I'm an impressionable child in a tumultuous world.

But it seems to me to the contrary

Of all the crap they're going to put on the page

That a wasted youth is better by far than a wise and productive old age»

(«Они говорят, что я дикий и безрассудный, что я должен вести себя соответственно своему возрасту, что я впечатлительный ребёнок в жестоком мире. Но мне кажется, что всё не так, как они говорят v и что потерянная юность намного лучше, чем мудрые и продуктивные зрелые годы». Джим Стейнман, «Everything «ouder Than Everything Else»).

Отголоски этой темы, вариации на неё встречаются и в произведениях многих других западных музыкантов и поэтов.

Наиболее радикально решает проблему нежелания покидать детство К.С. Льюис в последней сказке своего цикла про Нарнию, «Последней битве». У неё очень своеобразный «счастливый» конец. В финале мы узнаём, что все главные герои ещё в самом начале сказки, до начала приключений, погибают в железнодорожной катастрофе и теперь уже никогда не покинут волшебный мир «истинной» Нарнии. Однако смерть главных героев подаётся не как трагедия, а как нечто положительное, как благо (конечно, здесь нужно учитывать и тот факт, что на творчество К.С. Льюиса сильное влияние оказывали его христианские воззрения v в каком-то смысле, переход в «лучший мир», в мир истинный (рай), и вправду мог рассматриваться им как благо), да и сами дети воспринимают смерть как таковую v когда всё ещё не прояснено до конца, герои очень боятся, что их «отправят назад, домой» (к скуке, школе, взрослой жизни) и поэтому чувствуют невероятное счастье, когда узнают, что погибли и что им разрешают остаться в Нарнии. Мы вновь сталкиваемся с мотивом нежелания взрослеть, покидать детство, и с тем, что главные герои в итоге получают желанную возможность остаться в нём навсегда. Только на этот раз ситуация разрешается таким вот неожиданным образом v через смерть. Понятия жизни и смерти полностью переворачиваются: про старшую сестру Сьюзен, единственную из всех детей-героев, кто остался в живых и остался в реальном мире, говорят так, словно это она умерла, даже скорбят по ней, хотя она, выбрав взрослую жизнь («разговоры про колготки, мальчишек и т.д.»), осталась жить, в то время как все остальные, выбравшие детство v нет. Получается, что в данном случае взросление в каком-то смысле приравнивается к смерти.

Если сам по себе ребёнок, а не взрослый человек, уже является совершенной, идеальной формой v зачем же ему, в таком случае, хотеть что-либо менять в этой ситуации? Если в детоцентристском обществе декларируется, что весь мир вертится исключительно вокруг ребёнка, и статус ребёнка значительно выше чем статус взрослого, то зачем тогда, в таком случае, вообще взрослеть, теряя это преимущество?

Конечно, подробного изучения и проведения специальных социологических и психологических исследований требует вопрос о том, насколько самим детям v реальным, а не героям детских сказок, присуще это желание v оставаться в детстве. Многие исследователи действительно говорят о том, что современные дети перестали хотеть взрослеть. Психолог Е. Соловьёва считает это одним из негативных последствиях господствующей в обществе идеологии малодетоцентризма: «От современных подростков приходится слышать, что они не хотят взрослеть. Жизнь взрослых им не нравится, потому что на сегодняшний день она во многом подчинена проблеме зарабатывания денег, и это отнимает практически все время и душевные силы людей. Получается, что детство действительно самый приятный и творческий период жизни. Если раньше детство было периодом тяжелого ученичества и подчинения старшим и по мере роста у ребенка увеличивалась степень его свободы, что и становилось стимулом роста, взросления, то теперь именно в детстве он пользуется всей полнотой свободы и уважения личности, а по мере роста их объем сворачивается. Естественно, что расти v не хочется» (11). Психолог В. Абраменкова пишет о наиболее крайних формах проявления этого нежелания: «Известный детский страх смерти, которому посвящены тома художественной и научной литературы, в настоящее время все более превращается в страх жизни ? боязни и даже нежелании ребенка жить (о чем свидетельствует всевозрастающее количество детских самоубийств)» (12).

Однако, детские литературные сказки всё же создаются не детьми, а взрослыми авторами. И вполне вероятной представляется гипотеза о том, что в данном случае мы имеем дело не с отражением в детской литературе реально существующего нежелания детей взрослеть, а с проекцией желания взрослых вернуться в мир детства. Выше мы уже говорили о том, что детство трактуется взрослыми авторами детских литературных сказок, как самый лучший, светлый, интересный, прекрасный этап человеческой жизни. Сталкиваясь с трудностями взрослой жизни, взрослые начинают мечтать о возвращении в «потерянный рай» детства, где, как им кажется, было меньше проблем, меньше бед, где не нужно было брать на себя ответственность, где их любили «такими, какие они есть» и т.д. Интересно, что если раньше дети стремились отождествлять себя с взрослыми персонажами литературных произведений, хотели быть похожими на них, то теперь наблюдается обратная ситуация: взрослые, стремящиеся хотя бы виртуально вернуться в детство, охотно примеривают на себя роли персонажей-детей. Например, статистика посещений интернет-сайтов, посвящённых тому же «Гарри Поттеру», показывает, что в ролевых играх по этому литературному произведению в интернете участвуют преимущественно взрослые игроки. В одиннадцатилетнего Гарри Поттера и его ровесников играют двадцатипяти-тридцатилетние мужчины и женщины. Игра, традиционно считавшаяся областью деятельности детей, в настоящее время становится ведущим занятием многих взрослых.

