Протектораты (Опыт предварительной систематизации)

В этом разделе делается попытка предварительного анализа и обобщения исторических данных о протекторатах России. Слож­ные вопросы генезиса, развития и трансформации протектората, его подтипов остаются фактически не исследованными в современ­ной историографии, хотя имеют большое значение для понимания общеполитической системы и характера отношений России с Кав­казом, Средней и Центральной Азией.

В основу изучения истории российских протекторатов нами положен метод сравнительного компаративного анализа, позволя­ющий выявить их типологию, функциональные и другие особен­ности. Хотя, разумеется, логически возможны и иные критерии систематизации материалов по данной теме. Однако используемый нами метод все же имеет ряд преимуществ, поскольку типологичес­кое обобщение способствует выявлению отличительных черт, до­минирующих и ведущих признаков. Сравнительный подход дает возможность акцентировать внимание на сущностной основе ана­лизируемых объектов, которые должны быть отделены от внешне сходных проявлений. Применение этого метода позволило вы­явить два основных типа протектората, определяемых по генети­ческому признаку их образования.

Термин "протекторат" (от латинского "протектор" — защит­ник, покровитель) обычно применяли к странам, находившимся под покровительством других, более сильных и развитых госу­дарств. Однако при определении степени их зависимости и соответ­ствующей детерминации этого понятия многие историки и юристы придерживались различных точек зрения. Западноевропейские и русские правоведы не раз делали попытки дать точное определе­ние данному термину и его содержанию. В XVIII в. швейцарский ученый Эмер де Виттель сформулировал нижеследующие признаки межгосударственного покровительства: защита слабого народа или государства более могущественной державой либо нацией "от оскорбления и угнетения" третьей стороной; обеспечение безопас­ности и предоставление военной помощи своему протеже с сохра­нением его "права управляться по своему усмотрению"; оформле­ние протектората особым соглашением, которое "не нарушает суверенитета и отличается от обыкновенных союзных договоров лишь различием в достоинствах договаривающихся сторон". Вит­тель, основываясь на популярной в его эпоху теории естественного права народов, считал, что покровительствуемой стороне должна быть предоставлена административная внутренняя автономия⁸².

Рассматриваемая концепция была в дальнейшем развита и до­полнена видными исследователями — правоведами и историками. Одни ученые при этом отличали протекторат от вассалитета, а другие увязывали оба понятия в единое целое. Важное значение многие из них придавали при анализе данного института доб­ровольному или вынужденному отказу протеже от части своих прав. Ряд авторов, исходя из практики международных отношений, указывали на то, что протекторат выступает в форме сюзеренитета более развитой страны, которая "не желает либо не может при­соединить другую страну к своим владениям"⁸³. Главными при­чинами этого они считали невыгодность финансовых затрат для присоединения новых территорий и народов или боязнь военного конфликта с противостоящими блоками и государствами.

В XIX — начале XX в. была выдвинута идея о возможности существования протекторатов с ограниченным суверенитетом. В этом случае протеже сохраняет внутреннюю самостоятельность, но лишается статуса субъекта международного права. Важно от­метить, что тогда же предпринимаются опыты сравнительного изучения протекторатов. А. Губаревич-Радобыльский одним из первых попытался выяснить главные черты и отличия между про­текторатами России и Франции. Сопоставляя правовой статус Бухарского ханства и Туниса, он пришел к выводу, что они "близки по образцу, т.к. бей, как и эмир, сохранил старую административ­ную систему без введения новых основ государственности"⁸⁴. Важ­ным параметром сходства между ними ученый считал и сохране­ние местной культуры, семейных основ, налоговой системы, законодательства и суда⁸⁵.

В настоящее время наиболее распространенным является тол­кование протектората как двусторонних отношений, основанных на договоре о покровительстве одного государства над другим. Соглашение обязывает протектора оберегать и защищать своего протеже, который, в свою очередь, должен оказывать ему всячес­кие услуги и помощь. Важнейшим признаком таких отношений считается делегирование протектору своих внешнеполитических прав⁸⁶.

Исторические факты позволяют выделить два основных типа протектората, характеризующие особую модель межгосударствен­ного взаимодействия. Первый из них был следствием обоюдного внешнеполитического акта и базировался на добровольном изъяв­лении зависимости, а второй представлял собой образец протекторатных отношений, установившихся в итоге военных действий и заключения мирного договора.

