Глава III вверх или вниз?

ЗАКОНЫ ТЕРМОДИНАМИКИ

Рассмотрев происхождение и основы структуры вселенной, иссле­дуем теперь особенности управляющих ею законов и происходящих в ней процессов. Мы уже указывали на важность в этой связи первого и второго законов термодинамики и хотели бы теперь более полно рас­смотреть то, как сильно эти законы подтверждают теорию творения.

1. Предсказания эволюционной теории, касающиеся ос­новных законов

Если бы эволюционная теория обеспечивала эффективную возмож­ность предсказывать научные данные, она, без сомнения, должна была бы предсказать основные принципы функционирования природы. Если действительно благодаря случайностям материя развивалась последова­тельно, давая элементы, звезды, полимеры, живые клетки, червей, рыб, земноводных, пресмыкающихся, млекопитающих и, наконец, человека, то тогда, очевидно, должен существовать мощный и широко распростра­ненный принцип, подталкивающий системы к все более и более высоким уровням сложности. Это, конечно, самое основное и важное предсказание эволюционной теории, а именно — основополагающий закон усложнения организации, благодаря которому в природе появляются новые и услож­няются старые системы. Назовем его Принципом природных новшеств и интеграции. Совершенно ясно, что если эволюционная теория хоть чего-нибудь стоит, то такой принцип должен действовать в природе.

Если бы эволюционист не знал заранее природных законов и имел бы дело только с эволюционной теорией, он непременно предсказал бы действие в природе фундаментального принципа такого рода и ожидал бы его экспериментально в ходе исследования конкретных процессов. Никто и никогда не предсказал бы на основании эволюционной теории таких законов, как первый и второй законы термодинамики.

2. Предсказания теории творения, касающиеся основных законов

С другой стороны, теория творения явным образом предсказывает существования двух законов термодинамики. Поскольку она постулиру­ет исходное творение, которое было совершенным и законченным, равно как и целесообразным, следовательно, во-первых, должен быть установ-

лен консервативный принцип, чтобы обеспечить достижение цели сотво­ренных сущностей и, во-вторых, любые внешние изменения, вторгаю­щиеся, как оно и имело место, в совершенное творение, должны быть вредными. Таким образом, теория творения предсказывает то, что мо­жет быть названо принципом консервативности и дезинтеграции в природе. Это прямо противоположно тому, что предсказывает эволюци­онная теория — консервативность вместо новшеств и дезинтеграция вместо интеграции.

Вопрос в том, какое из предсказаний соответствует наблюдениям? Предсказания креационизма точно подтверждаются законами термодина­мики, которые всеми учеными ныне рассматриваются как фундаменталь­ные принципы, управляющие природными процессами. Принцип сохра­нения — это первый закон, а принцип дезинтеграции — второй. Эволю­ционистские предсказания новшеств и интеграции существуют только в мире эволюционистской философии, но не в мире наблюдаемых фактов.

«Два закона термодинамики приняты физиками как, быть может, наиболее точное обобщение нашего опыта».¹

Особенно важен в нашем обсуждении второй закон термодинами­ки, потому что он гласит, что существует универсальный принцип изме­нений в природе, а именно что эти изменения направлены вниз, к меньшей организованности. Этот закон может в разных контекстах быть сформулирован по разному:

Классическая термодинамика

«В любых происходящих в природе физических изменениях энтро­пия всегда повышается». (Энтропия — это «мера количества энергии, непригодной для совершения работы»).² Статистическая термодинамика

«Выражение для энтропии в терминах классической и статистичес­кой термодинамики выглядит следующим образом: «Любое количество энергии обладает присущим ему свойством, называемым энтропией. Энтропия является мерой связанного с энергией беспорядка. Энергия всегда движется так, что энтропия увеличивается».^я

«Насколько мы знаем, все изменения происходят в сторону увели­чения энтропии, то есть, нарастания беспорядка, нарастания случайно­сти, или падения (организации) вниз».⁴

Информационная термодинамика

В связи с перерабатывающими информацию системами (например, компьютерами, автоматами, телевидением, газетами и так далее) появи­лась особая, весьма тонкая наука, известная под названием теории ин­формации, которая включает энтропию как меру «шума», или степень неточности в передаче информации. То, что в этой области термодина­мики, как и в других, действуют те же математические принципы и выражения, является интересным свидетельством о единстве природы.

«Концептуальную связь между информацией и вторым законом термодинамики ныне можно считать твердо установленной».⁵

«Существует множество формулировок того, что называется вто­рым законом термодинамики... все они эквиваленты, хотя для того, чтобы показать эту эквивалентность, порой приходится привлекать весь­ма утонченный математический и физический аппарат».⁶

Таким образом, любой природный процесс можно рассматривать несколькими путями: (1) как систему преобразования энергии, в кото­рой совершается работа; (2) как структурированную систему, претерпе­вающую изменения структуры; (3) как информационную систему, в которой используется и передается информация. Энтропия при этом является мерой: в первом случае, недоступности энергии для соверше­ния работы; во втором случае, понижения порядка в системе; в третьем случае, потери или искажения информации.

Каким бы из этих описаний ни пользоваться, очевидно, что все они говорят о падении организации. Энергия становится недоступной, нара­стает беспорядок, информация искажается.

В то же время для возникновения в эволюции более высокоразви­того организма энергия должна появляться, порядок увеличиваться, и информация — возникать. Второй закон термодинамики гласит, что ни в каком природном процессе это не может происходить без вмешатель­ства внешних факторов.

