МИНИСТЕРСТВО ОБЩЕГО И ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАН ИЛ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

ПОМОРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ

имени М. В. Ломоносова

М.Ю.Опёнков история философии

АВТОРСКИЙ КУРС Л E К ц И Й

АРХАНГЕЛЬСК

История философии: Авторский курс лекций. - Архангельск, 1999

© Опенков М.Ю., 1999

Философия. Ее истоки и ключевые проблемы

Философия и мифология

Убеждение в том, что философия возникает из зачатков научного знания, в противоположность мифу, восходит к просветительской мировоззренческой позиции. Общеизвестное историко-философское выражение такое убеждение нашло в формуле немецких философов И.Дерфера и В.Нестле: «От мифа к логосу». Суть их толкования подкупает простотой и здравомыслием: философия возникает как критическое преодоление мифо­логии, как торжество разума над вымыслом. Однако эта простота достигается за счет неправомерного упрощения проблемы. В поле зрения историка философии миф приобретает значение обреченной стороны, противопоказанной становящееся философии. Тогда в качестве базиса зарождающейся философии остается лишь опытное знание. Но как объяснить происхождение умозрительной философии первых греческих мудрецов? Ведь эти учения близки к мифо-поэтическим структурам мышления и никак не вытекают из чувственного опыта.

Внемифологичеокий подход к происхождению философии оправдан только в одном случае: если философию всецело сводить к рационально-познавательной деятельности мышления. Тогда философия легко сближается с частнонаучным знанием, с тем, что сейчас называется теоретическим естествознанием, и беспрепятственно выводится из него исторически. Но философия, в том числе и первоначальная, не тождественна знанию. Она не только рационально познает объект, но и настроенчески переживает и оценивает его. При этом объект оценивается по шкале социальных норм и личностных критериев. Метод распознавания исторического начала философии должен ориентироваться на специфику и природу философского знания. Историк философии обязан выделять в зарождающейся философии не только то, что объединяет ее с частнонаучным знанием, но и то, что их различает, что невыводимо из опыта и делает философию качественно самобытной формой духовного отношения к миру.

Миф более обоснованно рассматривать не как вымысел, а как особый способ духовного освоения мира, который находится с философией (логосом) в сложных и неоднозначных отношениях. Миф объединяет элементы теории и художественные творчества. О мифе не рассуждают, в нем живут Закон функционирования мифологического мира - закон метаморфоз, т.е. убеждение во взаимной превращаемости всего сущего, в фундаментальном и неустрашимом всеединстве жизни, в кровном родстве всего существующего. Мифология базируется на родовых интуициях, а человек любой эпохи не способен обойтись без таких интуиции.

Мышление, возникающее ни основе родовых интуиции, будет иметь предметом материальную, живую, одушевленную, мыслящую и мыслимую вещь. Живое и одушевленное тело человека, мыслящего на основании, при помощи и в целях общинно-родового коллектива - вот основной предмет античного мышления. Наличие такого рода мышления можно наблюдать в античной философии с самого ее начала и до самого конца. Вот почему античный космос - живой и чувствующий. А философия проявляет себя как искусство предельных обобщений. Миф - внутренняя жизнь чувственно-материального космоса в его общинно-родовом понимании. Таков исходный материал мысли, на котором базировалась античная философия как чисто греческое предприятие.

