4. Антипрофсоюзные элементы современной социальной политики отдельных государств.

В 80-90-е годы ХХ в. отношения государства к профсоюзам носили в основном негативный характер. В эти годы в большинстве стран Запада были приняты новые законы или введены другие правовые нормы, которые ограничили или подорвали профсоюзные права отдельных категорий трудящихся. Со второй половины 70-х годов в условиях затяжного экономического кризиса государство и предприниматели предприняли усилия по структурно-технологической перестройке производства, развитию НТР на базе микроэлектроники, внедрения компьютеризации и робототехники. Новые технологии и структурная отраслевая перестройка экономики открыли для предпринимателей возможности шире использовать особые формы занятости, так называемую атипичную (нестандартную) занятость в виде широкого найма временных и поденных, сезонных рабочих, работников, занятых неполное рабочее время, надомников. Происходит значительная «маргинализация» рынка труда и заметное распространение нелегальной занятости на «черном» рынке труда. Внедряя новые технологии, монополии развернули кампанию за «гибкость», т.е. предоставление им возможностей гибкого, фактически по своему усмотрению, использования рабочего времени («флексибилизация» рабочего времени) и рабочей силы. Государства поддержали начинания предпринимателей и транснациональных корпораций (ТНК).

В 80-е годы в большинстве стран Запада к власти пришли консервативные силы. «Консервативная волна» привела к проведению государствами политики «социального реванша». Государственная профсоюзная политика в этот период характеризовалась преобладанием методов насилия, подрыва профсоюзов, ограничения и даже запрещения некоторых профсоюзных прав в целом и для отдельных категорий трудящихся. Наступление на профсоюзное движение проводилось сразу в нескольких направлениях. Условно можно выделить следующие из них:

• ужесточение антирабочего законодательства;

• активизация административно-судебных преследований и усиление полицейских расправ;

• распространение насильственных антипрофсоюзных акций со стороны монополий;

• развитие антипрофсоюзной идеологической кампании.

Наиболее опасным для профсоюзного движения представляется идеологическое наступление. Реанимируются старые теории о профсоюзах как «монополиях». Призыв неоконсервативных идеологов «свободного предпринимательства» к обузданию якобы существующего насилия профсоюзами над массами рядовых членов стимулирует раскол между трудящимися и профсоюзами, отчуждение рабочего класса от профсоюзов, что равнозначно подрыву их деятельности. Пропагандируется концепция «консенсусного», или «прагматического», сотрудничества профсоюзов с менеджерами. Антипрофсоюзная пропаганда и «промывание мозгов» имеет место и в странах бывшего «соцлагеря» и в СНГ.

Традиционным средством борьбы против рабочего класса и его профсоюзов всегда выступало антирабочее и более узкая его часть - антипрофсоюзное законодательство. В 80-е годы наблюдается усиление государственного вмешательства в трудовые и «промышленные» отношения. Политика «жесткой экономии» проводилась государствами большинства капиталистических стран. Она заключается фактически в «замораживании» заработной платы, в том числе по коллективным договорам. Под предлогом необходимости экономии в условиях кризиса и спадов, ограничения цен и доходов правительствами устанавливаются пределы повышения заработной платы, в этих же целях нередко запрещаются забастовки. Получила распространение скрытая форма государственного вмешательства в забастовочную борьбу, и прежде всего в коллективно-договорную, противоречащая устоявшимся принципам коллективно-договорного регулирования труда и международным нормам. Речь идет о навязывании правительствами коллективных переговоров или коллективных соглашений. Так, в Дании и Норвегии имели место факты насильственного продления властями срока действия старых колдоговоров. Весной 1985 г. правительство Дании запретило национальную забастовку и навязало профсоюзам продление колдоговора еще на два года. В Бельгии в 1983г. под угрозой введения политики «жесткой экономии» правительство вынудило профсоюзы пойти на заключение с предпринимателями маловыгодного для профсоюзов колдоговора.