«Одним из следствий этого закона является необратимость всех реальных процессов... Любой конкретный процесс во вселенной сопро­вождается изменением величины энтропии... Все процессы идут с нара­станием энтропии. Энтропия также является мерой случайности или беспорядка в системе, чем выше случайность (стохастичность), тем боль­ше энтропия».⁷

Очевидно, что второй закон термодинамики создает серьезные про­блемы для эволюционной модели. Креационисты всегда поражаются, почему эволюционисты обращают на эту проблему так мало внимания. Большин­ство поддерживающих эволюцию книг вообще не упоминают об этом, а многие компетентные эволюционисты пытаются отвергать эту проблему как несущественную. Под давлением необходимости примирить принцип энтропии с эволюцией обычно дается один из следующих ответов:

1. «Второй закон термодинамики неприложим к живым систе­мам».

«В ходе своей сложной эволюции жизнь разительно противоречит тенденции, выраженной вторым законом термодинамики. Там; где вто­рой закон предсказывает необратимое развитие в сторону возрастания энтропии и беспорядка, жизнь движется ко все более высокому уровню порядка. Еще более удивителен тот факт, что эта эволюция с возраста­нием сложности также необратима. Эволюция не поворачивает назад».⁸

Однако простое утверждение, что эволюция противоречит второму закону (как это делают все подобные авторы) еще не доказывает, что он неприложим к ней. Автор просто предполагает, без обсуждения, что эволюция — истинна. Факт же заключается в том, что жизненные

процессы — это очень сложные химические превращения, а законы термодинамики относятся и к химическим процессам тоже.⁹ Один из наиболее авторитетных биохимиков, убежденный эволюционист др. Га­рольд Блюм употребил много сил на то, чтобы убедить своих коллег-биологов в том, что энтропия имеет отношение к процессам жизни.

«Как бы тщательно мы ни исследовали энергетику живых организ­мов, мы не находим оснований отвергать принципы термодинамики, однако обнаруживаем неизвестную в неживом мире степень сложнос­ти».¹⁰

2. «Второй закон — только статистическое утверждение и из него могут быть исключения»

Но, как указывает Ангрист:

«Дело лишь в том, что препятствия для подобного события неверо­ятно велики... Химик Гарри Бент подсчитал вероятность того, что ло­кальное событие проходит с обратным изменением энтропии, конкретно то, что одна калория энергии будет полностью превращена в работу. Его результат можно представить в виде известного статистического примера, вероятности того, что группа случайно нажимающих клавиши машинок мартышек сможет случайно напечатать шекспировскую трагедию. В со­ответствии с подсчетами Бента вероятность такого превращения одной калории энергии такова же, как вероятность того, что мартышки перепе­чатают Шекспира 15 квадриллионов раз подряд без ошибок».¹¹

3. «Быть может, в древности второй закон не действовал». Что ж, быть может, в прошлом, когда должна была происходить

эволюция, действовал иной принцип, к примеру — «принцип естествен­ных инноваций и интеграции», как это предсказывает эволюционная модель. Но это предположение противоречит одному из основных посту­латов эволюционизма, а именно тому, что современные процессы могут достаточно хорошо объяснить происхождение вещей. В результате это построение скорее подтверждает креационистский подход, признавая, что для объяснения современного мира необходимо предположение об особом творческом процессе, действовавшем в прошлом.

4. «Быть может, второй закон термодинамики действует не во всей Вселенной».

Даже такой компетентный ученый, как Айзек Азимов выдвигает это предположение:

*Нам известно далеко не все, что происходит во вселенной. Наблю­даемые нами изменения все направлены на увеличение энтропии. Одна­ко, где-нибудь, при специальных условиях, которые мы еще не можем исследовать, могут происходить процессы уменьшения энтропии».¹²

Это интересное, но не относящееся к науке рассуждение. Оно ни на чем не основано, и очень мало кто из ученых полагает, что в различных частях вселенной могут действовать разные законы. Так или иначе, мы говорим о Земле и о возникновении земной жизни, а на Земле второй закон термодинамики действует.

5. «Второй закон не приложим к открытым системам».

Чаще всего эволюционисты отвечают на проблему второго закона, что он не приложим к открытым системам, которой является Земля. Поскольку поток энергии, приходящий к Земле от Солнца далеко по­крывает ее потери вследствие энтропийных процессов, то и не о чем говорить.

Однако этот ответ сам по себе беспочвенен, потому что он смеши­вает количество энергии (которой, несомненно, достаточно) с превраще­нием энергии. Дело не в том, достаточно ли солнечной энергии для процессов эволюции; вопрос в том, как солнечная энергия обеспечивает эволюцию?

Оба закона термодинамики действительно сформулированы для зак­рытых систем, но в реальном мире закрытых систем не существует. Все природные системы на самом деле открыты, более того, все они откры­ты, в большей или меньшей степени, к притоку солнечной энергии. Поэтому утверждение, что Земля — это открытая для солнечной энер­гии система, ни о чем не говорит, потому что это справедливо и для всех других систем!

Во всех системах второй закон описывает тенденцию от порядка к хаосу; в большинстве систем происходит реальное изменение в этом направлении. В мире существует несколько типов систем, в которых наблюдается видимое увеличение упорядоченности, на первый взгляд нарушающее второй закон термодинамики. Примерами являются прора­стание семян растений, развитие зародыша и возникновение здания из груды кирпичей и балок.

