32 Вопрос.

Как и для Чернышевского, эстетика являлась для П. "теорией искусства". П. стремился к научному обоснованию этой теории, к определению ее объективного критерия. Этот объективный критерий П. находил в марксизме, в диалектическом материализме Маркса — Энгельса, и в этом, т. е. в пропаганде марксистской эстетики, собственно и заключается главная заслуга П. как эстетика и лит-ого критика.

П. подчеркивал объективный характер марксистской лит-ой критики

В своей борьбе против субъективистских посылок "просветительской" критики П. доходил до полного отрицания в области критики категории "долженствования", сводя роль марксистской критики исключительно к констатации, к установлению социального генезиса. Социальная функция лит-ры (и искусства), огромное значение художественных идеологий как могучего средства классовой борьбы и классового воздействия как бы выпадало здесь из поля плехановского зрения.

В своих ранних работах П. доказывал, что "истинно-философская критика является в то же время критикой истинно-публицистической"

. В одной из первых своих статей на лит-ые темы ("Два слова читателям-рабочим", 1885) П. пишет, обращаясь к рабочим: "У вас должна быть своя поэзия, свои песни, свои стихотворения. В них вы должны искать выражениясвоего горя, своих надежд и стремлений. Чем сознательнее станете вы относиться к своему положению, чем больше гнева и негодования будет возбуждать в вас ваша современная участь, тем настойчивее будут эти чувства проситься наружу, тем богаче будет ваша поэзия"

В самом построении лит-ого анализа П., парафразируя Белинского, различал два акта. Первую задачу критика П. видел в том, "чтобы перевести идею данного художественного произведения с языка искусства на язык социологии, чтобы найти то, что может быть названо социологическим эквивалентом данного литературного явления

Вторым актом верной себе материалистической критики должна быть, как это было и у критиков-идеалистов, — оценка эстетических достоинств разбираемого произведения

Вопрос о форме художественного произведения является, как это неоднократно подчеркивал П., вопросом, существенным для художественного критика.

Но вообще П. не отрицает возможности для критики "чисто-эстетических суждений" (о международной художественной выставке в Венеции [1905], когда П. говорит об "антиэстетических впечатлениях". Но особенно резко проступают эти черты П. в статье об Успенском, а также в речи о Некрасове [1903]

, где П. говорит о его "антиэстетических погрешностях". П. не умеет здесь найти те новые качественные моменты, к-рые были созданы поэтикой Некрасова либо Успенского как представителей нового общественного слоя в лит-ре).Правильный взгляд на художественную форму как на категорию историческую и меняющуюся вместе с социальными условиями ее создания уступает в этих суждениях П. место его "предрассудку", буржуазно-идеалистическим понятиям об "эстетическом" и "антиэстетическом".

На эстетических теориях Белинского и Чернышевского П. прослеживал, как постепенно вырабатывался и обосновывался на русской почве принцип "искусства для жизни". П. видел — правда, ограниченный — протест против буржуазного уклада, против быта буржуазии в пропаганде французских романтиков, опиравшихся на тезис «искусство ради искусства», что является для него рафинированной формой реакции.

все ценное и положительное, что есть в лит-ом наследии П., создано под знаком "искусства для жизни". Можно в известной мере приложить к самому П. — революционного периода его деятельности — слова, сказанные им о наших просветителях: "Наши просветители вовсе не пренебрегали поэзией, но они предпочитали поэзию действия всякой другой"