Рекомендуемая литература

1. Ковалева Л.В. Фразеологизация как когнитивный процесс – Автореф. дис. … док. филолог. наук. Воронеж, 2004.

2. Верещагин е. М., Костомаров в. Г. Язык и культура. Три лингвистические концепции: лексического фона, рече-поведенческих тактик и сапиентемы/Под ред. Ю.С. Степанова. – м, 2005.

Безэквивалентная лексика и лакуны

В наши дни проблема соотношения языка и культуры приобрела особую актуальность в связи с изменением в последние десятилетия контактов России с другими странами. Изучение русского языка обычно сопровождается ознакомлением учащихся с русской культурой, которая непосредственно находит свое отражение в лексическом составе языка. Русский язык, как и любой другой, имеет свою особую картину мира, так как в процессе своей деятельности тот или иной народ фиксирует и отражает в языке свои собственные результаты познания окружающей действительности. Как всякий язык, он проявляет избирательность по отношению к объективному внеязыковому пространству и по-своему отображает его, что, в конечном счете, является причиной возникновения безэквивалентной лексики и различных видов культурологических лакун.

Безэквивалентная лексика – это слова, которые не имеют точных аналогов в иной культуре и ином языке (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров). Они не имеют эквивалентов за пределами языка, к которому они принадлежат, так как отражают специфику национальной культуры народа, являются хранителями национально-культурной семантики (балалайка, меньшевик, борщ, сакура, суши, кимоно и т.д.).

Структура безэквивалентных слов оказывается более сложной, чем у других языковых единиц. К обычным составляющим (знак - значение) здесь прибавляется культурно-понятийный компонент, включающий в себя элементы не только языка (языкового значения), но и культуры (внеязыкового культурного смысла) и отражающий динамику их развития как процесс функционирующей системы культурных ценностей, отражаемых в языке. Безэквивалентная лексика аккумулирует в себе как собственно языковое представление, так и тесно связанную с ним внеязыковую, культурную среду – устойчивую сеть ассоциаций. Она вбирает в себя понятия, реалии, события, относящиеся к области этнографии, фольклора, вообще духовной жизни, к общественной и бытовой жизни конкретного народа. Полное проникновение в подобного рода безэквивалентные слова, в их сущность невозможно без целостного осознания лингвокультурологической информации и через нее той внеязыковой действительности, которую она репрезентирует. Это осознание есть сложный процесс: переход от языкового знака/значения к знанию факта культуры.

Для преподавателей русского языка как иностранного и переводчиков данная лексика в процессе семантизации (формирования лексического понятия безэквивалентной лексической единицы в сознании иностранных учащихся) и подбора эквивалентов представляет большие трудности, которые сводятся к тому, что в переводном языке отсутствует эквивалент из-за отсутствия в культуре носителей этого языка референта, а так же из-за необходимости наряду с предметным значением безэквивалентной лексики передать и национально-культурную специфику значения. К сожалению, в двуязычных словарях безэквивалентные слова получают слишком скупые переводы, не дающие полного представления о соответствующих реалиях или дающие его в искаженном виде. Например, в русско-персидском словаре отмечено: жар-птица – красивая птица, колхоз – сельское хозяйство, дедовщина – военная традиция, крещение – омовение в воде, леший – охранник леса, домовой – охранник дома и т.д. Студенты автоматически воспринимают эти представления и оценки по образцу структуры родного языка, переносят их на изучаемый язык и задают такие вопросы, которые вызывают удивление и усмешку у носителя русского языка: Какова зарплата у домовых в России? Как выглядит жар-птица? Какое количество леших охраняют леса в России? Отмечается ли дедовщина ежегодно в России? Разрешается ли крещение в любом водоеме России? Как видно из вопросов, незнание «культурного ореола» безэквивалентной лексики оставляет студентов на языковом уровне и не позволяет им проникнуть в глубокую сеть культурных ценностей, отражаемых в языке. Таким образом, раскрытие национально-культурной специфики значения должно осуществляться при помощи описательных выражений и развернутых культурологических пояснений.

Е.М. Верещагин и В.Г. Костомаров выделяют следующие группы безэквивалентных единиц:

1. слова-наименования традиционного быта (баня, балалайка, баян и др.);

2. советизмы (актив, пятилетка и др.);

3. слова-наименования нового быта (Большая советская энциклопедия, перестройка и т.д.);

4. лексика из состава фразеологических единиц (аз – начать с азов, баклуша – бить баклуши и др.);

5. историзмы (аракчеевщина, боярин);

6. фольклорные слова (былина, богатырь, баба-яга);

7. антропонимы (Александр, Борис);

8. топонимы (Арбат, Архангельск);

9. коннотативная лексика (береза, белый).

Особо следует сказать о коннотативной лексике, наличие которой свидетельствует, что национальная специфика семантики слова может обнаруживаться как в денотативном, так и в коннотативном аспектах. Интересный пример приводит иранский ученый Х. Джахангири Азар. Он пишет о том, что коннотации, связанные со словом свинья в русском языке, не находят отражения в персидском. Это слово в русском языке употребляется в переносном значении (чаще в разговорном языке) для обозначения грязного, неприятного человека с низменными привычками; так говорят и о человеке, поступающем низко, подло, грубо или просто не умеющем себя вести должным образом.