Если же мы внимательно изучим все такие системы, чтобы понять, что дает им возможность обойти второй закон в данное время в данном месте (а все эти феномены, потому что и организм в конце концов умирает, и здание рушится), то мы обнаружим, что должны быть вы­полнены по крайней мере два существенных условия:

а) Необходима направляющая развитие программа

Процесс роста путем случайности дает не упорядоченную структу­ру, но только гетерогенизацию среды. Необходима предсуществующая структура, матрица или код, без которых не может возникнуть никако­го порядка. В случае организма имеется исключительно сложная гене­тическая программа, вложенная в информационные структуры молекул ДНК. В случае здания эту функцию выполняет проект, разработанный архитекторами и инженерами.

б) Необходим преобразователь энергии, обеспечивающий рост Доступная энергия среды на самом деле недоступна до тех пор,

пока она не будет преобразована в специфические формы, нужные для связывания компонентов системы в упорядоченную структуру. Если та­кого преобразователя энергии нет, энергия окружающей среды будет скорее разрушать любую уже имеющуюся структурированность.

«Мы уже видели, что организация для своего поддержания требует совершения работы и всеобщая потребность в пище .есть отчасти потреб­ность в энергии для совершения этой работы. Но простого избытка энер­гии еще не достаточно для развития и поддержания порядка. Китайский болванчик совершает работу, но ни создает, ни поддерживает организа­цию. Необходима вполне определенная работа; она должна отвечать изве­стным требованиям; она требует наличия управляющей информации».¹³

В случае зерна одним из необходимых энергопреобразующих меха­низмов является замечательный процесс, называемый фотосинтезом, при котором солнечный свет неким сложным и не вполне изученным образом преобразуется в материал для строительства тела растения. В животном организме для превращения пищи в структуру тела необходи­мо сочетание целого ряда сложных механизмов — пищеварения, крово­обращения, дыхания и так далее. В случае строительства здания требу­ется труд людей и энергия горючего, чтобы при помощи сложных элек­трических и механических устройств возникла структура.

Таким образом, вопрос не в том, достаточно ли приходящей на Землю солнечной энергии для обеспечения потребностей эволюции, но в том, как эта энергия преобразуется в процессы эволюции? Если эволю­ционный процесс существует, то он должен быть величайшим из всех известных процессов роста. Если для менее масштабных процессов роста необходимы источник информации и преобразователь энергии, то, ко­нечно, для эволюционного процесса нужны более сложный информаци­онный код и более точный преобразователь энергии.¹⁴

Но где они? В том-то и дело, что ни такой информационный код, ни такой преобразователь энергии никогда не были обнаружены. Где во вселенной есть план того, как нужно организовать разрозненные части­цы, чтобы получился конкретный человек? И где тот удивительный мотор, который преобразует омывающие Землю потоки солнечного излу­чения в работу по созданию самовоспроизводящихся клеточных струк­тур из атомов элементов или в работу по созданию в течение гигантских геологических эпох популяции людей из популяции червей?

Механизмы мутаций и естественного отбора, мягко говоря, не под­ходят для столь громадной задачи. Мутация — не записанная информа­ция, но случайный феномен. Она не способна использовать энергию для создания более высокой организации. Естественный отбор — это тоже не код, обеспечивающий создание чего-то нового; он служит лишь рамка­ми, отсекающими неполезные отклонения и вредные мутации. Он так­же, несомненно, не является преобразователем энергии.

Таким образом, ни мутации, ни естественный отбор не являются ни управляющей программой, ни преобразователем энергии. Но эволю­ция нуждается и в том, и в другом!

Пока эволюционисты не смогут зримо продемонстрировать, что в природе существует гигантская программа, направляющая развитие к большей сложности такого уникального комплекса, как земная биосфе-

ра (не говоря уже о космосе) и невероятный преобразователь энергии, снабжающий этот процесс за счет энергии Солнца, до тех пор эволюци­онная идея отвергается вторым законом термодинамики.

Тем самым мы убеждаемся, что второй закон термодинамики дела­ет эволюционный процесс полностью невозможным. Похоже, нет ника­кой возможности приспособить эволюционную модель, чтобы она удов­летворяла второй закон.

Но даже если эволюционисты и выдвинут такую модификацию, согласующую эволюцию со вторым законом термодинамики, речь будет идти лишь об эволюционистском понимании второго закона. Другими словами, может быть когда-нибудь (как это ни маловероятно), эволюци­онная модель сможет объяснить законы термодинамики. Креационная модель не нуждается в таком объяснении, так как она предсказывает их.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ ЖИЗНИ

Несомненно, самым труднообъяснимым моментом эволюционного процесса является переход от неживого к живому, от нереплицируемых химических соединений ререплицируемым, самовоспроизводящимся. Тем не менее, если эволюционная модель хоть сколько-нибудь значима, то такой переход должен был иметь место и происходить в результате естественных процессов, объясняемых теми же самыми законами, кото­рые действуют в природе и ныне.

Если бы это было правдой, то одним из главных предсказаний эволюционной модели, вследствие этих законов ныне, был бы продолжа­ющийся и ныне переход от неживого к живому. Но, коль скоро наблю­дения показывают, что в настоящее время такого перехода не происхо­дит, то, соответственно, эволюционная модель нуждается в модифика­ции, а именно в принятии предположения, что условия в древней атмос­фере и гидросфере были иными, отличающимися от нынешних.

И вновь становятся очевидными простота и сила креационной мо­дели. Ей не требуется объяснять, почему в настоящее время жизнь не возникает из неживого; она предсказывает этот факт. Жизнь, в соответ­ствии с креационной моделью, явилась уникальным произведением пе­риода и, таким образом, просто не творится сейчас.

