2. Творчество а, а, Ахматовой. (1889-1966)

/Вечером. Вечерние часы перед столом. Проводила друга до передней. Я научилась просто мудро жить. Мне голос был он звал утешно. Мне ни кчему одические рати. Муза. Здесь все мкня переживет./

Сборники: 1) Вечер; 2) Четки; 3) Белая стая; 4) Подорожник; 5) Анно Домини; 6) Из шести книг. (Тростник); 7) Нечет; 8) Бег времени. Ахматова родилась 11 июня 1889 г. под Одессой (по другим данным: в Киеве) в семье морского инженера. (Ахматова – девичья фамилия ее матери, фамилия ее татарской прабабушки). Ее имя – самое большое имя, связанное с акмеизмом и Цехом поэтов, Ахматова даже говорила: «Весь акмеизма вышел из наблюдений Коли (Гумилева) над моими стихами». Ее псевдоним Ахматова фактически заменил ей подлинное имя (Горенко) даже в жизни. В 1910 году она вышла замуж за Николая Гумилева, в 1911 году впервые были напечатаны ее стихи. В 1912 году вышла ее первая книга «Вечер» с предисловием Михаила Кузмина. Книга эта, по отзыву Мирского, не привлекла внимания литературной среды. Но зато ее вторая книга «Четки», появившаяся в 1914 году, за несколько месяцев до войны, имела очень большой успех. Она сразу же сделала Ахматову знаменитой. После развода с Гумилевым Анна Ахматова вышла замуж за Владимира Казимировича Шилейко, молодого ассириолога, но через несколько лет они разошлись. Умерла Ахматова в 1966 году в Домодедово, под Москвой. Похоронена в Комарове, близ Питера.

Об особенностях поэзии Ахматовой. Особенность – ее предельная краткость. Б. Эйхенбаум сформулировал это так: «Все сжалось – размер стихотворный, размер фраз». Язык Ахматовой предельно лаконичен. Несколько фраз и перед глазами встает картина, которая могла бы стать содержанием многостраничного рассказа или повести. В предисловии к первому сборнику Ахматовой (Вечер, 1912) Кузмин сказал о любви поэтессы к незначительным деталям. Лирика Ахматовой вызывала множество подражаний. Спасение поэта от подражаний только в одном – переменить голос песни. Ахматовав книгах «Анно Домини» и «Подорожник» пересилила своих подражателей. Сборник Подорожник (4) вышел в апреле 1921 года. В нем Ахматова как бы завершила отдельные лирические сюжеты Белой стаи. Темы революции, гражданской войны выявлены в отдельных значительных стихотворениях, но большая часть таких стихов вошла в следующий сборник. Ахматова даже дважды включала Подорожник в качестве отдельного раздела в книгу Анно Домини. Но в основном печатался как отдельная книга.

Анно Домини. (5) (Лето Господне). Два издания: первое в 1922 г. Почти все стихи 1921 года. Второе издание 1923 года в Берлине. В это издание вошли новые стихи и как последний раздел – Подорожник. Встречена критикой неоднозначно. Обвиняли в мистическом национализме. Снисходительное молчание других. Точнее других был К. Мочульский (см. ниже). Осинский: «Ахматовой после смерти Блока принадлежит первое место среди русских поэтов. Колоссальные личные переживания придали стихам горький цвет и вкус. Ее книга – документ эпохи». Стихотворение, от отчаяния переходящее в просветление (Все расхищено, предано, продано). Из Анно Домини «Причитание» (1922). В. Шкловский о сборнике Анно Домини: «О названии: может быть, автор хотел подчеркнуть лирическую летописность своих стихов. Странно и страшно читать». К. Мочульский: «Стихи Четок грациозны и чуть вычурны. Нежные оттенки, капризные изломы. Это стихи прелестных мелочей. Есть манера, но еще нет стиля. Белая стая – взлет к пафосу, углубление поэтических мотивов и законченное мастерство формы. Поэзия строже, суровее, сильнее. Строгая мужественность, скорбная торжественность, молитвенность. Анно Домини: безысходность тоски, ужас одиночества, вечную разлуку и напрасное ожидание как душевное состояние лирической героини. И в этой муке одно прибежище – Господь, одно утешение – молитва. Технически все стихи отличаются устойчивой классической композицией, полновесно-медлительным ритмом, строгой чеканностью слов. Чистые описания и рассуждения. Творчество основано на разработке интонации живой речи. К. Чуковский. У первой (2) книги только название монашеское: «Четки», а следующая вся до последней страницы пропитана монастырской эстетикой. Вся природа у Ахматовой оцерковленная. У всякого другого поэта эти метафоры показались бы манерной претензией, но у Ахматовой они до того гармонирую со всем ее монашеским обликом, что выходят живыми и подлинными. И нет, кажется, такого предмета, которому она не придала бы эпитета «Божий». Но о церкви у нее почти ни слова, она всегда говорит о другом. Церковное служит ей и для описания природы, и для любовных стихов. «Белую стаю» характеризуют именно отрешенность от мира. Часто стихи ее стали превращаться в молитвы. Она вся в намеках, в еле слышных словах, еле заметных подробностях, но я не удивился бы, если бы следующая книга Ахматовой оказалась откровенным молитвенником. Ее стихи насыщены вещами, но и здесь такое же тяготение к нищете и убожеству; кресла истертые, коврики протертый, колодец ветхий, платок дырявый. Счастье и слава человеческие не прельщают ее. Она поэт сиротства и вдовства, что ее лирика питается чувством необладания, разлуки, утраты. Из всех мук сиротства она особенно облюбовала одну: муку безнадежной любви. Она первая обнаружила, что быть нелюбимой поэтично.

