5.​ Возникновение русского романтизма (в.А. Жуковский, к.Н. Батюшков).

Обычно считается, что в Россииромантизм появляется в поэзииВ. А. Жуковского. В русском романтизме появляется свобода от классических условностей, создаётся баллада, романтическая драма. Утверждается новое представление о сущности и значении поэзии, которая признаётся самостоятельной сферой жизни, выразительницей высших, идеальных стремлений человека; прежний взгляд, по которому поэзия представлялась пустой забавой, чем-то вполне служебным, оказывается уже невозможным. К поэтам-романтикам можно отнести такжеК. Н. Батюшкова,Е. А. Баратынского,Н. М. Языкова. Ранняя поэзияА. С. Пушкинатакже развивалась в рамках романтизма. Вершиной русского романтизма можно считать поэзиюМ. Ю. Лермонтова, «русского Байрона». Философская лирикаФ. И. Тютчеваявляется одновременно и завершением, и преодолением романтизма в России. Причиной зарождения романтизма стала Отечественная война 1812 г., в которой проявилась вся сила народной инициативы. Но после войны народ не получил воли. Представители дворянства, не довольные действительностью, вышли на Сенатскую площадь в декабре 1825 г. Этот поступок тоже не прошел бесследно для творческой интеллигенции. Бурные послевоенные годы стали обстановкой, в которой формировался русский романтизм. Русский романтизм, в отличие от европейского с его ярко выраженным антибуржуазным характером, сохранял большую связь с идеями Просвещения и воспринял часть из них — осуждение крепостного права, пропаганду и защиту просвещения, отстаивание народных интересов. Тема народа стала очень значительной для русских литераторов-романтиков. Им казалось, что постигая дух народа, они приобщались к идеальным началам жизни.Стремлением к народности отмечено творчество всех русских романтиков, хотя понимание «народной души» у них было различным. Так, для Жуковского народность — это прежде всего гуманное отношение к крестьянству и вообще к бедным людям. Сущность ее он видел в поэзии народных обрядов, лирических песен, народных примет и суеверий. Глубокий интерес к внутреннему миру человека вызывал у романтиков равнодушие к внешней красоте героев. В этом романтизм так же кардинально отличался от классицизма с его обязательной гармонией между внешностью и внутренним содержанием персонажей. Романтики же, наоборот, стремились обнаружить контрастность внешнего облика и духовного мира героя. Одним из важных достижений романтизма является создание лирического пейзажа. Он служит у романтиков своего рода декорацией, которая подчеркивает эмоциональную напряженность действия. Своеобразие тематики романтических произведений способствовало использованию специфического словарного выражения — обилию метафор, поэтических эпитетов и символов. Так, романтическим символом свободы представало море, ветер; счастья — солнце, любви — огонь или розы; вообще розовый цвет символизировал любовные чувства, черный — печаль. Ночь олицетворяла зло, преступления, вражду. Символ вечной изменчивости — волна морская, бесчувственности — камень; образы куклы или маскарада означали фальшь, лицемерие, двуличность. Романтизм развивался параллельно с классицизмом, нередко переплетаясь с ним. Жуковского по праву считают ярким представителем русского эстетического гуманизма. Чуждый сильным страстям, благодушный и кроткий Жуковский находился под заметным влиянием идей Руссо и немецких романтиков. Вслед за ними он придавал большое значение эстетической стороне в религии, морали, общественных отношениях. Искусство приобретало у Жуковского религиозный смысл, он стремился увидеть в искусстве “откровение” высших истин, оно было для него “священным”. Для немецких романтиков характерно отождествление поэзии и религии. То же самое мы находим и у Жуковского, который писал: “Поэзия есть Бог в святых мечтах земли”. В немецком романтизме ему особенно близким было тяготение ко всему запредельному, к “ночной стороне души”, к “невыразимому” в природе и человеке. Природа в поэзии Жуковского окружена тайной, его пейзажи призрачны и почти нереальны, словно отражения в воде:

Как слит с прохладою растений фимиам! Как сладко в тишине у брега струй плесканье! Как тихо веянье зефира по водам И гибкой ивы трепетанье!

