2. 4. Форма произведения

Форма романа «Уйди-уйди» выражена миром художественного произведения, структурой произведения и особенностями художественной речи.

2. 4. 1. Мир художественного произведения: герои

1-й герой, Ян Шестов

Формальное воплощение характера человека любви. Прототипом Яна Шестова является автор романа Егор Радов.

Внешний облик героя представлен читателю при помощи портретного описания, описание поступка, описания вещей и жилища.

В первой главе романа Ян Шестов предстает перед нами светлым творческим мальчиком, склонным фантазировать. «Ян Шестов, который почти постоянно пытался заниматься творчеством, у себя в голове придумывая строчки стихов,… линии картин, звуки музыки, обрывки историй, которые, в принципе, должны соответствовать строгой фабуле — каркасу романов». «Ян был белым — белые-белые волосы, не седые, но солнечные; белое, как чистый ватман, лицо, белые белки глаз, в центре которых лучились радужные точечки зрачков. Мягкая бородка — белое золото, светлым, невинным пухом опоясывающая лицо, слегка топорщась чуть более темными, желтыми волосяными скоплениями в центре щек… никакого румянца, никаких пятен и веснушек — бледная белизна». Яна можно было сравнить с «аккуратной фигуркой замороженной в седой древности горностая».

Но уже в этом возрасте он мечтает о побеге из мира и умеет ненавидеть. «Нету ответа; хочется взорвать этот мир и уйти на тот… Нет, не на тот, на другой, другой»!

Описания одежды Яна в детском саду тоже свидетельствовали о его бесцветности, по крайней мере по сравнению с рыжим другом Колей: «…даже зеленая кофточка и серые колготки с черными шортиками словно лишены оттенков и напоминают линии рельефа арктической пустыни, тонущих, пропадающих, растворяющихся в яркой бездонности северного бесцветия». Ян утрачивает эту спокойную белизну, попав в политику: на первом заседании «у Яна галстук почти горел наплывом красно-лилового рисунка, изображающего некую изломанную, будто судьба несчастливого человека, абстрактную фигуру», на съезде он оказался одет в «…темно-коричневый пиджак, светло-коричневые брюки и почему-то белые кроссовки. А вместо галстука — красная, вышитая зелеными узорами, бабочка».

Ян Шестов всегда был на вторых ролях у Коли, «с которым можно перевернуть Землю, если вдруг совпадешь с ним, то есть с главенствующими сейчас в данной социальной системе взглядами на все» — кроме того дня, когда он совершил в детском саду свой первый отважный поступок — защитил девочку. То, что он еще не умел драться, его не остановило. «Ян закрыл глаза, напрягся, а потом правой рукой быстро-быстро, наугад, ударил Поликарпова по лицу, попав в нос».

И был вознагражден за это первым эпизодом своей великой любви: «Ян галантно улыбнулся; Инна ощутила какую-то странную сладостную дрожь и, смутившись, стала смотреть куда-то вниз, на свои голые коленки … Они так и не сошли со своих мест, забыли про время и поцелуй, растворяясь в бесконечном взгляде любви, едином и абсолютно объединяющем».

Впрочем, тот хороший поступок остался единственным на его счету. Смелые вещи, которые предстояли ему впереди — проклятие Бога: «Бог, Ты — подонок! — говорил я сам себя, глядя вверх. — Ты ошибся, ничего не искупит того, что Ты сделал. А если это не Ты, Ты это допустил. Ты немилосерден и жесток. Короче, теодиция провалилась, вот так вот, ух!»; самоубийство «я беру этот пузырек и стакан вина. Я пью эти почти пятьдесят таблеток, запивая вином. Это занимает не слишком много времени. Потом еще стакан вина. Ну, вот и все»; убийство народа регентшницелей «Ян проделал почти половину пути наверх… и тут, наконец, понял, что взмах его пенного хохолка наверняка был воспринят соединенными в гигантский шар регентшницелями как знак следовать за ним... „Вот я и погубил целый народ, — подумал он. — Окончательно решил проблему регентшницелей“»; и невольный взрыв статуи Давида «После этого я соединил… проводки — черный и белый….

Ничего не произошло — только где-то в отдалении грянул взрыв.

И я все понял…я взорвал… но не копию, а подлинник!».

Словом, Черная Вселенная действительно была Яну враждебна.

Описание жилища Яна впервые появляется только во второй половине романа, оно серьезно запущено после смерти Инны. «Он сидел в одиночестве на своей кухне за грязным столом, на котором сигаретные бычки, словно скованные льдом какие-нибудь ископаемые рыбки или черви, прилипли к покрывающей почти весь стол корке окаменелого сахара. По стенам нагло ползали тараканы, и не хватало уже ни сил, ни желания встать и поубивать их. Все было как-то все равно». Приходившего иногда навещать Яна Семенихина еще не раз встречали подобные натюрморты: «отодвигая какой-то стул, преграждающий мне путь, на котором почему-то стоит пепельница, полная окурков, я добираюсь до входа в наше жилище и поворачиваю ключ в замке», «я вынул шприц, положил его на грязный стол, на котором валялись ватки, окурки и всякая дрянь, и, шатаясь, добрел до кровати, куда лег поверх розового покрывала, которое ты всегда хотела постирать, любимая», «я постоянно спотыкался о какие-то бутылки и наступал тапочками на стеклянные осколки и просыпанный сахарный песок. Пол был липким; грязные разводы на его поверхности сливались в некий странный, достаточно мерзостный, узор». Ян вспоминал «хозяйство», уют, который создавала Инна, но невозможность вернуть ее делала его «полностью безразличным к этой моей, нашей, квартире, утопающей сейчас в грязи и источающей какую-то гнилостную вонь».

