дней после получения соответствующего письменного заявления клиента. Данные право требования и обязанность хотя и вытекают из договора банковского счета, но уже не связаны с распоряжением клиентом счетом. Указанное право требования на взыскание с банка остатка де нежных средств по счету после расторжения договора банковского счета может быть уступлено другому лицу. Такого же мнения придерживается и арбитражная практика.

§ 8. УСТУПКА ПРАВА ТРЕБОВАНИЯ ИЗ ДОГОВОРА АРЕНДЫ

Представляется, что арендодатель (кредитор по обязательству арендатора уплачивать арендную плату) вправе уступить свое право требования третьему лицу без какихлибо ограничений.

Наиболее интересна ситуация, когда по договору уступки права требования арендатор уступает третьему лицу свое право требования к арендодателю. В предпринимательской деятельно сти распространены случаи «уступки права аренды», «уступки аренды», «переуступки аренды» и т.д. Прежде чем говорить о возможности (невозможности) уступки права аренды, необходимо обратить внимание на то, что стороны, заключая такие соглашения, в большинстве случаев имеют в виду перенаем, а не собственно уступку арендатором своего права пользования пре доставленным арендодателем имуществом.

Перенаем - это уступка первоначальным арендатором третьему лицу (новому арендатору) права требования к арендодателю и одновременно перевод первоначальным арендатором своего долга перед арендодателем на третье лицо (нового арендатора). Возможность передачи арендатором своих прав и обязанностей по договору аренды другому лицу (перенаем) прямо закреплена Гражданским кодексом РФ (ст. 615). Первоначальный арендатор полностью выбывает из арендных отношений, возникших между ним и арендодателем. Происходит замена стороны в договоре.

Поскольку перенаем, т.е. замена стороны в договоре, представляет собой не только уступку права требования, но и перевод долга, то он может быть осуществлен только с согласия арендо дателя (ст. 615 ГК РФ).

Под «уступкой аренды» ( «уступка права аренды», «переуступка права аренды»), на наш взгляд, следует понимать только уступку арендатором третьему лицу права требования к арендо дателю, права пользования арендованным имуществом без перевода на это третье лицо обязанностей арендатора. В отличие от перенайма при «уступке аренды» первоначальный арендатор остается должником арендодателя (он обязан уплачивать арендную плату, поддерживать имущество в исправном состоянии, производить за свой счет текущий ремонт, нести расходы на содержание имущества).

В соответствии с положениями п. 2 ст. 388 ГК РФ не допускается без согласия должника уступка требования по обязательству, в котором личность кредитора имеет существенное значение для должника. В связи с этим можно сделать вывод: поскольку арендодателю не безразлично, кто будет пользоваться арендованным имуществом, то согласно п. 2 ст. 388 ГК РФ «уступка аренды» может быть осуществлена только с согласия арендодателя.

Однако современная судебно-арбитражная практика занимает иную позицию. Так, по мнению Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ, передача арендатором права аренды другому лицу может осуществляться лишь способами, предусмотренными п. 2 ст. 615 ГК РФ, т.е. в порядке перенайма, внесения в качестве вклада в уставный капитал хозяйственного общества или товарищества, внесения в качестве паевого взноса в производственный кооператив.

Трудно согласиться с данным мнением, поскольку арендатор вправе, на наш взгляд, уступить право аренды другому лицу (но только при условии наличия согласия арендодателя на такую уступку) по следующим основаниям.

Во-первых. Из положений п. 2 ст. 615 ГК РФ никак прямо не вытекает, что перечень случаев передачи права аренды арендатором дру гому лицу является исчерпывающим.

Во-вторых. Российское законодательство не содержит специальных правил, ограничивающих возможность передачи арендатором права аренды другому лицу.

В-третьих. В соответствии с п. 2 ст. 615 ГК РФ арендатор вправе внести право аренды в качестве вклада в уставный капи тал хозяйственного общества или товарищества, в качестве пае вого взноса в производственный кооператив. Однако данное «внесение» представляет собой не что иное, как уступку права аренды. Возникает вопрос: если цессия пра ва аренды в рамках создания юридического лица находит под держку у законодателя, то почему не допускается такая же цес сия права аренды, но в рамках, например, договора куплипродажи или прекращения обязательства в виде отступного? В чем принципиальная разница в этих отношениях?

