§ 2. Причинный механизм насильственного преступного поведения при исполнении наказания и отдельные аспекты профилактики

Прежде чем приступить к анализу этого вопроса, заметим, что наука не располагает практически ни одним специальным исследованием причинности насилия при исполнении наказаний без лишения свободы, вместе с тем, исследований насилия в период лишения свободы — значительное количество. Рассмотрим поэтому сначала закономерности причинного механизма насильственного преступного поведения в период лишения свободы.

По принятой нами схеме причины и условия насилия разделим на внутренние и внешние.

Внутренней причиной насилия в ИУ является агрессивная криминогенная мотивация. Прежде всего бросается в глаза поразительная устойчивость агрессивной криминогенной мотивации насильственного преступника, являющейся внутренней причиной преступного поведения, иначе говоря, насильственного стереотипа поведения. Так, по данным А.Н. Павлухина, 73 % лиц из совершивших убийство в исправительных учреждениях (ИУ) отбывали наказание за насильственные преступления, а 15 % — за корыстно-насильственные (всего 88 %)1. По сведениям же В.А. Елеонского и Ю.И.Лухтина, 55 % лиц из совершивших хулиганство в местах лишения свободы отбывали наказание за насильственные преступления (сюда не входят данные о корыстно-насильственных преступлениях, совершенных ими ранее)2. 84,3 % осужденных, совершивших различные насильственные посягательства в ИУ, осуждены за преступления, связанные с насилием над личностью (исследование А.В. Усса). Более того, и в ИУ их агрессивная мотивация до совершения там насильственных преступлений находила свои многочисленные проявления в массовых дисциплинарных и административных правонарушениях насильственного характера (по данным А.Н. Павлухина, осужденные за убийство в ИУ в девять раз чаще до этого, чем другие осужденные, совершали нарушения насильственного характера, а В.А. Елеонский и Ю.И. Лухтин зафиксировали, что осужденные за хулиганство в ИУ ранее в три раза чаще иных осужденных совершали мелкое хулиганство и т.п.)1. Таким образом, устойчивость агрессивной криминогенной мотивации насильственных преступников не вызывает сомнений.

Что же касается содержания агрессивной криминогенной мотивации насильственных преступников в ИУ, то она отличается высокой степенью общественной опасности. Стержнем внутренней причины насильственного преступного поведения лица, отбывающего наказание в ИУ, является мотивация поддержания престижа, завоевания авторитета, а иногда и лидерства в среде осужденных.. Кроме того, в ее содержание входит отсутствие сочувствия к другому человеку, сопереживания, безразличие к жизни и здоровью окружающих, а особенно потерпевших, чрезмерный эгоизм и жестокость. Для насильственных преступников в ИУ характерно активно-негативное уголовно-правовое сознание, когда осужденный в основном знает уголовно-правовые нормы об ответственности за насильственные преступления, считает, что их нужно отменить, что они несправедливы (в частности, предлагают установить уголовную ответственность потерпевших), поэтому нарушали. Среди них встречается и ситуационно-негативное уголовное правосознание, когда осужденный в основном знает об уголовной ответственности за насилие, но убежден, что в определенной ситуации эти нормы можно обойти, не считаться с ними, поэтому иногда их нарушали. Аккумуляция отрицательных эмоций, т.е. их накопление, в равной степени имеет место и у насильственных преступников в ИУ, правда, там она протекает довольно быстро.

В ценностной ориентации, входящей в агрессивную мотивацию насильственных преступников в ИУ, особое значение имеет их отношение к режиму, труду, воспитательной работе, общеобразовательному и профессиональному обучению. Как уже было отмечено, в отношении к режиму у насильственных преступников в ИУ — устойчивая агрессивная направленность. Что же касается отношения к труду, то открытые отказы от работы для насильственных преступников более характерны, чем для остальных категорий осужденных (встречаются примерно в 1,5 раза чаще). По данным В.А.Елеонского и Ю.И. Лухтина, почти 3/4 лиц, впоследствии осужденных за хулиганство в ИУ, отрицательно относились к труду и еще большее их количество не получали основного общего образования, хотя и обязаны были учиться. Менее чем каждый двадцатый из осужденных впоследствии за убийство, хулиганство, другие насильственные преступления участвовал в самодеятельных организациях осужденных, а если и участвовал, то, как правило, для получения каких-либо льгот для себя. Для них характерно также пренебрежительное отношение к воспитательным мероприятиям1.

Одной из мотивационных особенностей насильственных преступников является их лояльное отношение к обычаям и традициям преступной среды «новых воров в законе», нередко их принятие и соблюдение. А эти обычаи признают одним из основных способов разрешения возникающих конфликтов между осужденными — насильственный.

Для осужденных к исправительным работам и условно, вновь совершающих преступление, причем, насильственное оказалась характерной также устойчивость агрессивной мотивации. Единственное, что отличало их — это то, что данный тип мотивации то и дело окрашивался в корыстный оттенок. Также он отличался в большей мере ситуационно-негативным уголовным правосознанием — примерно на 10 % больше, чем в условиях изоляции. Т.е. агрессивно-насильственный стереотип хотя и был устойчивым, но он был как бы «мягче», менее выражен. Например, нет такой приверженности к преступным обычаям и традициям как в местах лишения свободы, нет особой непримиримости, жесткости, поэтому ситуации между «преступниками» и «потерпевшими» развивались довольно долго и редко разрешались тяжким и особо тяжким насилием.

