Dukhov_osob-ti_russk_dvor-va_kr-va_kup-va

13.Пономарева В. В. Любовь к натуральной истории //

Университет для России. Т. 2. Московский университет в александровскую эпоху. М., 2001. С. 314 – 348.

14.Шмидт С. О. Общественное самосознание российского благородного сословия XVII – первая треть XIX века. М., 2002.

51

ТемаII. Особенностибытаикультурырусского

купечествавторойполовины XVIII-XIXвеков

Сословный статус купечества окончательно был закреплен в конце XVIII века «Жалованной грамотой городам»,

дарованной городскому населению императрицей Екатериной II в 1785 году. В соответствии с «Жалованной грамотой городам» каждый, кто обладал капиталом свыше 500

руб., имел право записаться в одну из трех купеческих гильдий, в зависимости от размера, объявленного «по совести» капитала.

Численность купцов в первой половине XIX столетия возросла со 125 тыс. в начале века до 180 тыс. душ мужского пола к его середине, когда купцы составили 4,5 % городского населения 46. Купцы всех трёх гильдий освобождались от рекрутской повинности и уплаты подушной подати, а I и II

гильдий – от телесных наказаний. Принадлежность к двум последним гильдиям давала право на оптовый и розничный торг, на устройство заводов и фабрик, освобождала от казенных служб. Купцы I гильдии также обладали правом торговать не только внутри страны, но и за границей, для чего могли обладать морскими судами, притом, что купцы II

См. о русском купечестве также наС. 117-122 настоящего издания.

46 Проскурякова Н. А. Россия в XIX веке.Государство.Общество. Экономика.

М., 2010.С. 58.

52

гильдии – только речными. Сфера деятельности купцов III

гильдии преимущественно обнимала мелкорозничный торг,

содержание трактиров, бань, постоялых дворов47.

Характерной особенностью российского городского общества XIX в. является подвижность его сословных социальных границ. Принадлежность к купеческому сословию не передавалась по наследству, а оформлялась ежегодно путём уплаты так называемого гильдейского сбора,

составлявшего около 1 % от объявленного капитала.

При невозможности своевременно внести гильдейский сбор предприниматели были вынуждены покидать купеческое сословие и приписываться к мещанам, почему «ни одна известная торгово-промышленная фамилия Петровского времени не сохранила своего значения до конца XIX – начала

XX вв.»48.

На рубеже XVIII-XIX вв. элита московского купечества формировалась главным образом за счёт наиболее предприимчивых крестьян-кустарей, преуспевших в занятиях стремительно развивавшегося хлопчатобумажного производства и нередко происходивших из среды крестьян-

старообрядцев. Из этой среды вышли основатели широко известных в стране купеческих династий: Абрикосовых,

47Там же.

48История Москвы, с древнейших времёндо наших дней:В 3 Т.М., 1997. Т. 2.

С. 95.

53

Алексеевых, Губониных, Гучковых, Крестовниковых,

Коноваловых, Найденовых, Солдатенковых, Хлудовых и многих других.

Знаток истории московского купечества П. А. Бурышкин пишет о существовании феномена московских купеческих династий (по его словам, примерно два десятка семей),

выделяя среди них, пять – Морозовых, Бахрушиных,

Найденовых, Третьяковых, Щукиных49. По его словам, эти пять московских купеческих семей «из рода в род сохранили значительное влияние, либо в промышленности, либо в торговле, постоянно участвовали в общественной – профессионально-торговой и городской деятельности, и

своей жертвенностью, или созданием культурно-

просветительских учреждений обессмертили свое имя»50.

В своей политике государство постоянно учитывало интересы отечественных промышленников и часто шло навстречу их чаяниям. Так, в 1819 г. был введен новый таможенный тариф, открывший перед российским покупателем доступ к качественным и дешёвым иностранным товарам. Поскольку российские предприниматели не выдерживали конкуренции с иностранными про-

изводителями и несли большие убытки, то власть в 1822 г.

49Бурышкин П.А. Москва купеческая М., 1990.С. 111.

50Там же.

54

ввела новый протекционистский тариф, действовавший до

1850 г. и надёжно ограждавший интересы купцов.

Однако предприниматели, верноподданнически настроенные по отношению к верховной власти, питали глубокую неприязнь к деятельности чиновничества и представителей государственной администрации,

подозрительно воспринимали любые правительственные нововведения, которые затрагивали жизнь деловых кругов.

На всём протяжении первой половины XIX столетия власть предержащие полностью доверяли лишь чиновничеству и дворянству, почти не оставляяместа для частной инициативы.

Правительственные мероприятия, касающиеся сферы частного предпринимательства, были подчинены главным образом фискальным и казённым государственным интересам, при этом потребности предпринимателей учитывались мало. Так, купцы на протяжении длительного времени игнорировали открытую в Москве в 1839 г. биржу,

продолжая по старинке собираться для обсуждения своих дел

«под открытым небом на углу Гостиного двора, выходящем на Ильинку и Хрустальный переулок»51. Только в 1860 г. собрания были перенесены в само здание52.

51История Москвы с древнейших времен до наших дней: В3 Т. М.,1997. Т.2.

С. 101.

52Московская биржа 1839-1889. М.,1889,С.13.

55

Дополнительную напряжённость в отношения между предпринимателями и чиновничеством вносил вопрос об

«общественной службе». По давней традиции купечество,

обладавшее высоким имущественным цензом,

рассматривалось государством в качестве сословия, наиболее приспособленного для отправления административно-

хозяйственных, финансовых и судебных функций, которые власть перекладывала на городское общество. Главным образом, из купечества выбирались городские головы,

заседатели палат гражданского и уголовного судов,

заседатели совестных и сиротских судов, приказа общественного призрения, депутаты самых разнообразных комиссий и присутствий и т.п.