В Великобритании правительство консерваторов провело в 80-х годах комплексную реформу трудового законодательства, имеющую в целом антирабочий, и, прежде всего, антипрофсоюзный характер. Законы «о наемном труде» 1980, 1982 и 1984 гг., например, закрепили право индивидуума не состоять в профсоюзе (так называемое «негативное право на ассоциации»); ограничили право профсоюзов включать в колдоговоры положения о «профсоюзных гарантиях» («цехах»), увязывающих найм с членством в профсоюзе; отменили процедуру признания конкретного профсоюза представителем работников для заключения колдоговоров; легализовали вмешательство в процедуру выборов профсоюзных руководителей путем навязывания голосования по почте; ограничили право профсоюзов создавать и распоряжаться политическими фондами; запретили внезапные забастовки без предварительного голосования рабочих; возложили материальную ответственность через суды за «незаконные» забастовки. Хотя английские профсоюзы почти единодушно выступили против нового законодательства и развернули борьбу за его отмену, консерваторы предприняли и другие правовые попытки обуздать борьбу профсоюзов. В 1988 г. принимается еще один антирабочий закон «о наемном труде». Новый закон предусматривает дальнейшее ограничение прав английских трудящихся на организацию в профсоюзы и на заключение коллективных договоров, еще больше урезает право на забастовки. Закон ввел более жесткие правила голосования рабочих по поводу одобрения намечаемых забастовок: профсоюз потерял право окончательно формулировать тексты бюллетеней для голосования (предприниматели могут оспорить в суде слишком «эмоциональную» формулировку); голосование отныне децентрализовано по рабочим группам и участкам, с правом властей не признавать законность результатов голосования на отдельных участках; профсоюзы отныне не вправе применять какие-либо дисциплинарные меры к своим членам-штрейкбрехерам и тем более исключать их из членов профсоюзов или лишать каких-либо пособий и льгот, ибо штрейкбрехер, воспользовавшись финансовой поддержкой государства может подать иск в промышленный трибунал и взыскать с профсоюза компенсацию в размере до 30-недельной своей зарплаты.

Возложение на профсоюзы и трудящихся имущественной ответственности за проведение забастовок становится характерной чертой антизабастовочного законодательства. В США консервативная администрация наносит удар по профсоюзам главным образом через антирабочее законодательство штатов. Например, штат Айдахо принял в 1985г. закон «о праве на работу», запрещающий профсоюзам под предлогом защиты прав на труд индивидуума заключать коллективные соглашения о «профсоюзных цехах». В штате Иллинойс в 1983 г. приняты законы, предусматривающие наложение крупных штрафов на участников «незаконных» забастовок, а также обязанность профсоюзов предупреждать о забастовках за год до их начала. В штате Миссисипи в 1985 г. запрещены забастовки служащих (под страхом увольнений служащих и штрафов на профсоюзы). В штате Монтана в том же 1985 г. введен принудительный арбитраж в антизабастовочных целях. В других капиталистических странах в 80-е годы не проводились такие комплексные антирабочие реформы трудового законодательства, но, как правило, вводились отдельные законы либо другие правовые нормы, ограничивающие и право на забастовку, и право на коллективные договоры.

Примером законодательного выхолащивания права на забастовку может служить антизабастовочная реформа в ФРГ. Принятая в марте 1986 г. законодательная поправка к §116 Закона о занятости 1969 г. формально не ограничивает права на забастовку, на деле серьезно её выхолащивает. Раньше при массовых увольнениях в результате локаута на предприятиях, которые сами не бастуют, но связаны с забастовавшими предприятиями как смежники или поставщики комплектующих деталей в одной отрасли, пособия по безработице локаутированным работникам платили биржи труда. Поправка к закону запретила выплату таких пособий, их теперь должны платить сами профсоюзы из своих фондов как забастовщикам так и локаутированным. Но в связи с тем, что у профсоюзов ограничены финансовые возможности, а предприниматели в ФРГ очень часто прибегают к локаутам (практически при каждой крупной забастовке), увольняя десятки и сотни работников, то оказывается, что право на забастовку, как справедливо считают некоторые профсоюзы - «ампутировано» законом.

Антизабастовочный уклон в развитии законодательства не мог не повлиять на практику использования коллективных договоров в антизабастовочных целях. Такая практика выражается во включении в коллективные договоры положений об «отказе от забастовок» со стороны профсоюзов на срок действия договоров (в англоговорящих странах) или положений о «социальном мире» (в континентальных западноевропейских и Скандинавских странах). Нередко практикуются даже специальные национальные и отраслевые соглашения о «мирном» без забастовочном урегулировании трудовых конфликтов (например, в Австралии, Швейцарии и др.)