Таким образом, внешний облик героя Яна Шестова позволяет говорить о нем как о человеке, действительно не приспособленном для жизни в этом мире, и, к сожалению, даже при наличии волшебного выхода не умеющем из него уйти. Получается, еще в детском саду он променял возможную социализацию на свою удивительную любовь — и этим обрек себя на бесконечные страдания.

Внутренний мир Яна Шестова показан при помощи следующих средств­: внешняя речь, внутренняя речь, описание мимики и жестикуляции, описание чувств персонажа автором и характеристика другими героями.

Уже в пять лет Ян говорил Коле: «…ты бы стал гениальным финансистом, а я — поэтом, философом, музыкантом или кинорежиссером. Но нам мешают эти сволочи, захватившие власть, они никак не дают нам проявиться!». Он был склонен к философствованию, придумывая одну за другой «мысли философских трактатов», но чем больше размышлял — тем больше разочаровывался в мире, в который попал. «Его нет?.. — с отчаяньем воскликнул Шестов. — Нет самого большого числа, нет самой далекой звезды, нет, самой прекрасной… Я не хочу жить в таком мире, где возможно лишь «плюс один», я должен отсюда уйти…»

Ян хотел уйти, он утверждал тогда, что «миров бесконечное количество, как песчинок в нашей песочнице, что стоит напротив спального корпуса». «Но, может быть, они так же похожи друг на друга, как эти песчинки? — тут же отзывался на это Николай Семенихин».

Ян уже дружил с Инной, когда Коля все же нашел выход из мира. «Ты уверен? — спросил Шестов, доставая из правого кармана курточки расческу и медленно начиная придавать вид приглаженности и степенности своей белой пуховой бородке» — он больше не торопился покидать мир, в котором есть его Инна. Но не смог отказать Коле и остаться. Копая, он вел внутренние конфликты: «Почему я должен уходить от любви?!. Я никому ничего не должен; я ничего не хочу совершить; я хочу ее и только ее; я хочу быть с ней вечно, но она уходит.Впереди бездна, днище, непонятно что, и мы ковыряемся в ней совочками, стараясь пробуриться все дальше и дальше. Кому это надо?! Я хочу уйти, и я не хочу уходить.… зачем я куда-то ухожу? Любовь и радость, и счастье — здесь… Зачем я трачу время… Зачем?!! Может быть, его больше не будет, хотя я и вернусь… Прости меня, любовь!!!».

Эмоциональная окрашенность внутренней речи героя свидетельствует об активности процессов, происходящих в его душе. Мировоззрение вступило в неразрешимое противоречие с любовью, давшей смысл его существованию: «Я хочу любви!Но я с ним, а не с ней; я словно заколдован, зачарован, вынужден что-то выполнить, какое-то свое предназначение, хотя мне плевать на него, как и на тех, кто на меня его возложил», и Ян копал, не в силах остановиться, пока они не ушли из мира и от его любимой.

Характеристика Яна другими героями исходила преимущественно от Семенихина. «Ну что ты нудишь постоянно?! … Чего ты не радуешься ничему?!» «Ты что — хочешь только любви? Одной любви и только? Когда мы рыли туннель, когда мы обдумывали уход, ты был совсем другим… Мне казалось, что тебе нужны возможности для творчества, и для этого мы уходим. Меня интересовала политика, деньги… А тут получается — тебе, оказывается, необходима одна лишь Инна, и все! Ну, ты… прямо какой-то… обыватель!» «Ты… в угоду этой любви… вообще забыл себя! Твой долг, твоя миссия здесь, в этом мире, это что — только одна любовь?» Конфликт между Николаем и Яном вспыхивал при каждой новой встрече. «Мы собирались покинуть несовершенную тюрьму ради этой реальности, где мы можем быть самими собой, где нас оценят по заслугам — и что?! Я готов все организовать, все сделать для твоей раскрутки, реализации, ты же — творческая личность, но… где же твое творчество?!» — кричал Николай, в очередной раз пытаясь вытащить Яна из любви. Однажды Ян ответил, и этот ответ охарактеризовал его как личность: «… Я понял: любовь выше творчества, выше искусства. Искусство — жалкое подобие любви. Зачем мне заниматься суррогатом, когда у меня есть подлинник, оригинал, настоящее?»

Снова вырвавшись из политики, Ян отправился к Инне. В переходе его «повергло в настоящий ужас…осознание того, что он вдруг может не воплотиться, а остаться здесь, в переходе, и этот переход и есть настоящая истина, а пункты отправления и прибытия — просто иллюзия конкретности…». Он твердил про себя: «Одна секунда с Инной стоит всего. И рад тому, она мне еще предстоит, что ее еще не было, что я только устремлен к ней… Пусть я застряну в переходе! Пусть я уничтожусь, погибну, распадусь на неразумные сегменты… Но — потом. А сейчас… Сейчас… Да здравствует миг нашей встречи!».

И потом, в постели, словно в бреду: «…Я люблю тебя — я моего я, ты моего ты, любовь моей любви. Я хочу всю тебя, как все твое, мир как ты, ты как я…»

Здесь можно отметить, как при сохранении эмоциональности внутренней речи героя сужается ее тематика. По мере погружения в сон произносимые слова теряют связность, но не утрачивают при этом вложенного в них смысла. Высказывания являются результатом взаимодействия души и духа, единонаправленность всех устремлений героя свидетельствует о сформиро-ванной у него зависимости.

Но любимая уже мертва.

«Где я, что я, зачем и когда — вопросы застыли ледяными словами правды перед искрой внутреннего взора; на них не надо было отвечать, но лишь ждать.

В памяти осталось что-то ужасное, поэтому лучше быть здесь, или протиснуться вперед, вовне, за пределы глобального сплошного поля, отрицающего жизнь и смерть…. Я не хочу туда. Я хочу уйти, уйти, уйти. Вперед, вверх, за себя, за грань мира; оставить реальность и нереальность; выйти!»

