Цитаты и aфоризмы
Ах, широка, до чрезвычайности широка и разнообразна русская душа! Многое может вместить в себя эта широкая русская душа… И напоминает она мне знаменитую «плюшкинскую кучу». У Гоголя. Помните? «Что именно находилось в кучке — решить было трудно, иб пыли на ней было в таком изобилии, что руки всякого касавшегося становились похожими на перчатки; заметнее прочего высовывались оттуда отломленный кусок деревянной лопаты и старая подошва сапога». Так и тут: все свалено в самом причудливом соприкосновении: царская жалованная табакерка с вензелем и короной, красная тряпка залитого кровью загрязненного флага, грамота на звание «солиста Его Величества», ноты «Интернационала» - и тут же заметно высовывается краешек якобсонского «Трехцветного флага». Мала куча - крыши нету!
Все мы страдаем от дураков. Если бы вам когда-нибудь предложили на выбор: с кем вы желаете иметь дело - с дураком или мошенником? - смело выбирайте мошенника. Против мошенника у вас есть собственная сообразительность, ум и такт, есть законы, которые вас защитят, есть ваша хитрость, которую вы можете обратить против его хитрости. В конце концов, это честная, достойная борьба. Но что может вас защитить против дурака? Никогда в предыдущую минуту вы не знаете, что он выкинет в последующую. Упадет ли он вам с крыши на голову, бросится ли под ноги, укусит ли вас или заключит в объятия… - кто проникнет в тайны тёмной дурацкой психики? Мошенник - математика, повинующаяся известным законам, дурак - лотерея, которая никаким законам и системам не повинуется.
Всякому, даже не учившемуся в семинарии, известно, что если человека, долго голодавшего ил
томившегося жаждой, - сразу накормить до отвала или напоить до отказа - плохо кончит такой человек: выпучит глаза и, схватившись исхудалыми руками за раздуты живот, тихо отойдёт в тот мир, где нет ни голодных, ни сытых.
Желуди-то одинаковы, но когда вырастут из них молодые дубки - из одного дубка делают кафедру для ученого, другой идет на рамку для портрета любимой девушки а из третьего дубка смастерят такую виселицу, что любо-дорого.
Женщина, даже самая бескорыстная, ценит в мужчине щедрость и широту натуры. Женщина поэтична, а что может быть прозаичнее скупости?
Жизнь любит иногда подшутить и посмеяться даже над смертью.
Забавная скотина - человек. Весёлая скотина.
Истинно светские люди могут иметь успех в обществе и свете - помимо всех других качеств - только в двух случаях: или когда они хорошо рассказывают анекдоты, или когда они анекдотов совсем не рассказывают.
Моя была бы воля, я бы только детей и признавал за людей. Как человек перешагнул за детский возраст, так ему камень на шею да в воду. Потому взрослый человек почт сплошь - мерзавец.
Муж может изменять жене сколько угодно и всё-таки будет оставаться таким же любящим, нежным и ревнивым мужем, каким он был до измены.
Нет ничего бескорыстнее детской дружбы… Если проследить начало её, её истоки, то в большинстве случаев наткнёшься на самую внешнюю, до смешного пустую причину её возникновения: или родители ваши были «знакомы домами» и таскали нас, маленьких, друг к другу в гости, или нежна дружба между двумя крохотными человечками возникла просто потому, что жили они на одной улице или учились оба в одной школе, сидели на одной скамейке - и первый же разделённый братски пополам и съеденный кусок колбасы с хлебом посеял в юных сердцах семена самой нежнейшей дружбы.
Один известный нам господин — автор гениального труда «Нравы и привычки ихтиозавров» — погиб во мнении приличного общества только потому, что однажды на официальном обеде не только резал спаржу вилкой, но ещё и пил ликёр из большой рюмки, как известно, предназначенной для белого вина, а, высосав тремя мощными глотками весь ликёр, - утёр губы краем пышного газового рукава своей дамы, хотя для этой цели у него был под самым носом край скатерти.
Самая существенная разница между свадьбой и похоронами та, что на похоронах плачут немедленно, а после свадьбы только через год. Впрочем, иногда плачут и на другой день.