Креационная модель, очевидно, более соответствует современным фактам в отношении возникновения жизни, чем эволюционная модель. Но рассмотрим более пристально те вторичные предположения, которые делает эволюционизм для того, чтобы объяснить возможность возникно­вения жизни в прошлом, когда условия были иными. Впрочем, никто с точностью не может утверждать, что условия в прошлом были иными, а геологические факты скорее свидетельствуют против этого, но для на­ших рассуждений здесь предположим, что они в самом деле отличались от современных условий.

Работающие в этой области биохимики пытались изучать проблему аналитически и экспериментально; они исследовали структуру биологи-

ческих веществ, чтобы представить, как жизнь могла возникнуть сама по себе, и воспроизвести предполагаемый абиогенез¹⁵ в лаборатории в условиях, которые, как думают, могли существовать на древней Земле.

Хотя многие из ученых были весьма уверены в разрешенности этой проблемы, остается фактом, что никакого окончательного решения не было найдено и, возможно, вообще не может быть найдено. Дело здесь в том, что исключительно трудно естественным путем, аналитически или экспериментально, синтезировать такую поразительно сложную химичес­кую систему, какой является даже самое простое живое существо. Рас­смотрим кратко аналитические и экспериментальные препятствия этому. Аналитическая сложность живого вещества.

Высшие организмы состоят из огромного числа специализирован­ных клеток, каждая из которых содержит тончайший комплекс громад­ного числа специализированных белковых молекул. Каждая белковая молекула является особым организованным комплексом, включающим в себя около двадцати разных аминокислот, каждая из которых в свою очередь состоит из четырех элементов (водород, кислород, азот и угле­род, а в некоторых случаях еще и сера).

Эти сложные системы в каждом из известных организмов воспро­изводятся и сочетаются на основании «инструкции», программы, зало­женной в молекулярную структуру ДНК. ДНК (дезоксирибонуклеиновая кислота), в свою очередь, состоит из шести более простых молекул — четырех оснований, сочетание которых и записывает информацию, мо­лекулы сахара (дезоксирибозы) и фосфорной кислоты (дезоксирибоза и фосфат служат для соединения оснований в единую структуру). Основа­ния в свою очередь включают азот, кислород, водород и углерод.

Молекула ДНК не только содержит информацию, необходимую для синтеза нужных клетке специфических белковых молекул, но и для воспроизведения самой молекулы ДНК. Таким образом, воспроизведение и наследственность прямо зависят от этой удивительной молекулы, ко­торая отличается у каждого конкретного организма.

Проблема абиогенеза относится в первую очередь к тому, каким образом возникла репликативная (самовоспроизводящая) система. Для эволюционной модели непреодолимым является то, что ДНК может вос­производиться только при помощи специальных белковых молекул, ко­торые образуются только под управлением ранее существовавшей моле­кулы ДНК.¹⁶ Таким образом, для воспроизведения необходимо и то, и другое.

В сущности, объяснить этот процесс может только понятие целе­направленного творения. Многие серьезные исследователи признают это.

«Необходимо было одновременное присутствие управляющей ин­формации для строения молекул, для источника энергии, для отбора компонентов из окружающей среды, для упорядочивания процессов ро­ста и для действующего механизма, преобразующего управляющую ин­формацию в реальный процесс развития. Такое сочетание одновремен-

ных событий исключительно маловероятно, и потому его часто припи­сывают божественному вмешательству».¹⁷

Хотя эти слова были написаны в 1955 году, всего через два года после открытия структуры ДНК Джеймсом Уотсоном и Френсисом Кри­том, эта тайна не стала яснее и в настоящее время. Современный иссле­дователь говорит об этом примерно в тех же терминах.

«Но самые животрепещущие эволюционные проблемы в области биохимической генетики все еще не имеют решений... То, что во всех современных организмах процессы репликации (воспроизводителя) ДНК и эффективной трансляции (использования) закодированной в ней ин­формации требуют наличия высокоточных ферментов и что, в то же самое время, молекулярная структура этих ферментов определяется са­мой ДНК, этот факт являет собой удивительную тайну эволюции. «Од­новременно ли появились в эволюции генетический код и средства его использования? Такое совпадение представляется практически невероят­ным, если учесть исключительную сложность и того, и другого и необ­ходимость их строгого соответствия друг другу. До Дарвина (а скептика­ми и после него) этот факт воспринимается как наиболее мощное под­тверждение творения».^181Э

В следующей главе мы детально рассмотрим огромную сложность даже самых простых белковых молекул. Но даже если такая молекула и могла когда-нибудь возникнуть случайно, она все равно не могла бы воспроизвести сама себя. То, что для воспроизведения необходима моле­кула ДНК, что она может действовать только в присутствии белков, структуру которых сама эта молекула и определяет, является, по-види­мому, непреодолимым препятствием для эволюционного объяснения это­го жизненно важного феномена.

Для креациониста это не является таким препятствием. Креацион-ная модель как раз предсказывает, что, будучи сотворенной, жизнь может происходить только из живого.

Экспериментальные препятствия для синтеза живого.

Чрезмерный энтузиазм газетных сообщений создал у многих людей впечатление, что ученые научились синтезировать жизнь в пробирке. Но это совершенно не так. До синтеза аминокислот, белковых молекул и ДНК, способных самовоспроизводиться, по прежнему еще бесконечно далеко. Проблема так сложна, что, скорее всего, она не будет решена никогда.

Но даже если когда-нибудь это и произойдет, такое достижение науки еще не станет подтверждением, что это случайно произошло около трех миллиардов лет назад. Скорее, это подтверждает, что для сотворения живого необходимо огромное сосредоточение интеллектуаль­ных усилий, точнейшее планирование и управление сложнейшими лабо­раторными приборами.

