4. Художественный перевод в ссср (1930‑1980‑е годы)

Издательство «Всемирная литература» просуществовало лишь до 1927 г., и грандиозный горьковский план – как и многие другие проекты этой эпохи – так и не был доведен до конца: в свет вышло около 120 книг. Помимо него в период нэпа появилось много мелких негосударственных издательств, также выпускавших переводную литературу. Их ликвидация – вместе с фактическим полным запрещением в стране какой‑либо частнопредпринимательской деятельности – несомненно, объяснялась в первую очередь соображениями политического и идеологического характера, знаменовала усиление государственного и партийного контроля над печатной продукцией вообще и переводной – в особенности, хотя нельзя не признать, что качество работы переводчиков зачастую действительно вызывало справедливые нарекания – переводы выполнялись иногда достаточно случайными людьми, плохо владевшими не только исходным, но порой и русским языком. Если добавить к этому фактическое отсутствие квалифицированной редактуры, то становится понятным наличие в них огромного количества ошибок и ляпсусов, бывших излюбленной мишенью тогдашних критиков.

Особого упоминания заслуживает издательство «Academia». Созданное в 1922 г. в качестве частного, оно затем было преобразовано в государственное, а в 1938 г. слилось с основанным в 1930 г. Гослитиздатом, переименованным в 1963 г. в издательство «Художественная литература».

Именно оно являлось в советские годы наиболее важным центром по выпуску зарубежной литературы, где работали наиболее квалифицированные кадры переводчиков и редакторов. Сюда следует добавить многочисленные книги, выпущенные издательством «Прогресс», созданным в 1963 г. на базе Издательства литературы на иностранных языках (в 1983 г. из него было выделено издательство «Радуга», специализировавшееся на выпуске художественной литературы), а также многочисленные республиканские и периферийные издательства бывшего Союза⁴⁰⁴.

Разумеется, в различные периоды советской истории положение дел в этой области существенным образом различалось. Идеологический пресс, нарастая с 30‑х годов, достиг своего апогея в послевоенные годы, сопоставимые в известной степени с «мрачным семилетием» столетней давности. Круг переводимых писателей, прежде всего современных, резко сузился и был ограничен рамками так называемой «прогрессивной» (т. е. просоветской) литературы. Причем – после утверждения в середине 30‑х годов в качестве основополагающего и официального метода «социалистического реализма» – под фактическим запретом оказались не только политически неприемлемые авторы, но и просто представители «нереалистических» течений. Однако – и об этом тоже не следует забывать – огромное внимание уделялось изданию в лучших традициях «художественно‑филологического» метода, т. е. с обстоятельными комментариями, примечаниями и т. п., памятников мировой классики. Выходят в свет трагедии Шекспира, поэмы Вергилия и Овидия, комедии Лопе де Вега, роман Сервантеса… Порой, правда, их творчеству давалась соответствующая идеологическая интерпретация, приводившая к достаточно парадоксальным ситуациям. Так, например, при фактическом запрете на распространение религиозной литературы (включая Библию) перевод «Божественной комедии» Данте, выполненный М.Л. Лозинским, был удостоен в 1946 г. Сталинской премии, поскольку она, несмотря на свою пронизанность религиозным миросозерцанием, официально признавалась «прогрессивным для своего времени» произведением, к тому же высоко ценившимся классиками марксизма.