Кроме дара музыкально-лирического, у Ахматовой редкостный дар беллетриста. Ее стихи не только песни, но и повести. Архитектура и скульптура ей сродни. Многие ее стихотворения – здания. Есть у нее нечто такое, что даже выше ее дарования. Это неумолимый аскетический вкус. Пишет она осторожно и скупо, медлительно взвешивая каждое слово, добиваясь той непростой простоты, которая доступна лишь большим мастерам. Я не знаю никого, кто был бы сильнее в ее композиции. Труднейшие задачи сочетания повести с лирикой блистательно разрешены в ее стихах. Главное очарование ее лирики не в том, что сказано, а в том, что не сказано. Она мастер умолчаний, намеков, многозначительных пауз. Ахматова есть бережливая наследница всех драгоценнейших дореволюционных богатств русской словесной культуры. У нее множество предков: Пушкин, Боратынский, Анненский. В ней есть та душевная изысканность и прелесть, которые даются человеку веками культурных традиций. У нее издревле сбереженная старорусская вера в Бога. Во всем у нее пушкинская мера.

Военные стихи (ВОВ) Ахматова выделила в цикл «Ветер войны». В июле 1941 года написана «Клятва». Речь от общенационального «мы», в центре – женская судьба. «Мужество», «Птицы смерти в зените стоят», «Победителям». В сент. 1941 года Ахматова была эвакуирована в Ташкент.

Послевоенное творчество. «Поэма без героя». Полемика с современниками, которые призвание поэзии видели в поисках героизма. Поэма датируется двадцатью пятью годами: 1945-1965. Значение этого произведения Ахматова сама подчеркнула в предисловии. Она отказалась изменять или объяснять содержание поэмы. Она писала: «Мне приходит в голову, что мне ее действительно кто-то продиктовал, причем приберег лучшие строфы под конец. Особенно меня убеждает в этом та демонская легкость, с которой я писала Поэму: редчайшие рифмы просто висели на кончике карандаша, сложнейшие повороты сами выступали из бумаги».

В Поэме три сквозные темы ахматовской поэтической мысли – время, смерть и покаяние, – переплетены друг с другом. Это переплетение в рассказе о 1913 годе, в 40-м году, и в то время, когда пишется Поэма. Повесть о самоубийстве молодого офицера, несчастно влюбленного в героиню поэмы. Героиня фигурирует под разными именами: «Путаница-Психея», «козлоногая», «Коломбина десятых годов», «донна Анна», «петербургская кукла». На психологическом уровне поэму можно истолковать, как исповедь. Она вся под знаком раскаяния. Прежде всего, в бессмысленной смерти мальчика, а в широком смысле в исторических грехах всего поколения. Прошло более четверти века с тех пор, как в П. на парадной лестнице застрелился мальчик, с тех пор, как рухнул весь мир, в котором жила героиня. И вот в новогоднюю ночь врываются под видом ряженых петербургские тени, оживает весь мир, а между печкой и шкафом стоит кто-то, вышедший из-под могильной плиты. Миллионы людей гибнут в лагерях, в Европе началась вторая война. Ахматова в одиночестве встречает новый 1941 год и оплакивает 1913. Эпос. Старый мир накануне своей гибели. Новый мир накануне и во время войны. Третье – тема сталинского безвременья. Зашифрованная тема. Особенно видно в 3 части. Причина зашифрованности: стремление уберечь от непосвященных имена близких; стремление рассказать о них тем, кто сумеет понять, о чем и о ком идет речь. Эпиграф к вступительной заметке «Иных уж нет, а те далече» – текучесть времени, утраты. Поэма-памятник, которая оживляет образы ушедших. Можно узнать Кузмина, Блока, Гумилева, Мандельштама, Мейерхольда. Ахматова обращается к фактам их биографии, использует интонации, ритмы и символы, взятые из их творчества.