В-четвертых. Необходимо обратить внимание на то, что в силу того же п. 2 ст. 615 ГК РФ арендатор вправе с согласия арендодателя отдавать арендные права в залог. Согласно же п. 1 ст. 336 ГК РФ предметом

залога может быть всякое имущественное право (требование), за исключением требований, неразрывно связанных с личностью кредитора, в частности, требований об алиментах, о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и иных прав, уступка которых другому лицу запрещена законом. Следовательно, предметом залога может быть только такое право требования, которое может быть предметом уступки.

Наконец, в-пятых. Довод о том, что право аренды не может быть уступлено, поскольку право аренды как право пользоваться имуществом, являющимся объектом аренды, всегда сопровождается определенными обязанностями в силу самого факта пользования, на наш взгляд, является необоснованным. Само по себе наличие у цедента обязанностей (долга) по договору, тот факт, что уступающий право требования является должником перед своим контрагентом по договору, не является препятствием для уступки права требования, поскольку совместно с передачей права требования долг не переводится, уступающий право требования остается обязанным перед своим контрагентом по договору, а должник вправе выдвигать против требования нового кредитора все те возражения, которые он имел против требования первоначального кредитора.

Таким образом, законодатель не усматривает неразрывности прав и обязанностей арендатора: арендные права могут быть переданы арендатором другому лицу, но при этом, за исключением перенайма, арендатор остается ответственным по договору перед арендодателем.

«Уступку аренды» ( «уступку права аренды», «переуступку права аренды») необходимо отличать не только от перенайма (о чем уже было сказано выше), но и от субаренды (поднайма).

Как отмечается в ст. 685 ГК РФ, регулирующей поднаем жилого помещения, «поднаниматель не приобретает самостоятельного права пользования жилым помещением». Право пользования существует (и оно имеет законное основание - договор субаренды, договор поднайма), но это право не «самостоятельное». Основанием возникновения субарендных отношений является договор аренды, т.е. уже существующее правоотношение между арендодателем и арендатором.

Отношения субаренды (поднаем) не влекут ни замены арендатора в договоре, ни уступки арендатором права требования субарендатору, ни перевода долга арендатора на субарендатора. В отношениях между арендодателем и арендатором ничего не меняется.

Заключив договор субаренды, субарендатор никаких прав требования к арендодателю не приобретает. Все свои претензии, например, по качеству переданного в субаренду имущества, необходимости своевременно произвести капитальный ремонт и т.д. он может предъявить только своему контрагенту по договору субаренды.

ГЛАВА 3. ПОНЯТИЕ И ПРАВОВАЯ ПРИРОДА СОГЛАШЕНИЯ ОБ УСТУПКЕ ПРАВА ТРЕБОВАНИЯ

§ 1. ГРАЖДАНСКО-ПРАВОВОЙ ДОГОВОР КАК ОСНОВАНИЕ ЦЕССИИ

Цессия всегда предполагает наличие правоотношения, на основании которого первоначальный кредитор передает право требования новому кредитору. Таким основанием может быть купля-продажа права, дарение, внесение права требования в ка честве вклада в уставный капитал хозяйственного товарищества или общества, обеспечение исполнения другого обязательства между цедентом и цессионарием и др. Требование может быть передано первоначальным кредитором новому кредитору вза мен уплаты денег либо взамен передачи иного имущества в свя зи с уже существующими отношениями между ними. Таким об разом, цессия может быть и возмездной, и безвозмездной - все зависит от тех отношений, на которые цессия опирается.

М.И. Брагинский приводит еще один довод в пользу отри цания самостоятельности договора цессии. Глава 24 Граждан ского кодекса «Перемена лиц в обязательстве» в большей части регулирует отношения между должником и новым кредитором, а также между должником и первоначальным кредитором. Остальные нормы, регулирующие отношения между кредиторами, в гл. 24 ГК РФ отсутствуют. «В этой связи возникает потребность в использовании определенных, не связанных со спецификой вещей норм о купле-продаже - таких, например, которые определяют момент исполнения договора, устанавливают ответственность за различные нарушения, предусматривают порядок выполнения отдельных обязанностей сторонами и др.» .

Итак, уступка права требования всегда предполагает наличие обязательства, на основании которого первоначальный кредитор передает право требования новому кредитору.

Однако в современной юридической литературе можно встретить и другое мнение, в соответствии с которым цессия представляется как сделка «сама по себе».

