1.2. Религиозные, утопические, философско-исторические представления о будущем

1. В ходе эволюции первобытной мифологии сформировались самые древние из существующих – религиозные концепции будущего.

Выделяются две основные концепции, связанные с существующими мировыми религиями:

а) индуистско‑буддистско‑джайнистская концепция (более развитая, циклическая),

б) иудаистско‑христианско‑исламская концепция, основана на идее «конца света» (эсхатология).

Религиозно‑философская мысль древних выработала целый комплекс идей, доживших до наших дней: идеи «воздаяния» в загробном мире сообразно поведению человека при жизни, провиденциализма (божественного провидения, целенаправленно определяющего ход событий независимо от воли человека), мессианизма (упования на приход «спасителя‑мессии», который радикально изменит к лучшему существующие порядки), нравственного совершенствования в процессе «переселения» душ.

2. Утопические концепции. В этих утопиях «иное будущее» человечества определялось не сверхъестественными силами, а самими людьми, их разумом и действиями. Большая часть утопий относится к разряду социальных, поскольку посвящена проблемам будущего общества. Некоторые утопии затрагивают проблемы науки, техники, технических вопросов градостроительства, здравоохранения и т.д.

И.В. Бестужев-Лада считает, что в основу классификации социальных утопий целесообразно положить основной принцип: какой именно социальный строй фактически изображается в данной утопии?

1 этап. Первые представления о лучшем будущем не в «ином мире», а на Земле возникли во второй половине I тыс. до н.э. в Древней Греции и в Китае, где уровень философской мысли был относительно высок, а религия не подавляла ее так сильно, как в Египте, Персии, Индии. Утопии носили характер либо идеализации родового строя (Лао‑цзы, Мо‑цзы, Эвгемер, Ямбул), либо «рационализации» рабовладения (Конфуций, Платон).

2 этап охватывает эпоху средневековья. Засилье религиозной идеологии в течение почти полутора тысячелетий сделало немыслимым появление значительных утопий. Некоторый подъем наблюдался в XI–XIII вв. только на Ближнем и Среднем Востоке (аль‑Фараби, Ибн‑Баджа, Ибн‑Туфайль, Низами и др.). Однако последовавший затем упадок продолжался здесь до середины XIX – начала XX в. Утопизм не прогрессировал также в Китае, Индии и других странах Азии.

3 этап связан с эпохами Возрождения и Просвещения: XVI – первая треть XVIII в. – от «Утопии» Мора до «Завещания» Мелье и «Философских писем» Вольтера. В это время феодальные утопии отходят на второй план, уступая место буржуазным и особенно социалистическим (Мор, Кампанелла и др.). Утопизм наряду с религиозными концепциями будущего становится идеологией буржуазных революций XVI–XVII вв. В нем впервые ставится проблема связи между социальным и научно‑техническим прогрессом (Ф. Бэкон).

4 этап охватывает остальные две трети XVIII в. (условно от Мелье до Бабёфа). Представим его характеристики:

• резкий разрыв с религией и эсхатологией,

• использование достижений западноевропейской философии Нового времени (Бэкон, Гоббс, Декарт, Спиноза, Локк и др.),

• тесная связь с идеологией просветительства – Вольтер, Руссо, Монтескье, Гольбах, Гельвеций, Дидро, Лессинг, Гёте, Шиллер, Джефферсон, Франклин, Новиков, Радищев и др.,

• более четкий характер конкретных программ политической борьбы. Последнее относится не только к утопиям Морелли и Мабли, но и в особенности к утопиям Великой французской революции (Бабёф и др.).

5 этап приходится, в основном, на первую половину XIX в.: от Сен‑Симона, Фурье и Оуэна до Л. Блана и Кабе, Дезами и Вейтлинга, а в России – до Герцена и Чернышевского включительно. Отличительные черты:

• попытки критического осмысления опыта Великой французской революции, в ходе которой несостоятельность утопизма проявилась особенно наглядно;

• стремление связать утопизм с пролетарским движением (отсюда разнообразные типы «социализма», перечисленные К. Марксом и Ф. Энгельсом в «Манифесте Коммунистической партии»);

• попытки использовать не только идеологию просветительства, но и классическую философию (Кант, Фихте, Шеллинг, Гегель), а также классическую буржуазную политическую экономию (Смит, Рикардо и др.).

6 этап охватывает вторую половину XIX – начало XX века и характеризуется, в основном, борьбой марксистской и анархистской утопии, причем первая выдавала себя за науку и резко противопоставляла себя другим видам утопизма.

7 этап (с 1917 г. по сей день) можно считать современным. Среди социальных утопий этого периода наибольшее развитие получили марксизм-ленинизм. На этом же этапе состоялась реализация и крах марксистско‑ленинской утопии казарменного социализма. Бесчисленные разновидности азиатского, африканского, американского «социализма», которые множатся год от года, также являются утопиями, оказывающими немалое влияние на общественную жизнь трудящихся развивающихся стран.

Еще одну группу социальных утопий представляют различные направления либерального реформизма. Сочинения Кейнса, его последователей – кейнсианцев и неокейнсианцев, других представителей современной экономической мысли формально не являются утопиями. Но фактически это самые настоящие социальные утопии.

Таким образом, черты утопизма можно найти в политике любого правительства любой страны мира и во взглядах любого политика, философа, ученого, писателя, вообще любого человека. Для утопизма характерно стремление создать детальную картину будущего, втиснуть ее в рамки априорно заданной и «идеальной схемы», продиктовать своего рода «правила поведения» будущим поколениям.

Развитие религиозных и утопических представлений о будущем в древнем мире сопровождалось зарождением представления об истории как процессе, обладающем определенными закономерностями. К середине 1‑го тысячелетия до н.э. эти представления приобрели характер философско‑исто­ричес­ких концепций будущего. Постепенно сформировались три основных концепции, существующие до сих пор: 1) регресс от «золотого века» в древности к гибели культуры, 2) бесконечные циклы подъемов и падения культуры в круговороте одних и тех же стадий развития, 3) прогресс от низшего к высшему.

В противоположность этому течению общественной мысли на протяжении XIX века сложился позитивизм, для которого характерно агностическое отношение к предвидению, особенно социальному, требование ограничиться описанием и объяснением изучаемого объекта, попытки свести прогностическую функцию науки только к чисто эмпирическим выводам из анализа и диагноза.