Контраст маскарадной болтовни и притаившейся гибели, – трагическая нота. Поэма передает атмосферу Серебряного века – эпохи расцвета, вобравшей в себя все достижения русской и мировой культуры накануне ее гибели. Тема черного квадрата Малевича. В поэме говорится о проницаемости земного и потустороннего миров. Оживший покойник – старый город Питер. Город отдален от героини как ее молодость, он погребен за чертой смерти. В поэме рассказывается и об эвакуации, о блокаде, об эмиграции, об общей для всего поколения бездомности. Блок в Поэме, прежде всего, – поэтический голос. Образ отмечен печатью исключительности, подчеркнута его единственность, сверходухотворенность. Важен в Поэме мотив двойничества, например, двойники самой героини. Название: нет героя у самой героини, т.к. он отделен от ее жизни смертью и временем. Нет героя у XX века, т.к. он этого героя уничтожил, убил, расстрелял, – не только тело его, но и память о нем и его творчестве. Постановление о журналах Звезда и Ленинград. (См. вопрос 3)

Стихи. Когда в 1952 году издательство возвратило Ахматовой рукопись ее стихотворений «Нечет», сданную туда еще в 1946 году, она начала работу над новой, седьмой книгой, дав ей название «Бег времени» (1964). В 60 гг. в творчестве Ахматовой наряду с объективно-историческим усиливается социально-философское начало, находящее выражение в самой структуре стиха. Стихи тяготеют к излюбленной форме Ахматовой – четверостишию. Хронологический принцип в книге был сознательно нарушен. В 60 гг. Ахматова впервые решилась записать некоторые стихи 30 гг., до той поры хранившиеся только в ее памяти и памяти ее близких. Ахматова настолько поверила в ослабление цензуры, что включила в состав «Беги времени» стихи из «Заветной тетради» (Дикое мясо), – раздумья о личностной ответственности поэта в отпущенное ему историческое время. Цикл «Из стихотворений 30-х годов», «Венок мертвым», – эти циклы решили судьбу книги, – ее не пропустили. В результате название «Бег времени» получила название не седьмая книга Ахматовой, а сборник из ранее уже выходивших стихов, причем значительно вычищенных цензурой. В нее вошли избранные стихи из опубликованных ранее, и частично подготовленные к печати, но не изданные «Тростник» и «Нечет». Позднее творчество Ахматовой: сложная работа памяти, боль и духовные искания XX века.

5. Поэзия и проза Б. Л. Пстернака.

/Февраль. Как бронзовой золой жаровень. Сон. Пиры. На пароходе. Светает. Петухи. Сосны. Иней.опять весна. Зима приближается. Март. Зимняя ночь. Свидание. Во всем мне хочется дойти. О знал бы я что так бывает./