Мы никоим образом не преуменьшаем впечатляющих достижений работающих в этой области биохимиков. Однако результаты их опытов

все еще не привели к синтезу живого. Для ясности мы приведем здесь краткий обзор главных экспериментов этого рода.

а) Синтез аминокислот. Многие ученые, начиная со Стенли Мил­лера, получили некоторые аминокислоты в специальных аппаратах в условиях, приближенных к существовавшим на Земле в древности. Но аминокислоты отнюдь не являются живым веществом. Более того, аппа­рат Миллера включал устройство, отделявшее аминокислоты немедлен­но при их возникновении, так как без этого они были бы очень скоро разрушены теми же самыми «атмосферными» условиями, которые и породили их. В первичной атмосфере Земли такой «защиты» вновь возникших аминокислот, конечно же, не могло быть.²⁰

б) Связывание аминокислот. Сидни Фокс и другие сумели при помощи очень тонкой техники нагревания в специальных условиях, ко­торые никогда не могли существовать на Земле, связать аминокислоты с образованием «протеиноидов», белковоподобных молекул. Это вовсе не были сложные высокоспецифичные белки, какие обнаруживаются в жи­вом веществе. Это были просто подделки, беспорядочные и бесцельные. Но даже и они быстро разрушались бы в условиях древней Земли.²¹

в) Копирование генов и крупных участков ДНК. Газеты много шумели по поводу так называемого «синтеза ДНК», осуществленного Артуром Корнбергом в 1967 году. Северо Охоа и другие также просла­вились тем, что синтезировали вирусную ДНК, ген или другие биологи­чески активные молекулы, и все это, несомненно, является замечатель­ными и достойными всяческой похвалы достижениями. Не обсуждая детали, можно, однако, сказать, что всякая подобная работа включала копирование исходной матричной молекулы ДНК, имитируя происходя­щий в живых клетках процесс нормального копирования ферментов. Более того, в каждом случае требовалось присутствие необходимых для такого копирования ферментов.²² Иными словами, никогда ни гены, ни ДНК, ни иные им подобные структуры не синтезировались без участия ранее существовавших структур такого рода.

г) Синтез клеток. В 1970 году сообщалось, что Дж. П. Даниелли удалось синтезировать живую клетку. И вновь при ближайшем рассмот­рении выяснилось, что он брал живые клетки, частично разрушал их (сохраняя целостность отдельных частей) и собирал заново новые клетки из компонентов «разобранных на части» клеток. Несомненно, это также выдающееся достижение, но и оно никоим образом не может быть названо сотворением жизни.

Креационисты полагают, что это неослабевающее внимание к есте­ственному или искусственному созданию живых организмов вносит из­рядную путаницу. Ни один из подобных экспериментов не мог бы проис­ходить при обычных условиях. Учителя принесли бы много больше пользы ученикам, подчеркивая уникальность и сложность чуда жизни. Нет ни малейшего научного подтверждения того, что живое могло произойти из неживого. Модель творения подчеркивает именно уникальность возник-

новения жизни по творящему слову живого Творца. Научный закон причинности требует, чтобы Первопричина жизни была живой!

ИЗМЕНЧИВОСТЬ И ОТБОР

Когда Чарльз Дарвин впервые опубликовал свою теорию происхож­дения видов путем естественного отбора, он полагал, что постепенные малые изменения особей внутри одного вида, которые модно наблюдать в природе, приводят к разной степени приспособленности и дают боль­шие или меньшие преимущества в борьбе за существование. Те, которые получают больше преимуществ, в ходе естественного отбора выживают и имеют больше шансов передать свои признаки потомству. В результате постепенно возникают совершенно новые, более высоорганизованные организмы.

Позже выяснилось, что нормальная изменчивость подчиняется весьма жестким законам наследственности Менделя и является не возникнове­нием чего-то по-настоящему нового, но проявлением ранее существовав­шего в скрытом, подавленном (рецессивном) состоянии в системе геноти­па (генотипом называется вся совокупность наследственной информации организма). Современная молекулярная биология, глубоко проникаю­щая в тайны генетического кода ДНК, вновь подтвердила, что нормаль­ная изменчивость действует только в рамках, определяемых ДНК конк­ретного организма. Это значит, что никакие действительно новые при­знаки, обеспечивающие более высокую степень организации, не могут появиться. Изменчивость носит горизонтальный, а не вертикальный ха­рактер.

Однако, до сих пор именно нормальная изменчивость считается подтверждением существования эволюции. Классический пример березо­вой пяденицы в Англии, * эволюционирующей» от доминантной светлой окраски к доминантной темной окраске по мере потемнения стволов деревьев (берез) в результате промышленного загрязнения окружающей среды, лучше всего иллюстрирует это. Это отнюдь не было эволюцией в подлинном смысле слова, но лишь изменчивостью. Естественный отбор является консервативной силой, направленной на то, чтобы защищать виды от исчезновения в меняющихся условиях среды.