С точки зрения современной философии, процесс перехода из мифа в логос никогда не может быть завершен, т.к. претензии на окончательное обоснование любой философской системы мнимы. Постичь суть философии адекватно можно лишь тогда, когда ее выбрал как свою и живешь в ней. Но тогда человек начинает говорить уже не на научном, а мифологическом языке. Это понял уже Платон. Миф и логос различаются у Платона не только по степени достоверности, но, что гораздо важнее, по предмету приложения: их области применения не пересекаются - где требуется логос, там бессилен миф, где хорош миф, там абсолютно неадекватен логос. Логика, по мнению Платона, не универсальное орудие («органон») для всех правильных решений, равно как и недостаточное оснащение для успешного человеческого существования. Кроме точного знания и правильного рассуждения требуется еще и «правдоподобный миф», «правильное мнение», «уподобление», «аналогия» и т. п. Философские мифы Платона показывают, как старые истины и новое понимание могут быть соединены воедино. Гуманитарный, ориентированный на предшествующую культуру и духовность тип знания, был в античности доминирующим. Поэтому философия как специфическое отношение к природе и культуре неразрывно связана с жанром комментария, размышления по поводу духовной традиции, унаследованной данной эпохой. В таком качестве философия возникает в пифагореизме. Вклад ионийской натурфилософии состоял в изобретении жанра научной прозы, в открытии принципа доказательства в рассуждении, в размышлениях по поводу первоосновы всего сущего. На другом краю ойкумены, в пифагорейской школе, впервые встречается традиция толкования ряда текстов, признаваемых священными. Именно у пифагорейцев проявляется консервативный дух греческой мысли, стремящейся быть не открывателем новых истин о мире и человеке, но хранителем и истолкователем традиционной мудрости. Именно философия пифагореизма выступила в качестве противовеса надменности возникающей науки, но не отвергла ее, а заимствовала научные открытия и методы для толкования «священных текстов». В V в. до н. э. в Афинах прежде всего становятся популярными светская ионийская «наука» и развивающаяся софистика. Всецело под влияни­ем софистов и в рамках поставленных ими проблем развивалась мысль Сократа. Но по­степенно становится известной италийская традиция. К IV в. до н. э. пифагорейская традиция становится предметом почтительного внимания к платоновской Академии. Как некогда пифагорейцы к эпосу, так теперь к самим пифагорейцам обратились как к образцам древней мудрости, подлежащей осмыслению и истолкованию. Таким образом, философия выступает как самосознание данной культуры.

Об изначальных побуждениях к философствованию.

О практичности философии.

Условие подлинности философской проблемы, по существу, сводится к неразреши­мости этой проблемы. Она неизбежно оказывается настолько многозначительного и основополагающего свойства, что возникает каждый раз заново. Никакое мыслимое «решение» не в состоянии разделаться с ней окончательно.

Мудрый Мишель Монтень (1533-1592) говаривал: «В начале всяческой философии лежит удивление, ее продолжением становится исследование, а ее концом - незнание». В этом смысле все люди являются философами и теоретиками, ставя, к примеру, вопросы о смысле жизни, о конце своего жизненного пути, о роли человеке в мире. Часто такие вопросы встают с особым драматизмом. Многим людям безразлично, вращается ли Земля вокруг Солнца или Солнце вокруг Земли. Последнее не оказывает на нашу жизнь какого-либо влияния. Но когда человек спрашивает о смысле, царящем во всем, он становится философом.

Две противоположности в жизни человека - смерть (осознание собственной смертности) и любовь (потому что в любви нельзя «спрятаться», т.е. казаться лучше, чем ты есть, и потому что любовь - чувство, присущее только существам смертным) - определяют предрасположенность человека к философствованию. В человеческом существовании можно выделить три основных побуждения к философии:

• «изумление миру». Истина философии состоит здесь в обучении заново видеть мир. Дети и мудрецы способны выйти за пределы сложившихся стереотипов;

• «забота о смерти». Эта пограничная проблема задает вектор размышления о смысле жизни, о месте и роли человека во вселенной, о его обязанностях по отношению к прошлому и будущему;

• «страсть к самопознанию» Человек - существо не менее сложное, чем сама вселенная. Многие философские интуиции родились из рафинированного искусства интроспекции, т.е. из развитой способности к самонаблюдению.