«Больше мне не надо ничего; все в прошлом или в будущем. В прошлом — ты, рай, абсолютное счастье; в будущем — смерть, „великое может быть“, как сказал Рабле. А что сейчас?! Ничто, ужас, мрак, ад, кошмар, терпинкод. Я ненавижу его, как ненавижу все то, что сейчас».

Внутренний облик героя — его мировоззрение, этические убеждения, вера, высказывания и поступки — все рушится от этого удара. Он теряет ценностные ориентиры, смысл жизни и вскоре вслед за этим надежду: «все распадется, все умрет, останется только вечная черная ночь и абсолютный холод».

«Ян замолчал. Потом превратился в красное, кровоточащее сердце.

— Да, я понял, мне никогда не найти ее здесь, в Черной Вселенной».

Изначально являвшийся недостаточно сильной и самостоятельной личностью, Ян Шестов лишается себя уже окончательно. Долгая череда наркотических и суицидальных эпизодов приводит его в Италию. «Мое сознание неожиданно проявилось от резкого вторжения в него слепящего света, громкой суеты повсюду, топота ног и разноречивого человечьего гомона. Я тряхнул головой, еще не понимая, что это все означает, пытаясь придти в какого-нибудь „себя“. Я вспомнил. Меня звали Ян, моя любимая Инна умерла, а сейчас я где-то в Италии. Но почему?»

«Черная Вселенная, в которой мы живем, дает нам возможность воссиять, как одна из бесчисленных звезд, но затем полностью исчезнуть и раствориться в бесконечном черном мраке…»

Снова поддавшись на провокацию Николая Семенихина, Шестов отправляется устраивать теракт, решив взорвать статую Давида. «Я посмотрел на копию — в Москве тоже есть копия, везде, везде одни копии… Мне вдруг стало противно».

Напоследок Ян читает стихи:

«Уйди-уйди. Уходит прочь

Раскрытой тайны злая суть.

Сияющая, как миг, та ночь,

Уйдет, как смысл, куда-нибудь».

И в результате случайности взрывает оригинал статуи.

Последнее, что успевает подумать Шестов: «Что же это значит? Может, наш мир действительно не достоин великого искусства и… великой любви?!»

На основе анализа можно дать литературному герою Яна Шестова следующую характеристику: зависим, интровертирован, деструктивен, пассивен, невротичен. Основная ценность — любовь, социально-ориентированный тип. Художественная рефлексия позволяет судить о заниженной личностной самооценке. Мироощущение трагическое, развитый духовный мир. Герой активно осваивает и преображает художественную реальность: совершает поступки, ведет диалоги и монологи. Благодаря яркости внутреннего облика по праву занимает центральное место в композиции произведения.

Степень авторского внимания к данному герою максимальна, так как автор сам явился его прототипом (можно предположить, что имя «Ян» образовано от «Я»). Онтологическое предназначение героя — быть объектом авторской проекции, служить выражению чувств и мыслей автора, развитию сюжета. Автора герой интересует как особая точка зрения на себя самого. Во взаимодействии героя с художественным миром произведения проявляется смысловая и оценивающая позиция Радова по отношению к себе самому и окружающей действительности.

Тип отношений между автором и героем — на равных. В части глав повествование ведется от лица Яна. Концепт личности героя художественного произведения определяет его словесные характеристики. В данном случае основная функция речи героя — передача чувств: счастья любви и переживаний утраты. Для реализации этой задачи необходимо было придать речи Яна повышенную эмоциональную окраску.

Герой обладает высокой художественной значимостью. Глубочайшая индивидуальная черта образа — отрицание сущего; стремление всем своим существом выйти за пределы непосредственно данного. На протяжении повествования производится попытка становления личности в условиях исходно недоброжелательного мира. Удается достичь кажущегося успеха: герой обретает счастье. Но поскольку гарантировать его сохранность невозможно, в результате утраты полученного личность рассыпается.

2-й герой, Николай Семенихин — формальное воплощение характера жизнелюбивого человека и типа успешного политика

Его внешний облик представлен читателю при помощи портретного описания, описания поступка, вещей и жилища.

Николай Семенихин, друг Яна — жизнелюбивый, активный, деловитый школьник. С его внешним обликом читатель знакомится во второй главе: «Он был интриганом и счетоводом, чародеем жизнестойкости и веселого, здорового цинизма; смертным, конечно, но проживающим каждый миг своей жизни абсолютно правильно и комфортно, точно человек, абсолютно заполнивший толщиной туловища мягкость обволакивающего его кресла».

Портретное описание задает Николаю черты лица, не совпадающие с его возрастом: «…в Семенихине сразу обращала на себя внимание клочковатая, неаккуратно подстриженная, бородка-колкий-ворс, покрывающая рыжеватым волосом бороздящиеся мелкими-мелкими морщинками щеки». Подобный внешний вид подошел бы старику, но не пятилетнему воспитаннику детского сада. Кроме того, «прищур взгляда пожелтелых, словно никотиновые ногти, век и мутных, как туман в золотую осень, глаз излучал лукавство и страсть, и — одновременно — какую-то совершенно естественную лживость. Даже не лживость — всеядность; будто этот мальчик готов восхититься чем угодно и пойти до конца за любыми обстоятельствами жизни, немедленно, по мере их появления, формирующимися в уме словно в его собственную, идею. Да он убьет кого угодно на своем пути за эту идею — так он всерьез считает». Учитывая, что портрет обычно становится средством психологизации и свидетельствует о некоторых чертах характера, личность Семенихина по меньшей мере должна насторожить.