Что касается внутренних условий насильственных преступлений, совершаемых в местах лишения свободы, то для них характерно следующее. Они определяются по силе их воздействия на скорость агрессивной криминогенной мотивации, на адекватность восприятия, оценки и реагирования на конфликтную криминогенную ситуацию, на реализацию мотивации и др. Их можно разделить на относительно устойчивые и варьирующие, изменяющиеся элементы.

Из относительно устойчивых элементов выделяются возрастные особенности насильственных преступников. Свыше 2/3 насильственных преступников — это лица молодежного возраста, то есть до 30 лет. Так, лицами до 29 лет было совершено 71 % убийств в ИУ, а их средний возраст составил 28 лет2, а осужденными до 30 лет — 58 % хулиганств, до 35 лет — уже 82 %1 и т.д. Осужденные молодежного возраста имеют ряд специфических особенностей. С одной стороны, они уже обладают определенным жизненным опытом, а поскольку значительное их количество осуждается впервые к лишению свободы еще будучи несовершеннолетними и имеет на момент совершения тяжкого насилия несколько судимостей, то это опыт в основном криминальный, влияющий безусловно на степень устойчивости их негативных ценностных ориентации. С другой стороны, для них характерна эмоциональная неустойчивость, проявляющаяся чаще всего в несдержанности, вспыльчивости, повышенной реактивной подвижности и соответственно в совершении насильственного хулиганства, причинении вреда здоровью различной степени тяжести; а также конформизм, зависимость от окружающих, усиленная тем, что в условиях лишения свободы эти лица не могут сменить по своему желанию отряд, бригаду, в целом место отбывания наказания, то есть микросреду, что зачастую способствует совершению насильственных преступлений.

Как показывают исследования2, тяжкие насильственные преступления в ИУ совершаются женщинами редко, а если и совершаются, то преимущественно на основе гомосексуальных конфликтов, тогда как среди мужчин подобная основа встречается значительно реже. В остальном же процент насильственных преступлений, совершаемых мужчинами и женщинами, в основном отражает общую половую структуру лиц, осужденных к лишению свободы.

Данная половая особенность может означать, по нашему мнению, во-первых, что или женщины острее мужчин переживают половой дискомфорт, или это переживание у них прорывается вовне более выраженно, хотя и реже, чему мужчин; во-вторых, то, что половым отношениям, во всяком случае в условиях изоляции, женщины придают большую значимость, чем мужчины, и в случае срыва в этой сфере реагируют более болезненно, как правило, агрессивно, стремясь причинить именно физический вред обидчице; в-третьих, что сложившиеся гомосексуальные отношения так же, как и нормальные сексуальные, предполагают довольно сильное чувство ревности, причем именно у женщин, хорошо коррелирующее с насилием, тогда как у мужчин при агрессивности на гомосексуальной почве возникает иной тип мотивации, например, месть за принуждение к гомосексуализму, корысть при гомосексуальной проституции и т.п.

Ряд психических свойств, присущих осужденным, совершающим насильственные преступления в ИУ, характерен не только для них, но и для многих других осужденных, поскольку в большинстве случаев эти качества возникают у людей именно в условиях изоляции. Но или эти свойства у насильственных преступников более выражены, острее ими переживаются, или они в меньшей степени, чем иные осужденные, способны управлять этими качествами, умерять их проявление, т.е. для них характерен пониженный самоконтроль, или решающую роль здесь играет устойчивость агрессивной криминогенной мотивации (внутренней причины), выражающейся прежде всего в стойких насильственных стереотипах разрешения конфликтных криминогенных ситуаций.

Что же это за свойства?

Это уже отмечавшиеся нами эмоциональная неустойчивость и конформизм, проявляющиеся чаще всего у лиц молодежного возраста. Но к этим качествам относятся также тревожность и интровертированность. Своеобразная связь, существующая между этими свойствами, некоторые их последствия прекрасно показаны французскими мастерами психологического детектива: «Конечно, это моя неутихающая тревога загнала меня в собственную скорлупу, лишила способности реально ощутить присутствие другого человека. Вот почему я берусь за перо. Это моя последняя надежда восстановить живые контакты — с тобою, с жизнью, со счастьем ...»1. Причины тревожности могут быть разными — прежде всего как неопределенность, так и неожиданность (экстремальная ситуация); ситуация изоляции, т.е. эффект «мертвого, холодного дома» и т.п. Ситуации эти действуют относительно длительный период времени. Они вызывают устойчивую тревожность, а та — укрепляющуюся интровертированность, уход «в собственную скорлупу», которая, в свою очередь, может привести в ирреальное (призрачное, воображаемое) состояние и к принятию нереального («сумасбродного», так называемого «безмотивного») решения, а также к неадекватной насильственной реакции как следствию нереального решения или по типу «стимул — реакция», т.е. без традиционно понимаемого решения, осознания и т.п., вне этого звена. В любом случае это вызывает порой не вполне осознанное стремление вырваться из этой ситуации, которое может быть расценено и как защитная реакция организма — пресечь деструктивные процессы, могущие вызвать в связи с их устойчивостью соматическое, нервное или психическое заболевание. Один из выходов — действительно «взяться за перо», что осужденные часто и делают.

