1.Глава 1. Основоположники марксизма-ленинизма о книге

В творческом наследии основоположников марксизма-ленинизма нет специальных книговедческих, исследований и даже самого слова «книговедение». Однако на основе многочисленных высказываний К. Маркса, Ф. Энгельса и В.И. Ленина о книге, книгопечатании, прессе, литературе, из их анализа и оценок конкретных явлений в истории мировой литературы, печати, книги складывается истинно научная марксистско-ленинская концепция книги как социального, общественного явления, раскрываются важнейшие функции книги, ее место и роль в развитии общества. Краеугольным камнем марксистско-ленинской концепции печати, книги, духовной культуры в целом является тезис об их социальной природе и классовой сущности, впервые вскрытой в трудах К. Маркса и Ф. Энгельса.

Книга возникла в классовом рабовладельческом обществе и стала одной из форм выражения всеобщего социально-экономического процесса разделения труда на физический и умственный. Как объективное явление социальной действительности, как явление общественное, книга, с одной стороны, - способ отражения, а с другой - средство формирования общественного сознания и инструмент управления общественным сознанием, которое в классовом обществе всегда классовое по своему характеру.

Книга в обществе функционирует как способ социального общения людей, как инструмент классовой борьбы, как орудие идеологии, политики, просвещения, воспитания, научно-технического и социального прогресса. Эти важные функции определяли роль и место книги в жизни общества на различных этапах его исторического развития.

1.1.К. Маркс и ф. Энгельс о книге

Многочисленными конкретными фактами из истории книги К. Маркс и Ф. Энгельс аргументируют свой тезис о социальной природе и классовой сущности книги и демонстрируют формы проявления этого качественного признака в период перехода от феодализма к капитализму и в капиталистическом обществе.

Именно это качество книги заставило основоположников марксизма к числу величайших открытий человеческого гения наряду с изобретением пороха, компаса, механических часов отнести и изобретение книгопечатания. К. Маркс и Ф. Энгельс выявили объективные предпосылки возникновения книгопечатания, рассмотрев сам факт и результаты этого изобретения на фоне экономических и социальных процессов периода перехода от феодализма к капитализму и показав, что книга является фактом и фактором этих процессов, одной из необходимых предпосылок буржуазного развития.

Печатная книга пришла на смену рукописной в период развития и совершенствования ремесленного производства, его технических и технологических достижений, углубления процесса разделения труда, разложения феодализма, изменения классовой структуры феодального общества, зарождения и укрепления буржуазии, расширения коммуникативных потребностей буржуазного общества. Так, Ф. Энгельс отмечал, что в XV в. в Германии, Англии, Франции, Нидерландах и некоторых других странах торговые отношения стали более развитыми и «не только сделали возможным импорт и распространение греческой литературы, морские открытия, а также буржуазную религиозную революцию, но и придали им несравненно больший размах и ускоренный темп; сверх того, они доставили, хотя еще в неупорядоченном виде, массу научных, фактов, о которых никогда даже не подозревала древность: магнитная стрелка, книгопечатание, литеры, льняная бумага...» (20, 506).

Обусловленная в своем появлении объективными экономическими и социальными причинами, печатная книга как факт и фактор процесса смены общественных формаций способствовала качественным сдвигам не только в истории самой книги, но и во всех сферах материального и духовного производства. Ф. Энгельс писал, что «подъему ремесла значительно способствовал ряд более или менее важных изобретений, в истории которых наиболее блестящую страницу составили изобретение пороха и книгопечатание» (7, 346). А вместе с тем изобретение книгопечатания содействовало ускорению технологического и технического прогресса: «В основе процесса, изобретенного Гутенбергом и имеющего исходным пунктом анализ требований к поверхности печатной формы и к параметрам литеры, лежит - пусть тогда неосознанный! - абсолютно революционный принцип нормального размера и взаимозаменяемости деталей, принцип, вся прогрессивность которого стала в других областях техники обнаруживаться лишь гораздо позднее, а универсальное применение составляет даже не „вчера“, а „сегодня“ всего материального производства».