1. «Близнец в тучах» (издана в декабре 1913; на обложке: 1914). 2. «Поверх барьеров» (1917) 3. «Сестра моя – жизнь» (1922). Посвящена самому Лермонтову, т.к. революционное лето 1917 года Пастернак пережил как некое откровение свободы. Название связано с книгой «Цветочки св. Франциска Ассизского». В русском переводе эта книга вышла с предисловием Сергея Николаевича Дурылина, который поддержал в свое время молодого П. в занятиях поэтическим творчеством. Фр. Ас. любил приветствовать все на свете словами «сестра моя», «брат мой». О книге «Люди вырастают на голову, и дивятся себе, и себя не узнают, – люди оказываются богатырями. Встречные на улице кажутся не безымянными прохожими, но как бы показателями или выразителями всего человеческого рода в целом. Это ощущение повседневности, на каждом шагу наблюдаемой и в то же время становящейся историей, это чувство вечности, сошедшей на землю и всюду попадающейся на глаза, это сказочное настроение попытался я передать в написанной по личному поводу книге лирики «Сестра моя – жизнь». 4. Четвертая книга (Берлин, 1923). Поэма «Высокая болезнь» (ГИЗ, 1929). Поэма «1905 год» (М., 1927) Поэма «Лейтенант Шмидт» (1926-1927). «Спекторский». 6. «Второе рождение» (1932). Название восходит к стихотворению «Марбург». Второе рождение у мистиков – прохождение души через смерть. 7. «На ранних поездах» (1943) 8. «Когда разгуляется» (1956-59). Последняя книга поэта. При жизни поэта не выходила отдельным изданием. ПРОЗА: Рассказы» (1 проз. сб-к; изд-во «Круг», 1925 г). «Детство Люверс» (альманах «Наши дни», 1922). «Охранная грамота» (Звезда, 1929). Начата в 1927 году как статья об австрийском поэте Райнере Марии Рильке. «Задуманная статья превратилась у меня в автобиографические отрывки о том, как складывались мои представления об искусстве и в чем они коренятся. 2 и 3 части были написаны после 2 летнего перерыва в 1930-1931 гг. «Люди и положения» («Мнатоби», 1956; «Новый мир», 1967). Очерк написан в мае-июне 1956 года как предисловие к сборнику стихотворений. Первоначальное название «Вместо предисловия». «Написанного тут достаточно, чтобы дать понятие о том, как в моем отдельном случае жизнь переходила в художественное претворение, как оно рождалось из судьбы и опыта. «Доктор Живаго» (Италия 1957). Родился 29 января 1890 года в Москве в семье художника, близкого к передвижникам, будущего академика живописи и профессора Московского училища живописи, ваяния и зодчества Леонида Осиповича Пастернака и пианистки, ученицы Рубинштейна, Розалии Исидоровны Кауфман. Жили в районе Тверских-Ямских (ныне пл. Маяковского); потом Оружейный переулок – Садовая; потом на Мясницкой. Борис – старший сын. Брат Саша, сестра Жоня. Ноябрь 1894 года – вечер, где присутствует Л.Н. Толстой. (Отец его был художником Ясной Поляны, иллюстратором книг Толстого). В 1901 году Пастернак поступает в Пятую московскую гимназию. С 1903 года начинает заниматься музыкальным сочинительством под руководством Энгеля и Глиэра. Одобрительные отзывы от Скрябина (Охранная грамота). В 1908 году поступает на юрфак МУ, по совету Скрябина переводится на философское отделение, которое закончит в 1913 году. Весна-лето 1912 года – Европа: Германия, Италия. Университет города Марбурга. Здесь П. проводит летний семестр, посещая семинар главы марбургской философской школы неокантианства Германа Когена. П. была предложена работа в Германии, но он порвал и с философией. Занятия поэзией, которой он увлекся незадолго до Марбурга, становятся его окончательным призванием. В 1913 году он вместе с Николаем Асеевым и другими поэтами входит в футуристическую группу «Центрифуга». Первая публикация в альманахе «Лирика». В 1914 году выход первой поэтической книги «Близнец в тучах». Знакомство и общение с Маяковским. В 1917 году выход второго поэтического сборника «Поверх барьеров». Зима 1917 года – поездка на Урал и в Прикамье. Летом написал свою третью поэтическую книгу «Сестра моя – жизнь» (вышла только в 1922 году из-за типографского кризиса). В 1922 году поездка в Берлин с первой женой Евгенией Владимировной и сыном. В 1923 году возвращение, неудачная попытка сблизиться с ЛЕФом. 1924 год – начало работы над историко-революционными поэмами. В 1926 году – смерть Рильке, которого П. считал своим учителем в литературе. 1929 год – начало работы над «Охранной грамотой». 1930 год – самоубийство Маяковского. Чувство к Зинаиде Николаевне Нейгауз, жене близкого друга Пастернака. В 1931 году женитьба на ней. В 1932 году выход книги «Второе рождение». В 1934 году поездка в Грузию, дружба с грузинскими писателями. Сотрудничество с газетой Известия». 1935 год – начало тяжелого душевного и поэтического кризиса Пастернака. Встреча с М. Цветаевой. 1936 год – работа над романом о первой русской революции и первой мировой войне (не завершен). В 1941 году семья П. была эвакуирована в Чистополь на Каме. В 1944 году вышел сборник «На ранних поездах», составленного из стихов, написанных в конце 30- нач. 40 гг. 1945 год – начало работы над романом «Доктор Живаго». Работа над переводами Шекспира, Фауста Гете. В 50 гг. роман с Ольгой Всеволодовной Ивинской. 1956 – П. передает роман ДЖ итальянскому радиожурналисту Серджио д'Анжело. Роман выходит в 1957 году в Италии. В 1958 году Пастернаку присуждена Нобелевская премия по литературе. Отказался от премии (О.В. Ивинской не давали работать). 1960 год – смерть. О поэзии. Сразу бросается в глаза внешняя синтаксическая/стилистическая его сложность. Пастернак – поэт новаторского типа. Словарь его перенасыщен словами, по тем или иным признакам бросающимися в глаза – неологизмами, архаизмами, вообще яркими лексическими пятнами. Яркость их подчеркнута густо положенными созвучиями. Физическое ощущение П. – густота. Символ веры П. – уравнивание случайного с сущностным. Вещам обихода придан статус поистине космический. Дистанция между бытом и бытием у Пастернака упразднена. Прозаизм Пастернака – прямой отпор эстетству. Пастернак говорит сам с собою. Слова во сне или спросонок. Он весь на читательском сотворчестве. Он – поглощение. Он завораживает. Мы никогда не можем доискаться до темы, словно все время ловишь какой-то хвост, как когда стараешься вспомнить и осмыслить сон. Причина нашего первичного непонимания Пастернака – в нас. Мы природу слишком очеловечиваем, поэтому вначале, пока мы еще не заснули, в Пастернаке ничего не узнаем. Между вещью и нами – наше представление о ней, наша слепость, наш порочный, порченый глаз. Цветаева о Пастернаке. Быт в поэзии Пастернака. Обилие его, подробность его – и прозаичность его. П. зорко видит быт. Он для него всегда в движении: мельница, вагон, бродячий запах вина, выхлестнутый чай. Даже сон у него в движении – пульсирующий висок. Между П. и предметом – ничего, оттого его дождь – слишком близок, больше бьет нас, чем тот, из тучи, к которому мы привыкли. Мы дождя со страницы не ждали, мы ждали стихов о дожде. Пастернак – только приглашение в путь – самораскрытия, мирораскрытия, только отправной пункт, то, откуда. П. не боец. Он сновидец и прозорливец. (Статьи Цветаевой эмоциональны, точны по наблюдениям, но в то же время часто произвольны в истолковании). Мандельштам о Пастернаке. Радость освобожденной от внешних влияний мирской речи. Посвист, пощелкивание, шелестение, сверкание, плеск, полнота звука, полнота жизни – все это с неслыханной силой воспрянуло в поэзии П. Так, размахивая руками, бормоча, плетется поэзия, пошатываясь, головокружа, блаженно очумелая и все-таки единственно трезвая, единственно проснувшаяся из всего, что есть в мире. Тынянов о Пастернаке (Промежуток). Лучшая половина стихов П. – о стихе. Это самое блуждание, самое рождение стиха среди вещей. Слово смешалось с ливнем (ливень – любимый образ и ландшафт П.); стих переплелся с окружающим ландшафтом и в результате сам ливень начинает быть стихом. Своеобразие языка Пастернака в том, что его трудный язык точнее точного, – это интимный разговор, разговор в детской. (Статья Тынянова – строго литературоведческий анализ пастернаковского творчества, положивший начало его научному изучению). Адамович о Пастернаке. У П. слово сошло с ума. Впервые в русской поэзии слово перестало быть единицей логической, связанной в движениях логическим смыслом. П. делает со словом все, что ему вздумается, и заставляет его изменять значение там, где ему это угодно. Для П. важны в качестве целостного замысла лишь данная строка или строфа. На первый взгляд, как будто бы ломка канонов. Но если это и освобождение, то вместе с тем и оскудение. Логическое содержание должно бы остаться важнейшей, первейшей сущностью слова. Гумилев настаивал на необходимости зрительной проверки метафоры. У П. метафоры часто безумны, и это отчасти позволяет ему взметать словесные вихри, в которых он – царь и бог, никем и ничем не ограниченный. Вихри вдохновенны, но это – личный дар поэта который он никому передать не может. В «Воле России» напечатан Л.Ш. Связь между отдельными стихотворениями крайне хрупка и неясна. Построение крайне прихотливо. Стихи довольно замечательны, но скорее в плоскости «интересного», чем в плоскости «прекрасного». Как почти всегда у П., они кажутся написанными начерно. Черновик – все творчество П. Чистое и свободное от элементов упражнения стихотворение передает больше творческого опыта, чем самая изощренная, самая вдохновенная поэтическая «головоломка». П. явно не довольствуется в поэзии пушкинскими горизонтами. От его заветов П. отказался. И это обрекает его на долгие годы стилистических изощрений и опытов, на многолетнюю черновую работу, в которой он лично, вероятно, растворится без следа. Слишком П. задержался на своих черновиках. Импрессионизм свой он довел до крайности, – пора бы запечатлеть жизнь менее рассеянно. Звуковым ассоциациям и сцеплениям он предавался до полной потери чувств, пора бы овладеть ими. Вообще пора бы понять, что в искусстве, гоняясь за ср-вами, можно потерять или пропустить цель. Поэма «Лейтенант Шмидт». Печаталась отдельными главами в 1926-27 гг. П. начал писать ее в марте 1926 года. Писал, как следующую часть поэмы о 1905 годе, но только в другой трактовке и размере. Выбирая в герои легендарную фигуру одного из вождей севастопольского восстания 1905 года, командира миноносца «Очаков» Петра Петровича Шмидта, Пастернак сознательно ставил себя в классическое положение эпического поэта, видевшего свою задачу в передаче общеизвестного сюжета. Он мог себе позволить не заниматься слитностью изложения – упоминания имен, названий кораблей и географических понятий – тогдашнему читателю все это было знакомо. Ситуация, писал П., как в греческой трагедии, где мифы были общеизвестны. И тогда текст освобождался от побочных назначений. В мае 1926 года первая часть поэмы из 9 глав была сдана в «Новый мир». Она начиналась посвящением в виде акростиха М. Цв. Та резко раскритиковала 1 часть поэмы. Она упрекала Пастернака в трагической верности документу, которая не позволяла за деталями увидеть героя. Критика Ц. совпала с оценкой Маяковского. В этих пожеланиях сказалось коренное различие в понимании Ц. и П. героизма как такового. Шмидт у П. – враг кровопролития, он стал во главе восстания вопреки своей воле. Он волею судьбы оказался во главе восстания, согласившись на это, только когда выяснилось, что оно обречено на поражение. Его задачей стало, жертвуя собой, снять вину инициативы с товарищей и спасти их от расстрела. «Я измучился в усилиях доказать матросам несвоевременность такого, не связанного со всей Россией матросского мятежа, но они, как стихия, как толпа, не смогли уже отступить. Бросить этих несчастных матросов я не мог, и я согласился руководить ими». Превращение человека в героя совершается в деле, в победу которого он не верит. В поэме подчеркнута романтически жертвенная природа подвига Шмидта. «Жребий брошен. Я жил и отдал душу свою за други своя». Это перифраз слов Христа, сказавшего, что нет больше той любви, как если кто душу свою положит за други своя. Именно в этой любви – высший подвиг. В работе над поэмой П. опирался на исторические документы, давшие ему возможность заменить свой лирический голос голосом Шмидта, его корреспондентки, народных толп, официальный донесений. Была широко использована книга «Лейтенант П.П. Шмидт. Письма, воспоминания, документы» (1922), откуда взята линия переписки и встреч Шмидта с Зинаидой Ризберг. Использованы также воспоминания сестры Шмидта Анны Петровны Избаш. Для передачи обстановки суда и речи Шмидта использован «Сборник воспоминаний и материалов. Революционное движение в Черноморском флоте». Сильны страницы поэмы, посвященные моменту вынесения приговора, ужасу мыслей о казни и сцене перед расстрелом. Документальным материалом здесь послужили воспоминания Карнаухова, участника восстания, судимого вместе со Шмидтом. П. не боясь снижения своего героя, рисует открытый ужас, который вселяет в человека ожидание насильственной смерти «мысль о казни – топи непролазней». Она вызывает у Шмидта обмороки «Отливают, волокут как сноп».