«Пример березовой пяденицы красиво показывает естественный отбор — выживание наиболее приспособленных — в действии, но не является примером действующей эволюции, потому что популяции мо­гут менять окраску на светлую, промежуточную или темную, оставаясь все тем же биологическим видом — березовой пяденицей».²³

Другими словами, изменчивость и естественный отбор, вместо объяс­нения эволюции по Дарвину, скорее являются удивительным примером действия креационистского принципа консервативности. При этом одним из основных предсказаний креационной модели является положение, что коль скоро Творец подразумевал определенную цель при творении каж­дого вида, то Он, вероятно, сотворил и некую систему поддержания

генетической целостности видов, которая обеспечивала бы и их выжива­ние в природе. (Именно такой системой стабилизации сотворенных видов и является, в сущности, естественный отбор — Прим. пер.) Генетическая система, с точки зрения креационной модели, должна обеспечивать само­идентичность (неизменность) вида как такового и при этом позволять приспособление его признаков (в известных пределах) к изменениям условий среды. В противном случае даже малейшие изменения среды обитания, пищевых ресурсов и т.п. могли бы вести к вымиранию.

Естественный отбор таким образом не может породить реальных новшеств. Это пассивный фактор, своего рода сито, через которое прохо­дят только приспособленные к условиям среды варианты организации. Те, кто недостаточно приспособлен, не проходят и отсеиваются (строго говоря — устраняются от воспроизведения потомства — Прим. пер.). Однако естественный отбор работает только с теми вариантами строе­ния, которые появляются на основе возможностей, заложенных в гене­тической системе ДНК данного вида; сам по себе отбор не порождает новых вариантов. Перемешивание сочетаний признаков (рекомбинация) незримо происходящее на стадии половых клеток, в эволюционном смысле не создает ничего нового (так как образуются новые сочетания призна­ков, обусловленных ранее существовавшей генетической системой, вы­бор варианта из ограниченного, заранее заданного набора — Прим. пер.). Тем не менее феномен рекомбинации и естественного отбора поче­му-то считается эволюционистами важной составной частью их модели.

Рекомбинация является самым главным источником генетической изменчивости, источником материала для естественного отбора».²⁴

Как предполагает сам этот термин, рекомбинация не создает ниче­го нового, тем более чего-то более сложного. Это лишь иное название изменчивости.

Но даже если изменчивость, или рекомбинация, могла бы созда­вать новый материал для естественного отбора, эти новшества быстро бы ликвидировались. Новый структурный признак, дающий реальное пре­имущество для выживания (скажем, крыло для наземного животного или глаза для слепого существа) до полного своего развития оказался бы бесполезным, а скорее всего и прямо вредным. Естественный отбор не давал бы преимуществ недоразвитому крылу или глазу, любому недоразвитому признаку. Однако, если эволюционная модель верна, крылья «эволюционировали» в четырех разных случаях (насекомые, пресмыка­ющиеся, птицы и летучие мыши), а глаза — трижды появлялись у разных животных. Салисбери недавно так писал об этом:

«Мои последние сомнения касаются так называемой параллельной эволюции... Даже такое сложное образование, как глаз, появлялось не­сколько раз, например, у червей, позвоночных и членистоногих. Трудно предсказать себе возникновение такой сложной структуры хотя бы од­нажды, а уж независимое появление ее несколько раз в соответствии с современной синтетической теорией эволюции совсем не укладывается в голове».²⁵

Этот комментарий напоминает нам рассказ Дарвина о том, что он даже заболел от мысли: как мог появиться глаз.

Естественный отбор, действующий на основании потенциала измен­чивости, обусловленного генетическим кодом данного организма, явля­ется, таким образом, мощным средством горизонтальной изменчивости, или иррадиации, позволяющей организмам приспосабливаться к среде и выживать. Однако он бесполезен для вертикальной изменчивости, веду­щей к появлению более сложных и высокоразвитых организмов. В сущ­ности, естественный отбор направлен на предотвращение подобной вер­тикальной изменчивости, поскольку недоразвитые новые признаки бу­дут по меньшей мере бесполезными до своего полного развития. В большинстве случаев такие новые признаки оказываются определенно вредными. Существенно, что эволюционисты никогда еще не показыва­ли документально в живом или ископаемом мире наличие недоразвитого органа, ведущего впоследствии к появлению полезной новой структуры.

Все это является сугубым подтверждением в пользу креационной модели.

ГЕНЕТИЧЕСКИЕ МУТАЦИИ

Если ни обычная изменчивость, ни рекомбинации существующих признаков не могут обеспечить прогрессивной эволюции, для этого дол­жен быть найден некий необычный механизм. В современной синтети­ческой (неодарвинистской) теории эволюции таким механизмом счита­ются мутации.

Мутацией называется реальное структурное изменение в гене, при­водящее к появлению чего-то действительно нового в признаках орга­низма. При этом как-то происходит изменение связей компонентов ДНК, меняющее записанную в генетическом коде информацию и передающее­ся потомству.

«Не следует забывать, что мутации — это единственный источник генетической изменчивости в популяциях, поставляющий новый мате­риал для естественного отбора».²⁶

Феномен мутаций является, таким образом, важнейшим компонен­том эволюционной модели. Эволюционная модель обязана предлагать какой-то механизм, обеспечивающий требуемый прогресс сложности, составляющий суть всей этой модели. Именно таким механизмом и считаются мутации.

Эволюционная модель при этом предсказывает, что мутации долж­ны быть выгодными, дающими «вертикальное» поступательное измене­ние в сторону большей сложности. Каждое такое изменение должно быть определенно полезным для естественного отбора и вносить свой вклад в эволюционный процесс.

Креационная модель, с другой стороны, предсказывает, что если нечто подобное настоящим прогрессивным мутациям и имеет место, то такое изменение будет вредным.

Имея в виду эти две модели, рассмотрим теперь относящиеся к мутациям экспериментальные факты.

Мутации случайны, не направленны

«По-прежнему остается истиной, что мы знаем только случайные мутации, приводящие к появлению наследственной изменчивости, и только естественный отбор, меняющий генетическую структуру популяции от поколения к поколению».²⁷

Невозможно управлять мутациями, получая желательные измене­ния. Естественному отбору приходится «брать, что дают».