К. Маркс и Ф. Энгельс подчеркивали, что появление печатной книги вместо рукописной необычайно расширило социальное значение книги, способствовало освобождению духовного производства, духовной культуры от церковно-феодальных пут. Духовенство стало утрачивать главенствующую роль в жизни общества: «В результате изобретения книгопечатания и роста потребностей все более расширяющейся торговли, оно лишилось монополии не только на чтение и письмо, но и на более высокие ступени образования» (7, 350-351). Подорвав безраздельную духовную власть церкви и освободившись от ее монополии, книга более полно реализовала свои возможности как средство формирования общественного сознания, одной из форм которого является наука. Ф. Энгельс отмечал, что «когда после темной ночи средневековья вдруг вновь возрождаются с неожиданной силой науки, начинающие развиваться с чудесной быстротой, то этим чудом мы опять-таки обязаны производству» и появлению печатного станка (20, 501), потому что, как писал К. Маркс, «книгопечатание становится... средством возрождения науки, самым мощным рычагом для создания необходимых предпосылок духовного развития» (47, 418) буржуазного, капиталистического общества.

Мысль К. Маркса о том, что книгопечатание, наряду с Изобретением пороха и компаса, явилось одной из необходимых предпосылок буржуазного развития (30, 262), Ф. Энгельс позже развил в работе «О разложении феодализма и возникновении национальных государств», а также в заметках, вошедших в «Диалектику природы». Книгопечатание позволило с необычайной до того быстротой развиваться науке, просвещению, культуре в целом, что служило «на пользу бюргерству и королевской власти в борьбе против феодализма. Совместное действие всех этих причин, которое усиливалось из года в год вследствие их возрастающего взаимного влияния друг на друга, все более ускорявшего развитие в одном и том же направлении, обеспечило во второй половине XV века победу над феодализмом, хотя еще и не бюргерства, но королевской власти» (21, 415) и тем самым дало большой размах и ускорило темпы буржуазной религиозной революции.

Таким образом, распространение печатной книги сыграло положительную роль в антифеодальном движении - форме классовой борьбы периода перехода от феодализма к капитализму. И в этой борьбе буржуазия поставила печать, книгу на службу своим интересам, интересам укрепления своего господства. Основоположники марксизма показали, что буржуазная книга, сыгравшая в свое время прогрессивную роль, по мере достижения буржуазией полного господства во всех сферах жизни все более и более превращается в одно из орудий дальнейшего укрепления и защиты этого господства. «Отныне, - писал К. Маркс относительно изданий по политической экономии, - дело шло уже не о том, правильна или не правильна та или другая теорема, а о том, полезна она для капитала или вредна, удобна или неудобна, согласуется с полицейскими соображениями или нет. Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой» (23, 17).

К. Маркс и Ф. Энгельс показали, как буржуазия пытается приукрасить капитализм, скрыть классовый характер внешней и внутренней политики правящих кругов различных государств, исказить объективный процесс исторического развития.

Характеризуя и разоблачая ту роль, которую буржуазия отводит печатному слову, К. Маркс с сарказмом писал в 1871 г. Л. Кугельману: «До сих пор думали, что создание христианских мифов было возможно в Римской империи только потому, что еще не было изобретено книгопечатание. Как раз наоборот. Ежедневная пресса <…> фабрикуют больше мифов (а буржуазные ослы верят в них и распространяют их) за один день, чем раньше можно было изготовить за столетие» (33, 215).

К. Маркс и Ф. Энгельс дали в своих работах анализ противоречивого положения и роли печати, книги в капиталистическом, классово-антагонистическом обществе. Они показали, что буржуазия «самим фактом своего господства и посредством печати подчиняла себе общественное мнение...» (7, 11), использовала книгу как один из рычагов идеологического воздействия на общество, как одно из средств угнетения трудящихся и способ укрепления и распространения буржуазной идеологии и морали. «Класс, имеющий в своем распоряжении средства материального производства, располагает вместе с тем и средствами духовного производства, и в силу этого мысли тех, у кого нет средств для духовного производства, оказываются в общем подчиненными господствующему классу» (3, 46).

Это высказывание имеет принципиальное значение, так как отсюда закономерно следует вывод о социальной, общественной, надстроечной природе печати, книги, детерминированной (предопределенной, обусловленной) характером базиса, т.е. способом производства материальных благ, общественным бытием.