Подобные психические свойства (интровертированность и тревожность) и состояния (тоска, уныние, угнетенность, чувство одиночества, пессимизм, недоверие к окружающим и т.п.) могут способствовать совершению осужденными побегов с применением насилия (ст. 313 ч. 2 УК РФ), тяжких насильственных преступлений.

Нами выявлено, что для большинства насильственных преступников в ИУ свойственны эмоциональная неустойчивость, конформизм и слабоволие, однако для особо опасных преступников, организующих, реже совершающих лично наиболее тяжкие насильственные преступления, заранее подготовленные и потому трудно раскрываемые (прежде всего — убийства), наоборот, характерным оказалось такое психическое свойство, как повышенный самоконтроль, хорошо коррелирующий с интровертированностью.

По разным данным, от 30 до 90 % осужденных за насильственные преступления в ИУ имеют психические или невротические аномалии либо психопатические черты, которые затрудняют возможность в полной мере осознавать значение своих действий или руководить ими и тем самым способствуют насилию. Вместе с тем, как установлено нашими исследованиями, одни аномалии действительно способны ускорять действие агрессивной мотивации (например, стеническая психопатия), другие — аутоагрессивной (например, депрессия, маниакально-депрессивный психоз), а третьи, наоборот, могут замедлять реактивность (например, астеническая психопатия) и т.д. И механизм воздействия каждой аномалии различен.

Конечно же, существует связь между половой потенцией и видом полового извращения, избираемого в ИУ, в том числе и насильственного; степенью физической силы осужденного и способом насилия; развитостью тех или иных способностей и типами агрессивного поведения и т.п.

Для насильственных преступников-осужденных на свободе оказались характерными следующие качества: высокая степень агрессивности по показателю экстрапунитивной реакции (по фрустрационному тесту С. Розенцвейга); выраженное стремление к лидерству, нонконформизм в отличие от подавляющего большинства осужденных-насильственных преступников в местах лишения свободы; вместе с тем, эмоциональная неустойчивость; низкий уровень адаптивных способностей; наличие какого-либо невротического или психического заболевания, причем, не ярко выраженного.

Таким образом, на сколько многогранны психические свойства и состояния человека, на столько же разнообразно они проявляются в насильственном преступном поведении, воздействуя на агрессивную мотивацию.

Внешней причиной преступного поведения является криминогенная ситуация, а при исполнении уголовных наказаний, особенно лишения и ограничения свободы, — чаще всего конфликтная.

Напомним, что если конфликт — это одноактное, одноразовое столкновение между субъектами, то конфликтная ситуация образуется несколькими неразрешаемыми, а потому повторяющимися конфликтами и представляет собой относительно длительное напряженное состояние отношений между субъектами. Криминогенная же ситуация возникает из конфликтной, если напряженность отношений между субъектами вследствие повторяющихся конфликтов обостряется (циклически или резко). Эти закономерности движения ситуации действуют, естественно, и при исполнении наказания, имея некоторые особенности, в частности, сокращение количества конфликтов и временного периода с момента возникновения конфликтной ситуации до исхода в насилии.

Кроме названных общих закономерностей развития конфликтной ситуации, установленных нами и уже раскрывавшихся, есть и специфические для ИУ. Из них привлекают внимание, по меньшей мере, две, выявленные А.В. Уссом. Прежде всего это иррадиация диадического межличностного конфликта или конфликтной ситуации в полисубъектную или межгрупповую, т.е. ее распространение, вовлечение в ее орбиту все большего количества субъектов. Это определено значительной теснотой контактов в ИУ, конформизмом осужденных и пр. Вторая закономерность связана с последующим развитием конфликтной криминогенной ситуации после ее исхода в тяжком насилии — это симптом эха, который выражается и в посткриминальной иррадиации, даже если уже нет одного из основных субъектов, или в последующей диаметрально противоположной смене ролей, позиций субъектов, методов ситуации, т.е. в инверсии.

Как и любая криминогенная, конфликтная ситуация в ИУ имеет структуру. Ее определяют, как уже отмечалось ранее, субъекты, объекты, содержание, методы и стадии.

Субъектов, как это понятно, должно быть, по меньшей мере, два. При возникновении конфликтов в ИУ так чаще всего и бывает. Затем может произойти, как указано выше, иррадиация конфликта или конфликтной ситуации как в процессе ее развития в криминогенную, так и после ее реализации в тяжком насилии.

Объекты — это ценности, из-за чего вообще возникают конфликты в ИУ (общие), вокруг которых концентрируется напряженность отношений (концентрирующие) и столкновение из-за которых приводит непосредственно к насилию (предельные). Специфической особенностью объектов в ИУ является совпадение общих, концентрирующих и предельных объектов, наблюдающееся в подавляющем большинстве случаев.

При этом наиболее распространенные концентрирующие объекты ситуаций в ИУ, порождающих именно тяжкое насилие — это злоупотребления и произвол активистов-осужденных (по данным А.В. Усса, более четверти случаев). Если же злоупотребляют своим служебным положением представители администрации ИУ, то межличностный конфликт всегда, если его не потушить в зародыше, имеет потенциальную возможность развиться в межгрупповую конфликтную криминогенную ситуацию (группа осужденных, с одной стороны, и администрация — с другой), а при их концентрации (повторе злоупотреблений) может завершиться массовым преступным поведением, о чем пойдет речь в следующей главе.