Потерянный рай детства, в который мечтают вернуться взрослые, в сильно идеализированной форме (ведь дети в детских сказках всё же не реальные дети, а некое идеальное о них представление) находит своё отражение в детских сказках, и становится своеобразным инструментом в борьбе против «благополучной посредственности», «патриархальщины», «размеренной», «упорядоченной», «однообразной», «унылой», «скучной» жизни в мире взрослых, где «все думают только о своей выгоде, больше всего дорожат тишиной и покоем, вечно твердят одно и то же» и при этом очень довольны собой. Но мир взрослых v это всегда обыденный мир, реальный мир. И борьба мира детства против мира взрослых v это и борьба против существующего социального порядка, уклада жизни, а отказ от взросления v в какой-то мере является эскапизмом, отказом от реальности, от обычной и, в сущности, нормальной жизни, которая объявляется скучной, с такими её естественными атрибутами, как семья, заботы, быт и т.д., и заменой её на некий иллюзорный идеал.

 

 

 

 

В целом, полученные результаты дают основание сделать вывод о том, что выдвинутая нами гипотеза о наличии существенного влияния малодетоцентристских представлений на образ ребёнка и детства в современной детской литературной сказке, подтверждается. Наше исследование показало, что детская литературная сказка действительно репрезентирует социально-нормативную атмосферу современного общества, демонстрирует нарушение естественных, традиционных семейных связей, традиционной семейной структуры, дезорганизации семьи. Если раньше между ребёнком и миром всегда стояла семья, то теперь он оказывается оторванным от неё, остаётся с миром один на один.

Конечно, мы не можем утверждать, что современная авторская детская сказка является антисемейной по своему замыслу и что её авторы сознательно пропагандируют в своих произведениях антисемейные и антиэкзистенциальные ценности. Авторы всех рассмотренных нами детских сказок так или иначе стоят на гуманистических позициях. Однако проведённый нами анализ показал, что многие кризисные тенденции в семейной сфере уже стали восприниматься как норма. Мы уже говорили о том, что существует определённое запаздывание в отношении смены социальной нормы при смене реальной ситуации. При развитии кризисных явлений в семейной сфере социальная норма ещё довольно долгое время остаётся прежней, и эти кризисные явления считаются отклонениями от неё, девиацией. Тот факт, что эти мотивы появились в детской литературе, являющейся одним из самых консервативных литературных жанров, позволяет говорить о том, что социальные нормы действительно претерпевают изменения, а значит, учитывая временной разрыв между сменой социальных условий и сменой нормы, кризисные явления успели прочно укорениться в жизни общества.

 

1. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. СПб., 1996. С.37.

2. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. М., 2001. С.28.

3. Соловьёва Е. Они не хотят становиться взрослыми. http://www.genesis.ru/pedologia/7/6.htm.

4. Абраменкова В.В. Социальная психология детства в контексте развития отношений ребенка в мире // «Вопросы психологии», 2002, » 1. С.3-16. Цит. по интернет-изданию «Курьер образования».

5. Эльконин Б.Д. Введение в психологию развития. М., 1994. С. 56.

6. Шпрангер Э. Основные идеальные типы индивидуальности // Психология личности. М., 1982. С. 58.

7. Божович Л.И. Социальная ситуация и движущие силы развития ребёнка // Психология личности. М., 1982. С. 169.

8. Антонов А.И., Медков В.М. Социология семьи. М., 1996. С. 144.

9. Медкова М.В. Семьи звёзд шоубизнеса: контент-анализ материалов прессы // Социологические исследования. 2002. » 1.

10. Известия за 15.04.2003. «Бесшумный Обломов».

11. Соловьёва Е. «Они не хотят становиться взрослыми». http://www.genesis.ru/pedologia/7/6.htm.

12. Абраменкова В.В. Социальная психология детства в контексте развития отношений ребенка в мире // «Вопросы психологии», 2002, » 1. С.3-16. Цит. по интернет-изданию «Курьер образования».

Майя Медкова

27 мая 2003, 14:36

При любом использовании материалов веб-сайта ссылка на Полит.ру обязательна. При перепечатке в Интернете обязательна гиперссылка www.polit.ru. Все права защищены и охраняются законом. © 1999—2004 Полит.ру