Право на коллективные договоры в 80-е годы не подверглось прямым ограничениям законодательством, кроме Великобритании. И все же право на коллективные договоры в 80-х годы чаще всего ограничивалось с помощью судебно-административной практики и наступлений монополий. На протяжении последних лет во Франции не прекращается политическая борьба в связи с принятием законодательства «о гибкости». Законодательство «гибкости» неоправданно расширяет прерогативы нанимателей в найме и распоряжении рабочей силой, в пересмотре рабочего времени и других условий труда вопреки предписаниям законодательства и коллективным договорам, подрывает общей статус и престиж профсоюзов, ограничивает их возможности реально защищать интересы рабочих. Так Акт о «гибкости» принятый во Франции 1987 г. разрешает нанимателям: увеличивать продолжительность рабочей недели до 44 часов или сокращать до 37 часов на базе суммированного учета рабочего времени; отменить оплату сверхурочных часов; допускать переработки для компенсации различных остановок работ (например, из-за плохой погоды); «по экономическим причинам» вводить непрерывные смены; заключать с работниками срочные трудовые договоры о «прерывистой» работе, т.е. о работе, при которой сочетаются периоды работы с простоями, так, как это удобно нанимателям. Наконец, закон отменил некоторые ограничения по трудовому законодательству применения труда женщин на определенных работах, хотя запреты ночных работ для женщин могут отменяться только в «национальных интересах».

Тем не менее при общей тенденции законодательства на ограничение профсоюзных прав в 80-е и последующие годы рабочий класс и профсоюзы отдельных западноевропейских стран добились некоторых положительных реформ, принятия демократических норм в регулировании профсоюзных прав.

В обстановке обострившейся социальной напряженности некоторые западные правительства, в том числе социал-демократические, предпочитают использовать репрессивные возможности судебно-административного аппарата, воздерживаясь от принятия антизабастовочного законодательства. Судебно-административный аппарат используется, как правило, под предлогом укрепления «законности и правопорядка», даже защиты прав человека. Судебно-административные органы активно используются правительствами для подавления профсоюзной деятельности и забастовок не только в странах, имеющих разработанное антирабочее законодательство (например, США, Великобритания, Австрия, Канада, Япония), но и в странах, где оно развито меньше (например, Франция, Италия, ФРГ, Бельгия). Ведущая роль в этой сфере принадлежит судам. Суды, будучи в принципе правоприменительными органами, выполняют в регулировании трудовых отношений сложные и многоплановые функции. Если в отношении индивидуальных трудовых прав и условий труда они нередко занимают защитные позиции и частично реализуют закрепленные законодательством и колдоговорами права трудящихся, то в осуществлении профсоюзных прав и особенно права на забастовку суды занимают, как правило, жесткие антизабастовочные позиции, защищая в первую очередь интересы предпринимателей. В тоже время, являясь государственным институтом, суды вынуждены выступать против отдельных предпринимателей и даже монополий, пресекать наиболее одиозные нарушениями ими забастовочных прав трудящихся и профсоюзов. При явном ослаблении правоохранительной функции судов в осуществлении ими правоприменительной функции наблюдается тенденция усиления нарушений прав человека, трудящихся и профсоюзов. Суды превратились в ревнивых исполнителей антирабочего и антипрофсоюзного законодательства. Наряду с этим суды фактически создают правовые нормы, дополняющие и развивающие трудовое законодательство. «Нормотворческая» роль судов возрастает, прежде всего, в регулировании профсоюзных и забастовочных прав, причем главным образом в антирабочем, антизабастовочном направлении. В правовом регулировании забастовок во Франции, например, ведущая роль принадлежит традиционно судебной практике, которая выработала главные ограничения права на забастовку. Судебные органы используются правящими кругами, прежде всего, для регулирования забастовок.

С некоторой долей условности можно выделить два направления этой деятельности. Первое из них – подавление забастовок и наказание их участников в ходе урегулирования коллективных трудовых конфликтов. Все чаще суды применяют нормы не только трудового, но и уголовного (уголовно-правовые санкции за «правонарушения» в ходе забастовок), а также гражданского (гражданско-правовая имущественная ответственность за ущерб, нанесенный забастовкой и неправомерными действия в ходе забастовки) и административного права (штрафные санкции против государственных служащих за «незаконные» забастовки). Это направление наиболее типично для деятельности судов Великобритании, США, Канады, Японии.

Второе направление антизабастовочной деятельности судов – разработка вышестоящими судебными инстанциями антизабастовочных судебных норм в дополнение к законодательным и коллективно-договорным нормам о забастовке. Судебная практика в ряде страна в дополнение к законодательным запретам объявляет «незаконными» многие виды забастовок: забастовки-захваты предприятий; «производительные» забастовки, т.е. захваты предприятий с продолжением выпуска продукции; замедления темпов работ; работу по правилам; внезапные, предупредительные забастовки и др. Кроме того, суды вводят некоторые новые условия осуществления забастовок, по-своему толкуя понятия «пикетирование», «бойкот», «правонарушения» со стороны бастующих и их «тяжкой вины» и т.п., санкционируют локауты, штрейкбрехерство. Такое направление судебной деятельности наиболее характерно для судов Франции, ФРГ, Италии и появляется в последние годы в отдельных республиках СНГ (Россия, Узбекистан).