Сегодня блюдо разбил, завтра всю посуду перебьёшь, а послезавтра и отца начнёшь бить!
Существует старинное распределение рассказчиков анекдотов на четыре категории: 1. Когда рассказчик сохраняет серьёзное выражение лица, а слушатели покатываются со смеху… 2. Когда смеётся и сам рассказчик, и слушатели… 3. Когда рассказчик за животик держится от смеху, а слушатели, свесив голову, угрюмо молчат… 4. Когда слушатели, вооружившись стульями и винными бутылками, хлопотливо бьют рассказчика.
Трудно понять китайцев и женщин. Я знал китайцев, которые два- три года терпеливо просиживали над кусочком слоновой кости величиной с орех. Из этого бесформенного куска китаец с помощью целой армии крохотных ножичков и пилочек вырезал корабль - чудо хитроумия и терпения: корабль имел все снасти, паруса, нёс на себе соответствующее количество команды, причём каждый из матросов был величиной с маковое зерно, а канаты были так тонки, что даже не отбрасывали тени, - и всё это было ни к чему… Не говоря уже о том, что на таком судне нельзя было сделать самой незначительной поездки, - сам корабль был настолько хрупок и непрочен, что одно лёгкое нажатие ладони уничтожало сатанинский труд глупого китайца. Женская ложь часто напоминает мне китайский корабль величиной с орех - масса терпения, хитрости - и всё это совершенно бесцельно, безрезультатно, всё гибнет от простого прикосновения.
Удетей я имею шумный успех, потому что раскусил один нехитрый фокус: никогда не показывайте, что вы умнее ребёнка; почувствовав ваше превосходство, он, конечно, будет уважать вас за глубину мысли, но сам сейчас же молниеносно уйдёт в себя, спрячется как улитка в раковину. У меня приём обратный: с детьми я прикидываюсь невероятно наивным, даже жалким человечишкой, который нуждается в покровительстве и защите. Может быть, в глубине души малыш даже будет немного презирать меня. Пусть. Зато он чувствует своё превосходство, милостиво берёт меня под свою защиту, и душа его раскрывается передо мной, как чашечка цветка перед лучом солнца.
Уфилософов и у детей есть одна благородная черта - они не придают значения никаким различиям между людьми - ни социальным, ни умственным, ни внешним.
Я, видишь ли, не из того сорта людей, которые, встретившись с женщиной, влюбляются в неё, не обращая внимания на многое отрицательное, что есть в ней. Я не согласен с тем, что любовь слепа. Я знал таких простаков, которые до безумия влюблялись в женщин за их прекрасные глаза и серебристый голосок, не обращая внимания на слишком низкую талию или большие красные руки. Я в таких случаях поступаю не так. Я влюбляюсь в красивые глаза и великолепный голос, но так как женщина без талии и рук существовать не может - отправляюсь на поиски всего этого. Нахожу вторую женщину - стройную, как Венера, с обворожительными ручками. Но у нее сентиментальный, плаксивый характер. Это, может быть, хорошо, но очень и очень изредка… Что из этого следует? Что я должен отыскать женщину с искромётным прекрасным характером и широким душевным размахом! Иду, ищу… Так их и набралось шестеро!
Тема 15. Иван Шмелев. «Возвращение» писателя
Иваа́н Сергеа́евич Шмелёв— русский писатель, публицист, православный
мыслитель. Яркий представитель консервативно-христианского направления русской словесности.
Детство и юность
Иван Сергеевич Шмелёв родился 3 октября 1873 года в Замоскворечье в известной московской купеческой семье Шмелёвых. Дед Ивана Сергеевича — государственный крестьянин из Гуслицкого края (Богородского уезда Московской губернии) — поселился в Москве после пожара 1812 г.
Сергей Иванович - отец писателя принадлежал к купеческому сословию, но торговлей не занимался, он являлся хозяином большой плотничьей артели, держал банные заведения и был подрядчиком. По характреру Сергей
Иванович представлял собой очень жизнелюбивого человека, что положительно отразилось в воспитании будущего писателя.
Семья Шмелёвых была благополучная, православная с патриархальным
укладом. В дальнейшем у Ивана Шмелева будет особая тяга к религии, что скажется на его философских взглядах и творчестве.
