Рифмованная проза № 5 Душа мира

Вечной тучкой несется, улыбкой беспечной, улыбкой зыбкой смеется. Грядой серебристой летит над водою – лучисто-волнистой грядою.

Чистая, словно мир, вся лучистая – золотая заря, мировая душа. За тобой бежишь, весь горя, как на пир, как на пир спеша. Травой шелестишь: «Я здесь, где цветы... Мир вам...» И бежишь, как на пир, но ты – там...

Пронесясь ветерком, ты зелень чуть тронешь, ты пахнёшь холодком и, смеясь, вмиг в лазури утонешь, улетишь на крыльях стрекозовых. С гвоздик малиновых, с бледнорозовых кашек ты рубиновых гонишь букашек.

<А. Белый>, 1902

Имя А. Белого мы взяли в скобки, потому что печатаем этот текст не в том виде, в каком печатал автор. Сделано это вот почему.

Мы видели: текст, в котором есть только заданное расчленение на отрезки, даже без ритма и рифмы, воспринимается как стихи: текст, а котором есть только ритм, воспринимается как проза. Теперь убедимся, что текст, в котором есть только рифма, тоже воспринимаются как проза. В предлагаемом здесь произведении рифм очень много: приблизительно три четверти составляющих его слов зарифмованы. Но расположены эти рифмы в очень прихотливом переплетении; схема рифмовки – АБВАВБГДГГД ЕЖЕЗИКЛЗЖ ИНЛМЖНКЖМН ОПРПОСРТСУТФУРФ(проверьте!). При таком переплетении исчезает всякая возможность предугадывать очередную) рифму и воспринимать ее как сигнал конца стиха: рифма остается не членящим, не структурным, а только звуковым, орнаментальным украшением текста. Произведение не делится на соизмеримые отрезки, не получает вертикальной организации в дополнение к горизонтальной, т.е. остается прозой. Попытайтесь сами расценить тот текст на «стихи», кончающиеся рифмами; после этого его уже нельзя будет называть рифмованнойпрозой, а нужно будет называть, например, «рифмованным свободным стихом». А потом сравните результат с тем, как разделил его на стихи сам Андрей Белый (см.:Белый А. Стихотворения и поэмы. М.; Л., 1966. С. 85).

Мнимая проза № 6

Детей от Прекрасной Дамы иметь никому не дано, но только Она Адамово оканчивает звено.

И только в Ней оправданье темных наших кровей, тысячелетней данью влагаемых в сыновей.

И лишь по Ее зарокам, гонима во имя Ея – в пустыне времен и сроков летит, стеная, земля.

М. Шкапская, 1921

№ 7

Петербурженке и северянке, люб мне ветер с гривой седой, тот, что узкое горло Фонтанки заливает невской водой.

Знаю – будут любить мои дети невский седобородый вал, оттого что был западный ветер, когда ты меня целовал.

М. Шкапская, 1921

Этот текст записан как проза самим автором. Но в нем есть рифмы с простым и предсказуемым (в отличие от предыдущего текста) чередованием АБАБ– и слух, привыкший к звучанию стихов, легко ощущает их как сигналы членения на сопоставимые отрезки. Здесь есть ритм, облегчающий соизмерение этих отрезков, и слух, привыкший к звучанию стихов, легко опознает его как ритм 3-иктногодольника (см.№ 142—143). Поэтому такой текст воспринимается не как проза, а как мнимая проза – на самом же деле это стихи З-иктного дольника с рифмовкойАБАБ, напечатанные сплошной строкой (по-видимому) лишь для впечатления неторжественной, интимной, скороговорочной интонации, – ср.№ 3. (Автор их, поэтесса М. Шкапская, признавалась, что звучание стихов ей всегда неприятно и что сочиняет стихи она только «про себя».) Возможны, вероятно, и другие мотивировки такой записи (ср. горьковскую «Песню о Буревестнике»). Во всяком случае, распознание стиха в такой мнимой прозе требует от читателя некоторого владения традиционной стиховой культурой.