В качестве концентрирующих объектов по степени распространенности на втором месте находятся мелкие дисциплинарные проступки осужденных, отдельные из которых могут вызвать злоупотребления активистов-осужденных или даже администрации.

Как ни странно, материальные ценности являются объектом конфликтных ситуаций более чем в каждом четвертом случае. И лишь на четвертом месте находятся честь, достоинство, престиж осужденных и их группировок. На пятом — социально полезная активность осужденных, более чем в каждом десятом случае (по данным А.В. Усса).

Как уже отмечалось, содержание конфликтной криминогенной ситуации образуют, по меньшей мере, два элемента — это характер (какие) и тенденции (куда, в какую сторону) развития отношений между субъектами. И если в конфликтной криминогенной ситуации вообще отношения обостряются циклически или резко, то для ситуаций в ИУ характерно в основном резкое обострение отношений без перепадов улучшения, причем контактные отношения развиваются в три раза чаще, значительно быстрее, чем бесконтактные. Поэтому так важно выявлять конфликтующие стороны и «разводить» их по разным отрядам, бригадам, вплоть до перевода одного из них в другую колонию по инициативе администрации на основании ч. 3 ст. 13 УИК РФ, не дожидаясь летального исхода.

Арсенал методов ситуаций, ведущих к насилию в ИУ, не богат и обычно повторяется и при совершении пенальных преступлений иных типов. Так, из активно-негативных наиболее распространены агрессия вербальная (оскорбление, клевета, притеснение и т.п.) и физическая (побои, истязание, причинение вреда здоровью и т.п.); приготовление к насильственному разрешению развивающейся ситуации (приискание орудий и средств насилия путем их изготовления, приобретения, подбор соучастников, выбор обстановки, исключающей или значительно ослабляющей сопротивление другой стороны и затрудняющей раскрытие убийства, и др.). «Преступники» прибегали к активно-негативным методам в 52,3 % случаев, причем, как в местах лишения свободы, так при исполнении иных наказаний — в 59,3 % случаев. «Потерпевшие» занимали активно-негативную позицию в ситуации в 40,6 % случаев, при этом, при исполнении лишения свободы также в 40,6 %, а — иных наказаний — 57,7 %.

Прибегание к активно-позитивным методам для осужденных малохарактерно, хотя, если опасность угрожает жизни и чести, то они очень редко, но обращаются к администрации, тем более, что сейчас есть для этого правовая основа — ч. 2 ст. 13 УИК РФ, в соответствии с которой должностное лицо, к которому обратился осужденный, обязано незамедлительно принять меры по обеспечению личной безопасности обратившегося, а не просто «отмахнуться», что чаще всего наблюдалось ранее. Осужденные не исключают и такой метод, как переговоры, причем через посредников — «авторитетов». При этом в большинстве случаев конфликтная ситуация разрешается окончательно и насилие предотвращается. Так, к активно-позитивным методам «преступники» прибегали в 11,7 % всего, а в условиях изоляции — в 7,8 %, в иных — аж в 35,9 %; а «потерпевшие» — в 23,4 %, при исполнении лишения свободы — в 26,5 %, а — иных наказаний — 37,5 %.

Пассивный способ управления ситуацией обычно приводит к насилию в отношении субъекта, к нему прибегнувшему.

Таким образом, как «преступники», так и «потерпевшие» в ситуации были довольно похожи, различаясь в среднем на 10 % в ту или другую сторону. Практически одинаковыми они оказались по поведению при исполнении наказаний на свободе — более чем каждый третий из них прибегал к активно-позитивным методам. Может быть поэтому дело у них не доходило до тяжкого или особо тяжкого насилия. Вместе с тем, и по применению активно-негативных методов при исполнении этих наказаний они оказались одинаково активными — почти 2/3 из тех и других. Отсюда можно сделать вывод о том, что при исполнении наказаний на свободе осужденные общаются с людьми и выбирают сами для этого похожих на себя по стилю управления, образу жизни. Вот поэтому-то конфликтные ситуации между ними возникали и разрешались на криминальной основе — на базе агрессивно-насильственных стереотипов поведения. И с точки зрения несовместимости они похожи по стремлению к лидерству, господствованию (оба), по высокой степени агрессивности, высокой фрустрационной толерантности, слабому «Я» обоих, низкой адаптивной адекватности и наличию невротических или психотических нарушений. Они не различались статистически значимо ни по одному личностному качеству! Только походили друг на друга.

Стадии развития конфликтной криминогенной ситуации как по субъективным, так и по объективным параметрам являются общими и, как уже отмечалось, только их периодичность несколько меняется.

