8.1. Задержание подозреваемого как мера процессуального принуждения

8.1.1. Правовая природа задержания подозреваемого по упк рф

В соответствии с п.11 ст.5 УПК РФ «задержание подозреваемого – мера процессуального принуждения, применяемая органом дознания, дознавателем, следователем или прокуро­ром на срок не более 48 часов с момента фактического задержания лица по подозрению в совершении преступления». Таким образом, в приведенной дефинитивной норме указаны два признака понятия задержания подозреваемого: 1) задержание является мерой процессуального принуждения, и 2) срок, в течение которого может применяться данная мера процессуального принуждения. Однако эти признаки не раскрывают сущно­сть задержания подозреваемого как меры процессуального принуждения. Более того, уяснение сформулированного в п.11 ст.5 УПК РФ понятия осложняется тем, что его составной частью является другое понятие – понятие «фактического задержания»,  относительно которого в теории и практике уголовного процесса не сложилось единого представления.

Вопрос о сущности задержания подозреваемого возник еще в период действия Уголовно-процессуального кодекса РСФСР 1960 года (далее – УПК РСФСР). В этот период времени преобладала точка зрения, согласно которой задержание: это краткосрочный арест подозреваемого, производимый в неотложных случаях без санкции прокурора (Чельцов М.А. Советский уголовный процесс: Учебник для юрид. вузов. М., 1951. С.230; Мариупольский Л. Некоторые правовые вопросы института личного задержания // Тр. ВШ МВД СССР. М., 1958. №3. С.79; Шатило К.Д. Уголовно-процессуальный характер задержания как неотложного следственного действия // Правоведение. 1963. №4. С.118; Копейко Л., Иванов Л. Строго соблюдать закон при задержании подозреваемых в совершении преступлений // Социалистическая законность. 1964. №3. С.19); немедленное (безотлагательное) взятие подозреваемого лица под стражу для решения в установленном законом порядке вопроса о возможности его ареста (Зинатуллин З.З. Уголовно-процессуальное принуждение и его эффективность (Вопросы теории и практик). Казань: Изд-во казан. ун-та, 1981. С.86); и т.п.

Вместе с тем эту позицию разделяли не все авторы. Так, например, Д.Д. Максаров отметил, что в таком определении «нет указаний на цели задержания» (Максаров Д.Д. Подозреваемый и процессуальные вопросы его задержания // Право и жизнь: Межвуз. сб. науч. тр. Омск, 1967. С.48), и предложил более полный, по его мнению, вариант понятия задержания подозреваемого как меры процессуального принуждения, заключающейся в аресте сроком до 72-х часов лица, обоснованно подозреваемого в совершении преступления, за которое может быть назначено наказание в виде лишения свободы, применяемой органом дознания или следователем без предварительной санкции прокурора, в целях предупреждения уклонения подозреваемого от следствия, продолжения им преступной деятельности и воспрепятствования установлению истины по уголовному делу (Максаров Д.Д.Подозреваемый и процессуальные вопросы его задержания // Право и жизнь: Межвуз. сб. науч. тр. Омск, 1967. С.48).

Несколько иное определение рассматриваемого понятия сформулировал Ю.И. Кулешов, по мнению которого, задержание подозреваемого – это «регламентированное законом краткосрочное... лишение свободы лица, подозреваемого в совершении преступления, путем помещения его в изолятор временного содержания в целях выяснения причастности задержанного к преступлению и решения вопроса о применении к нему меры пресечения в виде заключения под стражу, осуществленное специально уполномоченным на то органом» (Кулешов Ю.И. Уголовная ответственность должностных лиц ОВД за преступления против правосудия. Хабаровск, 1988. С.37).

По мнению современных авторов, сформулированное Ю.И. Кулешов определение также требует некоторой корректировки. Так, например, П.Л. Сурихин считает, что «во-первых, само понятие «задержание подозреваемого» следует рассматривать как задержание лица по подозрению в совершении преступления, поскольку под подозреваемым в этом случае понимается не участник уголовного судопроизводства в строгом смысле слова, а лицо, «заподозренное» в совершении преступления», а «во-вторых, не следует считать обязательным такой признак, как помещение лица в изолятор временного содержания», поскольку задержание подозреваемогоможет и не сопровождаться препровождением последнего в изолятор временного содержания, поскольку в некоторых случаях в такой мере нет необходимости, например, если непричастность лица к совершению преступления будет установлена в ходе первого допроса еще до его водворения в изолятор (Сурихин П.Л. Задержание лиц по подозрению в совершении преступлении // Уголовный процесс. 2007. №7. С.12).