Мутации редки

«Частоту мутаций следует оценить примерно между одной на де­сять тысяч и одной на миллион генов в поколении »,^2Я

Полезные мутации очень, очень редки

Ученый, быть может более всех прочих изучивший мутации, ска­зал: «Но мутации, с точки зрения их полезности, оказываются случай­ными. Подавляющее большинство мутаций, больше 99%, так или иначе вредны, как и должно быть при случайном мутационном процессе».²⁹

Ученый, ставший по сути автором современной эволюционистской неодарвинистской концепции, которая основывает эволюцию на посте­пенном накоплении эффекта малых полезных мутаций, еще более скеп­тически высказывается о частоте полезных мутаций:

«Доля полезных мутаций в одну на тысячу не кажется слишком большой, но и она является завышенной, так как большинство мутаций смертельны, а почти все остальные заметно повреждают организмы».³⁰

На деле еще никогда не был достоверно показан случай по-настоя­щему полезной мутации, которая была бы именно мутацией, а не про­явлением скрытого в генотипе варианта. Некоторые эволюционисты во­обще сомневаются в возможности подобных мутаций:

«Итак, мутации в основном представляют собой случайные измене­ния генотипа; они влияют на жизнеспособность организма, причем все­гда пагубно. Не значит ли это, что мутации являются лишь патологи­ческими отклонениями в организме, нарушением его жизнеспособнос­ти?»³¹

Суммарное воздействие всех мутаций ~ вредное

Даже если мутации сами по себе не смертельно вредны, в конечном счете они понижают жизнеспособность популяции.

«Огромное большинство мутаций вредны или даже смертельны для особей, у которых они проявляются. Такие мутации создают генетичес­кий «груз», своего рода тяжкое бремя в популяции. Термин «генетичес­кий груз» был впервые применен покойным д-ром Мюллером, который отмечал, что частота мутаций повышается за счет вредного воздействия человека на окружающую среду, в первую очередь за счет проникающей радиации и мутагенных химикатов».³²

То, что в сумме воздействие мутаций именно вредно, а не полезно для прогрессивной эволюции, наглядно подтверждается тем, как ревно-

стно эволюционисты борются с загрязнением окружающей среды мута­генными (вызывающими мутации) факторами.

Самые важные действия должны быть направлены на сведение к минимуму выброса новых мутагенов в окружающую среду. Любое уве­личение мутационного груза вредно, если не сразу, то во всяком случае для последующих поколений».³³

Похоже, что если эволюционисты в самом деле верили бы, что эволюция происходит благодаря мутациям, они выступили бы в поддерж­ку всего того, что может повысить частоту мутаций и облегчить дальней­шую эволюцию. Вместо этого они десятилетиями выступают, к примеру, против ядерных испытаний именно ради предотвращения мутаций!

Мутации влияют на многие гены и зависят от многих генов

Мутационная концепция ныне далеко не так проста, как это было при ее появлении. Вместо представления о том, что каждый признак определяется одним геном, ныне выясняется, что каждый ген влияет на проявление многих признаков, каждый признак управляется многими

генами.

«Более того, несмотря на то, что мутации дискретны, что они строго локально влияют на клеточном, хромосомном или генетическом уровне, действие мутаций меняется под влиянием всей генетической системы особи».³⁴

«Это универсальное взаимодействие в намеренно преувеличенной форме описывается выражением: На каждый признак организма влия­ют все его гены, и каждый ген влияет на все признаки. Именно это взаимодействие ответственно за тесную функциональную интегрировав-ность генотипа как целого».³³

Получается, что так как каждая отдельная мутация вредит выжи­ванию, то любое изменение признака, требующее совместного изменения (мутирования) многих генов оказывается во много раз более вредным. Тем самым вероятность одновременных полезных мутаций во всех кон­тролирующих данных признаках гена сводится практически к нулю.

НЕПРИСПОСОБЛЕННОСТЬ И ВЫМИРАНИЕ

Всегда было принято считать, что дарвиновская эволюция порож­дает красивые и сложные организмы, в совершенстве приспособленные к среде своего обитания. «Выживание наиболее приспособленных» было ключевым понятием. Не играло роли, что мутации в основном приводят к появлению неприспособленных особей, которые вскоре вымирают.

В последнее время эволюционисты переменили свое отношение к этому, признав, что совершенство приспособления скорее говорит в пользу существования разумного плана. Ныне они считают неприспособленных лучшим подтверждением эволюции.

«Если бы не было несовершенства, не было бы доказательств исто­рии и, тем самым, ничто не доказывало бы большую правильность идеи эволюции по сравнению с творением».³⁶

Подобно этому, эволюционисты воображают, что огромный набор вымерших животных в ископаемых останках (от трилобитов до динозав­ров) как-то подтверждает эволюцию. Но это — нелогично. То, что дино­завры вымерли, еще ничего не говорит нам о том, как они возникли.

Так или иначе, многие виды растений и животных вымерли недав­но.

*Как и в прошлом, новые жизненные формы будут появляться, но далеко не с такой скоростью, как они вымирают и будут вымирать в ближайшие десятилетия. Мы теряем сейчас по меньшей мере один-два из пяти миллионов существующих видов каждый день».³⁷

Важно, что за всю известную нам историю Земли на ней не по­явился ни один новый вид растений или животных, но вымерло множе­ство. Если изучение настоящего является ключом к пониманию прошло­го, то как вообще людям могла прийти в голову мысль об эволюции?