Первый тип протектората наглядно виден на примере Картли-Кахетинского царства, заключившего с Россией в 1783 г. Георгиев­ский трактат. В соответствующей главе было показано, что до­говор предоставлял Восточной Грузии российское покровительст­во от иноземной (турецкой и иранской) угрозы и гарантировал территориальную целостность страны. Ираклий II сохранял насле­дственную власть, а его потомки могли занимать грузинский престол по инвеституре российских императоров. Картли-Кахетинским царям предоставлялось внутреннее управление со всеми его атрибутами. Стороны обменивались дипломатическими представительствами, но протеже лишался права на самостоятельную внешнюю политику. Россия и Восточная Грузия обязывались сов­местно отражать вражеские нападения и оказывать взаимную во­енную помощь. Грузинские князья и помещики наделялись всеми правами и привилегиями русского дворянства, а жители Картли и Кахети обретали свободу передвижения и расселения в пределах России. Купцам и деловым людям обоих государств предостав­лялись равные права и льготы. Георгиевский трактат помимо основных содержал и конфиденциальный артикул (статью) о дис­локации частей русской армии в Картли и Кахети⁸⁷.

Восточная Грузия в соответствии с концепцией Договора рас­сматривалась как "зависимая страна с ограниченным суверените­том". Георгиевский трактат стал в определенной мере эталоном протекторатных отношений.

В контексте рассматриваемой категории протектората значи­тельный интерес представляют и отношения России с Казахстаном в XVIII — XIX вв. История русско-казахских внешнеполитических связей примечательна и в типологическом плане, так как расширя­ет наши представления о формах российского покровительства над кочевыми народами Евразии. В этом плане особенно показательна история вхождения Младшего и части Среднего жузов в состав России. В 1730 — 1731 гг. казахский хан Абулхаир и знатные бей, выразив желание принять русское подданство, выдвинули некото­рые предварительные условия (кондиции), предусматривавшие, в частности, обеспечение внешней безопасности, ограждение от внутренних усобиц, предоставление казахам пастбищ в междуречье Волги и Яика. Статьи заключенной затем протекции состояли из следующих пунктов: присяга хана и старшин на верность русскому царю; обязательство казахов обеспечивать безопасность движения торговых караванов; оказание ханом военной помощи российским властям; возвращение русских пленных в обмен на казахских, за исключением принявших христианство. Россия обязывалась защи­щать Казахскую степь от вражеских нападений, препятствовать набегам на казахов своих кочевых подданных. Казахская знать скрепила договор личными печатями, а хан Абулхаир обязался присылать заложников (аманатов) в Москву⁸⁸.

Соглашение о принятии в русское подданство Младшего и час­ти Среднего жузов имеет некоторое сходство с так называемыми шертными договорными отношениями между Россией и народами Поволжья, Северного Кавказа и Сибири в XVI — XVII вв. В то же время в нем преобладают все характерные для протектората эле­менты правоотношений, хотя имеются и некоторые особенности, связанные с нуждами скотоводческого хозяйства казахов. Дальней­шее развитие этой формы политических взаимоотношений мы видим на примере Внутренней Орды, возникшей в 1801 г. в междуречье Урала и Волги. Переселившимся сюда казахам оренбургские власти разрешили избрать хана, коим стал знатный султан Букей. Ханская власть объявлялась наследственной, но должна была утверждаться грамотой русского императора. Букеевская орда, как уже говорилось ранее, в отличие от Младшего, Среднего и Старшего жузов управлялась ханом совместно с рос­сийской администрацией⁸⁹. В типологическом плане Внутренняя Орда может быть отнесена к подвиду российского протектората, но с более жесткой политической зависимостью от царских властей.

К другому подтипу следует отнести покровительство России над Тувой. После свержения Цинской династии в Китае население этого края обратилось к Николаю II с просьбой о принятии в российское подданство. В апреле 1914 г. Тува была объявлена российским протекторатом и под названием Урянхайского края включена в Енисейскую губернию Восточно-Сибирского генерал-губернаторства. Вслед за тем был учрежден пост российского комиссара по делам Урянхайского края⁹⁰. Тува отказывалась от ведения самостоятельной внешней политики. Верховным прави­телем страны формально считался амбын-нойон, князь одного из крупных хошунов (округов). Местное управление осталось под юрисдикцией нойонов, обладавших всеми прерогативами власти. Тувинская знать принесла присягу на верность русскому императо­ру, заверила печатями свое согласие с принципами протектората. Хошунные печати — символы суверенной власти были сданы в канцелярию российского комиссара по делам Урянхайского края⁹¹.

Второй тип протектората можно продемонстрировать на при­мере взаимоотношений России с Бухарским эмиратом и Хивин­ским ханством. В разделе о Средней Азии уже отмечалось, что в 1868 г. в итоге военных действий между Россией и Бухарой был заключен мирный договор. Конвенция не содержала, за исключе­нием одного неясного места в тексте, прямых указаний на полити­ческий статус ханства. Однако бухарский эмир, сохраняя внешне свои легитимные права суверена, фактически оказался в зависимос­ти от России⁹². Бухара по этому договору гарантировала свободу торговли русским купцам, защиту их жизни и имущества. Допол­нительные статьи конвенции уточняли линию российско-бухарской границы и размеры военной контрибуции с ханства. Бухара усту­пала России часть своих земель в бассейне верхнего и среднего течения Заравшана⁹³.