В основе социальной природы и классового характера книги в классовом обществе лежит содержание диалектического соотношения базиса и надстройки, общественного бытия и общественного сознания. Основанный на частной форме собственности капиталистический способ производства и распределения материальных блат и товаро-денежные общественные отношения распространяются при капитализме и на все формы духовного производства. С целью укрепления и распространения своей идеологии в качестве господствующей буржуазия превращает в товар и самое идеологию, литературу, искусство, книгу и шире - духовную культуру. Подчеркивая это стремление буржуазии, Ф. Энгельс в рецензии на одно историческое исследование писал: «Буржуазия все превращает в товар… Ведь лучше всего оплачивается то историческое сочинение, в котором фальсификация истории наиболее соответствует интересам буржуазии» (16, 524).

В условиях буржуазного общества «писатель является производительным работником не потому, что он производит идеи, а потому, что он обогащает книгопродавца, издающего его сочинения…» (26, 139).

Стремясь к наживе, «делая деньги» любыми средствами, масса посредственных, но предприимчивых авторов и издателей выбрасывает на книжный рынок «сенсационные» и даже «обличительные» брошюры и ведет «„бойкую торговлю“ этим товаром», - писал Ф. Энгельс (8,35).

В буржуазном обществе печать и книга подчиняются общим законам капиталистического товарного производства: «Французская печать отнюдь не слишком свободна, - она недостаточно свободна. Хотя она и не подлежит духовной цензуре, но зато она подлежит материальной цензуре, высокому денежному залогу. Она действует материально именно потому, что она вырвана из своей подлинной сферы и вовлечена в сферу крупных торговых спекуляций» (1, 68).

К. Маркс и Ф. Энгельс подметили, что капиталистический товарный подход к производству книжных изданий приводит и к соответствующему «товарному» восприятию. Буржуазный обыватель начинает судить о книге не столько по содержанию, сколько по величине, по объему, «по весу»: «Уже одни их фантастически огромные размеры трогают - подобно готическому зданию - ваше сердце, поражают ваши чувства. Эти первобытно-грубые колоссы действуют на душу как нечто материальное. Душа себя чувствует подавленной под тяжестью массы, а чувство подавленности - есть начало благоговения. Не вы владеете этими книгами, а они владеют вами» (1, 33).

К. Маркс и Ф. Энгельс не раз разоблачали классовую политику книгоиздателей, не выпускающих серьезную литературу для рабочих. Ф. Энгельс писал: «Буржуазия допускает чтение рабочим книг по политической экономии, но только таких, где делается вывод, что самое разумное для него - в тихом смирении умереть с голоду» (1, 32).

Буржуазные издатели печатают только то, что им выгодно: «…убедительные экономические трактаты социалистов и отчасти также чартистов с презрением отбрасываются <...> «„Жизнь Иисуса“ Штрауса была переведена на английский язык. Ни один „респектабельный“ книгоиздатель не хотел ее печатать; наконец, она появилась выпусками, по три пенса за выпуск, и притом в издании совершенно второразрядного, но энергичного антиквара. Такая же судьба постигла переводы Руссо, Вольтера, Гольбаха и других» (1, 513).

Очевидной становится вскрытая К. Марксом и Ф. Энгельсом фальшивость утверждения буржуазных идеологов о свободе творчества, науки, искусства, литературы, печати, книги при капитализме, ибо на самом деле свобода в буржуазном обществе есть «исключительная привилегия капитала», используемая в интересах господствующего класса, в руках которого находятся орудия и средства как материального, так и духовного производства. Подлинная свобода, в том числе и духовная свобода всех трудящихся, подавляется всеми институтами и механизмами капиталистического государства, в том числе и средствами капиталистического книжного дела.

Свобода печати, книги в буржуазном обществе - миф, ибо «существующее правительство и конституционная монархия вообще не могут в настоящее время удержаться у власти в цивилизованных странах, если печать будет свободна. Свобода печати, свободная борьба мнений означают допущение классовой борьбы в области печати. А порядок, которого так страстно жаждут, - это как раз подавление классовой борьбы, это затыкание рта угнетенным классам» (6, 479).

Обосновывая классовую борьбу как непосредственную движущую силу истории, и особенно классовую борьбу между буржуазией и пролетариатом, как могучий рычаг социального переворота, опираясь на понимание книги как способа отражения и средства формирования общественного классового сознания, К. Маркс и Ф. Энгельс развивали мысль о том, какой огромной силой являются книга, печать в руках пролетариата в его борьбе за социальное освобождение. И прежде всего в процессе формирования пролетарского, коммунистического мировоззрения: «Печать превращает материальную борьбу в борьбу идейную, борьбу плоти и крови - в борьбу духовную, борьбу потребностей, страстей, эмпирии - в борьбу теории, разума, формы» (40, 275). Недаром К. Маркс свой «Капитал» характеризовал как «...самый страшный снаряд, который когда-либо был пущен в голову буржуа...» (31, 453).