Характеризуя переводческие кадры советской эпохи, нельзя не обратить внимания на чрезвычайно показательный факт: в их числе (особенно в 30–50‑е годы, а порой и позднее) находилось много замечательных представителей русской литературы: Анна Ахматова, Борис Пастернак, Николай Заболоцкий, Михаил Кузьмин и многие другие. Объяснялось это в немалой степени и тем, что далеко не всегда они имели возможность заниматься оригинальным творчеством и тем более – по известным причинам – публиковать свои произведения. Но нередко созданные ими переводы становились ярким и заметным фактом в культурной жизни страны. Достаточно вспомнить, каким событием стали переводы трагедий Шекспира и «Фауста» Гёте, выполненные Б.Л. Пастернаком. А Роберт Бернс в переводах С.Я. Маршака приобрел такую огромную популярность, какая редко выпадала в XX столетии на долю иноязычного поэта. Начиная с 30‑х годов интенсивно переводятся на русский язык памятники литератур народов, входивших в состав Советского Союза. Издавалась как классика («Витязь в тигровой шкуре» Шота Руставели, армянский эпос «Давид Сасунский», собрание стихотворений Т. Шевченко и др.), так и произведения современных писателей (чему способствовали разного рода декады и дни национальных литератур, получившие достаточно широкое распространение). Данному вопросу было уделено большое внимание на Первом Всесоюзном съезде советских писателей (1934 г.), где А.М. Горьким была поставлена задача – «издавать на русском языке сборники текущей прозы и поэзии национальных республик и областей в хороших русских переводах»⁴⁰⁵.

Разумеется, и здесь немалую роль играли соображения пропагандистского характера – демонстрация «дружбы народов» и «расцвета национальных культур в условиях победившего социализма», да и подбор авторов далеко не всегда определялся литературно‑эстетическими критериями, однако не приходится отрицать, что результаты проделанной работы выглядели достаточно впечатляющим образом. И здесь в роли переводчиков (особенно поэтических произведений) выступали зачастую виднейшие представители русской советской литературы, хотя по понятным причинам выполнялись эти переводы почти исключительно при помощи подстрочника (трактовавшегося, правда, как своего рода «необходимое зло»).

С середины 50‑х годов, после XX съезда КПСС, круг «разрешенных» зарубежных авторов значительно расширился, что привело к интенсификации переводческой деятельности.

В целом указанная тенденция была характерна и для последующих десятилетий советской истории, хотя, разумеется, по отношению к тем или иным авторам наблюдались «приливы» и «отливы», зависевшие в том числе и от политической конъюнктуры (так, например, бывали случаи, когда зарубежный писатель, позволивший себе критику отдельных аспектов внешней или внутренней политики СССР, надолго выпадал из издательских планов). Продолжалось и ознакомление русскоязычной аудитории с произведениями, написанными на языках народов Советского Союза, причем некоторые из них вызывали широкий читательский интерес (достаточно назвать выходившие в 60‑х и начале 70‑х годов стихотворения Расула Гамзатова в переводе – с подстрочника – Н. Гребнева и Я. Козловского). Большое место занимали переводы в журналах «Иностранная литература» и «Дружба народов», выходящих с 1955 г.

Своего рода «визитной карточкой» советского переводческого искусства стала выпускавшаяся в 1967–1977 гг. издательством «Художественная литература» серия «Библиотека всемирной литературы», удостоенная по своем завершении Государственной премии СССР. С одной стороны, ее отличала широта охвата (200 томов, распадавшихся на три серии от глубокой древности по XVIII век включительно, XIX столетие и литература XX века), высокое качество переводов, квалифицированнейшая редакторская работа и солидный научный аппарат (вступительные статьи и комментарии), в создании которого принимали участие лучшие специалисты страны. С другой стороны, бросалась в глаза известная односторонность в отборе самих произведений, особенно наглядно проявлявшаяся в третьей серии: литературный процесс XX в. представлен без таких во многом определивших его характерные черты писателей, как Джойс, Пруст, Кафка, Набоков и целый ряд других авторов.

Эпоха «перестройки» (1985–1991) знаменовалась резким пробуждением интереса к ранее «недозволенным» отечественным и зарубежным произведениям, что, естественно, способствовало их переводу и публикации. Вместе с тем в этот период, в связи с ослаблением государственного контроля над печатной продукцией, стала наблюдаться и экспансия далеко не лучших образцов развлекательной беллетристики, переводы которой к тому же часто осуществлялись недостаточно квалифицированно. С указанными явлениями приходится сталкиваться и в наши дни.