Для креационистов, конечно, неприспособленность и вымирание являются еще одним подтверждением универсальности принципа энтро­пии, который в свою очередь указывает на необходимость исходного творения.

ПРИЛОЖЕНИЕ

¹ П.В. Бриджман, «Размышления о термодинамике», American Scientist, т. 41 (октябрь 1953), стр. 549.

^I Айзек Азимов, «В игре энергии и термодинамике наши шансы равны нулю». Jornal of the Smithsonian Institute, (июнь 1970), стр. 8.

³ Фримен Дж. Дайсон, «Энергия во вселенной», Scientific American, т. 224 (сентябрь 1971), стр. 52.

* Айзек Азимов, «Может ли существовать во вселенной уменьшающаяся энтропия?», Science Digest, (май 1973), стр. 76.

^s М. Трибус и Э. МакИрвин, «Энергия и информация», Scientific American, т. 224 (сентябрь 1971), стр. 188.

⁶ Айзек Азимов, «В игре энергии и термодинамики наши шансы равны нулю», Journal of the Smithsonian Institute (июнь 1970), стр. 8.

⁷ Гарольд Ф. Блюм Стрела времени и эволюция (Princeton, NJ: Princeton University Press, 1962), стр. 14.

⁸ Дж. X. Раш, Заря жизни (New York: Signet, 1962), стр. 35.

⁹ Что не мешает химическим процессам в ряде случаев реально идти с нарастанием сложности и возникновением структуры из хаоса. В качестве примера можно привести знаме­нитую ныне химическую реакцию Белоусова-Жаботинского, еще неизвестную авторам этого не слишком нового труда... (Прим. пер.)

¹⁰ Гарольд Ф. Блюм, Там же, стр. 119.

^II Стенли В. Ангрист, «Постоянно движущиеся механизмы», Scientific American, т. 218 (январь 1968), стр. 120.

¹² Айзек Азимов, «Возможно ли уменьшение энтропии во вселенной?», Science Digest, (май 1973), стр. 76.

¹³ Джордж Г. Симпсон и B.C. Бек, Жизнь: введение в биологию (3-е изд., New York: Harcourt, Brace & World, 1965), стр. 466.

¹⁴ Это рассуждение авторов за последние три десятка лет основательно устарело. Ныне в физике и химии известны реальные примеры возникновения структуры без информационного кода и преобразователя энергии. Их исследования сложились в специальную область науки —

синергетику. В биологии возможность подобных процессов вообще показана два с половиной века назад Каспаром Фридрихом Вольфом. Впрочем, сказанное отменяет не самоочевидный факт сотворения мира Богом, но лишь не вполне строгие рассуждения авторов. (Прим. пер.)

¹⁵ Абиогенез — возникновение живого из неживой материи. (Прим. пер.)

¹⁶ Более того, для воспроизведения новой молекулы ДНК необходимо наличие матри­цы — старой молекулы ДНК, с которой с помощью белков химически копируется новая молекула. (Прим. пер.)

¹⁷ Хомер Джекобсон, «Информация, репродукция и происхождение жизни», American Scientist, (январь 1955), стр. 121,

¹⁸ Карил П. Хаскинс, «Достижения и проблемы науки в 1970 г.», American Scientist, том 59, (май-июнь 1971), стр. 305.

¹⁹ И ныне, в середине 90-х годов, эта тайна не имеет эволюционного объяснения и остается сильнейшим свидетельством сотворения жизни Богом. (Прим. пер.)

^w Стенли Л. Миллер, «Получение аминокислот в предполагаемых условиях древней Земли», Science, т. 117 (1953), стр. 528.

²¹ С. В. Фокс и др., «Химическое происхождение клеток», Chemical and Engeneering News, (июнь 1970), стр. 80.

²¹ М. Гулиан, А. Корнберг и Р.Л. Синшеймери, «Ферментативный синтез ДНК», PNAS, т. 58 (1967), стр. 2321.

^м Л, X. Мэттьюз, «Введение» в дарвиновское Происхождение видов (Лондон, 1971), стр. xi.

^1А Эрнст Майр, Популяции, виды и эволюция, Кембридж, 1970, стр. 103.

^2Ъ Фрэнк Салисбери, «Сомнения по поводу современной синтетической теории эволюции», American Biology Teacher, (сентябрь 1971), стр. 338.

²⁶ Э. Майр, там же, стр. 102.

^г" Конрад Уоддингтон, Природа жизни, (Нью-Йорк, 1962), стр. 98.

^w Франческо Айала, «Телеологические объяснения в эволюционной биологии», Philisophy of Science, т. 37, (1970), стр. 3.

²⁹ X. Дж. Мюллер, «Радиационное повреждение генетического материала», American Scientist, т. 38, (1950), стр. 35.

³⁰ Джулиан Хаксли, Эволюция в действии. Нью-Йорк, 1953, стр. 41.

³¹ С. П. Мартин, «Негенетнческий взгляд на эволюцию», American Scientist, (январь 1953), стр. 102.

³² К. Уиллэ, «Генетический груз», Scientific American, т. 222 (1970), стр. 98.

³³ Там же, стр. 107.

³¹ Дж. Симпсон, «Униформитарианизм», Очерки эволюции и генетики, Нью-Йорк, 1970, стр. 80.

³⁵ Э. Майр, там же, стр. 164.

³⁶ Дж. Черфас, «Трудности дарвинизма», New Scientist, т. 102 (1984), стр. 29. ⁸¹ Норман Майерс, «Исчезновение видов», Natural History, т. 94 (1985), стр. 2.