В душе его, как и в душе Яна, кипит ненависть к миру, в который их засунули, не спросив, как «в мрачную парашу бытия». Уже в пять лет Николай чувствует свою силу, готовится принести в мир перемены. «Он рожден быть успешным. С Колей можно было перевернуть Вселенную…»

Но первый же поступок выявляет в казавшемся сильным Семенихине труса. Пока Ян дрался с обидчиком девочки, «Семенихин тихо-тихо встал со скамьи и незаметно-незаметно поплелся вдаль — через кусты с белыми ягодами…. дошел до спального корпуса, рядом с которым кто-то играл в футбол. Через какое-то время он затесался в одну из команд, став правым полузащитником, и облегченно вздохнул»

Переживая ночью из-за своей трусости, он сбегает из садика на улицу.

«Я — предатель, трус, — грустно подумал Коля, — что мне делать?! Он — лучше меня, он — герой, он — настоящий мужчина, он защитил свою девочку, а я испугался и убежал. Как же мне теперь быть, тем более, что он простил меня?!»

И тут ему открывается выход из мира. «Песчинки песка, огороженные квадратом низеньких деревянных досок, засияли ему прямо в лицо, обдав его каким-то странным холодным огнем пугающей мощной энергии, кажется, сокрытой тут».

Это открытие вызывает у Коли восторг. Заодно он решает: «это понимание и станет моим истинным прощением, искуплением, покаянием…» — и перестает переживать из-за совершенной утром подлости. Ни сама подлость, ни легкость, с которой он отбросил муки совести, не говорят о Коле как о хорошем человеке.

И действительно, добра от него ждать не приходится даже лучшему другу.

Самыми яркими поступками Коли будет насильственное прерывание последней встречи Яна и Инны («— Не-ет!!! — вскрикнул Ян, в то время как Коля Семенихин опять утаскивал его через переход обратно в свой мир») и предложение теракта: «…мой друг Коля Семенихин, который, несмотря ни на что, меня поддерживал, наконец, после очередной попытки самоубиться, пришел ко мне в больничную палату, принес, кажется, героин, еще какую-то еду» и попросил подорвать себя где-нибудь в людном месте.

Описание вещей Семенихина играет определенную роль в реализации замысла. Костюм и аксессуары Николая перечисляются при каждом его появлении в повествовании: «галстук был ядовито-зеленым и был покрыт повсюду маленькими, светло-оранжевыми, бегемотиками», «Коля немедленно доставал нужную бумажку из откуда-то у него взявшегося кожаного портфеля», «Семенихин, одетый в темно-синий костюм, источая душный аромат «Куроса», держащий в правой руке кожаный несессер, стоит передо мной, осуждающе качая головой», «…уверенную фигуру Семенихина, одетого в черный костюм, белую рубашку, черный галстук и черные ботинки», «Он, как всегда, одет в прекрасный костюм, галстук и надушен бодрым ароматом „Хьюго Босса“».

Это тщательное переодевание демонстрирует читателю безостановочное движение Николая вверх по карьерной лестнице и политической линии. Кроме того, не только костюмы становятся лучше, но и сам внешний облик Семенихина в целом начинает вызывать симпатию — которую сложно было бы испытать к старичку из детского сада, которым он был только что. При том, что его портретных описаний в романе больше не встречается, этот эффект определенно можно объяснить упоминанием аксессуаров и описанием каждый раз новых машин. Или изменениями его статуса, деятельности и психологического облика. В целом же недостатки Николая, человек не слишком приятного и порядочного, перекрываются главным образом его активностью и уверенностью в себе.

Внутренний мир Николая Семенихина показан при помощи следующих средств­: внешняя речь, внутренняя речь, описание мимики и жестикуляции, описание чувств персонажа автором и характеристика другими героями.

В первой же фразе, с которой он появляется в романе «Уйди-уйди», звучит агрессия против окружающей действительности. «Нет! … Я бы стал всем! И я бы обнародовал настоящие вещи, а не это говно, которое нам сейчас навязывают! Я бы заявил всему свету тебя, что бы ты ни делал!» Так у Коли возникают первые мечты о борьбе и переменах. «Представляешь? У нас были бы поклонницы, стадионы, яхты, миллиарды!.. А эти гады нам мешают!»

Впервые завидев Инну, Коля Семенихин сразу выступает против нее, будто предчувствуя, что потеряет из-за нее товарища. Уныло тянет: «К нам идет Инна, она очень надоела, она хочет дружить…» — но Ян не замечает его недовольства, уже погруженный в мечты.

Ян потом подумает о Семенихине: «Улыбка моего друга мерзка; он словно что-то знает, и в самом деле — темными вечерами песок начинает сверкать, будто приглашая нас внутрь, вперед, за себя, вибрируя как зов, однажды возникший в наших сердцах: уйди, уйди, уйди!». Но только подумает, а копать послушно продолжит.

Важнейшей индивидуальной чертой Семенихина является, конечно, его политизированность. Едва отрыв в песочнице выход в большую политику, он начинает действовать, добиваться, стремиться.

«Вот вечно ты вперед лезешь»,как заметил однажды Ж. Г.

Программе вскоре зарегистрированной им партии он дает название «Небесный опорос»: «Программа характерная… Надо найти самую большую в России свиноматку, дать ей побегать по снежным просторам Родины, чтобы ее осеменили силы небесные, и получить приплод… Он и спасет Россию!», с удовольствием докладывает с трибуны об абсурдных партийных перспективах: «Верно — свиная благодать затопит Россию, и наш мир станет… эээ… обильным, пухлым и похрюкивающим. Что это означает конкретно? А то, значит. Будет изобилие, как мы все мечтали, от этого мы немножко вспухнем, нам что нам всем станет безумно хорошо, и мы… захрюкаем от счастья и удовольствия!». То, что люди выходят из зала, крутя у виска пальцем, не может его поколебать: «Итак, как я вам докладывал, мы найдем огромную свиноматку, запустим ее по просторам Родины, чтобы ее отымело небо, и будущий приплод, когда она опоросится, станет нашей надеждой! — голос Семенихина был тверд, как уверенная в своем отказе женщина, когда домогающийся ее человек является полным придурком».

