5.2. Относительность стратификационных оценок

Важно понять: дифференциация статусов не является аутентичным отражением объективной реальности. Во многом она отражает субъективные предпочтения общества.

Исторические метаморфозы стратификации

Платон делит общество на:

«золото» (правителей — философов),

«серебро» (стражей закона — воинов),

«медь» (крестьян, ремесленников, торговцев).

Платон приводит миф, согласно которому боги в души правителей вложил золото, их помощников — стражей закона — серебро, а в души 3 сословия — железо и медь. Исключительно редко от земледельцев рождается ребенок с золотом/серебром в душе, но если уж родится, то его переведут в соответствующий класс;

Разумеется, речь может идти только о свободнорожденных гражданах.

Вольноотпущенники и метеки (иностранцы и выходцы из других общин) — низшая категория населения, которая не включается в демос и находится в униженном положении.

Женщины вообще не принимаются в расчет.

Совершенно особую позицию занимают рабы.

Но и в рабовладельческом обществе стратификация не является абсолютной, в зависимости от внешних и внутренних политических условий статус человека может меняться.

Так, например. Пелопоннесская война. После самобийственной для Греции войны между Афинами и Спартой метеки получают признание и становятся видными, часто виднейшими членами гражданской общины. Другими словами, обретают совершенно иной социальный статус. Часто метеки играют ведущую политическую роль, значение которой выходит далеко за пределы полиса и принимает общегреческие (то есть, по представлениям того времени международные) масштабы.

Виднейшие ученые, литераторы, ораторы, юристы — метеки.

В критические для государства моменты воинами становились рабы, что категорически исключалось в условиях мира. Отпущенные на свободу, они даже включались в состав привилегированного формирования — Фаланги. Включение же в фалангу означало обретение всей полноты гражданских прав; вчерашний раб становился представителем элиты.

В Риме вольноотпущенники делали карьеру чиновников, потомки вольноотпущенников становились всадниками и даже сенаторами.

Таким образом, можно заключить: статус отнюдь не абсолютен. Он отражает господствующую систему отношений и формирующуюся благодаря ей систему субъективных предпочтений (общественных заблуждений).

Средние века. Художник — это человек второго сорта. Поэты, литераторы, ученые вынуждены принимать позу римского клиента для издания своих сочинений. Если почитать посвящения аристократам, это можно увидеть со всей отчетливостью.

Но уже на закате Средних веков докторский диплом приравнивается к рыцарскому званию. Доктор Фауст становится героем фольклора. Однако еще в XVII веке гвардейский офицер — выше академика.

Ренессанс возвышает художника. Но все еще не его профессию. Признание получает только добившийся выдающихся результатов мастер, но не цех.

В течение всего Средневековья представители гуманитарных дисциплин стоят выше естествоиспытателей. Но уже в Новое время они выдвигаются на первый план. Ньютон.

ХХ век.

Тотальное превосходство естествоиспытателей и «технарей».

Открытия физики (учение об атомном ядре, теория относительности, квантовая механика, «Манхеттенский проект)... Нет ни одного историка, философа, филолога, которые могли бы равняться с Эйнштейном, Бором, Резерфордом. Между тем еще столетие назад культура была сплошь гуманитарной, и имена Шампольона, Гегеля, звучали не менее громко.

ВЫВОДЫ

1. Социальная стратификация — это социологическое понятие, обозначающее структуру общества, отдельных его слоев, групп. Ее ни в коем случае нельзя понимать как средство ранжирование живых людей, личностей.

2. Стратификация Маркса — это жесткая бинарная схема, которая призвана служить в «первой итерацией» к пониманию социальной структуры. Уже поэтому ее ни в коем случае нельзя абсолютизировать.

Эта схема, при всех своих достоинствах, обладает существенными недостатками.

— Она справедлива только для Западной Европы; логика смены общественно-экономических формаций довольно точно описывает только ее историю.

— Противоборствующие классы в действительности не поддаются точному определению, и чаще всего оказывается невозможным однозначное отнесение человека к тому или иному классу.

— Даже отношение к частной собственности, которое является ключевым в социальной стратификации марксизма, способно порождать парадокс. Так например, в реально свершившейся истории единая функция собственности на средства производства часто разделена между разными субъектами, которые в действительности долгое время относятся к разным социальным слоям (земельный барон и ростовщик). Только в эпоху капитализма субъекты собственности соединяются в одном социальном классе (банкир и промышленник).

3. Все это делает необходимым более тонкую дифференциацию общества, привлечение других стратификационных критериев.

4. В современном представлении социальная стратификация — это иерархическое расположение субъектов социальной структуры (не путать с людьми!) и социальных групп по степени доступа к четырем основным благам:

— доход,

— власть,

— образование,

— почести, престиж,

— и др.

5. Полная стратификационная картина может быть получена только анализом всех социальных характеристик. Это видно из того, что любое изменение социального положения индивида (ребенок—взрослый—старик; здоровый—инвалид; селянин—горожанин; мужчина—женщина) влечет за собой изменение степени доступа этого элемента социальной структуры к перечисленным благам. А следовательно, изменение статуса.

6. Для измерения личности, понятой в общечеловеческом смысле, и для ранжирования живых людей сегодня не существует никаких объективных критериев. Поэтому перенесение статуса функционера на личность категорически недопустимо.