером их повозок и ладей (судов); 2) манерою разукрашивать лицо камешками и костями; 3) их головными уборами, напоминающими абажуры; 4) их диким, варварским, недоверчивым и склонным к обману нравом³⁰, о чем подробнее будет сообщено в истории и Америки, и коряков. Что же касается различий в языке и его произношении, то половина звуков как бы застревает у них в горле или во рту, почему ительменам и приходится есть лишь вполовину того, сколько едят прочие люди; ительменский язык произносится тихо, с большой растянутостью, затягиванием и трудностями, а также с необычайными гримасами; он свидетельствует о том, что говорящие на нем -- люди нрава робкого, рабского и коварного. Язык курильцев, или островитян, льется, наоборот, свободно и непринужденно, звучит приятно, потому что слова отличаются среднею величиною, представляют пропорциональное смешение звуков гласных и согласных и произносятся медленно и важно, без повышения голоса. И действительно, говорящие на этом языке племена являются наиболее цивилизованными среди всех других; они очень вдумчивы, правдолюбивы и отличаются постоянством, обходительностью, честолюбием и почтительностью.

   Звуки корякского языка произносятся с громким шумом и криком во все горло; речь состоит из длинных слов и коротких слогов, большею частью оканчивающихся на гласные звуки и начинающихся с раздельно произносимых дифтонгов или двух гласных звуков, например, как в выражении "уемкай вашинка", что означает "молодой северный олень". В таком же духе обстоит дело и с нравами этого дикого народа, как впоследствии будет видно из особого моего описания его. Оба момента -- язык вместе с песнопениями -- я отметил особо у каждого племени: я всегда находил в них ключ к уразумению всех их наклонностей, их характера и всего образа их жизни.