Чем выше Семенихину удается забраться, тем больше он приобретает уверенности в своей силе и правоте. Это отражается на его характере — Николай становится конфликтным; на внешнем облике — ненависть к миру то и дело проявляется в его мимике: «Коля вскинул голову и бросил беглый, презрительный взгляд на идущую рядом обрюзгшую фигуру учительницы русского языка и литературы».

Разумеется, больше всех он конфликтует с Яном. «Это — твое личное дело! — почти прокричал Семенихин, злобно выпустив обильный дым изо рта». Причин тому хватает. Ян не только безразличен к политике, но и старается поддеть друга по поводу его безумной программы: «Гроссе Руссише Швайн! Бред какой-то!»; Ян забросил творчество, назвав его суррогатом по сравнению с любовью; Яна все время тянет обратно к Инне.

«Дорогой мой… Ты разве еще не понял, что мы… ушли? Мы хотели и ушли!!! А здесь все можно. Разве ты не понял, когда ты привел нас в школу, что здесь можно все? Ты мог бы представить то, что у тебя произошло с Инной, в реальной жизни?!» — пытался он облагоразумить Яна.

Но Ян к нему не прислушивается, огрызается в ответ: «А ты — какой-то сумасшедший… политикан». «А тебе с самого рождения было семьдесят.»

Мимика Семенихина вскоре дополняется властной жестикуляцией и грубостью: «Кончаем! — хлопнул в ладоши Семенихин, спускающийся сверху», чтобы назло спугнуть друзей во время интима.

Тем временем подошло время «Небесного опороса». Выпустив в зимнее поле свинью и позволив ей угнать Ивана, Семенихин стоял гордо и смотрел вперед. «Тут небеса зажглись непереносимой яркостью, озаряющим все поле пламенем белого света. Ударили молнии; зажглись зарницы; вспыхнули огненным дымом облака.. Люди упали ниц, в страхе зажмуриваясь и зарываясь лицами в снег…», а с неба сыпались поросята.

«Вот они!!! — буквально завопил Коля и стал подпрыгивать на месте от очевидного счастья. — Мы победили! Гроссе Руссише Швайн! Ура!!!»

Вдруг зазвонил телефон, это был Ян, сказал, что Инна умерла.

«Семенихин съежился и стал еще более внимательно смотреть на небесных поросят, совершенно не зная, что ему надо делать и говорить».

Николай Семенихин как литературный герой — лицо ярко индивидуальное и в то же время отчетливо коллективное. Нет, коллектив равных ему не нужен, нужна власть. Живой некрасивый мальчик, который мечтал о власти еще в детском саду, когда у него был всего один друг Ян и управлять приходилось разве что им.

С тех как Коля нашел в песочнице выход в политику, он расцветает. Динамичный, всегда на виду, всегда в центре, он обладает твердым характером и сильной волей, и потому активно осваивает и преображает художественную реальность: предопределяет события, совершает поступки, ведет диалоги, проекты, дела. Он способен реализовать даже бесспорно бредовую идею — вероятно, это уверенность в себе так сказывается, что обещанные поросята сыпятся с неба.

Онтологическое предназначение Николая — сыграть решающую роль в развертывании сюжета и композиции. Очень многие события романа происходят в результате его инициатив. Кроме того, на нем ответствененность за политическую тему. Развитие характера Семенихина, показанное во взаимоотношениях с другими действующими лицами используется в раскрытии темы и идеи произведения.

При этом положительным героем он не является — впрочем, не назвать его и отрицательным. Сложная персона, не имеющая четкой ценностной ориентации, а потому отчасти непредсказуемая. Духовный мир Николая, в отличие от Яна, не развит. Личностная самооценка определенно на высоте.

Он относится к разряду главных героев, по праву занимает одно из центральных мест в композиции произведения, но в иерархии персонажей по степени авторского внимания находится на втором месте после Радова-Яна. Тип отношений между автором и героем — на равных.

Концепт личности Николая в первую очередь обязывает его быть достаточно энергичным: чтобы и свои великие дела вершить, и для Яна быть двигателем — вне зависимости от желания того.

Для таких целей грубость речи не помеха, а скорее, наоборот. Это и отражается на словесных характеристиках героя-политика. Кроме того, для успешных ораторских выступлений порой требуется дополнительная эмоциональность.

Если сравнивать истории этих двух персонажей, то можно обратить внимание — цель в начале у них была одна и те же — уйти, исходные данные, возраст — в общем, тоже. На этот раз попытка становления личности в условиях исходно недоброжелательного мира удалась.

3-й герой, Инна — формальное воплощение характера идеальной женщины. Ее внешний облик представлен читателю при помощи портретного описания, описание поступка, описания вещей и жилища.

Впервые Инна приходит будто бы прямо из фантазий Шестова: «Инна, точно всполох, возникла в проеме беседки, величаво неся свой стан и обращая призывно-невинный взор куда-то вправо, в темную даль кустов с белыми ягодами; она приближала к мальчикам горделивый профиль нежного лица, под которым, после легких линий шеи, вздымалась грудь, загадочно-прекрасная, словно посмертная нагота гурии ...Она была убийственно-красива в полумраке, в котором то и дело, при взбулькивании каждой сделанной мальчиками затяжки, ярко-оранжево возгорались угли кальянов, высвечивающие кайфующие, задумчивые лица и темные груды блаженствующих тел», а обычный образ Инны проявляется только после первых сказанных ею слов: «Девочка положила ручки на коротенькое застиранное платьице, кокетливо склонив голову, так что ее правая косичка коснулась угловатого плеча».

