Психология инициации

Во множестве архаических сообществ основная культурно-психологическая драма разворачивается в процессе инициации - серии чудовищно жестоких испытаний, которым подвергаются все мальчики и девочки по мере достижения ими возраста пубертата - возраста полового созревания. И именно в процессе этих невероятно жестоких обрядов происходит то, что можно было бы назвать посвящением в культуру. А это дает ключ к глубинной тайне не только архаических, но и любых культур. Именно обряды инициации как обряды социально-культурного усмирения плоти являются своеобразным обрядовым центром любой культуры, и это именно та точка, которая позволяет понять тайну происхождения культуры вообще. Культура - это усмирение свободной сексуальности и преодоление свободной сексуальности во имя некоего высшего «закона племени». Культура - это выход человека за границы своего биологического «Я». А обряды инициации - это своего рода пропуск в мир культуры, в мир взрослого мифа. А психологическая драма, переживаемая ребенком в процессе этих обрядов - это своего рода плата за право принадлежать миру своей культуры, миру своего племени.

Первичный смысл появления столь абсурдно жестоких и странно-нелепых с чисто биологической точки зрения обрядов в процессе культурогенеза легко расшифровывается в свете описанного выше парадокса сексуальной несовместимости мужских и женских особей рода Homo. Видовой тупик, в который оказались загнаны предки человека этим странным эволюционным парадоксом, оказался преодолен беспрецедентным с точки зрения предшествующего развития способом. Были обнаружены ВНЕБИОЛОГИЧЕСКИЕ способы управления сексуальностью (а тем самым - преодоления парадокса сексуальной дисгармонии): через ее специальное ВОЗДЕЛЫВАНИЕ; это-то и становятся исходной точкой генезиса культуры. А в результате происходит усмирение «естественной сексуальности», на смену которой приходит сексуальность изощренная, культурно возделанная, «надбиологическая». Таким образом, культура пролонгированного коитуса, преодолевающего сексуальную дисгармонию мужских и женских особей, а значит и культура сексуального гедонизма, выводя человеческую сексуальность за пределы чисто биологической функции, оказывается своеобразным прологом к культуре вообще.

Психология наоборотной педагогики

Другой психологический аспект инициационной драмы заключается в том, что здесь отчетливо оформляется фундаментальный для понимания социокультурного развития личности механизм «наоборотного» регулирования.

Обратим внимание: человек усмиряет свою естественную, биологическую сексуальность, но... при этом происходит вовсе не смерть сексуальности, а ее удивительное развитие (что и находит отражение в архаических культах обожествленной сексуальности), и это оказывается, если угодно, первичным феноменом культуры. И в этом процессе оказывается заложен фундаментальный психологический механизм, по которому вообще строятся взаимоотношения человека с культурой: механизм наоборотной педагогики.

Сама суть культуры заключается в том, что она никогда не является прямым руководством к действию, не является «диктатором», диктующим человеку марионеточную схему поведения. Уже в самих своих основаниях культура оказывается организована так, что человек оказывается как бы вытолкнут в ситуацию искусственной свободы и культурного творчества. Так, оказываясь перед лицом жесткого запрета на естественную сексуальность, человек оказывается просто вынужден ступить на зыбкую почву культурно-сексуального творчества. И не случайно сама структура сексуального запрета строится через фантазийное конструирование некоей запретной реальности (мира Тотемов), в которой господствует (и ритуально проигрывается) сексуальная вседозволенность. Миф метит мир темными образами самой безудержной и и чудовищной сексуальной фантазии, осуществляя своего рода пансексуализацию мира, когда любой предмет, любое явление окружающего человека мира оказывается предметом мифологического сексуального отношения (подобно тому, как это происходит в девиантном речевом поведении подростков, которые точно так же готовы весь мир пометить сексуально-генитальными маркерами). Простое и банальное биологическое совокупление, столь естественное для всего живого мира, мифологизируется и возводится в масштаб вселенски-демиургического действа. Тем самым в человеке блокируется естественная, биологическую сексуальность и пробуждается способность к сексуальности самого изощренного характера. И одновременно - способность к тому, что может быть названо культурой в самом широком смысле этого слова.

Таким образом, наоборотная реальность сексуальной мифологической фантазии - это реальность, которая несет в себе два диаметрально противоположных начала: она запрещает, и она же искушает. Тем самым она как бы обрекает человека на амбивалентное к себе отношение. И это еще одна ипостась мифа.