1. Фрагменты и жанры

Понимание традиции менялось во времени. Современный подход объединяет все тенденции, заявившие о себе с начала текущего столетия, когда история фронтально повернулась к проблеме культуры. Эпистемология наших дней видит в реальности культурное творение автора. Автор порождает текст. Это, по словам Галины Зверевой, «...текучее пространство культурного сообшения. Такая реальность неотделима от понимания, интерпретации и устанавливается в тексте». В традиции смыкаются история, семиотика и герменевтика. Традиция с точки зрения этих подходов — переживание культурного текста и еще точнее — произведения. Именно произведение является объектом герменевтических интерпретаций и объяснений. Михаил Бахтин развивал именно эту методологическую позицию, когда шел от произведения и показывал, как речь субъекта преображается в культуру (его работы о творчестве Ф.М. Достоевского и Ф. Рабле). Взятое им частное — произведение автора — герменевтически возводилось во всеобщее, частные поступки и мысли человека интерпретировались в контексте исторической целостности.

Так герменевтика сблизила историю с традицией, олицетворяющей целостность и непрерывность. Герменевтика культуры как произведения (мысль, развиваемая в трудах Владимира Библера) сохраняет понятие процесса, фундаментальное для истории, но поколебленное в постмодернизме. Последний сосредоточился на анализе единиц культурной жизни, выявляемых в результате деконструкции и вступающих между собой в причудливые мозаические компоновки. Но у этих сочетаний есть пределы. Например, Бахтин показал, что аффективное смеховое начало входило составной частью в средневековую народную культуру, Владимир Пропп, занимаясь коллизиями волшебной сказки, выделил ее как

42

фольклорный жанр. Оба автора близки в том, что смогли каждый на своем материале определить особые диахронические структуры внутри культуры. Работы Бахтина и Проппа завершаются предъявлением в логической связи всего, что исторически составляло каждый из фрагментов культуры. Общественный строй, жилище, пища, культура здоровья, обряды, игры и т.д., которые испокон веку изучают этнологи, представляют собой аналогичные фрагменты-жанры. Только делается это в этнологии скорее интуитивно, чем с осознанной научной рефлексией.

Жанр, конечно, имеет более разработанную теорию, чем предлагаемая концепция этнографических фрагментов-жанров (для краткости — просто фрагментов). Хотя и здесь еще много неясного. Главное — понять, что любой жанр не просто структурная поэтика, он историчен. На это была направлена мысль Бахтина, когда он говорил, что на создание «Евгения Онегина» ушло не семь лет, а века. Жанр, по Бахтину, определяется предметом, целью и ситуацией высказывания. Будучи ситуационен в связи с высказыванием, жанр складывается во времени и закрепляет память. Эта память жанра аналогична, по Бахтину, памяти языков и обрядов, существует не в бессознательном, а в сознании. Поэтому мы обязаны вслед за Бахтиным видеть в жанре определенную общественную позицию. В науке эстетике эта позиция носит эстетический характер со свойственными этой позиции условностями. Нам же надо определиться с этнологической позицией относительно жанра и присущими ей условностями.

2. Признаки-условия

Признаки-условия — это культурный средовый параметр этнологического явления. Будучи искусственными по происхождению и по организованности, они играют роль естественных обстоятельств. В этом своем облике признаки-условия выступают представителями реальности, ее предикатами с внешней точкой зрения. Поэтому признаки-условия независимы от социальных норм и даже стоят к ним в оппозиции. Признак-условие отвечает на вопрос: «Без чего нельзя помыслить данное явление?» Так, например, нельзя помыслить любую семью без воспроизводства, без детей. Все здесь социально: и выбор партнеров, и хозяйственная жизнь, но вот деторождение выступает как естественное обстоятельство

43

данного явления. Или, скажем, в русской большой крестьянской семье всегда был глава — большак. Это социальная роль. Но совершенно нельзя помыслить, чтобы большак не укреплял, а разорял свою семью-хозяйство.

В этнографической полевой работе признаки-условия часто олицетворяют в глазах экзегета-информатора всю культуру. Так, забирая ночью незнакомого ему этнографа в свою автомашину (так было однажды), сван объясняет, что сделал это, поскольку «человек не должен ночевать под открытым небом». Признаки- условия выявляются в конфликтной ситуации, на переломе. Однажды старый калмык, быстро поняв суть моего этнографического интереса к его родной культуре, стал объяснять особенности кочевой жизни на таком примере. В степи нет ни кустика, палку для чеки колеса нигде не срежешь. А она потерялась или сломалась. Что делать? Как выйти из положения? Замена чеки (ремнем, костью и т.п. ) и есть признак-условие кочевого хозяйства. Замена чеки искусственна, но она выступает в роли естественного условия. Признаки-условия — не просто технические морфемы, а осмысленная связь между морфемами и процессом. По отношению к частному (хозяйственно-техническому) процессу признаки-условия выполняют роль универсального процесса, который отражает витальную жизнедеятельность: человеку негоже ночевать у дороги, а калмыцкая повозка с семьей, скарбом и следующим за ней скотом должна прибыть на новое пастбище. Здесь мы очень близко подходим к сущности традиции — ведь она как бы естественный признак-условие образа жизни и универсалия всей витальности человека..

Следует отметить, что признаки-условия локального образа жизни, будучи предикатами реальности, вводят в культуру природу. Кочевая кибитка калмыков — их примирение с природой ареала их расселения, русская изба — признак-условие, которым народ примирился со своей средой. Не так в архаике у австралийского аборигена ветровой заслон нужен больше для огня, чем для человека.

Настоящие адаптивные культуры появляются после австралийского уровня. Адаптивные их свойства предложено было Максимом Левиным и Николаем Чебоксаровым именовать хозяйственно-культурными типами. Но эти типы возникли на базе общественного разделения труда и обмена. Оседлые приполярные эскимосы

44

нуждаются в товарах от кочевников-оленеводов. Развитые кочевнические общества зависят от зерновых поставок земледельцев. Тем не менее хозяйственно-культурные типы выступают в роли естественных признаков-условий для каждого конкретного случая.