115Вой трети XX в., остается незыблемым. Философско-методологи-ческий же канал приобретает определенную эффективность в ус­ловиях научной революции.

Сравнительно недавно П. Галисон вместо позитивистской мо­дели развития физического знания, опирающейся на эксперимент (наблюдение), и анти- (или пост-) позитивистской модели, опира­ющейся на теорию, предложил трехслойную модель, в которой появились, помимо теоретического и экспериментального, еще один слой - инструментальный, а также представление о зонах обмена, возникающих на границах этих слоев, где рост знания происходит в результате обмена информацией между представи­телями названных слоев [Galison, 1997; Галисон, 2004]. Философ-ско-методологического слоя в модели Галисона нет. Но его мож­но попытаться ввести, имея в виду не только его определенную эффективность в период квантово-релятивистской революции (в направлении от философии к физике), но и обратное воздейст­вие - от физики к философии.

Обстоятельный обзор философских интерпретаций теории относительности и соответственно ее воздействий на философ­ские течения в XX в. дан в монографии К. Хенчеля (Hentshel, 1990). Отношение Эйнштейна к ним сформулировано в (Эйн­штейн, 1967). Прокомментировав его позицию, я кратко остано­влюсь на связи эйнштейновского релятивизма с перспективист-ской концепцией X. Ортеги-и-Гассета (подробнее см.: [Ортега-и-Гассет, 2005]), а также на весьма драматичных взаимоотношени­ях теории относительности и диалектико-материалистической философии в СССР [Визгин, 1999; Визгин, Горелик, 1988; Vizgin, Vdovichenko, 2005].

Феноменологический подход

к эйнштейновской методологиии:

"не слушайте... а изучайте...».

Этот подход, фактически, составляет естественную основу ис-торико-научного исследования. Поэтому наиболее основатель­ные представления об эйнштейновской методологии построения новых фундаментальных теорий были разработаны историками науки. На материале СТО они принадлежат, в частности, таким историкам физики, как Дж. Холтон, А.И. Миллер, Й. Илли, Л. Пайнсон, А. Пайс, Ю. Ренн и др. [Miller,1981; Illy, 1981; Pyenson, 1985; Пайс, 1989; Holton, 1998; Renn, 2004]. Что касается ОТО, то могу сослаться на работы Дж. Стейчела, Д. Ховарда, Дж. Норто­на, Ю. Ренна, Т. Зауэра, Л. Корри и свои собственные [Визгин, 116

1979, 1981, 1990; Renn, Sauer, 1997] (эти ссылки можно найти в мо­ей статье [Визгин, 2001, с. 1347].

Не вдаваясь в детали, отмечу, прежде всего, что ядром эйн­штейновской методологии при создании релятивистских теорий была его приверженность некоторым основополагающим прин­ципам, за которыми в отечественной литературе закрепилось название методологических [Методологические принципы фи­зики, 1975]. Некоторые из них имели общефизическое происхо­ждение (принципы сохранения, причинности), другие возникли на стыке физики и философии или методологии науки (принци­пы симметрии, соответствия, наблюдаемости, простоты, единст­ва физического знания). Дж. Холтон называет эти принципы те­матическими предпосылками [Holton, 1998], Ю. Ренн и Т. Зауэр -эвристическими требованиями [Renn, Sauer, 1997]. Особо следу­ет выделить принцип симметрии, который приобретал в рассуж­дениях Эйнштейна то форму точного принципа инвариантности (или относительности), то более расплывчатую форму фор­мально-эстетической согласованности. Так, многие внутритео-ретические недостатки классики воспринимались им как неко­торые асимметрии, которые должны быть устранены в новой, конструируемой теории. Он обладал даром улавливать в некото­рых наблюдаемых явлениях симметрию, не находящую своего теоретического выражения, и они становились точками интен­сивного роста новых теорий. Так было, например, с принципом эквивалентности, симметрическим оформлением необъяснимо­го в рамках классической механики и теории тяготения равенст­ва инертной и гравитационной масс. Кстати говоря, создание (или открытие!) принципа эквивалентности, ставшего физиче­ским ядром ОТО, демонстрирует еще один характерный для Эйнштейна методологический прием, когда-то названный мной объяснительно-постулативной инверсией [Визгин, 1979, с. 62]. Суть его заключается в том, чтобы некий факт (равенство инертной и гравитационной масс), который так и не удалось объяснить в классической теории, превратить в исходный посту­лат новой теории и проанализировать вытекающие из него фи­зические следствия. Примерно так же обстояло дело со специ­альным принципом относительности, который подлежал объяс­нению в работах Х.А. Лоренца, но Эйнштейном был постулиро­ван и лег в основу СТО.

На рис. 1 изображена схема генезиса ОТО, заимствованная из моей статьи [Визгин, 2001, с. 1347] и основанная на детальном изу­чении истории разработки этой теории [Визгин, 1981]. Необходи­мые объяснения и подробности содержатся в указанной статье.

117Здесь же я хочу обратить внимание на несколько блоков, так или иначе связанных с эйнштейновской методологией. Правый верх­ний блок - это как раз методологические принципы физики. Пора­зительно развитое у Эйнштейна чувство реальности («необычай­ный инстинкт реальности») [Кобзарев, 1979, с. 18] подсказывало ему, какими принципами и как воспользоваться в том или ином случае, будь то анализ трудностей классики, создание принципа эк­вивалентности или разработка тензорно-геометрической концеп­ции гравитации, или открытие правильных общековариантных уравнений гравитационного поля.

Другим ключевым блоком (левый верхний) является релятиви­стская исследовательская программа, на которую опирался Эйн­штейн, но которая при ее распространении на гравитацию потре­бовала расширения. Физической основой этого расширения как раз и стал принцип эквивалентности. Эйнштейн всегда подчерки­вал выдающуюся роль методологических идей Э. Маха в генезисе ОТО (левый нижний блок). В одной из своих работ [Визгин, 1990] я пытался показать, что чуть ли не каждый важный шаг Эйнштей­на на пути к ОТО так или иначе был связан с идеями выдающегося австрийского философа, физика, историка науки. Таковы махов-ские идеи кинематизации (а при четырехмерном подходе - геомет­ризации) физического взаимодействия, родства инерции и гравита­ции, общей относительности. К Маху восходят принцип наблюдае­мости, идеология мысленных экспериментов и т.д. И последнее: приведенная схема отражает важную роль эксперимента в форми­ровании ОТО, особенно в его начальных стадиях, вопреки распро­страненному мнению о том, что эта роль была незначительна.