Портретное описание Инны вновь появляется в тексте после каждого скачка Яна в переход, потому что между их встречами иногда проходит по несколько лет, и она всегда успевает измениться. Встретиться герои успеют еще трижды.

В младшей школе: «Инна выглядела совсем по-другому, чем в детском саду. На ней была розовая кофточка, под которой проглядывали две, вполне созревшие, безумно привлекательные, груди. На кофточке был вырез; она также носила короткую юбку без колготок — очевидно, был апрель или май».

В старших классах: «она стояла перед ним в бежевом платье; как сомнамбула, она завела руки назад, расстегнула молнию и сняла это платье через голову».

Последний, посмертный портрет: «На кровати лежала мертвая Инна, мертвая любимая. Ян посмотрел на ее лицо, которое стало покрываться какими-то бордово-желтыми пятнами».

Самым смелым поступком Инны, пожалуй, было показать в младшей школе любимому мальчику то, чего он еще не видел. «И тут Инна подняла юбку и сняла трусики. Симметрия ее курчавого треугольника, прорезанного глубиной биссектрисы, заставляла трепетать и дрожать, пока душа не вылетит прощальной грустной невидимой птицей из груди, зачем-то существующей в этом мире».

Жилище у Инны и Яна было общее, но разница между его состоянием до смерти Инны и после требует поделить фрагменты между ними. Пока они жили вместе, дома было уютно: «Когда мы лениво просыпаемся в нашей прекрасной кровати, обнимая друг друга, звонит телефон».

Инна много говорила о важности домашнего хозяйства: «Продукты приятно нести домой, чтобы дома… разложить… приготовить… есть… есть… еду… Чтобы мыть, убирать и вообще заниматься… хозяйством!».

Но более характерной для их дома была такая сцена: «Мир домашнего хозяйство убаюкивал соединенные любовью души, отвлекая их от возможной гибели и неминуемого расставания. Пока жарится стейк из тунца, пока варится какой-нибудь суп, пока еще не нарезаны помидоры и лук, можно обнять любимую сзади, схватив грудь, можно повернуть голову и поцеловать любимого… возбуждение пронзает тела, и они падают, сорвав одежды, куда угодно, и уходят в самих себя, в свое наслаждение, восторг, безумное удовольствие, которое, по определению, не может ничем закончиться, но в идеале существует всегда — нужно к нему только подключиться….». Потому что когда они бывали вместе дома, они в первую очередь любили друг друга, а остальное незначительно.

Изменялась приятная домашняя атмосфера лишь иногда, по вечерам: «Садишься на диван, смотришь в пустой телевизор, впереди обычный вечер, и вдруг страстное желание сломать, взорвать этот заведенный порядок вещей одновременно пронзает меня и ее, словно неотвратимое желание прыгнуть с балкона, возникающее у человека, который боится высоты, и тем не менее, сильно вцепившись в поручень, зачарованно смотрит вниз».

Когда это происходило, они покупали наркотики.

Внутренний мир Инны показан при помощи следующих средств­: внешняя речь, внутренняя речь, описание мимики и жестикуляции, описание чувств персонажа автором и характеристика другими героями.

Автор описывает чувства Инны во время ее первой встречи с любовью в запертой раздевалке детского сада: «Инна ощутила какую-то странную сладостную дрожь и, смутившись, стала смотреть куда-то вниз, на свои голые коленки».

Чтобы действительно быть воплощением идеальной женщины, иногда нужно было вести себя не так, как принято — но идеально с точки зрения любимого. Поэтому эта записка является признаком идельной женщины: «Нет, ты меня не оскорбил. Все правильно с тобой, так и должно быть. Я, вот, нет (в смысле мальчиков). Я отношусь романтически — кстати, к тебе (если ты не знал). Мне больно, что я вряд ли чем-то могу тебе помочь. Впрочем… Можешь вести руку выше, а потом пойдем куда-нибудь, поговорим».

Инна была адекватна и откровенна, а потом совершила для него тот самый поступок, за который не стыдно.

О доме она говорила часто и с любовью: «И, наконец, домашнее хозяйство! Ведь это очень важно — хозяйство. Ходить на рынок, покупать продукты, готовить из них еду, потом ее есть, затем мыть посуду, расставлять ее, вытирать, чтобы вскоре использовать для новой еды, приготовляемой из продуктов, которые покупаются на рынке, где много всевозможной пищи, а ее так приятно приобретать, распределяя по сумкам…».

Это удивляло их друга X.:

«— Ты уже три… пять, раз произнесла слово «хозяйство»!

— Но это же так важно!..»

Еще одно дополнительное качество, которое делало Инну идеальной — ее разносторонность. Тему хозяйства всегда можно было сменить на что-то более важное: «Тень всегда больше объекта или субъекта, ее отбрасывающего, и она их поглотит, перемешает с метастазами мрака. Этот мир обречен, есть только миг, и он наш», говорила она.

Кроме того, Инна оставалась ответственной даже в наркотиках. Когда Ян предлагал ей растянуть употребление больше чем на ночь, она отвечала: «нет … Это было прекрасно, но мы ведь столь же сильно любим и нормальное состояние! Мы любим обыденность… Мы любим нас! Поэтому, давай поспим, потом встанем, пойдем на рынок, купим всего, чего захотим, приготовим гениальную еду, а потом…

Мимика у Инны была действительно особенной, невозможно было воспринимать ее выражение лица отдельно от чувств, которые она испытывала в тот момент и отдельно от тех сигналов, что она передавала Яну. Перед самым первым сексом «ее взгляд стал серьезен; он звал, он таил прелести и тайны, смыслы и восторги, и — глаза ее открылись еще шире, распахивая перед ним некий волшебный мир, куда он мог уйти, и где он мог спрятаться от этого, странного окружающего мира, состоящего из случайных и жестоких вещей. Уйти туда — во взгляд, что могло быть прекрасней?» После постели — «когда энергия почти на исходе, ты говоришь, сверкая глазами». Во время очередной беседы о хозяйстве «она, улыбнувшись, посмотрела на него, завороженная своим чувством, обмороженная его страстью, обожженная их любовью». Удивительное выражение ее утреннего лица «… вскакиваешь, мгновенно просыпаясь, растерянно взглянув на меня сонными, только что раскрывшимися глазами».