Поэма «1905 год». Отдельным изданием вышла в Москве в 1927 году. Хотел дать несколько исторических зарисовок. Первая глава «Пролог» посвящена революционной деятельности народовольцев. Первоначальный вариант следующей главы был напечатан в альманахе «Красная новь» за 1925 год под названием «9-ое января». Это картина медленного движения мирной демонстрации по Петербургу, ритм которого создается спокойным четырехстопным ямбом. Строфы, посвященные шествию, соотнесены с событиями гимназического детства автора. В окончательном тексте главы «Детство» усилено сопоставление исторических картин с лирической теплотой детских воспоминаний. Короткие строчки живо передают движение, быструю смену картин и драматизм происходящего. Лирическая окраска первых глав была необходима автору, но следующие части строились на основе объективных исторических свидетельств. Пастернак хотел окончить поэму к осени 1925 года, чтобы печатать ее в юбилейных номерах журналов. Но работа затягивалась. Книга вышла в 1927 году. Проза. «Детство Люверс». Впервые повесть появилась в альманахе «Наши дни» в 1922 г. По авторскому свидетельству, это начало романа, который он писал зимой 1917-1918 гг. Сюжет организован вокруг нескольких эпизодов, которые Пастернак считал в жизни каждого человека ключевыми, – пробуждение младенческого сознания в три года, пробуждение девического в девочке-подростке, первая влюбленность и первая встреча со смертью. По мнению некоторых критиков, Детство Люверс едва ли не самое совершенное из написанного Пастернаком. Речь идет не об общей значимости вещи, а о литературном совершенстве, выдержать уровень которого, видимо, было еще не под силу молодому писателю, что и помешало осуществить весь замысел (написать роман целиком). Женя Люверс родилась и выросла в Перми. «Знаешь, столб, вот они говорят, на границе Азии и Европы, и написано «Азия». Переезд. Столб – для нее сказочный рубеж. А между тем серому ольшанику, которым полчаса назад пошла дорога, не предвиделось конца, и природа к тому, что ее вскорости ожидало, совсем не готовилась. И Женя досадовала на скучную пыльную Европу. Название пронеслось быстро. И они летели, летели, мимо все той же пыльной, еще недавно европейской, уже давно азиатской ольхи. В годы ВОВ П. жил в Москве, а потом в Чистополе в эвакуации, потом снова вернулся в Москву. В эти годы формирование нового стиля – сознательная ориентация на творчество, понятное всем. Книга «На ранних поездах» (1944). Стихи переделкинского цикла. Тема детства. Стихи о войне: «Смелость», «Разведчики». В 1932 году П. побывал на фронте, в армии, освободившей Орел. Были написаны очерки о войне: «Освобожденный город», «Поездка в армию» и ряд стихов. Поэзия П. периода войны говорит об изменении в мироощущении поэта: у него возникает чувство общности с народом. «Доктор Живаго». Замысел романа возник у него в 1946 году, когда он был в Грузии. Весной 1954 года в «Знамени» были напечатаны стихотворения из романа. Публикация сопровождалась краткой аннотацией: «Роман предположительно будет дописан летом. Он охватывает время от 1903 до 1929 г. с эпилогом, относящимся к ВОВ. Герой – Юрий Андреевич Живаго, врач, мыслящий, с поисками, творческой и художественной складки, умирает в 1929 году. После него остаются записки и стихи». Еще до окончания произведения П. дал читать рукопись дочери М. Цветаевой. Попытки П. опубликовать роман в 1956 году в журнале «Новый мир» и издательстве «Худ. литература». В том же 1956 году – П. передает роман ДЖ итальянскому радиожурналисту Серджио д'Анжело. Роман выходит в 1957 году в Италии. В 1958 году Пастернаку присуждена Нобелевская премия по литературе. П. исключили из Союза писателей и просили правительство лишить его советского гражданства. П. отказался от премии (О.В. Ивинской не давали работать). 1960 год – смерть.