Занятие «общественной» службой считалось почётной обязанностью, за исполнение которой не полагалось жалование, и предприниматели, занятые на выборных должностях, терпели убытки, так как были вынуждены отвлекаться от занятий собственным делом. Не мудрено, что купцы всячески стремились избежать «службы», часто прибегая к крупным «добровольным пожертвованиям в пользу города», а ещё чаще – к взяткам. «…Для успешной борьбы с этим злым началом нужны хитрость и деньги, а пуще всего деньги. Слово «взятка», – вспоминал сын предпринимателя П.М. Вишнякова Н.П. Вишняков, – стало мне

56

очень рано известным. Нужно откупаться, платить, чтобы не выбирали в какие-то должности»53.

Государство проводило протекционистскую политику,

отвечавшую интересам купечества и ограждавшую внутренний рынок России от наплыва более качественных и недорогих иностранных товаров. Однако основным препятствием в занятии предпринимательством в дореформенной России была бедность подавляющего большинства населения, которая наряду с отсутствием развитой системы кредита, как частного, так и государственного, существенно ограничивала внутренний рынок и усугубляла дефицит оборотных средств. Специфика деловой купеческой этики проявилась наиболее ярко в сфере формирования отношений предпринимателя и потребителя.

Деловые соглашения заключались на основе прямого контакта партнёров, при этом товар отпускался посреднику без каких-либо официальных гарантий, деньги производитель получал лишьпосле его реализации.

Французский путешественник и писатель маркиз Астольф де Кюстин, посетивший Россию в николаевское царствование, писал после посещения Нижегородской ярмарки: «Главные торговые деятели ярмарки – крепостные

53 Вишняков Н.П.Сведения о купеческом роде Вишняковых, собранные Н. Вишняковым. Ч. III. М., 1905. С. 92.

57

крестьяне… И вот с ними заключаются сделки на слово на огромные суммы… В то же время никто не помнит, чтобы крестьянин обманул доверие имеющего с ним торговые дела купца. Так в каждом обществе прогресс народных нравов исправляет недостатки общественных учреждений»54.

Такая система купеческого кредитования таила в себе немалый риск, и иногда среди должников случались невыплаты кредиторам по обязательствам. Однако и в этом случае в свете купеческой ментальности ответственность перекладывалась на продавца товара, не сумевшего вовремя разглядеть в покупателе мошенника. Вот почему в среде авторитетных купеческих фамилий было не принято в случаях нарушения честного купеческого слова со стороны деловых партнёров доводить дело до официальных инстанций и судебных разбирательств.

Московский предприниматель М. И. Крашенинников признавался, что «…если (деловой партнёр – Е.К.) хочет заплатить и без протеста заплатит, и без взыскания, а уж плох тот купец, который доводит себя до протеста, плох тот и продавец, который кредитует подобного покупателя».

А.С. Ушаков, записавший эти слова в 60-х годах XIX в., отмечал: «Чем шире и вольготнее в торговом быту, тем менее, мёртвой формальности, тем удачнее дело и опытный купец, сильный

54 Кюстин А.де Россия в 1839году. М., 1998.С. 289.

58

человек редко протестует документы. Это имеет место и до нашего времени, так за верное известно, что покойный П. С. Малютин, оставивший после себя значительное состояние, тоже никогда не протестовал документов»55.

Чрезвычайно большое значение купцы придавали отношениям с непосредственными покупателями. Так,

упоминавшийся уже московский купец М. И. Крашенинников

«умел расположить к себе покупателя, приучить его к себе:

случалось иногда даже, что, по-видимому, он бы, кажется,

терял, выжидая своего покупателя и не продавал чужому,

покупавшему у него в первый раз, иногда и цена даже,

даваемая таким покупателем, была выше той, которую он получал от своего, но, несмотря на это, он ждал его и в общем результате выигрывал»56.

Российская купеческая ментальность придавала своеобразие не только деловым отношениям купцов с их партнёрами, но и с наёмными работниками. В качестве характерного образца может служить предприятие выходцев из старообрядческой среды Алексеевых. Его основатель первоначально организовал недалеко от Москвы кустарное золотоканительное производство и благодаря недюжинным деловым способностям и доверию к нему со стороны жителей

55Наше купечество иторговля. Вып. 2. М., 1866. С. 59.

56Там же.

59

всего округа, стал крупным комиссионером по продаже, и

вскоре смог купить земельный участок в Москве, на котором создал золотоканительную фабрику. Первое время на ней работали исключительно родственники и односельчане,

однако предприятию Алексеева сопутствовал успех, и вскоре среди рабочих появились бывшие крестьяне-кустари.

Хозяева знали всех рабочих по именам, а наиболее квалифицированных величали по отчеству. О

доверительности и патриархальности в отношениях между фабричными работниками и купцами Алексеевыми свидетельствует и то, что они непосредственно участвовали в наиболее ответственных и технически сложных функциях. В

доме Алексеевых и за обеденным столом вместе с гостеприимными хозяевами часто собиралось несколько десятков человек. Все они беспрекословно подчинялисьглаве семьи, по распоряжению которого в 10 часов вечера ворота дома запирались, а каждому отсутствовавшему или опоздавшему непременно устраивалсявыговор57.

Источником патернализма в отношениях между предпринимателями и рабочими дореформенной России служило, не исчезавшее длительное время ощущение единства социальных корней и, несмотря на различия в благосостоянии, чувство обоюдного бесправия в условиях

57 Четвериков С.И. Безвозвратно ушедшая Россия. Берлин,192 (? ), с.112.

60