Иерархия племен

Для племенного устройства восточнославянского общества периода «военной демократии» характерно стремление одного племени к возвышению над другими, соседними, племенами.

В VI веке антский посланник Мезамир, которого самого называли «пустословом и хвастуном», по прибытии к аварам «закидал их надменными и даже дерзкими речами». Сохранились слова подобной речи славянского вождя Даврита: «Родился ли на свет и согревается ли лучом солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу? Не другие нашей землей, а мы чужой привыкли обладать».

Исконными славянами в легендах называли себя поляне, волыняне и, упомянутые Географом Баварским, заряне, «у которых одних есть королевство и от которых все племена славян… происходят и ведут свой род». Для других племен придумывались разного рода обидные названия: «толковины» (тиверцы), «плотники» (жители Новгорода), «пищанцы» (радимичи), «находники», «дромиты», «кочевники» (русь), «пактиоты» (славяне у Константина Багрянородного, X век), «германцы» (древляне у Льва Диакона, X в.), «спасающиеся бегством рабы» (жители Киева у Титмара Мерзебургского, н. XI в.) и т. д.

Для обозначения места в иерархии племен использовались ассоциации с обувью: «в сапогах» — господствующее племя, «лапотники» — данники, описан обычай выхода из города босого старейшины, означавший подчинение завоевателю (Смоленск, Владимир Волынский). Также важную роль играло занятие племени («мужи крови» — русь), цвет шатров, материал и размер одежд, парусов и т. д.

В «Повести временных лет» рассказывается, что поляне «имеют обычай отцов своих кроткий и тихий», а древляне, радимичи, вятичи, северяне и кривичи «жили звериным обычаем, жили по-скотски», «в лесу, как и все звери»: «убивали друг друга, ели все нечистое, и браков у них не бывало, и срамословили при отцах и при снохах».

Под 907 год рассказывается о русах и словенах: «И подняла русь паруса из паволок, а славяне копринные, и разодрал их ветер; и сказали славяне: „Возьмем свои толстины, не даны славянам паруса из паволок“».

Племенные конфедерации

Историки полагают, что племена «Повести временных лет» включали в себя несколько родо-племенных групп («родов», «племён»), название которых, неизвестные летописцу, приводит Географ Баварский. Число городов, названных в источнике, сопоставляют с числом родовых общин (по 100—150 человек в каждом) или их групп, объединявшихся вокруг «града», в котором на вече собирались городские страейшины, представители окрестных родов.

Наиболее вероятно, что племя кривичей, действительно, состояло из нескольких групп: в летописи упоминаются «все кривичи», различаются кривичи-полочане и смоленские кривичи, которые вели самостоятельную внешнюю политику. Археологи отделяют псковских кривичей от смоленско-полоцких. Кроме того, латыши до сих пор именуют русских этнонимом, производным от имени кривичей (krievs), что говорит о его собирательности. Археологи называют кривичей «племенной группировкой», сложившейся в результате взаимодействия славянских переселенцев с местным балтоязычным населением. Возможно, что кривичи — это политическое образование, известное по прибалтийским легендам о Великой Криви.

Ильменские словене также находились в конфедеративных отношениях с соседними народами. Полагают, что на месте Новгорода располагались посёлки различных племен, окружавших пустое пространство, служившее местом сбора союзного веча. Из этих поселков возникли «концы» (самоуправляющиеся районы) города, в том числе Словенский и Неревский концы (нерева — балтское племя). В середине IX века сложилась конфедерация племен, располагавшихся на обширных пространствах, в которую входили чудь, словене (Новгород), кривичи (Полоцк), весь (Белоозеро), меря (Ростов) и мурома (Муром).

Северяне, по мнению историков, объединяли три племенные группы. В союзе выступали уличи и тиверцы. Радимичи и вятичи, как полагают, изначально были одним племенем (вятичи), а затем разделились, о чём говорит и легенда о братьях Радиме и Вятко.