Проблематика и поэтика романа: нелегкое чтение. Важно, что это – проза поэта. Насыщена образами-символами, сквозными мотивами. Центральная проблема – судьбы русской интеллигенции в XX веке. Повествование начинается с символической картины: «Шли и шли, и пели вечную память…» Хоронили мать маленького Юрия Живаго. Роман написан о человеке, сумевшем в испытаниях первой мировой войны, революции, гражданской войны сохранить в себе личность. Тем самым П. утверждал десятилетиями отрицаемую советской литературой самоценность человека. Во время публикации романа в СССР самой спорной была авторская трактовка событий революции и гражданской войны. П. изобразил жестокость и бессмысленность гражданской войны, – его главный герой воспринял ее как трагедию России. (сходство с трактовкой Блока, Бабеля, Булгакова). Юрий Живаго – военный врач, захвачен партизанами на дороге из Юрятина в Варыкино. Он становится свидетелем схватки на Урале, но никого не убивает, сохранив верности христианской заповеди. Роман создавался в традициях русского романа 19 в. с его уходящей поэзией «дворянских гнезд». В романе – заброшенный помещичий парк в Кологривовке, поместье в Дуплянке, имение на Урале. Пейзажи занимают в романе огромное место. Но характер описания природы сильно отличается от традиционного: П. использовал в прозе худ. приемы, освоенные им в поэзии. Структура худ. мира романа определяется сильным лирическим началом, предполагающим субъективность автора в воссоздании событий исторической жизни и явлений природы. Проза П. наделена способностью видеть, думать, чувствовать, т.е. принимать деятельное участие в жизни человека. В движении сюжета участвуют образы-символы, которые образуют сквозные мотивы романа: метель, вьюга, буря, снегопад. Пурга в день похорон матери Живаго. Снег на газетном листе с сообщением об октябрьских событиях 1917 года. Снегом засыпана голодающая Москва первых послереволюционных лет. По дороге в Юрятин на Урале пути засыпаны сугробами. Снегом заметено Варыкино, где поселился с семьей главный герой. (Мело, мело по всей земле… – отсылка к 12 Блока). Свеча, увиденная Юрием Живаго в окне дома в Камергерском переулке служит предзнаменованием любви между ним и Ларой, которая вспыхнет много лет спустя в Варыкине. Юрий Живаго умер в год «великого перелома», в конце августа 1929 года. В трамвае ему стало плохо – нечем дышать. (метафора, высказанная в речи Блока о Пушкине, и которую потом связывали потом со смертью самого Блока). Сам Пастернак считал роман – главным делом своей жизни.