Так, по нашим данным, конфликтные криминогенные ситуации, образуемые двумя и более конфликтами, породившие насилие в ИУ, были обнаружены в 67,2 % исследованных случаев (данные Усса А.В. — 67 %, т.е. — поразительное сходство!) и длились от одного до 8 часов в 3,1 % случаев, сутки — 9,4 %, от двух суток до недели — 15,6 %, от недели до месяца — 7,8 %, от одного до трех месяцев — 4,7 %, от трех до шести месяцев — 20,3 %, от 6 месяцев до года — 3,1 %, от года до 3 лет — 1,6 %, от 3 до 5 лет — 1,6 %, от 5 до 8 и более лет — 0 %. Одноразовые же конфликтные, неситуационные в нашем понимании, завершившиеся насильственными посягательствами, составили 28,1 %,. а бесконфликтные, «чисто» мотивационные — 4,7 %. Если сравнить эти данные с результатами Усса А.В., то они во многом совпадают, учитывая разную периодизацию сроков. Кроме того, они совпадают с данными нашего исследования1 соседского насилия, причем, в большей степени с длительностью только обостряющейся криминогенной ситуации, а не циклически обостряющейся и тем более циклически равномерной конфликтной ситуации, что понятно, так как ситуации двух последних типов в ИУ нами не были обнаружены и не характерны для насилия между осужденными.

Какие здесь можно увидеть закономерности? Прежде всего — самая распространенная длительность ситуации (в каждом пятом случае) — от трех до шести месяцев, что явно противоречит выдвинутой нами гипотезе о непродолжительности конфликтной ситуации в ИУ. Это можно объяснить или тем, что для подготовки убийства и вообще тяжкого насилия осужденные «тратят» много времени, ибо находятся под постоянным надзором, а также тем, что для условий изоляции наиболее характерны заранее подготовленные, так называемые «предумышленные» убийства и причинение тяжкого вреда здоровью (по меньшей мере, в 2/3 случаев), или тем, что после первого «тяжкого» конфликта осужденные как бы «ложатся на дно», выжидают, избегают встреч друг с другом, с тем, чтобы не обращать внимания иных осужденных, чтобы произошедший конфликт не стал известным администрации и легче его было бы реализовать в тяжком насилии.

Затем по степени распространенности идет период от 2 суток до недели (почти каждый шестой случай) и сутки (каждый десятый), что как раз подтверждает нашу гипотезу.

При исполнении исправительных работ и условного осуждения несколько иная картина. Так, вторая стадия ситуации длилась от одного до 8 часов 24,2 %, сутки — 15,2 %, от двух суток до недели — 21,2 %, от недели до месяца — 3,0 %, от одного до трех месяцев — 33,3 %, от 3 до 6 месяцев — 3,0 %, от 6 месяцев до года и более — 0,0 %. Неситационные, одноконфликтные насильственные преступления составили 3,1 %, бесконфликтные, «чисто» мотивационные — 1,6 %. Такой большой разброс, а также то, что большинство преступлений совершается в период длительности ситуации от одного до трех месяцев (каждое третье), затем — от одного до восьми часов (каждое четвертое) и от двух суток до недели (каждое пятое) и то, что неситуационные преступления не характерны для этих наказаний (лишь каждый двадцатый случай) может быть объяснено тем, что при исполнении этих наказаний совершаются, во-первых, в большей степени насильственные преступления небольшой и средней тяжести, в меньшей — тяжкие, а особо тяжкие не встречались, во-вторых, эти преступления — очень разнолики — и изнасилования, и хулиганство, и причинение вреда здоровью, и др., в-третьих, тяжким насильственным соответствуют и более длительные сроки ситуаций — от одного до трех месяцев, что согласуется с результатами как наших, так и иных исследований, в-четвертых, что, по меньшей мере, два конфликта обязательны, хоть сроки и непродолжительны, то этого достаточно для принятия упредительных мер, если бы эти осужденные были под постоянным, хотя бы оперативным контролем уголовно-исполнительных учреждений — инспекций прежде всего, где как раз и нет оперативных сотрудников и в-пятых, то, что большинство преступлений совершается в первый год после осуждения, а конфликтные ситуации в большей мере тянутся до шести месяцев определяет и «пространство безопасности», которое должны обеспечить сотрудники — первый год со дня осуждения требует повышенного в максимальной степени надзора и контроля за осужденными к наказаниям без лишения свободы.

Внешние условия насильственного преступного поведения — это особенности микросреды исправительных учреждений.

Взаимодействие между негативными условиями, т.е. способствующими преступлению, и позитивными, т.е. препятствующими ему, образует последний элемент причинного механизма пенального насильственного преступного поведения.

Назовем некоторые внешние условия, способствующие насильственным проявлениям в ИУ, поскольку этот вопрос наиболее полно исследован в криминологической литературе и часто находит свое отражение в нормативных актах Минюста и МВД, касающихся, так или иначе, недостатков деятельности ИУ, борьбы с рецидивной преступностью в целом.

Прежде всего следует выделить технические и организационно-управленческие недостатки.

Первые заключаются в техническом несовершенстве системы круглосуточного наблюдения за осужденными, средств для личных обысков осужденных, осмотров и обысков жилой и производственной зон и т.п.

Организационно-управленческие недостатки отражаются в первую очередь в неукомплектованности некоторых частей и служб ИУ высококвалифицированными кадрами, имеющими основательную психолого-педагогическую подготовку по работе с конфликтными криминогенными ситуациями при исполнении уголовных наказаний, владеющими навыками групповой профилактики насилия (групповые аутотренинг, психотерапия, гипноз, музыкотерапия и пр.). А в штате уголовно-исполнительных инспекций, исправительных центров вообще не предусмотрены психологи или педагоги. Вместе с тем, на основании ст. 18 ч. 1 к осужденным к лишению, ограничению свободы, аресту и страдающим психическими расстройствами применяются принудительные меры медицинского характера. Но в соответствии со ст. 97-104 УК РФ подобные меры могут быть применены и к другим категориям осужденных (также см. ч. 3 ст. 18 УИК РФ). Вместе с тем, применение психолого-педагогических методов в индивидуальных, групповых и массовых формах предусмотрено почему-то только относительно лишенных свободы (ст. 110 ч.2 УИК РФ), хотя нуждаются в этом и остальные категории осужденных, как это должно быть ясно из предшествующего анализа.