Несмотря на то, что в действующем уголовно-процессуальном законодательстве России, как было отмечено выше, дается легальное определение понятия «задержание подозреваемого», в современной литературе, в том числе и в учебной, нет устоявшегося определения данного понятия.

В работах, изданных после принятия и вступления в силу УПК РФ 2001 года, под задержанием подозреваемого понимается:

- мера процессуального принуждения, состоящая в кратковременной изоляции лица, подозреваемого в совершении преступления, от общества. применяемая органом дознания, следователем, прокурором (Цоколова О.И. Задержание подозреваемого// Уголовный процесс: Учебник для юридических высших учебных заведений / Под общ. ред. В.И. Радченко. М.: «Юридический дом «Юстицинформ», 2003. С.210);

- кратковременное лишение свободы, которое в силу своей неотложности не требует для его применения согласия суда (Александров А.С. Задержание подозреваемого // Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат», 2003. С.242);

- одновременно и мера процессуального принуждения, сущность которой состоит в кратковременном лишении свободы, и следственное действие, направленное на собирание, проверку и оценку доказательств по делу (Чистякова В.С. Понятие и виды мер процессуального принуждения // Уголовно-процессуальное право Российской Федерации: Учебник / Отв. ред. П.А. Лупинская. М.: Юристъ, 2003. С.291);

- интегративная мера воздействия на личность, сочетающая в себе элементы уголовно-процессуального принуждения и следственного действия и заключающаяся в кратковременном ограничении свободы при отсутствии судебного решения сроком до 48 часов с помещением в изолятор временного содержания (Вандышев В.В. Уголовный процесс. Курс лекций. СПб.: Издательство «Юридический центр Пресс», 2004. С.240);

- краткосрочное досудебное лишение свободы со всеми присущими данному понятию признаками (Безлепкин Б.Т. Уголовный процесс России: Учеб. пособие. – 2-е изд., перераб. и доп. М.: ТК  Велби, Изд-во Проспект, 2004. С.157);

- неотложная мера процессуального принуждения, содержание которой состоит в кратковременном содержании под стражей лица с целью установить его причастность к совершению преступления и необходимость применения меры пресечения в виде заключения под стражу (Уголовный процесс: учебник / А.В. Смирнов, К.Б. Калиновский; под общ. ред. проф. А.В. Смирнова. 3-е изд., перераб. и доп. М.: КНОРУС, 2007. С.230).

Приведенный перечень определений, хотя и не является исчерпывающим, тем не менее, свидетельствует о том, что в теории и практике уголовного процесса не сформировалось единого представления о сущности задержания подозреваемого как вида юридической деятельности. Это находит свое отражение и в суждениях авторов относительно правовой природы задержания подозреваемого.

В ст.87 УПК РСФСР было закреплено положение, согласно которому протокол задержания подозреваемого является доказательством по уголовному делу, что послужило основанием считать задержание подозреваемого одним из следственных действий (Следственные действия (процессуальная характеристика, тактические и психологические особенности): Учебное пособие. Волгоград: ВСШ МВД СССР, 1984. С.8; Дубинский А.Я. Производство предварительного расследования органами внутренних дел: Учебное пособие. Киев: ВШ МВД СССР, 1987. С.53; Батюк В.Н. Задержание и заключение под стражу в стадии предварительного расследования: Учебное пособие. К.: НИ и РИО Киевской высшей школы МВД СССР им. Ф.Э. Дзержинского, 1990. С.28; и др.).

Эта точка зрения имеет сторонников и в настоящее время. Так, например, В.М. Быков и Е.С. Жмурова, считают, что задержание подозреваемого содержит в себе все основные признаки следственного действия, поскольку в результате его проведения в протоколе могут быть зафиксированы местонахождение лица в определенное время, факт нахождения у лица определенных вещей, ценностей – так называемое задержание с поличным, что имеет доказательственное значение (Быков В.М., Жмурова Е.С.Следственные действия по Уголовно-процессуальному кодексу РФ // Изв. вузов. Правоведение. СПб., 2003. № 2. С. 131).