Особо ожесточенные преследования профсоюзов со стороны судов вызывают забастовки – захват предприятий, за которые применяется и уголовно, и гражданская имущественная ответственность. Только в Италии под давлением рабочего движения Конституционный суд в 1975 г. пошел на частичную легализацию этого вида забастовок (здесь они допускаются лишь в ответ на локауты предпринимателей). Исключением из правил является Италия, где Конституционный суд в 1974 г. поддержал и политические забастовки при условии, что они не преследуют целей «свержения демократической государственной системы, установленной в стране по Конституции». Также в Швеции трудовой суд решением от 6 февраля 1980 г. условно признал законность политической стачки. Конституционный суд Республики Беларусь признал неконституционным отдельные пункты указ президента А.Г.Лукашенко, запретившего в 1995 г. законную забастовку на Минском метрополитене. Однако президент не выполнил решения Конституционного суда.

Широко распространилась практика санкционирования судами антизабастовочных акций монополий, в первую очередь локаутов, объявленных предпринимателями (локауты прямо запрещаются по законодательству только в Греции; в Италии - только если они нацелены специально на разорение профсоюзов; частично в Испании). В ФРГ Федеральный суд санкционирует локауты с 1955 г. В начале 80-х годов этот суд вновь подтвердил легальность локаутов, в том числе «холодных» локаутов - увольнение предпринимателями не участвующих в забастовке работников на предприятиях-смежниках и поставщиках комплектующих изданий, на которых забастовка не проводится. В США Верховный суд еще в 1957 г. санкционировал «защитные локауты», а в 1965 г. и «наступательные» локауты, если они объявляются предпринимателями «в целях усиления своих колдоговорных позиций». В рассматриваемый период локауты участились в большинстве ведущих капиталистических стран. В ФРГ же и Скандинавских государствах локауты являются «традиционной» практикой борьбы монополий с профсоюзами.

Сегодня процесс глобализации постепенно уменьшает роль факторов, позволявших профсоюзам оказывать давление на менеджмент компаний. Например в Неаполе в 1996 г. корпорация Meishan разобрала 24 000-тонный сталелитейный комплекс на 100 гектарах закрывшегося завода и перенесла его за 14 000 км от Неаполя в Нанкин, портовый город на реке Янцзы. В 1996 г. руководство немецкой компании Viessmann – изготовитель отопительных котлов со штатом 6500 работников в ответ на предложение профсоюза увеличить зарплату через колдоговор объявило о том, что следующая серия газовых водогрейных котлов будет производиться в Чехии. После этого 96% рабочих и служащих компании без каких-либо возражений согласились работать 3 сверхурочных часа в неделю без дополнительной оплаты, лишь бы не был закрыт ни один цех в Германии.

Благодаря автоматизации, которая сводит число сложных операций до минимума, рабочей силы высокой квалификации требуется всё меньше и меньше. Именно автоматизация во многом помогла руководству компании Caterpillar не только выстоять, но и увеличить свою прибыль в результате полуторагодовой забастовки её рабочих, организованной UAW – профсоюзом работников автомобильной промышленности США. В 1991 г. руководство Caterpillar объявило о том, что зарплата работников, большинство из которых были членами профсоюза, отныне будет оставаться на текущем уровне – никаких надбавок в связи с удорожанием жизни. Мотивация такого решения была следующей – зарплаты в Мексике и Японии, значительно ниже, чем в США, что помогает японской компании Komatsu – основному конкуренту Caterpillar, производить продукцию с меньшими издержками атаковать рынок США демпинговыми ценами. В ответ на такое решение руководства, профсоюз организовал забастовку, которая привела к остановке всех заводов Caterpillar в США. Тогда руководство компании, вместо бастующих рабочих, направило в сборочные цеха служащих, инженеров, весь управленческий персонал среднего и младшего звеньев и прежде всего около 5000 работавших неполный рабочий день. Благодаря автоматизации, необходимость в сотрудниках с высокой квалификацией существенно снизилась, поэтому «новая рабочая сила» вполне могла заменить бастующих рабочих. Одновременно Caterpillar сделала максимально возможные заказы в зарубежных филиалах. Пока пикетчики месяцами стояли у заводских складов, Caterpillar наращивала объёмы производства и продаж. В результате через полтора года забастовщики капитулировали и вернулись на свои места на условиях, продиктованных руководством Caterpillar. Забастовка обошлась профсоюзу UAW в 300 миллионов долларов, выплаченных его членам за простой – и всё в пустую: автоматизация и наличие свободной рабочей силы в лице 5000 работающих неполный день, сделали руководство Caterpillar неуязвимым.