Такой вспоминал Инну Ян: «а стоит мне закрыть глаза — ты прямо перед мной, или подо мной, или над, или возле. Или я смотрю вот в это окно, а ты идешь — идешь ко мне, в своем пальто, без шапки, с косой. Вот по этой дорожке».

Такой он ее любил: «А рядом любимая, и она откликается на мой зов с циничностью самки, не знающей человечьих условностей и приличий».

Николай говорил, что «если и есть какая-нибудь жизнь после смерти, то Инна, кстати, всю свою жизнь прожила достойно».

В целом, мир произведения описан достаточно полно, понятно, художественно, а герои обладают необходимой целостностью образа, позволяющей принять их близко к сердцу.

2. 4. 2. Сюжет и композиция

Краткая композиционная схема произведения (основные моменты развития сюжета):

1. Экспозиция

Действие происходит в школе и в детском саду. Читатель знакомится с главными героями. Конфликт с миром. Драка. У Яна начинается любовь с Инной. Коля ночью обнаруживает в песочнице выход из мира.

2. Завязка

Ян уже не хочет уходить от Инны, но копает против своей воли, и мальчики падают в землелазный колокол. Беседа с ЖГ. Затем «любовь/политика»: у Яна и Инны развитие отношений, у Николая развитие партии.

3. Кульминация

Небесный опорос. Свиньи падают с неба. Николаю звонит Ян и сообщает, что Инна умерла.

4. Развязка

Действие ведется параллельно на Юпитере и дома у Яна. Горе утраты, наркотики, суицид. В нескольких главах появляется повзрослевшая Инна — вероятно, это воспоминания Яна. Ян ненароком отправляет обитателей Юпитера на массовое уничтожение. Описание смерти Инны.

5. Эпилог

Семенихин приходит в больницу к Яну, лежащему там после очередного суицида, и предлагает ему устроить теракт, раз тот все равно не дорожит своей жизнью. Ян соглашается, его отправляют в Италию. Он выбирает для подрыва копию статуи Давида, но в результате трагической оплошности взрывает подлинник.

Важной композиционной характеристикой романа «Уйди-уйди» является его синтетичность: в нем сплетаются в единое целое динамично сменяющиеся события, судьбы и переживания персонажей, астральные путешествия, эмоциональные погружения внутрь себя и другие явления действительности. Поэтому особенную значимость приобретает продуманное автором сюжетно-композиционное решение, удачно соединяющее разнородные элементы повествования и подчиняющее их замыслу произведения.⁵⁹

Временная композиция создана неявной, возможности проследить временную связь между описанными событиями автор читателю не предоставляет; но вследствие динамичности повествования хронология настолько условна, что ей можно пренебречь. Время в романе нелинейно, последовательность событий не оговаривается, поэтому расположить их в хронологической последовательности не предсталяется возможным. Но в этом нет потребности, потому что созданная автором композиция и выстроенная последовательность глав оптимальны для восприятия вне зависимости от действительной хронологии, и вносить в них изменения категорически не рекомендуется.

Композиция части строится чередованием глав одного типа с главами другого (тип может определяться сюжетной линией, действующими персонажами, местом действия). При переходе от одной главы к другой, подчиняясь общему движению повествования, читатель то и дело переключается с одного плана повествования на другой, что поддерживает уровень его внимания и интереса. Практически в каждой главе происходит что-либо значимое для сюжета; смена мыслей, чувств и образов происходит достаточно интенсивно.

Анализ архитектоники произведения

Роман «Уйди-уйди» состоит из трех частей. Верхний уровень внешней композиции подчинен композиции психологической. Это обусловлено тем, что события, происходящие в разных главах, кардинально различаются именно вследствие изменения психологического состояния героя.

1. Первая часть, «Небесный опорос», включает в себя 17 глав.

Вступительная глава внесюжетна и отчасти дублирует начало тринадцатой.

События начала первой части — это экспозиция, знакомство с главными героями. Общение их из главы в главу перемещается в пространстве и во времени, а непосредственно у героев нестабилен возраст — во второй главе это школьники, в третьей — пятилетние детсадовцы, в четвертой они все еще находятся в детском саду, но у обоих уже выросли бороды. Речевые характеристики также то и дело меняются — лексика и темы разговора могут какое-то время быть детскими:

«— Послушай, ты мне обещал сказать — какое самое большое число?

— Его нет, — усмехнулся Семенихин.

— Нет?.. А, скажем… секстельон?

— Можно сказать: секстельон один и так далее… Понял?

Шестов задумался.

— Понял, — наконец, с грустью произнес он. — Как жалко… Как… неинтересно!»;

а со следующей же реплики сменяться взрослыми рассуждениями — при этом только у одного из героев:

«— Я хочу, чтобы здесь была подлинная свобода или бы меня здесь не было бы. Вот сейчас, например, я хочу, чтобы этот столик был накрыт скатертью, и мы пили кофе по-турецки. И курили кальян. И вот эта девочка, которая сейчас хочет к нам подойти, была бы прекрасной, как ночь в июле среди леса, моря, цветов, огней, радостных людей и прекрасных нарядов.

