4. "Анти-реализм" м. Даммита

Как видим, инструменталисты и "конструктивные эмпиристы" критикуют

"научный реализм" за необоснованность его претензий на определение истины

как соответствия с реальностью. Другая линия критики намечена М.Даммитом. Он

следующим образом реконструирует позицию "научного реализма": предложения

науки соотносятся с реальностью, существующей независимо от нашего знания о

ней, таким образом, что эта реальность сообщает каждому предложению

истинность или ложность как бы независимо от того, что мы об этом знаем или

даже можем знать. Следовательно, реализм предполагает принятие принципа

бивалентности для научных предложений: любое такое предложение должно быть

либо истинным, либо ложным³²⁰. Другим необходимым условием

реалистической позиции является реалистическая семантика, согласно которой

"значение - это отношение между единичным термином, фигурирующим в

предложениях данного класса, и некоторым объектом из данной предметной

области"³²¹.

Эти два условия и вызывают возражения М.Даммита. Реалистическая

семантика позволяет считать предложения истинными, если даже мы не в

состоянии распознать эту истинность. Это превращает истинность в некую

идеальную сущность, оторванную от реального процесса познания и от

познающего субъекта. Альтернативой тут является семантика интуиционистская:

предложение считается истинным, только, если указано построение, образующее

его доказательство. Такая семантика, как известно, отвергает принцип

двузначности для предложений. Идея Даммита состоит в том, чтобы перенести

эту ее особенность на эпистемологическую почву вообще. "В семантической

теории, аналогичной теории Гейтинга для математических предложений, то есть

интуиционистски истолкованной, допустимо только такое понятие истинности,

которое непосредственно связано с нашей способностью распознавать истинность

некоторого предложения"³²². Таким образом, по Даммиту, речь не

может идти об истинности предложения до тех пор, пока у нас нет решающих

свидетельств (доказательств), делающих это предложение для нас интуитивно

(очевидно) истинным.

Конечно, возникает вопрос, насколько правомерна аналогия с

математическими доказательствами? Что значит "быть доказанными", "быть

очевидно истинными" для предложений естественнонаучной теории? У Даммита нет

четких ответов на эти вопросы и потому его идеи являют собой скорее некую

программу, чем ее реализацию (если вообще такая программа может быть

реализована). Однако мысль Даммита все же интересна: он обращает внимание на

то, что любое определение "доказанности" должно включать ссылку на субъекта

и на его уверенность в истинности данного предложения; поэтому "значение"

для Даммита это не объект, с которым термин соотносится как "напрямую"

(минуя субъекта, употребляющего термин), а то, что этот субъект знает, когда

понимает предложение, содержащее данный термин. Такое знание верифицируется

в процессе языковой коммуникации.

Опуская детали концепции значения Даммита, укажем на существенную черту

его "анти-реализма": она состоит в привлечении к анализу семантических

отношений характеристик познающего субъекта. Таким образом в картину мира

включается конкретика языковой (речевой) деятельности. Метафизика

оказывается неотделимой от эпистемологии.

"Реализм и анти-реализм суть метафизические доктрины, - пишет Даммит. -

Наш анализ понятия реализма опирается на посылку, что метафизические

вопросы... являются коренными вопросами теории значения. Но это не значит,

что можно строить теорию значения, отвлекаясь от эпистемологии; ведь

значение - это в конце концов предмет знания. Значение некоторого выражения

- это то, что должен знать говорящий на данном языке, чтобы понимать это

выражение, а теория значения решает, что именно должен знать говорящий,

чтобы уметь говорить или знать данный язык"³²³.

Наивность "научного реализма", считает Даммит, как раз и состоит в

допущении, будто возможно непосредственное знание внешних объектов, о

которых идет речь в языковых выражениях. Эта критика не вполне справедлива.

В рамках "научного реализма" развиваются и такие тенденции, которые ведут к

реформе традиционной теории в значения в направлении, близком идеям Даммита.

Вместе с тем, сама его концепция не лишена явных недостатков и неясностей,

акцентирование которых дает основания критикам для упреков в

идеализме³²⁴. Эти упреки не вполне основательны. Само по себе

требование учитывать знание субъекта при определении истинности предложений

- это еще не идеализм. Однако, действительно, в рассуждениях Даммита

субъективная сторона познавательного процесса как бы оттесняет на задний

план объективную. Условия правильного употребления не исчерпывают значение

терминов, ведь за этими условиями стоит содержание предложений, а оно

связано с реалистической семантикой. Недооценка этого обстоятельства,

преувеличение "эпистемологической" компоненты значения в ущерб

"онтологической" (если воспользоваться терминами самого Даммита) и приводят

к идеалистическим мотивам в его концепции.