В последнее время относительно правовой природы задержания подозреваемого в процессуальной литературе высказаны суждения, которые представляют собой своеобразный «компромисс» двух приведенных выше позиций: задержание подозреваемогорассматривается как мера уголовно-процессуального принуждения, и как следственное действие одновременно.

А.С. Александров, рассматривая вопрос о задержании подозреваемого, пишет: «Задержание подозреваемого в совершении преступления в российском уголовном процессе – одновременно и мера процессуального принуждения, сущность которой состоит в кратковременном лишении подозреваемого свободы, и, на наш взгляд, следственное действие, направленное на собирание, проверку и оценку доказательств по делу». Продолжая эту мысль автор пишет далее: «Поскольку в протоколе задержания указываются (конкретные) основания задержания, результаты личного обыска задержанного и его (возможные) объяснения, данный протокол может быть воспринят, в том числе и судом, как допустимый источник доказательств по делу». Из этого суждения, не вызывающего особых возражений, автор делает довольно неожиданный вывод: «В этом плане задержание можно характеризовать как самостоятельное следственное действие» (Александров А.С. Задержание подозреваемого // Уголовный процесс России: Учебник / А.С. Александров, Н.Н. Ковтун, М.П. Поляков, С.П. Сереброва; Науч. ред. В.Т. Томин. М.: Юрайт-Издат», 2003. С.242).

Точку зрения А.С. Александрова поддерживают П.С. Ефимичев и С.П. Ефимичев, по мнению которых указание в протоколе оснований делает этот протокол очень важным источником доказательств, а само задержание наряду с мерой уголовно-процессуального принуждения превращает в следственное действие по закреплению доказательственной информации. Это как раз и позволяет вполне обоснованно утверждать то, что задержание является следственным действием и одновременно является мерой уголовно-процессуального принуждения (Ефимичев П.С., Ефимичев С.П. Сущность и содержание уголовно-процессуального задержания // Российский следователь. 2006. №5; Справочная правовая система КонсультантПлюс. ИБ: Комментарии законодательства).

Двойственный подход к определению правовой природы задержания подозреваемого обусловлен тем, что в уголовно-процессуальном законодательстве нет легального определения «следственные действия». Применение данного термина в различных значениях послужило причиной того, что в теории и практике уголовного процесса сформировались два основных подхода к определению данного понятия.

Один подход основан на включении в понятие «следственные действия» любых процессуальных действий, выполняемых следователем в ходе производства по уголовному делу (Ларин А.М. Расследование по уголовному делу. Планирование, организация. М. Юрид. лит., 1970; Кругликов А. Следственные действия и проблемы их производства органами дознания по поручению следователя // Уголовное право. 2003. № 3. С.92; 235-236; Уголовный процесс: Учебник / Под ред. К.Ф. Гуценко. 5-е изд. перераб. и доп. М., 2004. С.323-324; и др.).

В основу второго подхода положен тезис, согласно которому следственные действия – это регламентированные уголовно-процессуальным законом и осуществляемые следователем (судом) поисковые, познавательные и удостоверительные операции, выполняемые с целью отыскания, восприятия и закрепления доказательственной информации (Шейфер С.А. Следственные действия. Система и процессуальная форма. М.: Юрлитинформ, 2001. С.56; Шумилин С.Ф. Следственные действия: процессуальный порядок и тактика производства. Белгород: Кооперативное образование, 2002. С.6-7; Назаров С. Задержание – «иное» процессуальное действие // Российская юстиция. 2003. №7. С.48-49; Баев О.Я. Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него: Науч. -практ. пособие. М.: Экзамен, 2003. С.17-18; и др.).

Еще в 1965 году Н.В. Жогин и Ф.Н. Фаткуллин писали о том, что этимология термина «следственные действия» говорит о том, что им обозначаются лишь процессуальные действии, направленные на выявление, закрепление и проверку «следов» преступления, и по этому основанию включили в систему следственных действий осмотр, допрос, обыск и выемку, опознание, проведение судебной экспертизы, освидетельствование и следственный эксперимент (Жогин Н.В., Фаткуллин Ф.Н. Предварительное следствие в советском уголовном процессе. М.: Юрид. лит., 1965. С.109).

По нашему мнению с приведенными суждениями нельзя согласиться по следующим причинам.