Стихи из романа. «Гамлет». Соотносится с духовным обликом главного героя романа, который утверждал свое право на внутреннюю свободу в жестокую эпоху. Включены стихи, имевшие автобиографическую основу. «Объяснение», «Осень», «Свидание», – с посв. О. Ильинской. «Август». Драма отношений Юрия Андреевича и Лары. «Распутица» – эпизод возвращения Ю.А. из Юрятина домой. «сказка» – описание работы Ю. Живаго над легендой о Егории Храбром. «Зимняя ночь», «Рождественская сказка», «Магдалина» – евангельские сюжеты. Использовал опыт Рильке. «Магдалина» перекликается с «Гефсиманским садом» и «Пиетой» Рильке.

Главное соотношение поэзии и прозы в романе было замечено В. Шаламовым: «Голосом автора говорят все герои – люди и лес, камень и небо. Главная сила романа в суждениях о времени, которое ждет не дождется честного слова о себе». Проза Пастернака написана по законам поэзии: в ней главенствует лирическое начало – голос автора. Присущее лирике ощущение слияния человека и природы: люди, лес, камень, небо, – равноправные герои.

Послевоенная поэзия. Сборник «Когда разгуляется» (1956-1958). Поэт собирался включить в книгу стихи, написанные за последний год (1955). Среди них было программное для позднего П. стихотворение: «Быть знаменитым некрасиво». Слышны ноты, выполнившего свое предназначение человека, который отказывался от исвоего прошлого в пользу будущего. В стихах разработка тем: верность жизни как высшему началу, природе, одухотворенной человеком. Эти стихи были тесно связан с переделкинским циклом 1941 года. В 1957 году было написано стихотворение «Снег идет», – вновь любимый образ снегопада – передать неостановимое, как время, движение падающего снега. Для сборника когда разгуляется П. взял эпиграф из прозы Пруста. Он обнаружил у него такое отношение ко времени, при котором прошлое всегда продолжает существовать, оставаясь частью настоящего. Это понимание времени как раз отражает смысл книги «Когда разгуляется». В эпиграфе книга названа кладбищем с надписями забытых имен. В 1958 году П. пишет стихи «За поворотом» и «Все сбылось». В них устремленность в будущее, несмотря на предчувствие смерти, наполнена радостью, т.к. предполагает встречу с вечностью. Стихи «Далекая слышимость», «Готовность», «Будущее».

Свидетельство Юрия Живаго о своем времени и о себе – это стихи, которые были найдены в его бумагах после его смерти. В романе они выделены в отдельную часть. Перед нами не просто небольшой сборник стихотворений, но цельная книга, имеющая собственную строго продуманную композицию. Открывается она стихотворением о Гамлете, который в мировой культуре стал образом, символизирующим раздумья над характером собственной эпохи. «Гамлет» Шекспира – один из шедевров переводческого искусства Пастернака. Одно из важнейших изречений принца датского в пастернаковском переводе звучит так: «Порвалась дней связующая нить. / Как мне отрывки их соединить!» Гамлету Юрий Живаго вкладывает в уста слова Иисуса Христа из молитвы в Гефсиманском саду, в которой он просит Отца своего об избавлении его от чаши страданий.

