3.2. Проблемы соотношения республиканской формы правления и конституционных принципов демократического государства в Российской Федерации

Основными проблемами на современном этапе развития России является, то что не все принципы демократического государства в полной мере реализуются на практике.

Так например взять принцип народовластия. Действующая Конституция Российской Федерации (ст. 3) закрепи­ла формулу, принятую в большинстве цивилизованных стран мира: «народ — источник власти». Эта формула означает кардинальное из­менение содержания института народовластия и его законодательного закрепления.

На практике это означает реальное включение в механизм ре­ализации государственной (политической) власти таких субъектов, как политические партии, иные политические общественные объедине­ния, территориальные и другие постоянные и временные сообщества граждан, а также отдельные граждане. Что касается последнего субъ­екта властеотношений — гражданина, то его участие в осуществлении государственной (политической) власти проявляется в обладании ком­плексом политических прав и свобод, закрепленных Конституцией и иными нормативными актами.

Следующая проблема осуществление в полной мере своих прав и свобод, а именно политических.

К политическим правам и свободам граждан отечественная государственно-правовая наука традиционно относит право граждан на уча­стие в управлении государственными и общественными делами; право избирать и быть избранным в представительные и исполнительные органы власти; право на объединение; право вносить в государственные и общественные органы предложения, заявления, жалобы и обраще­ния; свободу печати, собраний, митингов, уличных шествий и демон­страций. Очевидно, не все из перечисленных субъективных прав и свобод можно отнести к числу политических. В частности, сомнения вызывает отнесение к числу индивидуальных политических прав права на уча­стие в управлении государственными и общественными делами. То, что действующая Конституция ограничила его нормативным закреплени­ем только участия граждан в управлении делами государства (ст. 32), не меняет комплексного характера этого правомочия. Включение его в текст Конституции в качестве индивидуального субъективного права не требует закрепления в ней иных политических прав и свобод, по­скольку все они будут охватываться этим комплексным институтом. Приведенные аргументы говорят в пользу отнесения права граждан на участие в управлении государственными и общественными делами к числу конституционных принципов народовластия, действующих во всех сферах правового регулирования. Если и говорить о нормативном закреплении права на участие граждан в управлении в качестве инди­видуального права, то лишь в отношении права на участие в местном самоуправлении.¹³

Перейдем к закреплению Конституцией Российской Федерации других политических прав и свобод граждан. Действующая Конститу­ция не выделяет, в отличие от парламентского проекта, эту группу субъективных прав и свобод в самостоятельный раздел, а включает их в общий текст, гл. 2 «Права и свободы человека и гражданина». Од­нако, исходя из научной классификации этих прав, можно определить внутреннюю логику рассматриваемой главы: на первом месте в ней расположены личные (гражданские) права и свободы, затем — полити­ческие и завершают перечень социально-экономические и культурные права и свободы и гарантии реализации всех субъективных прав и свобод. При этом свобода совести оказывается между личными и по­литическими правами и свободами. Это обстоятельство, естественно, не может рассматриваться как основание для отнесения этой свободы к числу политических. Однако следует обратить внимание на двойст­венную природу этого правомочия граждан. Если речь идет об инди­видуальном отправлении культа или следовании в иной форме тем или иным убеждениям, то данное правомочие укладывается в разряд личных прав. Но если для его реализации граждане объединяются в религиозное сообщество, образуют юридическое лицо или совершают иные совместные действия, без которых осуществление права на сво­боду вероисповедания или атеистической пропаганды невозможно, то данное право вряд ли можно считать личным, поскольку под данную категорию прав подпадают лишь индивидуальные права и свободы. Подобными рассуждениями руководствовался Ф. А. Хоменок, относя свободу совести к числу политических свобод граждан. А вот логику законодателя, разорвавшего единое право на свободу совести между двумя союзными законами «О свободе совести и религиозных организа­циях» и «Об общественных объединениях» (последний регулирует по­рядок создания атеистических объединений),¹⁴можно объяснить только господствовавшими в стране до недавнего времени традициями «воинст­вующего» атеизма.