Насильственным проявлениям в ИУ, а особенно при исполнении наказаний на свободе способствует отсутствие постоянной и качественной информации у администрации о негативных явлениях и процессах, происходящих в среде осужденных, а главное — о конфликтных криминогенных ситуациях, или неполнота этой информации, а также ненадлежащий ее учет и особенно оценка, проистекающие в основном из-за незнания сотрудниками уголовно-исполнительных учреждений показателей криминализации ситуаций, форм реагирования по стадиям развития ситуаций и др.

Непринятие своевременных мер по выявлению лидеров среди отрицательной части осужденных, «авторитетов», враждующих группировок, по разложению их изнутри также является одним из условий развития конфликтных криминогенных ситуаций, их реализации в тяжком насилии.

Здесь необходимо заметить, что проблема причин и условий формирования агрессивной криминогенной мотивации осужденных, образования конфликтной криминогенной ситуации при исполнении уголовного наказания требует специального криминопенологического исследования.

С точки зрения общесоциальной, прежде всего правовой профилактики насилия следует предусмотреть:

в ч. 2 ст. 105 УК РФ такое квалифицирующее обстоятельство убийства как «о) совершенное осужденным при исполнении наказания»;

в ч. 2 ст. 111 , ч. 2 ст. 112, ч. 2 ст. 117 УК РФ такое же квалифицирующее обстоятельство причинения тяжкого и средней тяжести вреда здоровью и истязания как «совершенное осужденным при исполнении наказания».

Микросредовая профилактика насилия при исполнении наказаний может заключаться в следующем:

1) Особый контроль за осужденными, работающими на токарных станках, металло-заточном оборудовании, где практически всегда изготавливаются какие-либо предметы, предназначенные для применения насилия — или холодное, или даже огнестрельное оружие, или просто какие-нибудь «заточки». Целесообразно в местах расположения этого оборудования ставить визуальные технические средства круглосуточного контроля за ними с предупреждением об этом осужденных, работающих на нем, под расписку (ст. 83 УИК РФ).

2) Профессиональная перековка сотрудников уголовно-исполнительной системы, включая инспекторов уголовно-исполнительных инспекций, исправительных центров, но также и судебных приставов, судей с переориентацией их на психолого-педагогические приемы работы с сохранением и повышением юридической квалификации. При этом особенно необходимо формирование у них навыков анализа различного типа криминогенных ситуаций между осужденными; показателей, внешних и внутренних, криминализации конфликтных ситуаций среди них и сотрудников; обучение формам реагирования в зависимости от длительности стадий ситуации и их типа.

3) Разработка новых, технически и математически обоснованных, программ компьютерного прогноза индивидуального насильственного преступного поведения осужденных на основе учения об относительной длительности конфликтных криминогенных ситуаций, порождающих тяжкое и особо тяжкое насилие при исполнении наказаний, технического учения об экспертных оценках и пр.

4) Конструктивная технологическая разработка принципиапьно новых средств надзора за осужденными, в частности, о возможностях круглосуточного наблюдения за осужденными в криминогенных зонах, где чаще всего устраиваются криминальные «разборки» с применением насилия; технических средств обысков и осмотров осужденных, склонных к насилию — от элементарных, например, металлоискателей, до суперсовременных и т.д.

5) Комплексные профилактические операции в ИУ, связанные с мобилизацией всех подразделений, сил и средств колонии, управления, привлечение сил из других колоний для пресечения криминогенных ситуаций, предупреждения тяжкого насилия под кодовым названием «Ситуация» и др.

Групповая профилактика насильственных преступлений осужденных может включать в себя такие методы как:

- групповой аутотренинг с лицами, склонными к насилию, по специально подготовленным специалистами методикам, снимающим тревожность, стрессовые и фрустрационные состояния; формирующим эмоциональную стабильность у осужденных, не являющихся лидерами; разрушающим агрессивно-насильственный стереотип поведения или ослабляющим его, помогающим поиску альтернативных вариантов, разрешающих конфликтные, проблемные и т.п. предкриминогенные и криминогенные ситуации без применения насилия; формирующим отвращение, неприязнь к различным проявлениям насилия, причем, вначале — к физическим, затем — к психическим и, в конце концов, к имущественным или компенсацию физического насилия психическим либо имущественным, а при наличии только психического — имущественным, ибо пусть осужденные лучше камни ломают и корежат, чем психику человека или его здоровье и жизнь (ст 110 ч. 2 УИК РФ); внушающим минимальную значимость престижа, авторитета, лидерства в среде осужденных, развенчивающим их стратификацию; внедряющим в психику мягкость, гибкость в межличностных отношениях, повышение уровня адаптивных способностей, развивающим экстравертированность в ситуации публичного розыгрыша на сцене по сценарию социодрамы;

