Глава 2. Становление понятия о политических партиях р.Михельса.
Влияние Острогорского узнал на себе немецкий социал-демократ (до 1907 года) и социолог Роберт Михельс. Выпущенный в 1911 году его труд о социологии германской социал-демократии стал исходной точкой для многих последующих исследований в сфере партий.
Высокий интерес в своих научных исследованиях Михельс уделяет рассмотрению деятельности политических (прежде всего социалистических и социал-демократических) партий, выяснению их роли как источника и устройства развития элитных правящих кругов. Михельс отталкивается от того факта, что власть в партиях относится фактически к ограниченному кругу лиц, находящихся на верхних ступенях партийной иерархии. Необходимость управления объединением требует образования аппарата, состоящего из профессионалов, и партийная власть неминуемо сосредоточивается в их руках. Но партия — это не самоцель и она не идентична с классом или массой. Это орудие достижения правящей партийной элитой установленных целей, основная из которых — государственная власть. Поэтому партии делегируют на самые значительные и пользующиеся авторитетом должности, особенно в парламентах, своих самых подготовленных и авторитетных представителей. Они тянутся заполучить наиболее высокопоставленные должности в аппарате государственного управления с тем, чтобы, доставить максимальную пользу.
Партийная элита владеет преимуществами перед обычными членами — имеет больший доступ к информации, вероятности проявлять давление на массы. «Чем более расширяется и разветвляется официальный аппарат, — пишет Михельс, — чем больше членов входит в организацию, ...тем больше в ней вытесняется демократия, заменяемая всесилием исполнительных органов. Формируется строго обособленная бюрократия со множеством инстанций. Таким образом, нет сомнения в том, что бюрократизм олигархической партийной организации вытекает из практической формальной необходимости, ...демократия — всего лишь форма. Но форму нельзя ставить выше содержания»
Михельс утверждал, что каждое объединение неминуемо ведет к олигархизации. По его взгляду, олигархизация – это результат не психологических качеств, а организационных запросов. В этом месте Михельс принципиально отдалился от психологических предпосылок итальянской теории элит Моска и Парето в сторону того, что со временем стало социалистическим анализом больших организаций.
В основе Михельс анализировал олигархизацию как нечто негативное, угрожающее демократии. Позже, тем не менее он начал приводить доказательства, что олигархизация является позитивным качеством партии и следует из обязательного исторического опыта, что вожди никогда не уступают свою власть массам, а только другим вождям.
Основной термин "олигархизация" у Михельса обладает несколькими значениями и самим автором определен расплывчато. Жан Линц выделяет девять значений термина "олигархизация" в работах Михельса:
появление руководства;
появление профессионального руководства и его стабилизация;
создание бюрократии, то есть платного назначаемого аппарата;
централизация власти;
переориентация целей с конечных (борьба за социализм) на текущие (укрепление партийной организации);
усиление идеологического режима;
повышающееся различие между интересами и идейной точкой зрения руководителей и членов партии с превалированием интересов и идейных позиций руководителей;
уменьшение роли членов партии в принятии решений;
ориентация партии на поддержку всех избирателей, а не только собственного класса;
Несмотря на присутствие всех этих значений термина "олигархизация", Михельс не проводил между ними отчетливой границы, свидетельствующей какое из упомянутых явлений могло быть определяющей чертой олигархизации, а какое - ее следствием или условием, облегчающим возникновение олигархических тенденций. Но, говоря о "железном законе олигархических тенденций", Михельс имеет в виду прежде всего то, что власть в партии сосредотачивается в руках руководителей, поддерживаемых профессиональным, платным аппаратом.
В процессе функционирования партии ее аппарат отделяется от обыкновенных членов, приобретает самодовлеющее значение, превращается в "партийную элиту". Так что на определенной фазе демократия неминуемо оборачивается олигархией. И чем больше организация, тем более отчетливее проявляется этот закон. Демократия, превращается в арену "циркуляции партийных элит". Критикуя "фальшивый фасад" "западной демократии", Михельс фактически одобрил элитарно-олигархическую действительность периода монополистического капитализма. Первоочередной задачей он считал формирование "достойной" партийной элиты.
Так как Михельс анализировал социал-демократическую партию как безукоризненную миниатюру демократического общества, то свои безнадежные выводы о закономерности олигархизации партии он распространял на вероятности демократии вообще. А так как участие в руководстве всех членов социал-демократической партии в рамках самой партии невозможно, то тем более неисполнимо участие в управлении государством всех граждан. Отождествляя демократию с прямым участием масс в управлении, как делал это Острогорский, Михельс приходил к пессимистичсеким выводам сравнительно демократии вообще и, как Парето и Моска, - к политическому заключению о неминуемости и желательности как он утверждал под конец жизни правления этиты.
Критика концепции Михельса охватывает многие моменты. Практика подтверждает, что не везде и не всегда в массовых партиях обнаруживаются олигархические тенденции. Прямым возражением Михельсу в этой сфере может служить труд Липсета, Троу и Колемана, созданный на результатах эмпирических исследований. Критикуются также отсутствие смысловой верности и логические пропуски в аргументации Михельса. Сартори веско возражает против его понимания демократии и подтверждает, что выводы Михельса вытекали из принятой терминологии .
Надлежит подчеркнуть прежде всего мировоззренческую сущность теории олигархизации как стремления теоретического обоснования неминуемости бюрократизации социал-демократических партий и, самое меньшее косвенного, отказа от демократии.