Воснове цессии может быть не только договор куплипродажи имущественного права либо договор

дарения.

Всилу п. 1 ст. 824 ГК РФ денежное требование к должнику может быть уступлено клиентом

финансовому агенту в целях обеспечения исполнения обязательства клиента перед финансовым агентом. Соглашение о цессии между первоначальным кредитором и новым кредитором может быть

совершено в рамках договора факторинга и комиссии.

В соответствии с положениями п. 2 ст. 993 ГК РФ в случае неисполнения третьим лицом сделки, заключенной с ним комиссионером, комиссионер обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования (ст. 382-386, 388 и 389).

Соглашение о цессии между первоначальным кредитором и новым кредитором может быть совершено в рамках договора доверительного управления имуществом.

Согласно п. 2 ст. 1020 ГК РФ права, приобретенные доверительным управляющим в результате действий по доверительному управлению имуществом, включаются в состав переданного в доверительное управление имущества. Представляется, что в данной норме речь идет в том числе и об обязательственных правах (правах требования), которые приобрел в результате своих действий доверительный управляющий. Для того чтобы было выполнено требование п. 3 ст. 1024 ГК РФ (доверительный управляющий обязан передать учредителю управления права требования, приобретенные в результате действий по доверительному управлению имуществом), стороны должны заключить соглашение о цессии.

Если цессионарий обязуется передать цеденту имущество, уплатить ему деньги, оказать услугу, выполнить работу и т.п. либо обязуется воздержаться от совершения определенного действия, то к такому «договору цессии» должны применяться положения, регулирующие соответственно порядок передачи имущества, исполнение денежных обязательств, оказание услуг, выполнение работ и т.п.

По договору цессии право требования к должнику может быть передано цедентом цессионарию в качестве отступного.

В соответствии со ст. 409 ГК РФ по соглашению сторон обязательство может быть прекращено предоставлением взамен исполнения отступного.

Выше уже было сказано о том, что в тех случаях, когда воля сторон, заключающих соглашение о цессии, направлена на без возмездную передачу права требования, необходимо говорить о договоре дарения (ст. 572 ГК РФ). Следовательно, к безвозмездной цессии применяются все те правила, которые регулируют отношения в связи с данным договором (условия дарения, за прещение дарения, ограничения дарения и т.д.). Данный вывод имеет серьезные практические последствия.

В правоприменительной деятельности порой возникает вопрос, связанный с существованием так называемого дисконта при уступке права требования . Речь идет о тех случаях, когда цедент уступает цессионарию право требования уплаты долга за меньшую сумму, чем ту, которая составляет сумму долга. До пустим, поставщик имеет право требования к покупателю уплатить 100000 руб. и уступает новому кредитору данное право требования за 60000 руб. Поскольку данные суммы не совпадают, у предпринимателей, практикующих юристов, судей воз никают вопросы: является ли такая сделка законной, соответствует ли она требованиям гл. 24 ГК РФ, нельзя ли говорить о ничтожности (притворности) такой сделки как прикрывающей до говор дарения?

Почуйкин считает, что это нормальный экономический оборот и нет никаких оснований говорить о противоречии договора цессии закону. Если кредитор имеет право требования к должнику уплаты 100 000 руб., то в разное время, в зависимости от обстоятельств, цена этого права требования может быть разной:

если платежеспособность должника вызывает определенные сомнения, то вряд ли найдет ся цессионарий, готовый уплатить за уступаемое право те же 100 000 руб.; если же должником является крупный банк либо завод, то ситуация будет совсем иной. Стоимость уступаемого права требования во многом зависит и от срока исполнения должником своей обязанности.

Конечно, возможны ситуации, когда цедент, будучи в сго воре с цессионарием, заведомо уступает последнему право требования по низкой цене (например, цедент, пытаясь не допус тить обращения взыскания на право требования со стороны третьего лица (своего кредитора), продает данное право подкон трольному хозяйственному обществу за символическую плату в один рубль), и в этом случае сделка может быть признана ничтожной (например, мнимой, поскольку будет доказано, что сделка совершена лишь для вида, либо, например, притворной, поскольку будет доказано, что сделка совершена с целью при крыть другую сделку - договор дарения), но ничтожной такая цессия может быть признана не потому, что право требования уступалось слишком дешево, а потому, что будут доказаны иные обстоятельства, подтверждающие незаконность такой цессии.