Завершается эта поэтическая книга стихотворением, которое так и называется – «Гефсиманский сад ». В нем звучат слова Христа, обращенные к апостолу Петру, защищавшему мечом Иисуса от тех, кто пришел его схватить и предать мучительной смерти. Он говорит, что «спор нельзя решать железом», и потому Иисус приказывает Петру: «Вложи свой меч на место, человек». Перед нами, в сущности, оценка Юрием Живаго тех событий, которые происходят в его стране и во всем мире. Это отказ «железу», оружию в возможности решить исторический спор, установить истину. И в этом же стихотворении присутствует мотив добровольного самопожертвования во имя искупления человеческих страданий и мотив будущего Воскресения. Таким образом, открывается книга стихотворений темой предстоящих страданий и сознанием их неизбежности, а заканчивается темой добровольного их принятия и искупительной жертвы. Центральным же образом книги (и книги стихотворений Юрия Живаго, и книги Пастернака о Юрии Живаго) становится образ горящей свечи из стихотворения «Зимняя ночь», той свечи, с которой начался Юрий Живаго как поэт.

Образ свечи имеет в христианской символике особое значение. Обращаясь к своим ученикам в Нагорной проповеди, Христос говорит: «Вы свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы. И, зажегши свечу, не ставят ее под сосудом, но на подсвечнике, и светит всем в доме. Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного». Книга стихотворений Юрия Живаго – это его духовная биография, соотнесенная с его земной жизнью, и его «образ мира, в слове явленный».

Февраль. Достать чернил и плакать…

Как бронзовой золой жаровень, / Жуками сыплет сонный сад. / Со мной, с моей свечою вровень / Миры расцветшие висят.

И, как в неслыханную веру, / Я в эту ночь перехожу, / Где тополь обветшало-серый / Завесил лунную межу,

Где пруд, как явленная тайна, / Где шепчет яблони прибой, / Где сад висит постройкой свайной / И держит небо пред собой.

Сестра моя - жизнь и сегодня в разливе / Расшиблась весенним дождем обо всех, / Но люди в брелоках высоко брюзгливы / И вежливо жалят, как змеи в овсе.

У старших на это свои есть резоны. / Бесспорно, бесспорно смешон твой резон, / Что в грозу лиловы глаза и газоны / И пахнет сырой резедой горизонт.

Что в мае, когда поездов расписанье / Камышинской веткой читаешь в пути, / Оно грандиозней святого писанья, / Хотя его сызнова все перечти.

Что только закат озарит хуторянок, / Толпою теснящихся на полотне, / Я слышу, что это не тот полустанок, / И солнце, садясь, соболезнует мне.

И в третий плеснув, уплывает звоночек / Сплошным извиненьем: жалею, не здесь. / Под шторку несет обгорающей ночью, / И рушится степь со ступенек к звезде.

Мигая, моргая, но спят где-то сладко, / И фата-морганой любимая спит / Тем часом, как сердце, плеща по площадкам, / Вагонными дверцами сыплет в степи.

С тех дней стал над недрами парка сдвигаться / Суровый, листву леденивший октябрь. / Зарями ковался конец навигации, / Спирало гортань, и ломило в локтях.

Не стало туманов. Забыли про пасмурность. / Часами смеркалось. Сквозь все вечера / Открылся, в жару, в лихорадке и насморке, / Больной горизонт и дворы озирал.

И стынула кровь. Но, казалось, не стынут /Пруды, и, казалось, с последних погод /Не движутся дни, и, казалося, вынут / Из мира прозрачный, как звук, небосвод.

И стало видать так далеко, так трудно / Дышать, и так больно глядеть, и такой / Покой разлился, и настолько безлюдный, / Настолько беспамятно звонкий покой!

Никого не будет в доме, / Кроме сумерек. Один / Зимний день в сквозном проеме / Незадернутых гардин.

О, знал бы я, что так бывает, / Когда пускался на дебют, / Что строчки с кровью убивают, / Нахлынут горлом и убьют!

От шуток с этой подоплекой / Я б отказался наотрез. / Начало было так далеко, / Так робок первый интерес.

Но старость это Рим, который / Взамен турусов и колес / Не читки требует с актера, / А полной гибели всерьез.

Когда строку диктует чувство, / Оно на сцену шлет раба, / И тут кончается искусство, / И дышат почва и судьба.

Осень Я дал разъехаться домашним, / Все близкие давно в разброде, / И одиночеством всегдашним / Полно все в сердце и природе. / И вот я здесь с тобой в сторожке. / В лесу безлюдно и пустынно.

Зимняя ночь Мело, мело по всей земле / Во все пределы. / Свеча горела на столе, / Свеча горела. / Как летом роем мошкара / Летит на пламя, / Слетались хлопья со двора / К оконной раме. / Метель лепила на стекле / Кружки и стрелы. / Свеча горела на столе, / Свеча горела. / На озаренный потолок / Ложились тени, / Скрещенья рук, скрещенья ног, / Судьбы скрещенья. / И падали два башмачка / Со стуком на пол. / И воск слезами с ночника / На платье капал. / И все терялось в снежной мгле / Седой и белой. / Свеча горела на столе, / Свеча горела. / На свечку дуло из угла, / И жар соблазна / Вздымал, как ангел, два крыла / Крестообразно. / Мело весь месяц в феврале, / И то и дело / Свеча горела на столе, / Свеча горела.