О творчестве Оскара Уайльда Из книги а.Аникста «История английской литературы» («Учпедгиз», 1956)

«Таким образом, судьба Дориана опровергает философию аморального гедонизма: нельзя безнаказанно нарушать законы естественной нравственности, отказ от морали ведет человека к гибели. Но если таков финальный вывод, то все предшествовавшее ему самыми яркими красками расцвечивает порочную жизнь Дориана Грея.

Любимая идея Уайльда о том, что искусство стоит выше жизни, получила выражение в той роли, которую играет в произведении портрет героя. Облик живого Дориана не выражает сущности его порочной, насквозь развращенной натуры. Только на портрете видно, каков на самом деле Дориан. Этим Уайльд хотел выразить мысль, что искусство вернее самой действительности выражает душу, сущность характеров и явлений» (С.381).

Из Предисловия Н. Пальцева «Триумф и трагедия Оскара Уайльда» (к изданию «Оскар Уайльд» Серия Золотой фонд мировой классики Издательство НФ «Пушкинская библиотека, Москва, 2004)

О романе «Портрет Дориана Грея»: «На этом фоне, где реальное соприкасалось со сверхъестественным, развертывалась странная, причудливая, никак не соотносимая с повседневностью история, отдаленно напоминающая фаустовскую. И в ней, в этой истории непримиримого конфликта между сущностным и видимым, явью и иллюзией. Законом жизнеподобия и законом жизни, недвусмысленно обозначилась этико-философская доминанта всего уайльдовского творчества: торжества самоотречения над эгоизмом, бескорыстного подвижничества над самодовольной созерцательностью, неподдельного творческого горения над самоцельным мерцанием.

Духовное во всей широте его конкретных проявлений - вот единственная реальная ценность мира: раскрываясь в несостоятельности «мефистофельской сделки» Дориана, покупающего вечную молодость ценой многих жизней, эта мысль ни на миг не ускользает и от внимания Уайльда-романиста» (С.12)

Сам Оскар Уайльд так объяснял смысл «Портрета Дориана Грея»: «Истинная мораль моего романа заключается в том, что всякое излишество, как и всякое самоотречение. Влечет за собой наказание. И эта мораль столь нарочито и искусно скрыта, что не провозглашает себя всеобщим принципом, реализуясь в процессе жизни отдельных характеров, и таким образом становится лишь драматическим элементом, а не самим его предметом.

Из Предисловия А.Зверева «Неспасающая красота» (к изданию Жак де Ланглад «Оскар Уайльд, или правда масок» из серии ЖЗЛ Москва, Молодая гвардия, Палимпсест, 2006)

«… ничего притворного в Уайльде не было. Знаменитый афоризм героя Достоевского, что красота спасет мир, лучше всего мог бы выразить суть и дух убеждений английского поэта. Никто, кажется, не относился к подобным мыслям настолько серьезно, как он, хотя его самого красота не спасла…

Но для Уайльда между этими понятиями - идеалы, жизнь - не было разрыва. Чудо красоты внушало ему священный трепет, и он слагал гимны прекрасному, взирая на художника, как на мага, чья власть беспредельна» (С.10). «Уайльд… противопоставлял себя «толпе»… Тепло обыкновенной жизни с ее простыми заботами, драмами и чаяниями оставляло его вполне равнодушным. Его вообще влекло за горизонт будничности, и как художник он всего органичнее осуществил себя, доверяясь чудесному, сказочному, рожденному фантазией и вдохновенной импровизацией» (С. 13).