Сверхдлинные размеры бесцезурные № 108 По санному пути

По санному пути так хорошо скользить в поля! Вокруг покоятся в сугробах ранние морозы. В золоте заката спят пустынные березы. И веет ветер, зябнущие щеки шевеля. И на щеках твоих горят приветливые розы... По санному пути так хорошо скользить в поля! И счастья не найти милей, чем зимнее блужданье. Вдвоем, по дымчато седым, безлюдным берегам, – Там колокольчиком баюкать снежное молчанье, Пока не станет холодно укутанным ногам, И возвращаясь в городок – в тревогу и сиянье, – Забыть, как тени облаков скользили по снегам!

Я. Годин, [1913]

№ 109 Из цикла «Алтарь страсти»

Истинное сладострастие – самодержавно, Как искусство, как религия, как тайный смысл Вечного стремленья к истине, единой, главной, Опирающейся в глубине на правду числ. Сладострастие не признает ни в чем раздела. Ни любовь, ни сострадание, ни красота, Не должно ничто соперничать с порывом тела: В нем одном на миг – вся глубина, вся высота! Дивное многообразие жрецу открыто, Если чувства все сумеет он перебороть; Свят от вечности алтарь страстей, и Афродита Божеским названием святит поныне плоть. <...>

В. Брюсов, 1918

Первое из этих стихотворений написано 7-ст. ямбом. Почти одновременно тем же редким размером и похожей редкой строфой написал стихотворение В. Пяст: совпадение, показавшееся современникам знаменательным:

Я помню темный сад и тихий шепот у забора... В вечерний час, когда погас последний отблеск дня, С тобой вдвоем вошли мы в глубь таинственного бора, Что перед нами встал стеной, пугая и маня... И ты шепнула мне слова стыдливого укора... Затем я помню сад и тихий шепот у забора...

Второе стихотворение написано 7-ст. хореем. Обычно 7-ст. ямб и 7-ст. хорей если и употреблялись, то с цезурой, дробившей стих на 4+3 стопы и тем облегчавшей их восприятие: «Стояла серая скала / на берегу морском...» (7-ст. ямб Лермонтова), «Не буди воспоминаний. / Не волнуй меня...» (7-ст. хорей Бальмонта). Здесь эти размеры употреблены без цезуры, и от этого стих ощущается особенно длинным. (В первом примере от этой удлиненности он кажется как бы скользящим, во втором – как бы громоздким и важным; возможны и другие осмысления.) Слух, не имея возможности опереться на дополнительные ударные константы, как в сверхдлинных цезурованных размерах и как в «пеонах» (см. № 96—98), сбивается со счета стоп; если в такое стихотворение вставить 6-стопную или 8-стопную строчку, заметить это будет трудно (ср. вольные многостопные размеры, №118—121).

Любопытно, что во втором стихотворении на самом деле даже имеется цезура – постоянный словораздел после 9-го слога (проверьте!), но она совершенно не ощущается, во-первых, потому, что проходит внутри стопы, а не между стоп, как обычно, и, во-вторых, потому что не сопровождается ударной константой. Сравните звучание «Алтаря страсти» со звучанием брюсовской же поэмы «Конь блед», написанной тоже 7-ст. хореем, но совсем без цезуры; заметите ли вы разницу?

Улица была – как буря. Толпы проходили, Словно их преследовал неотвратимый Рок. Мчались омнибусы, кэбы и автомобили, Был неисчерпаем яростный людской поток. Вывески, вертясь, сверкали переменным оком С неба, с страшной высоты тридцатых этажей; В гордый гимн сливались с рокотом колес и скоком Выкрики газетчиков и щелканье бичей. Лили свет безжалостный прикованные луны, Луны, сотворенные владыками естеств. В этом свете, в этом гуле – души были юны, Души опьяневших, пьяных городом существ... <...>