Цицерон в частично дошедшем до нас диалоге «Гортензии» указывал, что против человеческих заблуждений, этих болезней души, есть лекарство. Его дает философия. Она освобождает ум от предрассудков, убеждает в изменчивости счастья и внушает любовь к добродетели. Но философия дает человеку счастье не только в жизни, но и в смерти. Последняя судьба человека неизвестна: жизнь или кончается со смертью тела, или продолжается после нее в бессмертных обителях. Кого философия убедила в первом, тот видит, что там, где нет чувства, нет и зла. Он без страха идет к могиле, как желанному отдыху после трудов и забот. Кто, наоборот, примыкает, по мнению Цицерона, к лучшим из мыслителей и признает бессмертие души, для того станет ясно, что небеса открыты, в особенности для тех, кто оставив заботы о теле, возносится туда на крыльях своей мысли.

В понимании философии как особого жизненного искусства проявился практицизм римской мудрости. Луций Анней Сенека (4 г. до н.э. - 66 г. н.э.) в знаменитых «Нравственных письмах к Луцилию» высмеивал тех, кто рабски повторяет чужие мысли. Взрослому и сделавшему успехи стыдно срывать цветочки изречений, опираясь, как на посох, на немногие расхожие мысли, и жить заученным на память. Вывод Сенеки таков: «Изреки что-нибудь от себя». Здесь Сенека говорит о важнейшем человеческом качестве, которое в XX в. назвали «мужеством сознания». Человек становится существом сознающим только тогда, когда пытается продумать и понять что-либо самостоятельно, не опираясь ни на какие авторитеты или инструкции. Если продуманную вами мысль вы впоследствии на­ходите у мыслители прошлого, она все равно ваша, т.к. стала частью вашей личности.

Основные философские направления.

Чем отличаются друг от друга основные типы философии? Для материализма (в западной терминологии - реализма) основополагающим базисом всего сущего является природа: человеческая субъективность понимается как часть ее. Единственная совместимая с реализмом форма познания - опыт. Для субъективного идеализма основополагающим принципом познания служит человеческое сознание. Необходимым следствием субъективного идеализма выступает скептицизм: ничто с этой точки зрения не дает гарантии, что мы постигаем действительность такой, какова она на самом деле. Объективный идеализм, в свою очередь, в Новое время есть синтез реализма и субъективного идеализма: здесь разум в самом себе черпает доопытное (априорное знание), но одновременно допускает, что постигает сущность действительности, т.к. действительность, как и субъективный разум, имеет свой исток в абсолютном разуме. Трансцендентальный идеа­лизм в лице И. Канта (1724-1804) вводит чистое созерцание и схематизированные катего­рии как такие конструкции разума, которые определенным образом препарируют дейст­вительность, не давая нам права претендовать на познание подлинного бытия - вещей-в-себе. Можно познать лишь мир явлений, исследование же лежащего позади явлений объективного мира остается для нас принципиально недостижимым. Априоризм познания у Канта, а позднее у Э. Гуссерля (1869-1988), покоится на действительной возможности - до определенного предела - исследовать формы сознания как бы изнутри, непосредственно не обращаясь к предметному миру.

Если материализм является учением о примате материи над идеей, так что идея есть только отражение материи, то идеалисты учат, наоборот, о примате идеи над мате­рией, поскольку без осмысления, что такое материя, т.е. без признания в той идеальных начал невозможно ни существование материи, ни наше ее познание. Это - дилемма все­гдашняя и, можно сказать, неискоренимая. Все хотят быть либо материалистами, либо идеалистами. Правда, необходимо признать, что материализм и идеализм выступают только предельными и логически выдержанными до конца философскими позициями. Поскольку весьма трудно проводить неукоснительно и бесповоротно одну из этих пози­ций, то фактически в истории человеческой мысли такие точки зрения выступали в смешанном и далее весьма запутанном виде.

Теперь обратимся подробнее к фундаментальной структуре европейского мышления - платонизму.

