4) Откровение

Вечером Бронте заявляется в мою комнату, хватает меня за плечи и толкает обратно на кровать с такой силой, что врезаюсь головой в стену.

— Ой! Ты чего?

— Ах ты подонок! — кричит она.

Не отрицаю. Подонок так подонок. Однако иногда подонкам в жизни больше везёт.

— Что ты сказал ему там, за моржом?

— Я зачитал ему его права. Он имеет право молчать, имеет право найти какую-нибудь другую девчонку и пускать над нею слюнки… словом, то, что обычно говорят преступникам.

— Да у него ни одного привода в полицию нет! — говорит Бронте. — Просто такие идиоты, как ты, выдумывают о нём всякие гадости. Его не понимают, вот и всё. Только я одна изо всех сил напрягаюсь, стараюсь понять его. Чихать ему на твои угрозы. И я не перестану встречаться с ним, как бы ты ни бесчинствовал!

Тут я не выдержал и заржал:

— Тоже мне, нашла дебошира!

— Теннисон, посмотри правде в глаза — ты самый настоящий хулиган и отморозок!

— Это кто так говорит?!

Ну, погоди же, кто б ты ни был — тот, кто обзывает меня отморозком! Доберусь да как набью морду! Уже воображаю себе эту упоительную картину, и тут вдруг до меня доходит, что она самым ясным образом доказывает правоту Бронте, из-за чего мне ещё больше хочется кого-нибудь отдубасить. Порочный круг.

Что-то мне немного не по себе… Неужели я и вправду хулиган? Надо признать — не впервые мне бросают такое обвинение, но сегодня случилось то, чего никогда не случалось раньше: оно проламывает мою оборону и бьёт в самое яблочко. Внезапно я осознаю, что по крайней мере в глазах некоторых я действительно хулиган и отморозок.

Это то, что люди называют откровением. Откровения никогда не бывают приятными, скорее наоборот. Отвратная штука.

— Держись подальше от Брюстера! — предупреждает сестра и поворачивается, чтобы уйти, но я говорю ей вдогонку:

— Хорошо-хорошо, я понял! — Она приостанавливается около двери. — Он — первый парень, который тебе нравится и которому при этом нравишься ты, так что, кажется, тут особый случай. Всё, усёк.

Она поворачивается ко мне; похоже, кипение в котле слегка улеглось.

— Не первый, — возражает она. — Просто первый в моей взрослой жизни.

Вот умора — мы с ней одного возраста, какие-то пятнадцать минут разницы, я, кстати, старше, и пожалуйста — она считает себя взрослой!

— Берегись, Бронте, потому что… признай — этот парень… ну, он ниже тебя.

Прежде чем выйти, она долго смотрит на меня и печально качает головой.

— Лучше ты берегись, Тенни. Снобизм — это очень, очень гадкая штука.

5) Факты

Я никогда не считал себя хулиганом. Я никогда не считал себя снобом. Но опять же — а кто считает себя всем этим? Впрочем, есть способ объективного анализа. Достаточно лишь взглянуть на факты.

Факт № 1. Я довольно умный. Не гений, но получаю хорошие отметки, не прикладывая особых усилий. Это бесит тех, кому приходится отсиживать себе задницу за зубрёжкой, чтобы получить приличную оценку. Я не хвастаюсь, просто, получается, что в некоторых кругах само моё существование порождает неприязнь.

Факт № 2. У меня хорошая координация. Тоже не моя заслуга, таким уродился. Поэтому мне было легко преуспеть в спорте, когда я был ещё пацаном, а потом оставалось только совершенствоваться. Так я и достиг неплохих результатов в довольно многих видах.

Факт № 3. Я неплохо выгляжу. Не красавец, и кубики на животе не выпирают, нет, ничего такого; но если уж говорить о внешности, то здесь большую роль играет уверенность в себе, а уж этого у меня хоть отбавляй. Между нами — я умею произвести впечатление, поэтому всем и кажется, что я парень хоть куда.

Факт № 4. Мы не особо нуждаемся в деньгах. То есть, мы не богачи, но и не из бедных. И папа, и мама преподают в университете, зарабатывают весьма неплохо. Они ездят на скромных, но приличных автомобилях, и, полагаю, когда мы с Бронте сами начнём ездить, то и нам достанутся скромные, но приличные автомобили.

Ну вот — судите сами, можно ли меня из-за всего этого считать снобом? Дают ли мне эти факты право смотреть на Громилу с его жуткой семейкой и отвратными манерами сверху вниз? «Да, ты сноб! — слышу я у себя в голове голос Бронте. — Ты сноб, Теннисон, потому что лишь тонкая линия отделяет уверенность в своей правоте от наглой самоуверенности. Лишь тонкая линия отделяет дерзкого от хулигана. И ты — не на той стороне обеих линий».

Нет, мы не близнецы-телепаты, но иногда мне кажется, что между мной и сестрой есть какая-то такая связь, потому что время от времени я веду с нею воображаемые беседы. И меня раздражает, что даже в этих беседах за ней, как правило, остаётся последнее слово.