- массовый аутотренинг, реализуемый по местному радио, телевидению, обычно перед сном осужденных на пятнадцать-тридцать минут, ориентированный также на снятие тревожности, стрессовых и фрустрационных состояний; но также — внушение эмпатии, сочувствия, сопереживания к другим людям; воспитание непреходящей ценности здоровья и жизни человека; внушение отвращения к любым проявлениям жестокости; снятие эмоционального напряжения, разрядка аккумуляции отрицательных эмоций и т.п. (ст 110 ч. 2 УИК РФ);

- групповая психотерапия психиатра с лицами, склонными к насилию и страдающими психическими расстройствами, не исключающими вменяемости, имеющими навязчивые идеи насилия, манию преследования и другими т.п. категориями осужденных, направленная на их излечение или восстановление психики, ориентирующая на добрые отношения с людьми — другими осужденными, администрацией, родственниками, близкими лицами;

- цикл лекций группе осужденных, склонных к насилию, на правовые темы об уголовно-правовых и уголовно-исполнительных новеллах, принципах уголовной политики, ее направлениях, но особенно для группы осужденных с активно-негативным уголовным правосознанием формировать неустойчивое ситуационно-негативное уголовное правосознание с тем, чтобы затем перейти — к ситуационно-позитивному через познание уголовно-правовых норм о необходимой обороне, вызвав дискуссию предложением о норме о необходимом нападении, а также о крайней необходимости, задержании преступника, физическом или психическом принуждении при отсутствии возможности руководить своими действиями, обоснованном риске, исполнении приказа, или распоряжения с проигрыванием различных ситуаций, возможно, в социодраме по, естественно, заранее составленному сценарию; на криминопенологические проблемы — о причинах и условиях насилия среди осужденных, о типологии пенального насилия и т.д.;

- организация КВН с участием осужденных, склонных к насилию, включающим в сценарий темы о стратификации осужденных, лидерах преступного мира, «играющих в ИУ в оперативные игры с сотрудниками», их доносах друг на друга, о конфликтных ситуациях, побуждающих к насилию, с тем, чтобы сами осужденные высмеяли ничтожность и малозначительность объектов ситуаций, возможность их разрешения иными путями, снятие в игровом варианте конфликтных ситуаций на сцене перед всеми осужденными между субъектами этих ситуаций, включенными в команды;

- групповые спортивные игры осужденных, с включением в противоположные команды субъектов конфликтных криминогенных ситуаций, обычно побуждающих к тяжкому и особо тяжкому насилию, в частности, азартных игроков и других с тем, чтобы они в процессе группового спортивного состязания сняли свою агрессивность друг к другу, пусть даже ударом по ноге, а не по мячу1;

- проповедь священника на темы «Не убий» (V, 21, Евангелие от Матфея), «Не клянись вовсе» (V, 31), «Примирись с братом твоим» (V, 14), «Не противься злому» (V, 39) и т.п.;

- перемещение конфликтующих осужденных в разные отряды, бригады, вплоть до перевода одного из них в другую колонию по инициативе администрации на основании ч. 3 ст. 13 УИК РФ, не дожидаясь разрешения криминогенной ситуации в тяжком и особо тяжком насилии;

- обращение к администрации УИУ самого осужденного (возможного потерпевшего) на основании ч. 2 ст. 13 УИК РФ, в соответствии с которой должностное лицо, к которому обратился осужденный, обязано незамедлительно принять меры по обеспечению личной безопасности обратившегося, а не просто «отмахнуться», что чаще всего наблюдалось ранее;

- размещение осужденных, бывших потерпевшими и преступниками по одному делу при исполнении наказания в разных колониях с целью пресечения инверсии конфликтной криминогенной ситуации, сложившейся между ними до насилия;

- перемещение двух или более осужденных за совершение преступления в соучастии, находящихся в связи с этим в конфликтных отношениях (по поводу дачи показаний друг против друга и других «разборок» между ними в связи с производством по уголовному делу), должно производиться раздельно (ст. 76 УИК РФ), желательно и их раздельное содержание в одном ИУ или в разных, для чего нуждается в дополнении ст. 80 УИК РФ;

- возможно изготовление кукл, отображающих в натуральную величину противоположного субъекта в конфликтной криминогенной ситуации, с предоставлением возможности воздействия на них;

- извещение всех осужденных при наказании сотрудников УИС, а также лидеров и членов самодеятельных организаций осужденных при злоупотреблениях, произволе с их стороны.

Индивидуальная профилактика насильственных преступлений в ИУ должна быть направлена прежде всего на выявление осужденных, склонных к совершению насильственных действий, постановку их на учет, изучение и контроль за ними. Выявляются осужденные из лиц, ранее совершавших, независимо от погашения и снятия судимости, хулиганство, причинение вреда здоровью любой степени тяжести, убийство, изнасилование и иные насильственные действия сексуального характера, угрозы убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, похищение человека, незаконное лишение свободы, захват заложника, терроризм, грабеж, разбой и вымогательство, бандитизм, массовые беспорядки, вандализм; незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка, изготовление или ношение оружия, боеприпасов и взрывных устройств, их хищение и вымогательство; жестокое обращение с животными; террористический акт и диверсия; угроза, насильственные действия и посягательство на жизнь лиц, осуществляющих правосудие, предварительное расследование или исполнение наказания; применение насилия и оскорбление представителей власти, посягательство на жизнь сотрудника правоохранительного органа, дезорганизация нормальной деятельности учреждений, обеспечивающих изоляцию от общества; сопротивление, насильственные действия в отношении начальника или принуждение его к нарушению обязанностей военной службы, нарушение уставных правил взаимоотношений. Кроме того, эти лица выявляются из алкоголиков, наркоманов, психически больных, активных гомосексуалистов. Вместе с тем, осужденные за тяжкие насильственные преступления против членов семьи (бытовые) обычно не склонны к рецидиву насилия, особенно при исполнении наказаний.