Во-первых, понятие следственных действий как любых процессуальных действий следователя, выполняемых в ходе производства по уголовному делу, противоречит уголовно-процессуальному закону, в котором понятиям «следственные действия» и «иные процессуальные действия» придается неодинаковое значение.

Так, например, в ч.1 ст.86 УПК РФ закреплено положение, согласно которому «собирание доказательств осуществляется … путем производства следственных и иных процессуальных действий, предусмотренных настоящим Кодексом». В соответствии с п.4 ч.2 ст.38 УПК РФ при осуществлении предварительного следствия по уголовному делу следователь уполномочен давать органу дознания письменные поручения о производстве отдельных следственных действий и иных процессуальных действий.

Во-вторых, ключом к решению вопроса о понятии следственных действий является, на наш взгляд, легальное определение неотложных следственных действий, т.е. действий, осуществляемых органом дознания после возбуждения уголовного дела, по которому производство предварительного следствия обязательно, в целях обнаружения и фиксации следов преступления, а также доказательств, требующих незамедлительного закрепления, изъятия и исследования (п.19 ст.5 УПК РФ).

Если из приведенного определения исключить указание на производство действий органами дознания и на их неотложный характер, то остается главный признак следственных действий – в результате их выполнения могут быть обнаружены и зафиксированы следы преступления и доказательства.

Следы преступления и доказательства могут быть обнаружены и зафиксированы в результате производства таких действий как осмотр, освидетельствование, следственный эксперимент, обыск, выемка, наложение ареста на почтово-телеграфные отправления, контроль и запись переговоров, допрос, очная ставка, опознание, проверка показаний на месте и производство судебной экспертизы. Таким образом, перечисленные действия образуют систему следственных действий» (Шумилин С.Ф. Полномочия следователя: механизм и проблемы реализации. М.: Экзамен, 2006. С.268-269).

Если рассматривать вопрос о задержании подозреваемого через призму приведенного выше суждения, то с отнесением данного вида юридической деятельности к следственным действиям нельзя согласиться по следующим основаниям.

Во-первых, задержание подозреваемого, как правильно отмечает О.Я. Баев,  представляет собой меру процессуального принуждения, которая преследует совершенно конкретные цели, не обусловливаемые цели доказываемого как такового (Баев О.Я.Тактика уголовного преследования и профессиональной защиты от него: Науч.-практ. пособие. М.: Экзамен, 2003. С. 19).

Во-вторых, в протоколе задержания подозреваемого не предусмотрено фиксирование местонахождения подозреваемого в момент его задержания с поличным. Если возникает необходимость в установлении данного обстоятельства, следователь должен допросить лиц, которые задерживали подозреваемого. Доказательствами в таком случае являются показания допрошенных лиц, но не протокол задержания подозреваемого.

В-третьих, хотя факт обнаружения у задержанного документов и предметов имеет доказательственное значение, однако производимый в рамках задержания личный обыск, является самостоятельным следственным действием, результаты которого фиксируются в протоколе задержания подозреваемого (Шумилин С.Ф. Полномочия следователя: механизм и проблемы реализации. М.: Экзамен, 2006. С.271).

На основании изложенного можно сделать вывод о том, что следует согласиться с авторами, которые считают задержание подозреваемого мерой уголовно-процессуального принуждения (Клепов М.Н. Теория и практика становления процессуального статуса подозреваемого в Российском уголовном судопроизводстве: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук М., 2002. С.17-18;Мельников В.Ю. Задержание подозреваемого: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2004. С.14-15; Луговец Н.В.Задержание подозреваемого и иные меры процессуального принуждения: Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2004. С.12-13; Ольшевский А.В. Задержание подозреваемого как мера уголовно-процессуального принуждения. Автореферат дис. ... канд. юрид. наук. М., 2006; и др.). В этой связи вполне уместно отметить тот факт, что основания и порядок задержания подозреваемого установлены в нормах УПК РФ, закрепленных в разделе, который называется «Меры процессуального принуждения».

Для того чтобы уяснить правовую задержания подозреваемого недостаточно констатировать принадлежность данного вида юридической деятельности к мерам процессуального принуждения. Правовая природа задержания подозреваемого наиболее отчетливо отражается в целях применения данного меры процессуального принуждения. Данное обстоятельство диктует необходимость уяснения целей задержания подозреваемого, что и является предметом дальнейшего рассмотрения.