Чувствительная, нежная и мечтательная душа Жуковского как будто сладко замирает на пороге “оного таинственного света”. Поэт, по меткому выражению Белинского, “любит и голубит свое страдание”, однако страдание это не уязвляет его сердце жестокими ранами, ибо даже в тоске и печали его внутренняя жизнь тиха и безмятежна. Поэтому, когда в послании к Батюшкову, “сыну неги и веселья”, он называет поэта-эпикурейца “родным по Музе”, то трудно поверить в это родство. Скорее мы поверим добродетельному Жуковскому, который дружески советует певцу земных наслаждений: “Отвергни сладострастья погибельны мечты!” Батюшков - фигура во всем противоположная Жуковскому. Это был человек сильных страстей, а его творческая жизнь оборвалась на 35 лет раньше его физического существования: совсем молодым человеком он погрузился в пучину безумия. Он с одинаковой силой и страстью отдавался как радостям, так и печалям: в жизни, как и в ее поэтическом осмыслении, ему - в отличие от Жуковского - была чужда “золотая середина”. Хотя его поэзии также свойственны восхваления чистой дружбы, отрады “смиренного уголка”, но его идиллия отнюдь не скромна и не тиха, ибо Батюшков не мыслит ее без томной неги страстных наслаждений и опьянения жизнью. Временами поэт так увлечен чувственными радостями, что готов безоглядно отринуть гнетущую мудрость науки:

Ужели в истинах печальных Угрюмых стоиков и скучных мудрецов, Сидящих в платьях погребальных Между обломков и гробов, Найдем мы жизни нашей сладость? От них, я вижу, радость Летит, как бабочка от терновых кустов. Для них нет прелести и в прелестях природы, Им девы не поют, сплетаясь в хороводы; Для них, как для слепцов, Весна без радости и лето без цветов.

Подлинный трагизм редко звучит в его стихах. Лишь в конце его творческой жизни, когда он стал обнаруживать признаки душевного недуга, под диктовку было записано одно из его последних стихотворений, в котором отчетливо звучат мотивы тщеты земного бытия:

Ты помнишь, что изрек, Прощаясь с жизнию, седой Мельхиседек? Рабом родился человек, Рабом в могилу ляжет, И смерть ему едва ли скажет, Зачем он шел долиной чудной слез, Страдал, рыдал, терпел, исчез.

Человек для Жуковского - «святейшее из званий», стоящее выше самого высокого общественного «звания». Такому пониманию человека и его свободы соответствует характер романтического протеста против существующей действительности у Жуковского и Батюшкова. Оба романтика избирают путь ухода от неприемлемой действительности. Разлад с окружающим внешним миром заставляет романтика погружаться в свой внутренний мир, в переживания личности. Этим определялась свойственная романтизму субъективность как яркое проявление личности, её дум и чувств в восприятии и изображении действительности. Романтик стремится противопоставить неприемлемой действительности иной, «лучший» мир, созданный его мечтой, - «мечтательный мир». Поэт-романтик стремится воплотить этот мир в образах. Поэтому романтический образ, отражая те или иные элементы действительности, становится в то же время воплощением элементов, «явлений» романтического мира, созданного воображением поэта, воплощением его мечты, его идеала. На этой почве возникает характерный для романтизма «отлёт фантазии от жизни», расцветают элементы фантастики, символики. Таковы «оссианистические» образы в элегиях Батюшкова или характеры и сюжеты в балладах Жуковского.

Создавая художественные образы, романтик следует не столько объективной логике развития явлений, объективным закономерностям самой действительности, сколько логике своего восприятия объективных явлений, «закономерностям» своего внутреннего мира. Субъект и личность художника становятся в романтизме основным принципом построения образа.

Этим определяется роль лирического начала в творчестве романтиков, глубоко проникающего у них в эпические (баллада, поэма) и драматические жанры. Лирика же у романтиков приобретает характер поэтической исповеди, творческого дневника.

Баллада Жуковского «Людмила» основана на народных преданиях с их фантастикой и суровым колоритом. Через некоторое время Жуковский снова обращается к тому же романтическому сюжету, стремясь придать ему национально-русскую окраску.

Батюшков с Жуковским-романтиком сближается в неприятии современной действительности, не удовлетворяющей этическим и эстетическим идеалам поэта, в утверждении личности и её внутреннего мира как высшей ценности, в призыве к свободе и независимости от лжи и мелочности «света».