Тот факт, что право требования уступлено по низкой цене, сам по себе не является основанием для признания сделки противоречащей закону.

Итак, право требования к должнику всегда передается цедентом цессионарию на основании существующих между ними обязательств (договор купли-продажи, договор дарения, договор комиссии, договор о создании хозяйственного общества и др.). В тех случаях, когда такие обязательства (основание цессии) отсутствуют либо оно (основание цессии) недействительно, необходимо говорить о

неосновательной передаче права требования.

Приведем пример. Между двумя сторонами заключен договор комиссии. Во исполнение указаний комитента комиссионер заключил сделку с третьим лицом, по которой у комиссионера возникло право требования к третьему лицу. Допустим, что данное третье лицо не исполняет своей обязанности по договору, заключенному с комиссионером. В такой ситуации в соответствии с положениями п. 2 ст. 993 ГК РФ комиссионер обязан немедленно сообщить об этом комитенту, собрать необходимые доказательства, а также по требованию комитента передать ему права по такой сделке с соблюдением правил об уступке требования

(ст. 382-386, 388, 389).

Представим, что комитент обращается к комиссионеру с таким требованием и данные лица заключают соглашение о цессии с соблюдением всех правил, предусмотренных ст. 382-386, 388, 389 ГК РФ.

А теперь предположим, что уже после цессии договор комиссии признан недействительным. Признание договора комиссии недействительным не влечет признания недействительной сделки, заключенной комиссионером с третьим лицом во исполнение указаний комитента. Признание договора комиссии недействительным не влечет прекращения обязательств, вытекающих из договора, заключенного комиссионером с третьим лицом во исполнение указаний комитента. Права и обязанности по этому договору сохраняются, но права требования кредитора (экс-комиссионера) уже перешли к другому лицу (экскомитенту). Говорить о недействительности цессии, на наш взгляд, не представляется возможным, поскольку уже презюмировали, что уступка права требования соответствует закону, а признание в дальнейшем недействительным договора комиссии, в рамках которого право требования перешло от одного

лица к другому лицу, не является основанием для признания цессии недействительной.	кредитору без
Таким образом, право требования перешло от первоначального кредитора к новому
основания, новый кредитор получил право требования неосновательно.	лицо,
Полагаем, что такой вывод полностью согласуется с положениями ст. 1106 ГК РФ:

передавшее путем уступки требования принадлежащее ему право другому лицу на основании несуществующего или недействительного обязательства, вправе требовать восстановления прежнего положения, в том числе возвращения ему документов, удостоверяющих переданное право.

Подводя итог вышесказанному, можно сделать следующий вывод: если уступка права требования соответствует всем требованиям, установленным гл. 24 ГК РФ, то она существует неза висимо от своего основания. Такая сделка не является недействительной, а переход права требования от кредитора к другому лицу должен признаваться состоявшимся. Даже если должник и (или) третьи лица знают или должны знать, что цессия совершена на основании несуществующего или недействительного обязательства, надлежащим кредитором, обладателем права требования является новый кредитор, а отношения между первоначальным кредитором и новым кредитором в таком случае должны быть урегулированы по правилам о неосновательном обогащении.

§ 3. ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЦЕДЕНТА ЗА НЕДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ ПЕРЕДАННОГО ТРЕБОВАНИЯ

Суды столкнулись с ситуацией, когда первоначальный кредитор уступил новому кредитору право требования, которое было либо недействительно (в первом случае), либо прекращено до уступки, т.е. на момент уступки не существовало (во втором случае).

Неисполнение должником принятой на себя обязанности (в данном случае - неисполнение цедентом обязанности по передаче цессионарию права требования) необходимо расценивать не как обстоятельство, свидетельствующее о недействительности сделки, а как нарушение обязательства. В таком случае обязанное лицо должно нести ответственность за неисполнение обязательства.

Данный вывод можно сделать из положений ст. 390 ГК РФ, в соответствии с которой первоначальный кредитор, уступивший требование, отвечает перед новым кредитором за недействительность переданного ему требования.

Первый вывод, который можно сделать из содержания ст. 390 ГК РФ, таков: цедент отвечает перед цессионарием за неисполнение должником своих обязательств только в том случае, когда принял на себя поручительство за должника. По общему же правилу цедент не несет ответственность за неисполнение должником своих обязательств.