О б ъ е к т и в н ы й и д е а л и з м. Платон, философ так называемой высокой классики в античной философии (конец V-IV вв. до н.э.), решил совместить общее и частное, космическое и человеческое, телесное и духовное в своем учении. Прекрасный матери­альный космос, собравший множество единичностей в одно нераздельное целое, живет и дышит, весь наполнен бесконечными физическими силами, но зато он управляется зако­нами, находящимися вне его, за его пределами. Самые общие закономерности, по которым живет и развивается весь космос, составляют особый надкосмический мир, который называется у Платона «миром идей», вечным и неподвижным в своей высшей красоте. Но платоновские идеи мыслятся не отвлеченно и абстрактно, а материально и телесно. Увидеть же их можно не физическим зрением, а умственным, мысленно (греки всегда считали, что глазами можно мыслить, высоко ценили «теорию», по-русски хорошо передаваемую как «созерцание», «умозрение»). Платоновские идеи - вечные образцы, «парадигмы», модели, по которым строится вся множественность вещей, образованных из бесформенной, темной, текучей, бесконечной материи. Сама материя ничего не может породить. Она только «кормилица» или «восприемница», принимающая в свое лоно идущие от идей световые истечения, так называемые эманации. Мир идей находится вне времени, он не живет, а пребывает, покоится в вечности. Идея идей - это абстрактное благо, тождественное абсолютной красоте. Благо, по мысли Платона, есть начало всех начал, отец, демиург , т.е. буквально строитель и умный мастер, конструирующий видимый небесный и человеческий земной мир по самым мудрым, вечным и прекрасным законам, материальное бытие для Платона есть только отражение, конечно, достаточно искаженное, вечно прекрасных идей. Но это материальное бытие мы, люди, должны любить и ценить. В его глубинах заключена красота, и дело человека вызывать к жизни такую красоту. «Увидев умом» отдельную прекрасную вещь, человек познает, что такое прекрасное многих вещей. « Начав с отдельных проявлений прекрасного, надо все время, словно бы по ступенькам, подниматься ради самого прекрасного вверх - от одного прекрасного тела к двум, от двух - ко всем, а затем от прекрасных тел к прекрасным нравам, а от прекрасных нравов к прекрасным учениям, пока не поднимешься от этих учений к тому, которое и есть уче­ние о самом прекрасном, и не познаешь, наконец, что же это - прекрасное. И в созерца­нии прекрасного самого по себе только и может жить человек, его увидевший»¹.

Платоновский идеализм потому и называется объективным, что признает существование реального, независимого от сознания человека, т.е. объективного, идеального бытия. Но платоновская идея - глубоко античное изобретение, т.к. она не может быть чистой абстракцией и вечно сияет для человека в живой, осязаемой и видимой действительности. Надо быть «любителем мудрости», т.е. философом, искателем высшей истины, поэтом в душе, чтобы за внешней однообразностью жизни ощутить некую красоту, поверить в нее и вечно стремиться к прекрасной недосягаемости.

Когда великий Аристотель, ученик Платона, пришел к мысли, что идея присутствует в каждой материальной вещи, что сама идея слита с материей, находится внутри нее, а не в занебесных высях, он сделал решительный шаг. Аристотель свел идею на землю, которую так любили и почитали греки. Материя и идея или, как ее впоследствии называли по-латыни, форма, стали неотъемлемы и неразделимы, определяя собою друг друга. Значит, философские поиски Платона оказались не так уж безнадежны. Он открыл идею как нечто общее. Идея вещи - не сама вещь, а ее смысл и сущность. Идея вещи есть указание на совокупность существенных свойств вещи, на их состав и строение, на их на­значение, вообще на их смысл. В этом состояло открытие Платона.

Европейская философская традиция движется внутри проблем и в рамках схем мышления, заданных Платоном и его последователями. Нужно признать правоту известного английского философа А. Уайтхэда (1861-1947): «Наиболее правдоподобная общая характе­ристика европейской философской традиции состоит в том, что она представляет собой серию примечании к Платону»².