Окружение маленького Ивана Шмелева составляли мастеровые, рабочие- строители, с которыми он близко общался. Поэтому "влияние двора", где
чувствовался мятежный дух и раздавались различные песни, прибаутки, поговорки со своим разнообразно-богатым языком, не могло не отразиться на его мироощущении и позднее в произведениях. Позднее Шмелев напишет: «Здесь, во дворе, я увидел народ. Я здесь привык к нему...».
Изначально Шмелев получал образование на дому, где в роли учителя выступала его мать, которая постепенно вводила юного писателя в мир литературы (изучение Пушкина, Гоголя, Толстого и др.) Далее учится в в шестой Московской гимназии. После её окончания, поступает в 1894 году на юридический факультет Московского университета. А затем, спустя 4 года, окончив его, проходит военную службу в течение 1 года и далее служит
чиновником в глухих местах Московской и Владимирской губерниях. «Я знал
столицу, мелкий ремесленный люд, уклад купеческой жизни. Теперь я узнал деревню, провинциальное чиновничество, мелкопоместное дворянство», — скажет позднее Шмелев.
Отношение к революции
Февральскую революцию изначально Шмелёв принимает восторженно и с энтузиазмом, как и многие его современники. Он едет в Сибирь, чтобы
встретить политкаторжан, выступает на собраниях и митингах, рассуждает о «чудесной идеи социализма». Но в скором времени Шмелеву приходится разочароваться в революции, он открывает для себя ее черную сторону, ее истинный, ужасный лик, видит во всем этом насилие
над судьбой России.
Октябрьский переворот он сразу не принимает и последующие ее события повлекли за собой мировоззренческий перелом в душе писателя.
Во время революции Шмелёв уезжает с семьей в Алушту, где покупает дом с участком земли. Осенью 1920 Крым был занят красными частями. Трагичной оказалось судьба Сергея - единственного сына Шмелёва.
Двадцатипятилетний офицер царской армии был арестован. Несмотря на все усилия отца освободить Сергея, он был приговорен к смерти. Это событие, а также пережитый его семьей страшный голод в оккупированном городе, ужасы массовой резни, устроенной большевиками в Крыму в 1920-21, привели Шмелёва к тяжелой душевной депрессии.
Все эти военные действия Шмелев не может понять, когда гибнет все живое вокруг, происходит повсеместный красный террор, зло, голод, озверение людей. В связи с этими переживаниями, писатель пишет эпопею «Солнце мертвых» (1924), где раскрывает свои личные впечатления о революции и гражданской войне. В результате, после выхода этой эпопеи, Шмелев получает европейскую известность.
Эмиграция
Писателю было трудно принять весь этот ужас, связанный с революцией и военными событиями, поэтому по приезде в Москву, он всерьез задумывается над эмиграцией. В принятии решении также активно участвовал И.А. Бунин, который звал Шмелева за границу, обещая всячески помочь его семье.
И в январе 1923 года Шмелев окончательно уехал из России в
Париж, где прожил 27 лет.
Эти годы, проведенные в эмиграции, отличаются активной плодотворной творческой деятельностью. Шмелев публикуется во многих эмигрантских изданиях: «Последние новости», «Возрождение «Иллюстрированная Россия», «Сегодня», «Современные записки», « Русская мысль» и др.
В Париже Шмелёв тесно начинает общаться с русским философом И. А. Ильиным. На протяжении долгого времени между ними велась
долгая переписка (233 письма Ильина и 385 писем Шмелёва). Он явилась важным свидетельством политического и литературного
процесса в русской эмиграции. Конец жизненного пути
Иван Сергеевич Шмелев умер в 1950 году в результате сердечного приступа. Смерть писателя, так любившего монастырскую жизнь, стал глубоко символичной: 24 июня 1950 года, в день именин старца Варнавы, который ранее благословлял его «на путь», Шмелёв приезжает в русский монастырь Покрова Божией Матери в Бюсси-а
От и в тот же день умирает.
Похоронили писателя на парижском кладбище Сент-Женевьев-де-Буа. В 2000 году было выполнено желание Шмелева: прах Шмелёва и его
жены перевезен на родину и погребен рядом с могилами родных в московском Донском монастыре.