Во многих странах расширяется и практика использования компаниями штрейкбрехеров, которая поддерживается судами, а в Великобритании, как уже отмечалось, и новым законодательством. В США практика штрейкбрехерства одобрена Верховным судом, который в июне 1985 г. принял решение о том, что профсоюзы не вправе наказывать рабочих-штрейкбрехеров, вышедших из членов профсоюза во время забастовки. Распространение штрейкбрехерства вынудило даже руководство американского национального профцентра АФТ-КПП опубликовать в 1998 г. список 23 компаний и призвать к бойкоту их продукцию из-за антипрофсоюзных позиций и использования штрейкбрехеров этими компаниями. Это несколько охладило антипрофсоюзный пыл этих компаний.

В ряде стран созданы и активно действуют специальные административные органы, осуществляющие вмешательство в профсоюзную деятельность и забастовки. Например, в США Национальное управление по трудовым отношениям (НУТО), в Канаде – Управление по трудовым отношениям (КУТО), в Великобритании – Консультативная служба примирения и арбитража (АКАС). Сами правительства, министерства труда и занятости часто принимают антипрофсоюзные решения либо в ходе осуществления политики «жесткой экономии», либо при прямом вмешательстве в важные коллективные переговоры, либо, наконец, при регулировании прав своих правительственных служащих. Широко известны примеры этого: вмешательство администрации Рейгана в США в забастовку авиадиспетчеров и запрещение их профсоюза в 1981-1982 гг; решение правительства М. Тэтчер в Великобритании весной 1984 г. о запрещении профсоюза служащих правительственного центра секретной связи в г.Челтхнем, которое правительство упорно осуществляло в течение четырех лет, несмотря на сопротивление английских профсоюзов и протесты ВФП, обращавшихся по этому поводу даже в МОТ.

Практически во всех странах важной «ударной силой» борьбы государства и монополии против забастовок стала полиция, которая и раньше участвовала в разгоне «незаконных» и в подавлении легальных забастовок. Под предлогом охраны общественного порядка, прав и интересов граждан, защиты имущества и государственных интересов полиция нападает на забастовщиков, арестовывает их и профсоюзных лидеров, разгоняет силой демонстрации и митинги, проводимые в связи с забастовками. Полицейские репрессии обычно сопровождаются судебными решениями: полиция арестовывает и доставляет забастовщиков в суды, которые их наказывают. Поэтому речь идет о судебно-полицейских репрессиях. Судебно-полицейские репрессии против забастовщиков превратились в обычную повседневную действительность в США, Великобритании, Франции, Испании, Португалии, Японии и некоторых других странах. Однако было бы упрощением считать, что суды прибегают только к репрессиям в отношении профсоюзов и забастовщиков. Нередко под нажимом демократических сил и для соблюдения законности они в ходе процессов оправдывают профсоюзных активистов. Так было с «десяткой» профсоюзных активистов ВКТ (Франция) в заводах «Рено». В Испании Верховный суд неоднократно выступал со справедливыми решениями в отношении рабочих и профсоюзов. В июне 1987 г., например, он принял по иску профцентра ПКРК решение об отмене законодательных декретов, вопреки испанской конституции ограничивших право на забастовку в общественно важных службах. А в США федеральный суд Нью-Йорка в августе 1988 г. отклонил иск прокурора штата к руководителям крупнейшего американского профсоюза тимстеров (его членами состоят более 1,6 млн. водителей и грузчиков грузовых машин), обвиненных в связях с мафией, коррупции и рэкетирстве. Власти требовали сместить руководство профсоюза, передать профсоюз под контроль федеральных органов. Многие международные профцентры выступили против установления такого государственного контроля над профсоюзом, что противоречило бы международным нормам МОТ, за демократизацию профсоюза изнутри самими его членами, чего добивается и группа профактивистов в этом профсоюзе. Суд поддержал позицию демократических сил в профдвижении. Однако, общая направленность судебно-административных органов в подавляющем большинстве стран - это наступление и ущемление профсоюзных прав.