В рамках данной традиции работал великий философ-диалектик XIX в. Г.В.Ф. Гегель (1770-1831). Для Гегеля истинное бытие есть абсолютно мыслящая саму себя мысль. Гегель определил истину как цель философии. Но истина достигается лишь на стадии за­вершения. Ступень греческой философии для Гегеля, как ступень красоты, еще не ступень истины. Истина для Гегеля есть абсолютная достоверность знающего себя абсолютного субъекта.

По версии талантливого немецкого философа В. Хёсле (р. 1960), принцип, который предшествует и природе, и конечному духу, может быть понят как объективный- разум. В полагании того, что такой разум в полном смысле слова есть, что он не сводим ни к субъективному сознанию, ни к интерсубъективному духу (общественному сознанию), со­стоит главное в объективном идеализме. Объективный идеализм принимает такой объек­тивный разум не за особую сферу бытия наряду с другими, а за сущность всех реальных сфер. Объективный разум - совокупное понятие для обозначение всех доопытных (априорных) истин, которые определяют бытие мира и могут быть ухвачены конечным мышлением при обращении на самое себя.

Надо отдать должное философии объективного идеализма. Это одна из концепций, которая может ответить на вызов современности. Вообще пора перестать относиться к идеализму в рамках заклинаний типа «Материя первична, сознание вторично». С точки зрения человека, далекого от философии, это вообще может быть безразлично, т.к. не оказывает никакого влияния на повседневную жизнь. Но человеку не безразлично, суще­ствуют ли фундаментальные ценности культуры, которые не подвергаются сомнению, есть ли абсолютная истина (предельно обоснованное знание). В отсутствие таких ценностей и истин возводить здание цивилизации - значит строить дом на песке сиюминутных интересов, ситуативных нравственных норм, изменчивых мнений. Завтра они могут смениться на противоположные. Без мира идеальных ценностей невозможны постановка и разрешение двух животрепещущих проблем современности: экологической и коммуникации различных культур (развитие диалогического разума). Это и есть созидание нового диалога с природой и тяжелый путь признания разномыслия в современном мире.

Ф и л о с о ф с к и й м а т е р и а л и з м. На первом этапе развития материалистиче­ской философии основой, субстанцией, материального мира мыслились отдельные чувст­венно воспринимаемые элементы, либо физические атомы. Вторым этапом ее развития выступил механизм. Здесь материя отождествлялась с веществом и наделялась рядом механических и геометрических свойств: массой, протяженностью, формой, непроницаемостью, способностью тел перемещаться по механическим траекториям. Такое понимание материи могло еще как-то применяться к явлениям природы. Но путь применения его к общественной жизни был закрыт. Механическое понимание материи не было универсальным, всеобщим. Оно было просто выражением определенного естественнонаучного знания, а вовсе не философской категорией. Обоснование и разработка философского понимания материи связаны с революцией в естествознании конца ХIX - начала XX вв. Эта революция отвергла механистический взгляд на мир как нечто уже «готовое» и неизменное, показала, что у природы нет последнего уровня, вследствие чего любое знание о ней не является полным, исчерпывающим, окончательным. В диалектико-материалистических взглядах В.И. Ленииа выявилось понимание материи как объективной реальности, данной нам в ощущениях. Развитие знаний не отменяет факта существования объективной реальности, а материальность мира наиболее глубоко отображается в философской категории материи.

Сила материалистической философии состоит в исследовании конкретных меха­низмов самодвижения, саморазвития материи. Яркий представитель французского Про­свещения П-А. Гольбах (1723-1789) упрекал физиков, поддержавших взгляд на материю как на косную массу. Гольбах ввел понятие н и з у с а , т.е. непрерывных воздействий, оказываемых друг на друга телами, как будто пребывающими в покое. Заимствованное из физики, но наполняемое философским смыслом, понятие низуса приобрело важнейшее значение в развитии французскими материалистами концепции внутренней активности материи. Диалектическая по своей сути идея единства противоположных сил углубляется в понятии низуса, поскольку такое единство мыслится динамическим и ему придается фундаментальное значение в объяснении не только пространственного движения, но и качественного изменения. •