В Иране свиней не разводят, так как запрещено употреблять их мясо в соответствии с религиозными канонами. Свинья у иранцев ассоциируется с грязью, что вызывает при ее упоминании чувство презрения. Если в Иране кому-то говорят: Хук! (= свинья!), то это воспринимается только как бранное выражение. В персидском языке отсутствуют такие слова и словосочетания, как свинство, свинское поведение, свинячить, свинтус. Свинья также не употребляется для обозначения неблагодарного человека.

У русских образ свиньи употребляется в сравнениях (чавкает/ест как свинья), которые далеко не всегда понятны носителям персидского языка. От звука хрю-хрю, который издает свинья, образуется глагол хрюкать и имя героя одной из самых популярных детских передач «Спокойной ночи малыши» - Хрюша. В персидском языке не существует соответствующего глагола, а свинья не может героем детских передач и мультфильмов.

О непорядочном, бесцеремонном поведении говорится в русских пословицах и поговорках: Посади свинью за стол, она и ноги на стол; Подложить свинью кому-либо; Метать бисер перед свиньями и т.д. Перевод подобного рода фразеологизмов на персидский язык еще не обеспечивает успешность их понимания, и для достижения адекватного восприятия их содержания иранским студентам необходимы фоновые знания материальной культуры русского народа.

Безэквивалентные единицы, как правило, всегда выявляются в парах: безэквивалентное слово – лакуна. Под лексической лакуной понимается отсутствие какой-либо лексической единицы в языке при ее наличии в других языках (например, в русском языке нет слова для обозначения силуэта здания на фоне неба, а в английском языке это слово есть - skyline).

Основным методом выявления лакун является сопоставление семантически близких лексических единиц разных языков для нахождения того, существует ли эквивалентный перевод этих единиц на другой язык или нет. При отсутствии в каком-либо языке переводного эквивалента тому или иному слову другого языка в первом языке фиксируется лакуна. В двуязычных переводных словарях «сигналами» возможной лакунарности лексической единицы являются: развернутая объяснительная дефиниция слова в переводном словаре (возможно примечание – «в России», «в США», «в Великобритании» и др.); объяснение слова в переводном словаре через перечислительный или синонимический ряд. Наличие неполного лексического соответствия иноязычному слову (когда возможен тот или иной приблизительный перевод, не в полном объеме передающий смысловое содержание иноязычной единицы, но в то же время передающий определенную часть ее основного смыслового содержания) не дает основания говорить о наличии лакуны. Лакуны можно выделить в тех случаях, когда в языковой системе отсутствует эквивалент.

И.А. Стернин выделяет следующие виды лакун.

1. Предметные – отсутствие материального, физического предмета, явления (квас для английской культуры); абстрактные – отсутствие абстрактного понятия, мыслительной категории (смекалка для английской культуры).

2. Родовые – отсутствие общего наименования для класса предметов (в русском языке нет общего наименования для дедушки и бабушки, в английском языке их называют grandparents); видовые – отсутствие конкретных наименований для отдельных разновидностей предметов и явлений (в русском языке есть глаголы мыть и стирать, а в английском только глагол wash).

3. Межъязыковые лакуны выявляются при сопоставлении разных языков (мысль, пришедшая позднее, после произошедшего события – ср. англ. afterthought); внутриязыковые лакуны обнаруживаются внутри парадигм одного языка (в русском языке есть слово молодожены, но нет старожены).

4. Мотивированные лакуны объясняются отсутствием соответствующего предмета или явления в национальной культуре (предметы, обозначенные словами лапти, щи, матрешка и т.д. есть только в русской культуре); немотивированные лакуны не могут быть объяснены отсутствием явления или предмета, так как предметы/явления в культуре есть, а слов нет (слов кипяток, сухомятка, именинник, аврал, однофамилец нет в западно-европейских языках).

В связи с проблемой лексической лакунарности встает вопрос о том, означает ли лексическая лакуна отсутствие соответствующего концепта в концептосфере данного народа. Вообще возможны следующие варианты взаимоотношения концепта, значения и лексемы.

1. Есть концепт, есть потенциальная семема, но нет лексемы (например, китайский концепт «нулевая еда» в русской концептосфере есть, так как часто о мороженом, чипсах, орешках и под. говорят: «Это не еда», а слова нет). Потенциальная семема – это некий структурированный в системе языка смысл, который так и не получает самостоятельной лексемы. О наличии потенциальной семемы можно говорить только в том случае, если в лексической системе языка «подготовлено место» для определенного слова, хотя самого слова в кодифицированном языке нет (например, в русском языке есть потенциальная семема «я одержу победу», но нет слова победю).

2. Есть концепт, нет потенциальной семемы, нет лексемы (в русском языке нет слова, обозначающего «сухое вещество, собирающееся в уголке глаза»).

3. Нет концепта, нет потенциальной семемы, нет лексемы (в европейских языках нет концепта «авось»). В подобных случаях концепты могут быть внесены в другую культуру через объяснение, описание, и таким образом лакуна может быть компенсирована.

Итак, культурологические лакуны и безэквивалентная лексика тесно связаны с мышлением народа, его культурой и менталитетом, соединяющим в себе интеллектуальные, волевые и духовные качества национального характера в типичных его проявлениях.