Основоположники марксизма придавали большое значение повседневной борьбе за высокое идейно-политическое содержание книги, особенно для рабочих: «...Уж лучше совсем ничего не рекламировать, чем рекламировать различный хлам, который, к сожалению, тоже в изобилии появляется на свет под маркой партийной литературы» (38, 257).

К. Маркс и Ф. Энгельс всегда стремились сделать книгу доступной трудящимся, заботясь и об оформлении, и о цене изданий, и прежде всего о содержании.

Большое внимание уделял К. Маркс популярным изложениям «Капитала», издававшимся на разных языках для рабочих, и, как известно, для расширения круга читателей К. Маркс подготовил второе немецкое и французское издания «Капитала». В 1874 г. он отмечал, что многие из них «...грешат тем, что, желая дать краткое и популярное резюме „Капитала“, они в то же время слишком педантично придерживаются научной формы, изложения. Вследствие этого они, как мне кажется, не вполне достигают своей главной цели - произвести впечатление на широкую публику, для которой предназначаются такого рода издания» (34, 300).

Основоположники научного коммунизма считали книгу важнейшим средством повышения просвещенности рабочих, развития их классового самосознания. К. Маркс и Ф. Энгельс высоко оценивали интеллектуальный уровень рабочего класса. В предисловии к своей работе «Развитие социализма от утопии к науке» Ф. Энгельс пишет: «Что же касается содержания, то я смею утверждать, что оно не представляет для немецких рабочих больших трудностей. Вообще труден только третий раздел, причем в гораздо меньшей степени для рабочих, общие условия жизни которых он охватывает, чем для „образованных буржуа“» (19, 322).

Еще в начале 40-х гг. Ф. Энгельс отмечал, что английские рабочие читают больше, чем буржуа. Он писал: «Каких успехов английскому пролетариату удалось достигнуть в деле приобретения самостоятельного образования, показывает особенно тот факт, что наиболее выдающиеся произведения новейшей философии, политической литературы и поэзии читаются почти исключительно рабочими. Буржуа - раб существующего социального строя и связанных с ним предрассудков, он пугливо отмахивается и открещивается от всего того, что действительно знаменует собой прогресс; пролетарий же смотрит на все это открытыми глазами и изучает с наслаждением и успешно <...>„Жизнь Иисуса“Штрауса и „Собственность“ Прудона тоже имеют хождение только среди пролетариев. Шелли<...> и Байрон со своей страстностью и горькой сатирой на современное общество имеют больше всего читателей среди рабочих; буржуа держит у себя только так называемые „семейные издания“, выхолощенные и приспособленные к современной лицемерной морали. - Произведения двух крупнейших практических философов новейшего времени, Бентама и Годвина<...> также являются почти исключительно достоянием пролетариата. Если среди радикальной буржуазии и существуют последователи Бентама, то ведь только пролетариату и социалистам удалось, отталкиваясь от него, шагнуть вперед. На этих основах пролетариат создал свою собственную литературу, состоящую большей частью из периодических изданий и брошюр и по содержанию своему далеко превосходящую всю литературу буржуазии» (2, 462-463).

Продолжая мысль Ф. Энгельса, К. Маркс писал: «Что касается степени просвещенности немецких рабочих вообще, или их способности к просвещению, то я напоминаю о гениальных сочинениях Вейтлинга, которые в теоретическом отношении часто идут даже дальше Прудона, как бы они ни уступали ему в способе изложения» (1, 443).

Одно из таких сочинений Ф. Энгельс отметил особо: «...это первая написанная рабочим брошюра, автор которой выступает не с морализированием, а пытается объяснить политические битвы современности борьбой между различными классами общества» (4, 285).

Сопоставляя «банальную и трусливую посредственность немецкой политической литературы с <...>беспримерным и блестящим литературным дебютом немецких рабочих», Маркс восклицал: «...стоит сравнить эти гигантские детские башмаки пролетариата с карликовыми стоптанными политическими башмаками немецкой буржуазии, чтобы предсказать немецкой Золушке в будущем фигуру атлета» (1, 444).

