- •1) Симбиоз
- •2) Утешение
- •3) Устрашение
- •4) Откровение
- •5) Факты
- •6) Израненный
- •7) Принимающий
- •8) Ограниченный
- •9) Разложение
- •10) Вмешательство
- •11) Договорённость
- •12) Отвлекающий манёвр
- •13) Предупреждающее
- •14) Лось
- •15) Вопиющее
- •16) Экзекуция
- •17) Сфинкс
- •18) Шоры
- •19) Гастрономическое
- •20) Ослепление
- •21) Детонация
- •22) Рефлекторно
- •23) Гравитация
- •24) Зловредное
- •25) Эпическое
- •28) Спортивное
- •29) Тайное
- •30) Всякое
- •31) Нешуточное
- •32) Раскаяние
- •33) Затухание
- •34) Траектория
- •35) Всякое
- •36) Принимающий
- •37) Фосфоресцирование
- •38) Первый бал
- •39) Уловка
- •40) Эмболия
- •42) Диккенсовское
- •43) Дерзость
- •44) Катарсис
- •45) Контраст
- •46) Подкожное
- •47) Расправа
- •48) Последствия
- •49) Всякое
- •50) На краю пропасти
- •51) Фанфары
- •52) Сокровенное
- •53) Извлечение
- •54) Равновесие
- •55) Беспрецедентное
- •56) Умиротворённый
- •57) Молящий
- •58) Чужак
- •59) Бесчувственные
- •60) Знание
- •61) Угасание
- •62) Поединок
- •63) Мембрана
- •64) Преодоление
- •65) Нечувствительный
- •66) Алло!
61) Угасание
Я сбежала от него.
Это было бессердечно с моей стороны, это было трусливо, это было куда хуже, чем когда он сбежал от меня — в тот злополучный вечер с неудавшимся обедом. Но я же человек, как и Брю. Сработал инстинкт: мне необходимо убраться куда-нибудь подальше, в такое место, где я окажусь достаточно далеко от Брюстера, чтобы понять свои чувства и научиться управляться с ними. Я не могла позволить миру воцариться в моей душе за счёт Брю. Я должна научиться это делать сама.
И лишь когда я оказалась на улице, за воротами — только тогда все тревоги, сомнения и злость начали просачиваться обратно в мою душу. Нет, они не набросились на меня все разом, но границу влияния Брю я ощутила достаточно чётко.
Мои ноги работали на автопилоте — я даже не подозревала, куда они несут меня, пока не оказалась на месте.
Бассейн.
Было около девяти. Бассейн закрывали для публики в восемь, но подводное освещение не выключалось всю ночь. Входные ворота были закрыты, впрочем, я знала бассейн как свои пять пальцев: имелось с полдюжины способов проникнуть туда помимо главного входа. У меня не было купальника, но это не беда — дверь в кладовку никогда не закрывалась, и в ней стояла корзина с забытыми вещами — там полным-полно купальников.
Меня всегда завораживает самый первый момент, когда ныряешь в бассейн: пронзаешь стеклянно-застывшую толщу воды, и по её гладкой поверхности скользит лёгкая рябь. Совсем как когда ступаешь по первому, нетронутому снегу. Вот чего мне надо было — остаться наедине с собой и моей текучей вселенной.
Бр-р, прохладно! Чтобы согреться, решила сплавать свои обычные двадцать отрезков для разминки, но вскоре потеряла счёт — моя голова, словно компьютер, перешла в режим дефрагментации и попыталась сложить все случившиеся за последние несколько недель события в одну более-менее осмысленную картину.
Я хотела собрать вместе свою злость и досаду и направить их, словно луч прожектора, на тех, кто явился источником всех этих бед, поджарить их на огне своего негодования — и тем покончить дело. Но на кого же направить? Уж конечно, не на Брю: его дар — не его выбор. Не на Теннисона: не он это всё начал. Не на родителей: они вообще ни о чём не подозревают и понятия не имеют, откуда взялось их безоблачное душевное спокойствие.
Оставалась я сама.
Можно ли винить меня за то, что я вытащила Брю из его раковины и оставила беззащитным перед всей той массой яда, что мы носим в своих душах? Наша семья, казалось бы, сама по себе выбралась из пропасти, куда скатилась по собственной же воле, и как же я могла не догадаться, в чём причина этого возрождения?! Это я-то, которая всегда так гордилась тем, что могу смотреть в корень и докапываться до сути, судя по мельчайшим, еле заметным глазу зацепкам!
Ответ был только один.
Да, я виновата. Я знала.
Может, бессознательно, но всё равно — где-то в глубине глубин души я знала, что Брю пропускает через себя и те травмы, которые мы не в состоянии видеть — душевные. Я оставила это без внимания, потому что мне хотелось оставить это без внимания! Я любой ценой стремилась к тому, чтобы мой мирок был уютным, целостным и безопасным. Я использовала Брю — точно так же, как его использовали Теннисон, или Коди, или дядя Хойт. Так что обвиняющий луч выхватывал из тьмы не какого-то одного человека. Этот прожектор бил по всем нам.
А всё потому, что мы стремились к здоровью и счастью, как будто счастье — это состояние души. Но это не так. Счастье — это вектор. Это движение. Подобно моему собственному скольжению из одного конца бассейна в другой, счастье и радость определяются той скоростью, с которой ты уходишь от боли.
Само собой, наша семья могла бы достичь за счёт Брю состояния полного и неизменного блаженства; но в ту секунду, как мы придём к нему, как только перестанем двигаться, счастье станет столь же застойным и безнадёжным, что и постоянное мрачное отчаяние. «И жили они в вечном счастье…» Вечное счастье? Какое же это страшное проклятие!
Время движется не в такт с гребками моих рук, поэтому понятия не имею, как долго я плаваю. Больше получаса, но меньше, чем два часа. Наверно. Как бы там ни было, но теперь я обрела внутреннее равновесие, разобралась со своими эмоциями. Я поняла, что должен быть способ удерживать их в себе в присутствии Брю. Должен! Ведь дяде Хойту это удавалось. Я в жизни не видела более злобного человека, и он был способен оставаться таким, даже когда Брю был рядом с ним целыми днями.
Похоже, что моё душевное равновесие никак не отразилось на телесном. Я проплыла очень много, от усталости не держали ноги и немного кружилась голова. Выбираясь из воды, я слишком далеко отклонилась назад, и ноги соскользнули с мокрой стальной перекладины.
Я упала обратно в бассейн, но так и не почувствовала, как моё тело вошло в воду.
Потому что, падая, ударилась головой о бетонную кромку и потеряла сознание. И в эту секунду всё, что переполняло меня: счастье, скорбь, покой и гнев — умолкло и угасло во мраке.
БРЮСТЕР