При помещении осужденного к лишению свободы в карантинное отделение на срок до 15 суток (ст. 79 УИК РФ) возможно тщательное его изучение психологом, а также иными сотрудниками воспитательной службы. Из методов изучения осужденных, склонных к насилию, прежде всего следует выделить анализ документов — уголовного и личного дела; тестирование как при помощи объективных (субъективных) тестов, например, MMPY, 16-ти факторного опросника Р.Б. Кэттэлла и др. более современных адаптированных тестов, а также проективных — фрустрационного теста С. Розенцвейга, теста Люшера и т.п.; свободное интервьюирование и др. В США весьма эффективно в этих целях для изучения осужденных условно, условно-досрочно освобождаемых и заключенных в местах лишения свободы применяется допрос «Классификационный контроль правонарушителя», представляющий собой батарею тестов и иных методов, содержащий 45 разделов, в результате чего выявляется 5 типов преступников, в том числе, 2 типа из них склонных к насилию, один из которых к обычному, а другой — направленному против уголовно-исполнительной системы и ее сотрудников или активистов-осужденных1.

Выявленный как склонный к насилию и изученный осужденный должен быть поставлен на соответствующий профилактический учет оперативного аппарата или отдела безопасности, должные в последующем осуществлять контроль за этим лицом.

Из методов воздействия на осужденных, склонных к насилию, можно выделить:

К каждому типу насильственного преступника, выявленному на основе американского допроса «Классификационный контроль правонарушителя», в целях исправления применяется система как типичных приемов, отраженных в «Руководстве по работе с преступниками», так и индивидуализированных применительно к каждому исследуемому осужденному как в местах лишения свободы, так и для работников, осуществляющих контроль и воспитание за отбывающими наказание по месту жительства2.

Типовые приемы, применяемые к третьему типу осужденных по их классификации, склонных к обычному, специально не ориентированному насилию, уже предварительно продиагностированных. Осужденный этого типа обычно эмоционально неустойчив, экстрапунитивен и соответственно агрессивен, ригиден и потому злопамятен. Эмоционально склонен к вспышкам гнева, ярости, озлобленности, чаще из-за объекта (ценности), не значимого для него, излишне переоцененного, вызывающего не вполне адекватную реакцию. Это вызывает акты насилия, ориентированные как на внешние объекты, так и на себя. Отличаются довольно низким адаптивным уровнем, как в отношениях с администрацией, так и с другими осужденными. Когда же все-таки отношения завязываются, то они обычно непродолжительны, так как это лицо становится чрезмерно навязчивым, требовательным. Неохотно признает вою вину, сохраняет негативизм по отношению к окружающим, поэтому часты конфликтные ситуации, взыскания.

К данному типу рекомендуется вид обращения «Работа по. личному делу». Это означает прежде всего в работе с ним ориентацию на содержание и степень устойчивости его агрессивно-насильственной мотивации, характера и специфики конфликтной криминогенной ситуации, приведших его непосредственно к насилию до нового осуждения в процессе исполнения предшествующего наказания. Важна акцентуация на его психических свойствах и состояниях, содействовавших насилию.

Предлагается длительное, терпеливое обращение, привлечение психиатра, учитывая его явный истероидный синдром, характерный для ряда психических заболеваний и пограничных расстройств. В работе с ним рекомендуется ориентация не на все проблемы, возникающие у него, а лишь на те, которые вызвали или содействовали насилию и могут породить его вновь1.

Формула цели для снятия агрессивности в индивидуальном аутотренинге (AT). В качестве самой общей формулы, направленной на снятие агрессивности, в AT используется:

- «Всегда и везде я совершенно спокоен и хладнокровен.

- Я остаюсь всегда свободным и спокойным». Конкретизация формул цели зависит от причины агрессивности.

Если человека раздражает внешнее принуждение или недовольство собой, ему принесут пользу формулы со словами «все равно», «безразлично», «равнодушен». «Я совершенно спокоен, хладнокровен. Принуждение мне безразлично. Я совершенно спокоен, уверен в себе и хладнокровен. Еда ( сигареты, алкоголь ) мне безразлична».

Поощрение журналистских, писательских, художественных и т.п. поисков осужденных на темы насилия и борьбы с ним с целью разрядки в этом эмоциональной стороны их агрессивно-насильственного стереотипа.

В индивидуальных беседах убеждение в целесообразности получения основного и полного общего и профессионального образования, участия в самодеятельных организациях осужденных, развенчание обычаев «новых» воров в законе.

«Арестант послушен и покорен до известной степени; но есть крайность, которую не надо переходить»

Ф.М. Достоевский