К. Маркс и Ф. Энгельс показали, что «низшие классы народа умеют поднимать себя на более высокую ступень духовного развития» (2, 150). Этому «подъему» способствовало прежде всего печатное слово наряду со всеми духовными ценностями, накопленными в недрах буржуазного общества. Поэтому К. Маркс и Ф. Энгельс предостерегали от вульгарно-социологического подхода к оценке роли и значения буржуазной культуры в формировании коммунистического мировоззрения. Примером принципиальной классовой позиции в оценках прогрессивных демократических явлений духовной культуры современного им буржуазного общества и предшествующих эпох являются высказывания К. Маркса и Ф. Энгельса о произведениях литературы и искусства.

Показателем политического пробуждения пролетариата явилось проникновение в массы рабочего класса прогрессивных изданий и книг, принадлежавших по большей части утопическим социалистам и коммунистам. В «Письмах из Лондона» Ф. Энгельс в 1843 г. с удовлетворением писал: «Рабочие имеют теперь в хороших дешевых изданиях переводы произведений французской философии прошлого столетия... кроме того, в брошюрах за один или два пфеннига и в газетах они находят изложение коммунистических принципов; точно так же в руках рабочих имеются дешевые издания сочинений Томаса Пэйна и Шелли» (1, 520). Тогда же Энгельс писал Марксу: «Что мне доставляет особенное удовольствие, так это вторжение коммунистической литературы в Германию...»

Отмечая глубокие изменения, происшедшие к концу XIX в. в рабочем классе, Энгельс указывал: «Место забытых сочинений Прудона у <...> рабочих заняли „Капитал“, „Коммунистический манифест“ и ряд других произведений марксовой школы...» (21, 336). А в предисловии к английскому изданию «Коммунистического манифеста» в 1888 г. он писал: «...история „Манифеста“ в значительной степени отражает историю современного рабочего движения; в настоящее время он несомненно является самым распространенным <...> произведением всей социалистической литературы, общей программой, признанной миллионами рабочих от Сибири до Калифорнии» (21, 366).

По степени распространения марксистских трудов Ф. Энгельс судил о роете классового самосознания пролетариата разных стран.

Печать, книгу К. Маркс и Ф. Энгельс считали одним из важнейших факторов в объективном и закономерном историческом процессе национального освобождения колониальных и зависимых стран и формирования национального самосознания. К. Маркс в статье «Будущие результаты британского владычества в Индии» писал: «Политическое объединение Индии ...было первой предпосылкой ее возрождения. Это объединение, осуществленное британским мечом, будет теперь упрочено и навсегда закреплено электрическим телеграфом. Индийская армия, организованная и вымуштрованная британским сержантом, явилась sine qua поп (непременным условием) для того, чтобы Индия освободилась собственными силами и перестала служить добычей первого иноземного захватчика. Свободная печать, впервые введенная в азиатское общество и руководимая преимущественно отпрысками смешанных браков индийцев с европейцами, является новым и могущественным фактором переустройства этого общества» (49, 225). Следовательно, в борьбе за национальную независимость свободная национальная печать, книга столь же необходимое условие, как и политическое объединение и наличие национальных вооруженных сил.

Анализируя сущность печати и книги, их положение при капитализме, К. Маркс и Ф. Энгельс обосновали свое понимание подлинно свободной печати и книги и провидели воплощение их сущностных черт. К. Маркс писал: «Свободная печать - это зоркое око народного духа, воплощенное доверие народа к самому себе, говорящие узы, соединяющие отдельную личность с государством и с целым миром; она - воплотившаяся культура, которая преображает материальную борьбу в духовную и идеализирует ее грубую материальную форму. Свободная печать - это откровенная исповедь народа перед самим собой, а чистосердечное признание, как известно, спасительно. Она - духовное зеркало, в котором народ видит самого себя, а самопознание есть первое условие мудрости. Она - дух государства, который доставляется в каждую хижину с меньшими издержками, чем материальное средство освещения. Она всестороння, вездесуща, всеведуща. Она - идеальный мир, который непрерывно бьет ключом из реальной действительности и в виде все возрастающего богатства духа обратно вливается в нее животворящим потоком» (1, 65-66).

Мысли К. Маркса и Ф. Энгельса о социальной природе, классовой сущности и общественных функциях литературы, искусства, печати, книги были развиты В.И. Лениным в новых исторических условиях и воплотились в реальности советского книжного дела и науки о книге.