Итоги И. С. Шмелев прожил очень сложную жизнь. Он страдал тяжелой болезнью, которая порой чуть было не приводила писателя смерти, переживал материальные кризисы, которые доходили даже до нищенского состояния.
Война 1939—45, пережитая им в оккупированном Париже, клевета в
печати и попытка оклеветать Шмелева еще больше усугубляли его душевные и физические страдания.
"По воспоминаниям современников, Шмелёв был человеком
исключительной душевной чистоты, не способным ни на какой дурной поступок. Ему были присущи глубокое благородство натуры, доброта и сердечность. О пережитых страданиях говорил облик Шмелёва — худого человека с лицом аскета, изборожденным глубокими морщинами, с большими серыми глазами, полными ласки и грусти".
Этот великолепный, отстоянный народный язык восхищал и
продолжает восхищать. «Шмелёв теперь — последний и единственный
из русских писателей, у которого еще можно учиться богатству, мощи и свободе русского языка, — отмечал в 1933 году А. И. Куприн.
— Шмелев изо всех русских самый распрерусский, да еще и коренной, прирождённый москвич, с московским говором, с московской независимостью и свободой духа».
Язык, тот великий русский язык, который помогал Тургеневу в дни «сомнений и тягостных раздумий», поддерживал и Шмелева в его любви к России. До конца своих дней чувствовал он саднящую боль от воспоминаний о Родине, её природе, её людях. В его последних книгах
— крепчайший настой первородных русских слов, пейзажи-настроения, поражающие своей высокой лирикой, самый лик России, которая видится ему теперь в её кротости и поэзии: «Этот весенний плеск остался в моих
глазах – с праздничными рубахами, сапогами, лошадиным ржаньем, с запахами весеннего холодка, теплом и солнцем. Остался живым в душе, с тысячами Михаилов и Иванов, со всем мудреным до простоты-красоты душевным миром русского мужика, с его лукаво- веселыми глазами, то ясными, как вода, то омрачающимися до черной мути, со смехом и бойким словом, с лаской и дикой грубостью. Знаю, связан я с ним до века. Ничто не выплеснет из меня этот весенний плеск, светлую весну жизни... Вошло — и вместе со мной уйдет» («Весенний плеск», 1928).
Творчество. Ранний период.
Стремление к литературному творчеству пробудилось у И.С. Шмелева рано, еще во время обучения в Московской гимназии. Первый печатный опыт Шмелева - зарисовка из народной жизни "У мельницы", опубликованная в 1895 году в журнале "Русское обозрение", об истории создания которой и публикации сам автор поведал в позднейше рассказе "Как я стал писателем".
Позднее в 1887 году публикуется книга очерков "На скалах Валаама". Однако первый выход в литературу оказался для Шмелева неудачным. Книга была запрещена цензурой и совершенно не раскупалась.
После окончания университета(1889) и военной службы Шмелев снова возвращается в Москву и посвящает себя литературному творчеству. Эти годы обогатили Шмелева знаниями об огромном мире уездной России. В 1907 году он ведет активную переписку с М. Горьким Шмелев отправляет ему свою повесть "Под горами". Поддержка М. Горького укрепила его уверенность в своих силах. Шмелев пишет
рассказы и повести "Патока" (1911), "Гражданин Уклейкин" (1907), "К солнцу" (1905-1907), "В норе"(1909), "Под небом" (1910).
Произведения этих лет характеризуются реалистической направленностью, в уже новых сложившихся исторических условиях Шмелев поднимает тему "маленького человека".
В 1909 он стал членом литературного кружка "Среда"( в него входили та же А.П. Чехов, М. Горький, Л. Андреев). В 1911 году выходит в свет повесть "Человек из ресторана", где Шмелев изображает мир глазам официанта.
Позднее в 1912 году Шмелев сотрудничает с И.А. Буниным и становится одним из учредителей "Книгоиздательства писателей в Москве",
членами которого становятся В.В. Вересаев, Б.К. Зайцев, С.А. Найденов, братья И.А. и Ю.А. Бунины. Все последующее творчество Шмелева будет связано с этим издательством.