К. Маркс и Ф. Энгельс, материалистически переосмыслив идеи Гегеля, выработали свою концепцию самодвижения материи. Согласно данной концепции, противоположно направленные действия, т.е. борьба внутренне присущих объекту тенденций, процессов - главный источник его движения, изменения и развития. Роль источника движения игра­ет борьба основных, специфических, главных противоположностей, внутренне присущих объекту. Отсюда вытекает, что исследователь, чтобы узнать, чем вызывается изменение или развитие какого-то конкретного объекта, должен, во-первых, постараться отличить роль противоположностей, внутренне присущих изучаемому объекту, от влияний, оказываемых на него извне. Во-вторых, нужно выяснить, какие именно внутренние противоположности являются основными для того или иного объекта, отличающими его от всех прочих.

Современный естественнонаучный материализм получает дальнейшее развитие бла­годаря исследованиям в области так называемых самоорганизующихся систем. Данное междисциплинарное направление исследования получило название синергетики. У истоков синергетики стоят бельгийский физик и философ И.Р. Пригожин (р. 1917) и немецкий физик Г. Хакен, предложивший само название данного научного направления. Самоорганизующиеся системы - это системы высокой сложности в неживой и живой природе. Например, все организмы относятся к типу самоорганизующихся. Такие объекты называют также нелинейными, что указывает на необратимость и многовариантность их развития. Впервые за многовековую историю философы-материалисты из области чисто теоретических рассуждений о самодвижении материи переходят к исследованию конкретных механизмов такого саморазвития. Последнее позволяет по-новому решать некоторые традиционные философские проблемы, например, взаимосвязь необходимости и случайности.

Согласно классической формуле, случайность есть дополнение и форма проявления необходимости. Исследование процессов самоорганизации показало, что закономерность и случайность обладают одинаковым статусом в бытии, случайность не является чем-то второстепенным. При этом выделяют два вида случайности. Первый вид - случайности, которые богаты возможностями и дают начало направленной эволюции системных объ­ектов. Они лежат в истоках процессов развития, возникновения нового в действительности. Здесь закономерность (необходимость) рождается из случайности, на ее базе, как итог первоначальной «игры случая». Данный вид случайности характеризует развитие как появление вдруг, самые критически-революционные, качественно-переломные моменты, поворотные пункты развития. Например, у общества в «роковые минуты» истории есть несколько альтернатив в отношении дальнейшего развития. Какая из них будет реализована, может зависеть от случайного сцепления обстоятельств. Эта случайность способствует выстраиванию закономерности, «траектории» дальнейшего развития общества. Второй вид составляют случайности, которыми облекается, сопровождается всякий направленный процесс изменений, когда направленность уже обнаружилась.

Синергетический стиль мышления открывает эффективные способы взаимодействия человека и природы. Со времен Фрэнсиса Бэкона вплоть до настоящего времени действует установка «знание - сила», означающая «знание - господство», знание - эксплуатация человеком природы. Для достижения согласия общества и природы необходимо ориентироваться на собственные, естественные тенденции развития природы и научиться попадать в резонанс с ними. Что касается эффективного управления социальными процессами, то здесь необходимо не строить, не конструировать, даже не перестраивать, а инициировать, выводить на собственные линии развитие социальных систем.

Сила материалистического мировоззрения состоит также в том, что человек рассматривается как, прежде всего, практическое существо. Практика, - как специфически человеческий способ бытия в мире, представляет собой деятельность, обладающую слож­ной системой организации. Она включает в себя:

1) реальное преобразование мира при помощи искусственно созданных орудий и средств;

2) общение людей в процессе и по поводу этого преобразования;

3) совокупность норм и ценностей, которые существуют в виде образов сознания и обеспечи­вают целенаправленный характер практической деятельности.