— Что?! — недоуменно уставился на Шестова Семенихин. — Мы — мальчики детского сада, и мы не знаем, куда повернет наша жизнь. К нам идет Инна, она очень надоела, она хочет дружить…»

В первой части (после того как Коля находит выход в песочнице), происходят все основные события, связанные с проблемой выбора «любовь — политика». Главы, посвященные тому и другому, сменяют и перебивают друг друга, динамика происходящего все нарастает. Каждый из друзей добивается определенных успехов в сфере своих устремлений, но во время триумфального небесного опороса Николаю Семенихину звонит Ян и сообщает, что Инна умерла.

2. Вторая часть, «Пока, Ян, и я не тут, здесь, там!», состоит из 18 глав.

Действие второй части ведется параллельно на Юпитере и дома у Яна, соответствующие главы перемежаются. В главах, посвященных горю утраты, связанному с этим употреблению наркотиков и попытке суицида, повествование ведется от лица Яна. В нескольких главах этой линии мы встречаем повзрослевшую Инну — вероятно, это воспоминания Яна. Только сейчас читатель узнает о том, какие отношения у них были.

Обе линии второй части завершаются гибелью: сперва Ян ненароком отправляет обитателей Юпитера на массовое уничтожение, а в последней главе подробно описывается смерть Инны.

3. Третья часть, «Зад Давида» — цельная, на главы не делится.

Семенихин приходит в больницу к Яну, лежащему там после очередного суицида, и предлагает ему устроить теракт, раз тот все равно не дорожит своей жизнью. Ян соглашается, его отправляют в Италию. Он выбирает для подрыва копию статуи Давида, но в результате трагической оплошности взрывает подлинник.

Для составления композиции использованы следующие композиционные приемы: монтаж, противопоставление, усиление, вариации, умолчания, сопоставления. Композиция организует художественную форму текста и действует на всех уровнях: образной системы, системы персонажей, художественной речи, сюжета и конфликта, внесюжетных элементов.⁶⁰

Когда речь идет о произведениях Егора Радова, — вносить в композицию изменения нельзя. При составлении архитектоники своих произведений (всегда сложной, многоэлементной, зачастую, как и в «Уйди-уйди», нелинейной), он руководствовался, с одной стороны, только ему известными принципами, с другой стороны, собственной писательской интуицией. И если чье-нибудь произведение с более выраженной логикой можно разбить на части, не испортив при этом, то иллюзорная хаотичность композиции книг Егора Радова невоспроизводима и, несомненно, является элементом произведения, который должен быть защищен от правок.

Таким образом, задач по работе над композицией перед редактором не стоит.

Конфликты:

1. Основой динамично развивающегося сюжета романа «Уйди-уйди» является социально-психологический конфликт между двумя главными героями, возникший по причине разнонаправленности их устремлений. Большую часть времени он длится неявно, являя собой субстанциальный конфликтный фон, но каждый раз, когда Семенихин вытаскивает Яна из любви в политику, вспыхивает ярче и проявляется в виде спора на повышенных тонах и упреков, которые герои бросают друг другу.

2. Кроме того, в сюжет романа входит значительное количество локальных, преходящих конфликтов. Они используются для создания занимательности, особую роль в них играют перипетии. Такой перипетией, например, является неожиданное появление в беседке Сереги Поликарпова, вылившееся в социальный конфликт с Яном Шестовым и драку. Это кратковременное противостояние демонстрирует устойчивость внутреннего мира героя и одновременно художественного мира произведения, кроме того, приводит к последствиям, необходимым для дальнейшего развития событий.

3. Когда Ян копает выход в песочнице, у него происходит внутренний психологический конфликт, связанный с тем, что он не желает ни копать, ни уходить, а хочет вернуться к Инне — но что-то заставляет его рыть ход против собственной воли.

4. Локальный социальный конфликт происходит на съезде. Он обезличен, так как выражен в анонимных издевательских выкриках и смехе из зала.

5. Особого внимания заслуживает являющийся одновременно социально-психологическим, религиозным и философским конфликт Кузурика и Хренка. Причины вступления в конфликт у них разные. Кузурик сомневается в том, что его народу несет массовое преображение, пытается разубедить всех в необходимости трансформации; он старается взвесить все аргументы, втянуть народ в обсуждение. Это с его стороны звучат религиозные и философские размышления.

Для Хренка же это конфликт социально-психологический, потому что единственная цель, которую он преследует — осадить того, кто попытался пойти поперек общества, ведомого регентом. В результате интеллигентный Кузурик позволяет себя переубедить и отправляется на смерть вместе со всеми.

— Ты что, не слышал, что тебе сказал Спаситель?! — раздраженно проговорил Хренок. — Именно, уйдем-уйдем! И воспарим и станем умками! Разве ты не понял, что Спаситель предлагает тебе стать свидетелем настоящего Чуда: он будет общаться с жориками, не сгорая?! И ты воистину узришь это?!

6. Но самым значительным конфликтом в произведении является философский конфликт Яна, возникший в результате смерти Инны. Все, что было важным для главного героя, не выдерживает столкновения с этим горем. И, проистекающий из конфликта личного внутреннего, протест Яна постепенно становится направленным на само мироздание. Враждебность мира получает объяснение: «мы ведь живем в Черной Вселенной», и слова эти значат, что конфликт никогда не будет прекращен, и закрепляют за Черной Вселенной статус вечного врага.

Система конфликтов организует художественное произведение в определенное единство, но это единство противоположностей, в рамках которого проиходит непрерывное диалектическое движение от одних социальных противоречий к другим.⁶¹ Осознавая их, читатель тем самым воспроизводит свои противоречивые отношения к противоречивой объективной действительности и разрешает их. Дополнительных материалов не требуется.