Через пять лет этот договор был переоформлен и дополнен новыми статьями и положениями. Он регламентировал погранич­ные вопросы, расширял права и сферу действий русских и бухар­ских купцов. Стороны обязывались всемерно покровительствовать торговле, не взимать других пошлин, кроме положенных. Для оперативной связи назначались официальные доверенные лица с постоянным местопребыванием в Ташкенте. Важное значение имела статья конвенции о запрещении в пределах Бухарскою ханства работорговли, "противной законам человеколюбия»⁹⁴.

В 1873 г. после военной конфронтации признала себя вассалом Российской империи и Хива. Мухаммед Рахим-хан стал "покор­ным слугой императора всероссийского", перейдя под "высокое покровительство" России. Правобережная часть Хивинскою ханст­ва была включена в состав империи и образовала так называемый Амударьинский отдел. Договором, заключенным с Россией, хан лишался права вести самостоятельно дела с соседними государст­вами, но сохранял управление своими подданными. Ханство гаран­тировало русским купцам беспошлинную торговлю и свободу плавания по Аму-Дарье. Российские купцы имели право устраи­вать товарные склады и фактории на территории ханства, полу­чать раньше других кредиторов причитающиеся им долги. Конвен­ция предусматривала также отмену работорговли и применения труда невольников в хивинских владениях⁹⁵. Соглашения 1873 г. с Хивой и Бухарой, несмотря на отдельные попытки изменения их статей, сохранили основной правовой статус этих ханств как про­текторатов вплоть до Октября 1917 г.

Российские протектораты, таким образом, разделяются в историко-генетическом плане на два главных вида, которые, как мы видели, делятся на подвиды. Основное различие между выявленны­ми типами протекторатов обусловлено историческими путями их становления и развития. Ритуал легитимизации, особенно протек­ции раннего типа, отражал местные традиции, и его обязательным элементом была присяга на верность сюзеренному правителю. Очевидно, это можно объяснить органической связью рассмат­риваемого политическою института со средневековой практикой феодальною вассалитета.

Российские протектораты имели в функциональном отношении наряду со специфическими и общие признаки независимо от своей типологии. Главный из них — это наличие внутренней автономии при ограничении внешнеполитического суверенитета. Протекторат оформлялся межгосударственным соглашением, скреплявшимся подписями и печатями договаривающихся сторон.

Договор о протекции обычно исходил из принципа признания территориальной целостности покровительствуемой страны и ока­зания взаимной помощи в случае военной опасности.

Изучение российских протекторатов показывает, что на ранних этапах истории при заключении акта протекции доминировали геополитические цели. В более позднее время существенное значе­ние имели торгово-экономические интересы и таможенная полити­ка. Определенную роль при этом играла возможность доступа к сырьевым ресурсам, необходимым для российского промышлен­ного, прежде всего текстильного, производства. Протекторатные отношения позволяли создавать новые торговые базы, караванные транзитные пункты, удобные пристани, что расширяло сферу не только экономического, но и политического влияния патронажной стороны. Объективным результатом этою процесса в исторической перспективе явилось стремление к учреждению единой таможенной системы. Координация таможенной деятельности ограждала от контрабанды, неуплаты пошлин, содействовала борьбе с конкуренцией западных, в основном английских, товаров.

Статус протектората, несмотря на его определенное негативное восприятие покровительствуемой стороной, в большинстве случаев устраивал "слабого" субъекта договора. Местные правящие круги нередко использовали военную и экономическую мощь государ­ства-патрона в своих интересах. Известны факты, когда они, опираясь на соглашения о протекции, укрепляли свою власть, подавляя сепаратистские движения и расширяя собственные вла­дения. В частности, бухарский эмир Сайд Музаффар использовал помощь России для разгрома мятежей местных феодалов и при­соединения к ханству непокорных горных владений — Гиссара, Куляба, Дарваза, Каратегина. Протекторатный статус обычно позволял и местному купечеству расширять ареал торговых опе­раций, накоплять и приумножать свои капиталы. В значительной степени этому способствовало уравнение прав и возможностей с русскими предпринимателями на территории самого протек­тората и в пределах России.

История российских протекторатов позволяет выявить инте­ресные особенности, проследить общие закономерности государст­венно-политических отношений в рамках обширного Российского государства. Дальнейшее изучение этой проблемы, несомненно, обогатит исследуемую тему новыми фактами, наблюдениями и открытиями.