Второй вывод напрашивается сам: цедент всегда несет ответственность перед цессионарием за недействительность пере данного ему права требования к должнику. Казалось бы, что со мнений в этом выводе быть не должно. Однако ниже мы увидим, что это не так.

Представляется любопытным сравнить нормы, содержащиеся в ст. 390 ГК РФ, с аналогичными нормами законодательства других стран.

Анализ норм Французского гражданского кодекса, Австрийского гражданского уложения, Швейцарского обязательственного закона, а также § 437 Германского гражданского уложения, которые разрешают вопрос об ответственности цедента за недействительность уступленного требования, позволяет провести разграничение между возмездной и безвозмездной цессиями. Так, в силу ч. 1 ст. 171 Швейцарского обязательственного закона при возмездной уступке уступающий отвечает за действительность требования в момент уступки. Согласно ч. 3 этой же статьи при безвозмездной уступке требования уступающий не отвечает за действительность требования.

В ст. 390 ГК РФ такого разграничения нет.

Систематическое толкование Гражданского кодекса РФ позволяет сделать аналогичный вывод. При этом, полагаем, теперь необходимо обратиться к разделу о договоре дарения.

В соответствии с п. 3 ст. 576 ГК РФ дарение принадлежащего дарителю права требования к третьему лицу осуществляется с соблюдением правил, предусмотренных ст. 382-386, 388 и 389 Кодекса. Как видим, правила, установленные ст. 390 ГК РФ, на безвозмездные отношения между первоначальным кредитором и новым кредитором не распространяются. Уступивший право требования по договору дарения не несет ответственность за недействительность требования.

Теперь остановимся на следующем вопросе. Главная проблема ответственности цедента перед цессионарием за недействительность переданного требования, на наш взгляд, заключается в толковании словосочетания «недействительность переданного требования».

Нет сомнений, что под недействительным требованием понимается в первую очередь требование, которое опирается на недействительное основание. Если заключенная между перво начальным кредитором и должником сделка ничтожна, то и все требования, возникшие из такой сделки, также ничтожны. (Точнее, этих «требований» как таковых и нет, поскольку недействи тельная сделка, как известно, не влечет юридических последст вий, за исключением тех, которые связаны с ее недействитель ностью.)

Представляется, что ст. 390 ГК РФ должна применяться и в тех случаях, когда цедентом уступлено несуществующее право требования. Пример. Согласно п. 2 ст. 651 ГК РФ договор аренды здания или сооружения, заключенный на срок не менее года, подлежит государственной регистрации и считается заключенным с момента такой регистрации. Таким образом, при отсутствии необходимой государственной регистрации договора аренды здания или сооружения требование к арендатору уплатить арендную плату не существует.

Аналогичные последствия наступают и в тех случаях, когда цедент уступает требование, возникшее из обязательства, уже прекращенного к моменту уступки (исполнением, предоставлением отступного, зачетом, новацией, прощением долга и т.д.).

Статья 390 ГК РФ должна применяться и в тех случаях, когда цедентом уступлено существующее, действительное право требования, но оно на момент уступки принадлежало не ему, а третьему лицу. Например, уже уступив требование одному лицу, цедент затем заключает с другим лицом соглашение об уступке этого же требования.

Теперь остановимся на вопросах, бесспорность которых, на наш взгляд, не является столь очевидной.

Должен ли цедент нести ответственность за уступку несуществующего права требования, если он ошибся и сам искренне полагал, что данное право требования существует? Должен ли цедент нести ответственность, если он полагал, что должник ему должен уплатить, допустим, 100 руб., а в процессе рассмотрения дела суд установил, что должник обязан уплатить только 60 руб.? Должен ли цедент нести ответственность, если на момент уступки требование было действительным, но впоследствии сделка, послужившая основанием возникновения данного требования, признана судом недействительной (оспоримая сделка)?

На наш взгляд, цедент во всех перечисленных выше случаях должен нести ответственность перед цессионарием. Толкование ст. 390 ГК РФ не позволяет сделать иного вывода.

Изменятся ли ответы на изложенные выше вопросы, если будет установлено, что цедент до заключения соглашения о цессии предупредил цессионария о спорности (полностью или в части) передаваемого права требования?

Если рассматривать данный вопрос de lege ferenda, то следует согласиться с В.А. Беловым, по мнению которого, если цедент до подписания договора цессионарием предупредил последнего о возможных